зафиксировать неуловимое

здесь хорошо и тихо, и можно писать о мелочах - ну как о мелочах, о тонких вещах и подробностях, это не мелочи, это драгоценности скорее, а они всегда маленькие.

давеча ездила с дорогимужем в машине по многим делам, и на каком-то красном светофоре, где он в очередной раз безотчетно трижды притормозил вместо того чтобы плавно подъехать к машине перед нами, сказала задумчиво:

- знаешь, я тут ездила в такси и заметила, что водители почти не используют педаль тормоза на красном светофоре - загодя сбрасывают скорость и плавно оказываются в ряду машин, я заметила это потому что меня никогда не дергает в кресле как когда мы с тобой ездим.

- да?! - удивился дорогоймуж (хотя это моя постоянная тема в машине: он резко тормозит, причем не раз, а раза три последовательно притормаживает кратко - очень мучительно тушке почему-то, когда ее такому подвергают, но дорогоймуж удивился реально искренне, словно в первый раз слышал.

и я бы лет пять назад еще взвилась бы "я же тебе об этом говорю постоянно, много лет подряд!!!"
с недавнего времени я говорила об этом изредка, уже понимая, что его манера вождения - часть общего темперамента и стиля все делать максимально в сжатые сроки со всем усилием, и это понимание снимало с меня нервность и желание его изменить во что бы то ни стало.
я с собой сторговалась как бы: пользуешься бенефитами его скоростей - неси и издержки.
а давеча вдруг снова заговорила об этом торможении трехкратном на светофорах.

И ОН ТУТ ЖЕ СТАЛ ЕХАТЬ ВДУМЧИВО И ПЛАВНО, рассчитывать отрезок приближения к очередному хвосту машин заранее.

я наблюдала с умилением за такой старательностью, понимая что через полчаса он забудет об этом и природная манера возьмет свое, и ничего с этим не поделать, но как же мило что вот сейчас он старается ради тебя.

примерно через час заговорили про сушеные персики, что я покупала ему в дорогу в Северодонецк жевать в машине, когда устал или сонный - какие они были вкусные и чистые, и круто что при диабете их можно.

- Незабываемые, - сказал он, - жалко что они кончились, я ими угощал врачей что ехали со мной в машине.

- А я их еще тебе заказала, и они сегодня пришли, надо только забрать их на вайлдберрис.

- Ларочка, - растрогался он, как ты обо мне всегда заботишься, на упреждение прям: я еще только подумал вот бы, а ты уже. А что же мне для тебя сделать? А! я буду возить тебя плавно, вот! Прям вот буду помнить об этом, чтоб тебе было хорошо.

Ааааааа такой манифест, мимими))
Я любовалась на этот порыв, и даже пофиг что не совсем он сбудется - природа возьмет своё. Но это было такое прекрасное чистое намерение, такое безпримесное, такой всплеск душевной благодарности - бесценное зрелище.
Господи, думаю, ведь я бы никогда не увидела этой тонкой красоты жеста, если бы продолжала варить в башке всё это бабское говнище "ах он не прислушивается к моим неоднократным просьбам, значит я для него ничего не значу, ну как можно не запомнить, сто раз говорила, он меня не любит, сколько можно"
когда я отказалась это варить - волевым решением отказалась - просто останавливая себя и запрещая дальше - то мне открылось что он (и все мужчины) не фиксируют в башке эти наши просьбы, не специально так, а просто так устроен их мозг. Он так самосохраняется, иначе мужья бы убивали жен куда чаще, съезжая с катушек.

А так у них предохранитель стоит на нашу предприимчивость их приспособить под себя. Это мощный предохранитель, потому что сила в нас женщинах - дурная и слепая, мы возьмем то что нам надо, а остальное будем не знать куда девать, а человек уже поломан и обобран от несущих конструкций.
Поэтому каждый мужчина оснащен глухотой слепотой и немотой к нашим сигналам, имеющим целью воздействовать на сознание.

Но мужчина сам хочет порой что-то для тебя сделать. И не сверху дать, а симметрично сработать из чувства благодарности.
И чувство благодарности это их ужасно трепетное и летучее, оно не выживает там где идет фоном наш постоянный женский прессинг "делай как мне надо".

И вот когда прессинга этого гнусного нет, благодарность вдруг просыпается и процветает.
и ты получаешь все плюшки о которых и не думал даже.
и видишь лучшее из зрелищ - движения чужой души, желающей сделать тебе хорошо, видишь этот чистейший дар тебе.
видишь потому, что Бог исцелил тебе глаза, усилил оптику, и ты различаешь тончайшее, потому что многократное увеличение включилось.
А оно включилось, потому что твоя оптика не засрана поиском своего-во-что-бы-то-ни-стало.
Тебе дается не искомое, от которого тебе не было бы пользы - тебе дается подлинное, и в нем - сама жизнь.

Когда ты даешь другому быть, избавляя его от своего пристрастного мониторинга, то в нем как бы распрямляется эта жизнь, а в ней только и есть дух и аутентичность.
И тебе дается высшая привилегия - видеть благие намерения сердца другого человека  и офигевать от красоты их, и умиляться сердцем, и мягчеть душой, и переставать быть прямой шпалой понемногу насовсем.

Это словно немножечко становиться богом, кто "судит помышления и намерения сердечные" исключительно. Кто видит в глубинах сознания сердца как они зарождаются, и как это красиво.
(как это ужасно Он тоже видит - он всё видит на уровне сути, это и означает "Я есмь Сущий")
Но как же много изнурительных претензий к ближнему отпадает когда видишь на уровне сути. Видишь главное: он не такой как тебе надо, ибо с чего бы ему быть таким, отвали-ка давай на почтительное расстояние, поумерь задор, и увидишь что будет.
"покажу тебе великое и недоступное, чего ты не знаешь"