Укушенный бешеным псом умирает. Эпилог Thunderstorm

Трек к главе goodbye Kirkinson

ЯМ https://music.yandex.ru/album/17864810/track/90411273

Сегодняшнее утро было наполнено волнением, чего не случалось уже очень давно. Одиночество который день подряд сводило её с ума. Драко был в вынужденной поездке, занимаясь беспорядками, которые вспыхнули на прошлой неделе в Испании — самой проблемной точке на его новой карте. А она справлялась сама.

Когда зазвонил телефон, она бросилась к нему, надеясь услышать слегка усталый, но любимый голос мужа, который сказал бы ей, что уже возвращается и скоро будет в аэропорту.

Её брови сдвинулись, когда она увидела знакомый номер.

— Алло? — произнесла она, скрывая разочарование.

— Доброе утро, миссис Малфой, прошу прощения, что снова звоню вам, хоть вы и просили… — заискивающий голос мужчины начинал её раздражать. Нехорошее настроение разливалось в центре её груди. — Но вам всё же придётся приехать… Он совсем плох, и мы думаем, что счёт идёт на дни. Он очень просил вас приехать.

Она, стиснув зубы, согласилась, попрощалась и долго рассматривала поверхность кухонного стола. В их доме, где всё начиналось, снова был сделан ремонт, а они вместе так и не успели его обжить. Драко проводил дома слишком мало времени. Но в соседней комнате спала Лира, и прямо сейчас Гермионе нужно было вызвать беременную Джинни, чтобы она присмотрела за малышкой, поскольку никто из их охранников не мог уследить за этим белокурым вихрем.

Джинни пришла сразу же, как только получила звонок, если это можно было так назвать. Она бледного зелёного цвета вползла в прихожую, поддерживаемая Гарри, который был не в лучшем состоянии.

— Привет, — сказал он, взглянув на Гермиону и оставшись в недоумении, когда увидел её нахмуренное лицо. — Что-то случилось? С Лирой?

Его панический тон совпал с испуганным взглядом Джинни, и они оба уставились на Гермиону. Она устало махнула рукой.

— Лира ещё спит, с ней всё хорошо, — сказала она, помогая Джинни снять плащ и повесить его в шкаф. — Пожалуйста, присмотрите за ней, пока меня не будет. Мне нужно срочно поехать в Бродмур.

— Мне поехать с тобой? — Гарри участливо коснулся её плеча. Его глаза уже успели покраснеть.

Гермиона внимательно посмотрела на Гарри. Хотя он и стал главой лондонской полиции в конце прошлого года, но так и не успел отдохнуть в полной мере. А неожиданная беременность Джинни и вовсе выбила его из колеи. Особым ударом для него было то, что Джинни упорно не соглашалась на брак, так как хотела долгие подготовления к свадьбе и саму свадьбу, похожую на королевскую, и выходить замуж, будучи с животиком, не собиралась. Гарри же стал в разы более сентиментальным, особенно когда дело касалось детей.

— Я сама, спасибо. Возьму Ястреба, как всегда, если он свободен… — Она взмахнула рукой в сторону спален. — Попытайтесь её покормить. Я всё оставила на плите… Только не как в тот раз, когда пришлось вызывать клининговую службу, чтобы отмыть кашу от потолка.

— Мы постараемся, — клятвенно объявила Джинни. Она уже успела погрузиться в мягкие тапочки, которые Драко привёз специально для неё из одной из поездок, и прошла в дом.

Послышался скрежет когтей по новенькому паркету и возмущённо приветственный мяв. Гарри улыбнулся.

— Зверь когда-то постареет?

— Переживёт всех нас, — заверила его Гермиона, похлопав по плечу. — Я пойду переоденусь.

Когда она вышла из спальни, полностью готовая к поездке, то увидела Лиру, которая уже сидела в своём стульчике для кормления и прицельно метнула содержимое своей ложки прямо на очки Гарри. Тот расплылся в улыбке, пытаясь уговорить её съесть хоть одну ложечку.

Гермиона с улыбкой поправила шёлковый платок на шее и помахала на прощание Джинни. Мимо её ног трубой изогнув хвост, пронёсся Зверь. Том, пожилой кот, который раньше принадлежал только Драко, меланхолично проводил его взглядом, явно не желая ввязываться в эти игры.

Гермиона надела лодочки на устойчивом каблуке и вышла из дома. На подъездной площадке её уже ждала машина, рядом с которой стоял Ястреб. Она не обратила внимания на то, что он успел откинуть недокуренную сигарету в сторону.

Он склонился, и она поцеловала его в щеку в приветствии, после чего села на пассажирское сидение. Дверь мягко закрылась, и Ястреб сел рядом с ней. Она с улыбкой окинула его взглядом.

— Сегодня выспался? — уточнила она.

— Даже несмотря на то, что сегодня суббота, не очень, — пожаловался он, ловко выкручивая руль и выезжая на дорогу. — Вчера было много ложных срабатываний, придётся перенастраивать систему.

Гермиона проложила маршрут на своём телефоне и перенесла его на панель машины. Ястреб, взглянув на неё, приподнял брови, но ничего не сказал, и она была ему за это благодарна. Не хотелось ничего обсуждать.

Ей было достаточно того, что Ястреб всегда был рядом, когда она нуждалась в его помощи, ведь она стала его первой клиенткой. Большая часть Семьи, кто действительно хотел, была отпущена, но остались те, кто стал им настоящей семьёй.

Ястреб же основал своё охранное агентство за материальное вознаграждение, которым щедро его вознаградил Драко за все его заслуги. Оно уже получило множество контрактов на охрану частных домов и одного премиального детского сада. Конечно, это был тот самый детский сад, куда отвозили Лиру и куда в будущем будет ходить ребёнок Гарри и Джинни. Он находился здесь же, в этом районе, и Гермиона улыбнулась, когда Ястреб сделал крюк, чтобы медленно проехать мимо него, осматривая и убеждаясь, что даже в выходной день всё было хорошо.

Дорога вела их на запад Лондона. Пейзаж оставался серым и только начинал просыпаться после долгой в этом году зимы и затяжной холодной весны. В салоне автомобиля тихо звучала музыка, напоминающая о 80-х годах. Рука Ястреба слегка постукивала по рулю в такт мелодии.

— Как Куинни сегодня? — спросила Гермиона, решившись всё-таки разрядить молчание.

Ястреб нахмурился.

— Она на занятиях, как обычно. Куинни запретила мне беспокоить её. С ней Ньют и Тина. Для этой группы она суррогатная мама.

Гермиона устало вздохнула. Ястреб переживал гораздо больше, чем показывал ей. Когда он сосредоточился на своём агентстве, Куинни отдалилась от него, посвятив своё время сестре, что вошла в успешную ремиссию благодаря врачу, что буквально достал её с того света, мистеру Саламандеру. Впрочем, он оказался таким душевным человеком, что мгновенно полюбился всем, а финансирование, что так и велось через Джинни на его больницу, увеличилось в разы. Теперь это был первый передовой центр во всей Британии, что давал надежду совершенно отчаявшимся больным.

Тина стала лицом его кампании, на этой почве у них завязался роман. А ещё через полгода, когда они поженились, Куинни неожиданно объявила, что готова выносить для них ребёнка, так как Тина не могла этого сделать.

Ястреб неоднозначно воспринял эту новость, и они поссорились. Никто из их семьи не смог повлиять на их решение, и они разошлись. Теперь Ястреб был полностью погружён в работу, а Куинни — в радостных приготовлениях к скорому рождению малыша.

— Это всё гормоны, — произнесла Гермиона с нравоучением. — Она просто очень хотела ребёнка, а…

Она замялась и не стала озвучивать свои мысли. Куинни считала, что она сама — это слишком обязывающий груз для Ястреба, который был слишком молод для неё. Однажды она призналась в этом Гермионе, и, когда Ястреб узнал об этом, он вспылил, и они с Куинни снова поссорились.

— Как будто я не хочу детей, — сказал Ястреб сквозь зубы.

Гермиона не знала, что сказать в ответ, и лишь сжала его локоть в знак поддержки. Она понимала, что они должны разобраться в своих отношениях сами, и если она снова попытается вмешаться, то только усугубит ситуацию и окажется виноватой.

На окраине живописной деревушки их глазам предстало скопление зданий, построенных в разные годы, но выдержанных в характерном викторианском стиле. Здания из красного кирпича местами были покрыты мхом, который в это время года ещё не успел просохнуть.

Их встретил пропускной пункт — полукруглая арка с часами и высокими железными воротами. Здесь их автомобиль был досмотрен.

Гермиона позволила досмотреть её сумку, в то время как Ястреб с явным нежеланием сдал своё оружие. Гермиона заметила, что в журнале на столе её фамилия выделена красным цветом — её очень ждали.

Охранник в серой униформе, вооружённый большой дубиной и несколькими парами наручников, проводил их до административного здания, которое стояло здесь первым. Внутри всё было так же, как и снаружи — устало, но красиво. Много дерева, ковры на полу, а также потемневшие от времени картины, украшавшие стены. Они поднялись по полукруглой лестнице, и охранник постучал в дверь, на которой деревянная табличка сообщала о месте работы директора — главного психиатра Амлана Басу.

Их ждали, это было видно по суетливым движениям мужчины. Услужливо отодвинутый стул, она села в него, ощутив поцелуй в костяшки тыльной стороны ладони. Глава психбольницы, поспешно сев в кресло напротив, обратился к ней.

— Ещё раз приношу свои глубочайшие извинения за столь ранний звонок и за то, что пришлось вызвать вас в этот выходной, — начал директор Басу, но Гермиона лишь сдержанно кивнула и остановила его, взглянув прямо в глаза.

— Давайте сразу к делу, мистер Басу. Я бы не хотела задерживаться. Я же просила только о безотлагательном деле.

— Так и есть. Этой ночью ваш подопечный предпринял попытку… в общем, он пытался навредить себе, чего не было с момента его поступления сюда. И мы опасаемся, что он может причинить вред другим нашим пациентам…

Гермиона прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Перед её мысленным взором всплыло воспоминание о том последнем разе, когда она видела его — бледного, в пропитанной потом рубашке, умоляющего о смерти.

— Чего вы хотите? — резко спросила она, заставив директора приюта вздрогнуть. — Чтобы я его отговорила? Или поддержала?

— Это была его просьба. Увидеть вас и поговорить.

Она почувствовала, как за её спиной напрягся Ястреб. Головная боль начала расцветать под кожей век, обещая мигрень. Всё в её организме было против этой встречи. Глубоко вдохнув, она произнесла:

— Хорошо, только недолго. И более я не буду приезжать.

Её провели по длинному коридору и вывели на улицу, затем к ближайшему корпусу. Там она оказалась в просторной комнате, которая, похоже, была предназначена для общего пользования.

Если не учитывать, что на окнах и вместо дверей были решётки, а у каждой двери стоял охранник — крупный мужчина в такой же серой униформе, — это можно было бы назвать обычным приютом для пожилых людей. Но это место было скрыто от чужих глаз, и о нём знали немногие. Психиатрическая больница Бродмур — место, где заканчивали свою жизнь заключенные, осуждённые за тяжкие преступления, но нуждающиеся в медицинском и психиатрическом уходе.

Огромное пространство было заставлено столами, на некоторых из которых стояли шахматы. У стены стоял рояль, за которым играла одна из постояльцев, а единственная, что видела здесь Гермиона, медработница в белом чепчике помогала ей, направляя её руки. Чуть сбивчивая, но прекрасная мелодия наполняла комнату. Белые занавески развевались от приоткрытого окна, но она почти ничего не видела. Сейчас она смотрела на человека, который сидел за одним из столов совершенно один. Перед ним лежала тетрадь, а в своей сухой руке он держал ручку. Белая форма почти сливалась с его бледной кожей, которая успела расцвести пигментными пятнами, а волосы, если бы могли, давно уже были бы седыми.

Гермиона замерла, забыв как дышать, когда увидела, как медленно он оборачивается, словно почувствовав её присутствие. Улыбка возникла на его лице, когда он посмотрел на неё единственным глазом, второй же отсутствующий был скрыт под белоснежной повязкой.

— Вы можете поговорить здесь или же на улице. Медсестра поможет ему выйти, — предложил директор.

— Нет, мы поговорим здесь, — произнесла Гермиона, с трудом сдержав дрожь. — Дальше я сама.

Ястреб был рядом с ней, но она остановила его, оставив посреди комнаты, и медленно подошла ближе. Геллерт внимательно следил за ней и указал на стул напротив. Гермиона отодвинула его и села, теперь уже внимательно изучая его.

Казалось, прошло не два года, а все двадцать. Время, казалось, ускорилось рядом с ним. Его здоровье ухудшилось, а мышцы ослабли. В последний раз, когда она видела его, он был на ногах и пережил третий сердечный приступ, который едва не закончился для него смертью прямо на пороге отцовского дома. С большим трудом его спасли в больнице, а затем был суд. Тихий и не привлекающий внимания.

Геллерт прошёл процедуру признания вменяемости, и она показала, что он полностью в своём уме, хоть его суждения и были шокирующими. Суд назначил ему пожизненное заключения с особым уходом, в котором он так нуждался. Гермиона вызвалась быть его опекуном, и Альбус одобрил её кандидатуру. Последний раз она видела его год назад, но он активно работал с Драко в Европе.

Геллерт был помещён в Бродмур, чтобы провести здесь остаток своих дней. Сейчас он не представлял угрозы для окружающих, будучи не сильнее комнатного растения и не в состоянии самостоятельно передвигаться. Рядом с ним находилась инвалидная коляска, а в его пальцах дрожала ручка. Геллерт улыбнулся и, положив ручку, пригладил сверху тетрадь дрожащей рукой. Даже его подбородок трясся от усердия.

— Приехала, — раздался его скрипучий голос. Гермиона едва не вздрогнула от неожиданности. Уголки её глаз намокли, а в носу защипало. Геллерт внимательно смотрел на неё. Она знала, что он всё видит, и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

— Зачем ты вызвал меня? Ради этого? — она кивнула на его руки, которые были замотаны бинтами по самые локти, скрывая то, ради чего она приехала. — Не смог даже закончить свою жизнь.

— Я старался, но мне не позволили, — Геллерт с трудом приподнял свои кустистые брови. Гермиона не могла оторвать взгляд от его усиков и тщательно выбритой кожи на подбородке.

— Я всегда думала, что для тебя нет ничего невозможного, — произнесла она с некоторой отрешённостью. Её взгляд блуждал от его лица к напряжённой фигуре Ястреба, который стоял позади, словно готовый в любой момент прийти на помощь. Она покачала головой. Геллерт, уловив её взгляд, улыбнулся.

— Я только здесь узнал, что обо мне никто не знает, — скрипучим голосом произнёс он. — Представь, никто не имеет представления о том, кто я и за что оказался здесь.

Она лишь приподняла брови в слабой попытке изобразить хоть какое-то любопытство.

— За всё это время никто не навестил меня, хотя я неоднократно подавал прошения о встрече. Мне сказали, что ни одно из них не было одобрено.

— Драко позаботился о том, чтобы меня не беспокоили, — твёрдо произнесла она.

— Драко… — он снова улыбнулся. — Как он? Всё так же защищает тебя? Отказался ли он от своих дел и вернулся к тебе? Или он всё такой же преступник, от тягот бремени которого ты так пыталась отмыться?

Она сжала кулаки под столом с такой силой, что кости внутри неё затрещали. Шёлковый платок на шее душил её, а воздуха, поступавшего из открытого окна, было недостаточно. Музыка, звучавшая в просторном помещении, тоже давила на неё.

Давно забытое чувство тревоги разливалось по её венам, заставляя сердце замирать. Губительный яд его слов словно просачивался сквозь кожу, стремясь ранить и снова задеть. Она закрыла глаза, чувствуя, как они слезятся, пытаясь скрыть от него свою боль.

Глубокий вдох не принёс успокоения. В воздухе витал запах лекарств, исходящий от бинтов на его руках. Внезапно осознание того, что перед ней лишь тень от человека, которого она ненавидела, пронзило её, словно солнечный луч, прорвавшийся сквозь тучу. Он не сможет причинить ей вред. Не смог тогда, и сейчас это ему не под силу.

Она не будет говорить о Драко, не желая доставлять ему такое удовольствие.

Ещё один глубокий вдох, чтобы успокоиться, вызвал лёгкую улыбку на её лице. Геллерт наблюдал за ней, наклонив голову набок. Задумчиво.

— Ты хотел, чтобы тебя помнили. Чтобы тебя боялись, чтобы одно твоё имя вызывало страх и уважение, — наконец произнесла она, и чем больше она говорила, тем громче билось её сердце. — Но нет… Нет, нет, конечно нет… Ты думал, что мы позволим этому случиться? Твоё место здесь, среди одиноких стариков и душевнобольных людей. Никому не нужный, забытый, — она потянулась к нему через стол, чтобы распахнуть глаза и выдохнуть ему в лицо. Слова чётко слетели с её языка. — Твоё имя ничего не значит, и тебя нет.

Он долго изучал её взглядом, скользя от рук к шее. Одинокий, чёрный, как ночь, глаз не напоминал более о страхе, и это уже не трогало её. Сейчас она не могла перестать улыбаться. Сердце стучало так сильно, освобождённое от пут чёрной энергии, которая помогла ей пережить самое страшное время в её жизни.

Ястреб за спиной Геллерта улыбнулся, увидев её, и кивнул. Его поза стала расслабленной, а Гермиона мечтательно вздохнула. Ветер, проникающий в окно, принёс с собой влажный воздух, намекая на приближение дождя. Раздались одинокие постукивания капель по стёклам.

— Но суд, который состоялся? Разве он не должен был раскрыть, кто стоял за несостоявшимся терактом? — глухо спросил Геллерт. Его единственный взгляд метался по её лицу.

— Поскольку ты нигде не упоминал своего имени, во всех документах фигурировали только Краффт и Гриммсон. Они получили свои тюремные сроки и сейчас отбывают наказание на окраине Парижа. Кстати, они думают, что ты мёртв — Альбус позаботился об этом, — закончила она с улыбкой.

Дождь за окном становился всё сильнее, и медработница оставила свою подопечную, чтобы закрыть окно. Белые занавески перестали трепетать, и в комнате сразу стало душно. Гермиона сглотнула.

— Зачем ты стала моим единственным опекуном, если никогда не навещала меня? — Геллерт заставил Гермиону вновь обратить на него внимание. Она сморгнула, стараясь сосредоточиться на его словах.

— Ты слишком много о себе думаешь. Я просто жду, когда ты умрёшь, и хочу первой узнать об этом.

Губы Геллерта дрогнули, словно в лёгком раздражении, а затем он широко улыбнулся. Его рука с трудом поднялась, указывая на неё сухим пальцем с широкими суставами.

— Ты чёрная мамба…

— Прошу прощения? — подняла брови Гермиона.

— Змея. Чёрные мамбы охотятся, кусая свою жертву и вводя яд, а затем отпускают её. После этого они следуют за жертвой, защищая её от других хищников, пока она не будет парализована или не умрёт, а затем съедают её, — тихо произнёс он.

Гермиона прищурила глаза, удивлённая тем, что ничего не откликнулось в её груди на эти слова, хотя она была готова услышать давно забытое шипение в ушах. Она лишь мягко улыбнулась.

— Возможно, ты прав. Я и правда не позволю никому приблизиться к тебе, и сбежать тоже. Ты закончишь свою жизнь здесь. Никто не будет горевать, когда тебя не станет. Хочу, чтобы ты помнил об этом до конца. — Она поднялась, оправив своё платье. Геллерт жадно проследил за каждым её движением. — Так что будь добр больше не тревожить меня и умри поскорее.

Он хотел что-то сказать ей, даже протянул руку, чтобы схватить за подол платья. Внезапно, словно из-под земли, возник Ястреб и одним шлепком тыльной стороны ладони отбросил его руку.

— Всё в порядке? — спросил он, заглядывая ей в глаза.

— Да, — ответила она, слегка кивнув головой. Она чувствовала, как Геллерт смотрит ей вслед, прожигая в ней огненный след. — Уходим.

Рояль уже не играл, и всё внимание было приковано к ним. Стук её каблуков гулко разносился по стенам, пока она шла к выходу. Охранник отступил, открывая решётку и выпуская их.

Хриплый крик донёсся до её слуха:

— Миона!..

Она продолжала свой путь, вдыхая воздух, который не был наполнен лекарствами, запахами старых тел и смерти. Тяжёлая дверь была открыта мужской рукой, и она вышла под дождь. Рука сорвала шёлковый платок с её шеи, и она подставила лицо под струи. Где-то вдалеке раздался грохот первого грома.

— Гермиона! — воскликнул Ястреб с явным недовольством. Он снял свой пиджак и набросил его на неё, защищая её от дождя. — Не хватало ещё, чтобы ты простудилась.

Она с улыбкой открыла глаза и посмотрела на него.

— Нет, не заболею. У меня теперь иммунитет лучше, чем у всех вас. Лира меня закалила.

Гермиона взяла его под руку, и они вновь направились к воротам, где им вернули машину. Ястреб заправился и сел за руль, а Гермиона с улыбкой рассматривала лужу, которая успела собраться перед их автомобилем. Капли дождя вызывали на её поверхности пузыри, что говорило о том, что дождь будет идти ещё долго. Лира, вероятно, будет в восторге, прыгая по лужам.

Внезапно по небу пронеслась молния, за которой последовал такой грохот, что стёкла в машине задрожали.

— Чёрт… Доехать бы до дома нормально… — пробормотал Ястреб.

Машина мягко тронулась с места, а Гермиона проводила взглядом скопление красно-кирпичных зданий, потемневших от воды. Она понимала, что сюда больше не вернётся, или же вернётся, но лишь в одном случае. Спокойствие в её душе играло, подобно молнии, которая вновь сверкнула за окном.

— Хочу большой и вкусный пирог, — мечтательно проговорила она. Ястреб повернулся на неё. — Соберём сегодня всех у нас и наедимся всякого, — она повернулась к нему. Ястреб с улыбкой, чуть сдвинув брови, смотрел на неё. — Позовём всех. Тонкс и Римуса, Тедди и его девушку, Луну и Рона. Джинни только дай дорваться до выпечки. Тину, Ньюта…

Улыбка на лице Ястреба погасла.

— И Куинни, — закончил он. Он повернул руль, выходя на трассу. — Снова будешь пытаться?

— Вы должны поговорить и ты как мужчина должен понять её. Она же беременна и ждёт от тебя поддержки, а ты до сих пор играешь в обиженного.

Ястреб не ответил, а лишь желваки заиграли на его щеках. Гермиона чётко поставила себе план всеми силами оставить Куинни и Ястреба в одной комнате, даже если ради этого ей придётся заставить воспользоваться полномочиями главу лондонской полиции.

Джинни была в восторге. Как только Гермиона позвонила, она сразу же принялась за выпечку, а Гарри начал приглашать друзей. Когда Гермиона и Ястреб подъехали к дому, там уже стояла машина Рона, а он сам стоял на крыльце, ожидая их. Он поспешил навстречу, помогая Гермионе выбраться из машины, и проводил её под зонтом в дом.

Сегодня прихожая была заставлена ботинками, а Лира надела новенькое платье, привезённое Нимфадорой. Сейчас она танцевала под хлопки аплодисментов и звуки виниловой пластинки, на которой играл любимый Поттером джаз.

Гермиона, немного захмелев от вина, с улыбкой обвела взглядом свою семью. Не хватало только одного человека, и его отсутствие чувствовалось особенно остро. Телефон в её руке молчал, а она не хотела отвлекать его от дел.

— Мама! — Лира бросилась к ней и с важным видом уселась на колени. — Тацевать! С Лиой!

— Чуть позже, львёнок, — она поцеловала белокурую макушку дочери. Кудри её растрепались и были влажными от беготни. — Скоро спать, давай поиграем во что-нибудь потише?

— Не хочу! Спать! — Лира ловко соскользнула с её колен и потащила за собой Рона, который не сопротивлялся. Но из-за своего роста ему пришлось встать на колени, чтобы обнять девочку. Лира захохотала от восторга, вороша двумя руками его отросшие огненно-рыжие волосы.

— Останусь с тобой, чтобы уложить её, — шепнула ей на ухо Джинни. Гарри же рядом почти спал в кресле. Гермиона сочувственно посмотрела на него.

— Пожалуйста, идите отдыхать. Если что мне поможет… — начала Гермиона, оглядывая просторную гостиную. Однако её друга и Куинни нигде не было видно. Джинни, заметив её взгляд, улыбнулась.

— Они ушли минут пять назад. Думаю, они в детской. Ястреб спрашивал её о том, где будет жить ребёнок, пока его кормят грудью.

— Замечательно, — произнесла Гермиона, чувствуя усталость после долгого дня. Она осела на диване. Одна проблема, кажется, была решена, а если нет, то она попросит вмешаться Драко. За почти два года они с Ястребом очень сдружились, ведь Драко доверил ему самое ценное, что у него было в его отсутствие.

В этот момент телефон в руке Гермионы завибрировал, и она быстро вскочила на ноги, чтобы уединиться в прихожей, где было не так шумно. Прикрыв дверь, она отгородилась от звуков музыки и нестройного пения Лиры и Рона, и посмотрела на экран.

Второй звонок с одного и того же номера заставил её нахмуриться.

Когда дверь открылась и в прихожую заглянула Джинни, Гермиона всё ещё сидела на банкетке, задумчиво разглядывая свои ноги.

— Герм? Всё в порядке?

Гермиона подняла на неё взгляд, некоторое время смотрела, словно не узнавая, а затем улыбнулась.

— Да, всё хорошо. Давайте закончим на сегодня, я попробую успокоить младшую Малфой.

Лишь глубокой ночью, когда Гермиона осторожно, на цыпочках, подошла к двери, закрыла её в детскую и направилась к кровати, она заметила на телефоне пропущенный звонок. Её сердце радостно забилось.

В трубке был слышен шум аэропорта, а любимый голос ласково пообещал быть дома через три часа.

После вчерашней грозы и затянувшегося дождя на улице остались большие лужи. Драко пристегнул Гермиону в машине и ещё раз проверил её безопасность. Она закатила глаза, а он с улыбкой поцеловал её в висок.

— Я так соскучился, позволь мне лишний раз прикоснуться к тебе, — произнёс он. Взгляд из-под ресниц его серебристых глаз пробрал её до мурашек.

— Трогай, сколько хочешь, — улыбнулась она в ответ.

Драко сел за руль и аккуратно тронулся с подъездной дорожки. Их путь лежал в том же направлении, куда она уже ездила вчера. Однако теперь Гермиона ехала с улыбкой на лице. Рука Драко так и не покинула её бедро, и она спрятала улыбку в своих волосах.

Лиру забрали чета Поттеров, как их называл Драко, и Джинни это не нравилось. Но сегодня они должны были посвятить этот день себе и ещё одному человеку, о котором нужно было позаботиться.

Гермиона осталась в машине, пока Драко проходил пост. Вскоре он вернулся с обычной картонной коробкой в руках. Сверху была чёрная тетрадь, перехваченная бечёвкой. Гермиона сдвинула брови, кажется, это была та тетрадь, которую она вчера видела. Не говоря ни слова, Драко положил всё в багажник и вернулся за руль.

Она ответила на его вопросительный взгляд:

— В Гринвич.

Драко устроил ей подробный отчёт о том, чем занимался в эти дни, не утаивая ни одной детали. Он рассказал, как им удалось вместе с главами усмирить наследника клана в Испании и какое наказание его ждёт за это. Солнце то и дело пробивалось сквозь быстро бегущие тучи, а на полях виднелась техника, которая только начинала готовить поля к сезону.

Гермиона была готова к тому, что не увидит тот вид, который запомнила. Это место изменилось до неузнаваемости. Старый дом Антиоха Грин-де-Вальда был снесён, как и тот железный забор, который был весь покрыт плющом. Вместо них здесь теперь был разбит парк с тропинкам и небольшим фонтаном в самом центре. Свежевысаженные саженцы на клумбах только начинали приживаться. Однако её внимание привлекло единственное, что сохранилось здесь.

Величественная раскидистая липа как и два года назад была украшением этого места. Теперь же она была окружена небольшим заборчиком с медной табличкой, сообщающей, что это дерево находится под защитой правительства и занесено в Красный список.

Кто бы мог подумать, что это дерево, посаженное примерно в годы рождения Геллерта Грин-де-Вальда, окажется под охраной государства? Возможно, Антиох посадил его вместе со своим сыном, но это было лишь предположением Гермионы.

Драко помог Гермионе выйти из машины, несмотря на ранний час, они здесь были совершенно одни. Она направилась к дереву, а Драко быстро её догнал. В руках он держал обычный полиэтиленовый пакет, наполненный чем-то серым.

Гермиона передёрнула плечами.

— Давай здесь, — предложила она. Драко поднял цепочку, ограждающую дерево, и она прошла под ней. Он вытащил нож из кармана пиджака, раскрыл его и несколькими движениями выкопал яму, достаточную для их целей.

Гермиона бросила на него быстрый взгляд и кивнула. Драко аккуратно надрезал пакет и высыпал его содержимое в выкопанную ямку. Лёгкое облачко праха быстро рассеялось. С помощью ножа он тщательно засыпал ямку и закрыл её дёрном, а затем поднялся и притоптал его ногой.

— Он недостоин даже этого, — заметил Драко. Он вытащил платок из кармана, протёр лезвие ножа и убрал его обратно, как и пустой пакетик, который сложил в тот же карман.

— Пусть останется там, где был рождён, — тихо произнесла Гермиона.

— Хочешь что-то сказать? — Драко обнял её за плечи, глядя вниз, где под ногами оставался небольшой бугор.

— На самом деле нет, — ответила она, чувствуя, что это честный ответ. Ей стало так легко дышать рядом с этой липой, которая уже начала распускаться. Ветки были так близко, что их можно было потрогать, стоило только протянуть руку. Почки уже выпустили первые листочки и полупрозрачные лепестки.

— Мне так жаль, что вчера тебе пришлось ехать туда одной, — прошептал Драко, нежно целуя её в макушку. — Ты должна была дождаться меня.

— Не переживай, всё хорошо, — покачала головой Гермиона. — Обещаю, что это не повлияет на нашу терапию у Рабастана. Я обязательно поговорю с ним об этом. Я уже отпустила его, и мои сны больше не мучают меня.

Весь прошлый год её преследовали ужасные кошмары: она боялась, что Драко может пропасть или его снова похитят. В каждом её сне присутствовал Геллерт, напоминая о себе высоким и тёмным силуэтом. Пока Драко был в длительных командировках, она буквально жила у Рабастана, и он помог ей преодолеть этот ужас. Однако врачебная тайна не позволяла Рабастану сразу рассказать об этом Драко. Он ждал, когда Гермиона будет готова сама поделиться с мужем своими переживаниями.

— Дашь мне нож? — спросила она, взглянув на него. Драко нахмурился, но всё же протянул ей рукоять со спрятанным лезвием.

Она осторожно перешагнула через утоптанную землю и подошла к дереву. Несколько неглубоких царапин украсили его золотистую кору, и Гермиона отступила назад, довольная результатом своих усилий.

Драко, схватив её за руку, оттащил от дерева.

— Ты настоящая бандитка, нас же Поттер за это посадит! — хрипло рассмеялся он ей на ухо.

Гермиона, обняв его за талию, одним щелчком убрала лезвие.

— Лира ему не позволит. Она вьёт из него верёвки, — с довольным видом произнесла она. Драко рассмеялся и потрепал её по волосам, которые уже успели отрасти до талии.

Что бы ни говорил Драко, она замечала, как его глаза вспыхивают восхищением, когда он смотрит на неё. Решение отпустить волосы до прежней длины было верным. Не в силах сдержать себя, видя, каким счастливым сейчас выглядит Драко, Гермиона приподнялась на цыпочки и, схватив его за лацканы пиджака, притянула к себе, целуя порывисто и быстро. Драко, обхватив её за талию, углубил поцелуй.

***

Дёрн, растрескавшись под давлением почвы, замер. С этого места было видно, как пара, смеясь и обнимая друг друга, возвращалась к своему автомобилю, который сиял в проявившихся через тучи солнце, как зеркало. Мотор мягко заурчал, и они исчезли вдали.

Где-то в ветвях послышался робкий стрёкот пустельги, которая, спикировав вниз, с интересом рассматривала негладкий дёрн. Она поскребла его когтями, выбрав понравившийся ей кусок, и улетела обратно в крону липы.

Снова воцарилась тишина, лишь вдалеке звучали машины, да слышался тихий скрип детской коляски, въезжающей в парк.

На золотистой коре липы осталось лишь…