Фанфик "Кольцо и монетка". Глава 4

Фандом: Гарри Поттер (книги&фильмы).  

Персонажи: Северус Снейп / Гермиона Грейнджер, Гарри Поттер / Джинни Уизли, Минерва МакГонагалл, Филиус Флитвик, Молли Уизли, Кингсли Шеклболт

Жанр: AU, романс, флафф.

Размер: миди.

Рейтинг: G.

Категория: гет. 

Описание: Первое Рождество после победы над Волдемортом. Каким оно будет? Особенно, если в дело вступит давняя традиция рождественских гаданий...

Дисклеймер: Все персонажи принадлежат Дж.К.Роулинг. Все события являются вымышленными, а совпадения случайными. 

Праздничный вечер завершился как в Хогвартсе — гаданием на рождественском пироге. Северус пропустил момент, когда кто-то, скорее всего, Молли возвестил об этом; опомнился, лишь когда блюдо оказалось уже подано, и Кингсли, крякнув, громогласно потребовал:

— Я требую кусок с орехом! Мне нужно пополнять бюджет!

Все за столом оживились, и Северусу, как он ни хотел откланяться уже и уйти, пришлось тоже участвовать и даже выдавливать из себя жалкое подобие улыбки. Отличие от того, как эта глупая традиция происходила в Хогвартсе, конечно, было: профессора сами выбирали, какой кусочек съесть, а тут распоряжалась сладко улыбавшаяся Молли. Сначала она отвалила по щедрому ломтю Поттеру и своей дочке, затем одарила мужа, сына, после чего пришла очередь и Гермионы. Молли ещё накладывала последнюю порцию Кингсли, когда Джинни Уизли, разломив свой пирог, радостно взвизгнула:

— Кольцо!

Сияющая она повернулась к Поттеру, который тоже успел добраться до нестандартной начинки в предназначавшемся ему куске.

— Гарри, и у тебя!

— Как Гарри? — удивлённо произнесла Молли.

Изумление, отразившееся на её лице, было столь велико, что женщина с ним не справилась и на несколько мгновений застыла с десертной лопаткой в руке. Северус тоже, пускай это уже и не имело ровным счётом никакого значения, не стал прятаться, а зловеще улыбнулся, наблюдая за разворачивавшимся фарсом. Раздосадованная Молли перевела взгляд с Поттера, который с каким-то обречённым видом глазел на кольцо в своей тарелке, на Гермиону. Та тоже просто разломила кусочек пирога на две части и рассматривала обнаружившуюся там монетку. Потом подняла голову и улыбнулась Молли, от чего та поджала губы и попыталась так же ответить улыбкой, но получился у неё, скорее, оскал. Всё ясно. Как Северус и полагал, второе колечко предназначалось Гермионе, чтобы связать её с младшим Уизли. Тот, кстати, вытащив из теста сикль, методично уничтожал свой кусок, единственный из всех присутствовавших.

— Очень вкусно, миссис Уизли, — сказала наконец Гермиона и добавила, повернувшись к другу: — Гарри, поздравляю!

— Поздравляю! — довольно заметила Минерва, глядя, как Джинни обнимается с Поттером. — Давно пора было, вы как-то даже затянули, молодые люди.

У Северуса другое впечатление сложилось от этой сцены. Поттер был если не обескуражен итогами гадания, то не очень-то доволен. Однако ему хватило мужества, усадив Джинни обратно на место и поцеловав почти целомудренно, в щёку, торжественно произнести:

— Мистер Уизли, после ужина нам следует поговорить.

— Милая! — опомнилась Молли и принялась обнимать донельзя радостную дочь. — Гарри, сынок, я так рада! Наконец-то! Мои вы дорогие! Артур! Артур, какая замечательная новость! Наша дочь выходит замуж!

От её наигранного восторга у Северуса свело скулы, и он опустил взгляд в тарелку. Мерлин, какой ужас. Если бы он только знал… нет, всё равно поступил бы точно так же. Это не Северус, а Молли Уизли понастроила всяких планов и стремилась воплотить их в жизнь за чужой счёт, и себя выставив на посмешище, и всех остальных поставив в неловкое положение. Отвратительно. Мерзко. А ещё слизеринцев называли коварными и хитрыми гадами, ну-ну. Пусть Гермиона и не видела в нём кого-то другого, кроме наставника, но стоило представить, что сейчас бы Молли обнимала и расцеловывала ещё и её со своим младшим сыном, не слушая никаких объяснений…

— Не будешь пирог, Северус?

Нехотя он повернулся на голос и натолкнулся на мягкую, понимающую улыбку Минервы.

— Нет, благодарю покорно. Всё было настолько вкусно, что даже как-то, — Северус вновь посмотрел на счастливую семью Уизли, — аппетит пропал.

Но ради приличия он разрезал свою порцию. Нож вполне ожидаемо натолкнулся на металлический кругляш. Удача. Мда. Смешно.

— Да и я так-то сыта, но надо же уважать хозяев. О, как интересно, в кои-то веки мне достался орех. Буду надеяться, что это означает усиленное финансирование Хогвартса в следующем году, господин Министр.

— Посмотрим, — буркнул раздосадованный Кингсли, который тоже обнаружил в пироге монетку. — Эх, ну и что мне с этим везением теперь делать? Им что ли, казну министерскую поддерживать?

— Ну, учитывая, что подавляющее большинство должностей у нас теперь занимают гриффиндорцы, которые рады стараться за идею, то да, — кивнул Северус. — Учись, Кингсли. В Ордене-то тоже вкалывал за одну идею, а чем твои подчинённые лучше?

Семейство Уизли, до того момента радовавшееся, не обращая внимания на остальных гостей, постепенно расселось по местам. С лица Джинни не сходили румянец и улыбка, её мать тоже улыбалась, но менее радостно, впрочем, как и Поттер. Артур выглядел одновременно растерянным и очень гордым, ну, с ним было всё понятно, он, похоже, оказался не в курсе замысла дражайшей супруги. А вот то, что Поттер, похоже, не собирался торопиться со свадьбой, не будь этого фокуса с гаданием, Северуса покоробило. Он понимал, другое поколение, другие взгляды, да и у маглов вроде бы с нравами в последнее время становилось всё свободнее, да и потом это же мордредов Поттер! Его папаша в своё время в Хогвартсе ни одной юбки не пропускал! И всё же разочарование грызло и кусалось, и никуда от него не деться, потому что иначе пришлось бы взглянуть в глаза разочарованию совсем другого уровня, которое чёрным осадком лежало в его душе и отравляло миазмами. Но здесь уже не на кого злиться, Северус сам виноват. Ведь не ребёнок давно уже, а по степени наивности превзошёл даже гриффиндорцев.

Держать лицо удавалось плохо. С тех пор, как его жизнь перестала зависеть от умения притворяться, Северус всё чаще ловил себя на том, что не справлялся с изображением нужных эмоций или утаиванием собственных чувств. Проще было не смотреть на человека, не говорить с ним, а лучше вообще уйти, чтобы не сдать себя и не превратиться в объект для насмешек. Однако в этом случае уход с ужина означал бы окончательное поражение, его прочли бы, как раскрытую книгу. Северус бы этого не перенёс, точнее, перенёс, конечно, но окончательно возненавидел всех людей. Пришлось терпеть и дальше. Повезло, что после выходки Молли с пирогом разговор сам собой сошёл на нет: все старались как можно скорее отдать должное кулинарному мастерству Молли, а гости — ещё и откланяться. К концу ужина Северусу даже стало немного жаль Поттера: тот определённо не так представлял себе первое Рождество после победы, не с таким настойчивым сватовством и точно без неловкого молчания в завершение. Ну, что же, такова взрослая жизнь, где на одно счастье — сотня разочарований. Пора парню к этому привыкать.

— То есть, как это — домой? Нет-нет, милая, ни в коем случае! Ты собираешься в таком виде аппарировать в «Дырявый котёл», а потом ещё и по магловскому Лондону гулять? Это даже не обсуждается, ты останешься на ночь, и точка. Я скажу Гарри, и он велит Кричеру подготовить тебе комнату.

Не успевший сбежать первым (это почётное право у него отнял Кингсли), Северус ощущал себя последним идиотом, потому что вынужден был стоять в коридоре возле малой гостиной и выслушивать, как Молли настойчиво требовала от Гермионы не идти никуда в ночь. Вроде и логично: хоть сейчас и канун праздника, лихих людей и на Косой аллее, и среди маглов полно, наверняка больше обычного, — но в свете недавнего фокуса с рождественским пирогом никакого доверия такая забота Молли не внушала. Напротив, в очередной раз отдавала корыстью и фальшью.

— Спасибо, миссис Уизли, но я говорила родителям, что иду всего лишь на праздничный ужин, — твёрдо ответила Гермиона. — Если я не вернусь, они будут волноваться, а это последнее, чего бы мне хотелось.

— Ой, отправь им записку с совой. Они поймут, что и небезопасно, и тебе захотелось остаться, поболтать всласть, — та понизила голос до заговорщицкого шёпота. — Ну, разве ты не задержишься обсудить с Джинни её праздник? Ведь свадьба, это же так прекрасно, самое лучшее время в жизни любой девушки!

— Северус? Ты чего это тут?

Резко развернувшись, он шикнул на некстати подошедшую Минерву и приложил палец к губам. Ещё не хватало, чтобы о том, что Северус Снейп подслушивал, узнала Гермиона! Достаточно того, что сама Минерва в курсе, она точно будет припоминать ему это до конца дней!

— Ещё раз спасибо, мэм, но нет. Думаю, если Джинни и захочет обсудить со мной подготовку к предстоящей свадьбе, то выберет для этого другой день, не перед Рождеством. И насчёт моей безопасности не волнуйтесь, я смогу, если что, постоять за себя.

Северуса довольно сильно пихнули в бок. Когда он, начиная злиться, вновь повернулся к Минерве, то по-настоящему ужаснулся: на её лице было самое что ни на есть шкодливое выражение. Мерлин, помоги, ну почему именно сейчас старой драной кошке приспичило поиграть в сплетницу, амура или кем она себя видела? Почему Северус не мог просто уйти домой, чтобы там напиться и зализывать раны в таком родном и привычном одиночестве?

— Не собираешься помочь ей? — тихо спросила Минерва, многозначительно поиграв бровями.

— Нет. Мисс Грейнджер сама неплохо справляется.

Из малой гостиной послышался шорох одежды, должно быть, девушка застёгивала мантию. Большего Северус услышать не смог, потому что Молли вновь завела прежнюю песнь и практически теми же словами.

— О, да перестань, Северус. Можно подумать, ты не вмешивался сегодня всякий раз, когда Молли начинала слишком активно обхаживать девочку. Я даже готова поставить годовой бюджет школы, что и с пирогом тоже ты связан, только не знаю как. Уж слишком заметно было, как одна расстроилась, а другая — обрадовалась.

— Минерва! —прошипел Северус её имя, однако пожилая сводница и бровью не повела. — Думай, о чём ты говоришь, пожалуйста.

— О, так я и думаю. Думаю, — она окинула его скептическим взглядом и неожиданно задорно улыбнулась, — что ты так и будешь упираться, если тебя не подтолкнуть.

— Не смей, прокляну!

Но было уже поздно: Минерва, с грацией и ловкостью кошки обогнула его в узком коридоре, и зашла в комнату, своим появлением поставив препирательства на паузу. Северус вновь заскрежетал зубами. Ну, если сейчас эта драная кошка откроет рот и что-нибудь скажет, он, он... и проклянёт, и уволится.

— Ох, Минерва, дорогая, ну хоть ты скажи этой упрямице! — вновь включилась Молли после короткой заминки. — Она совершенно не желает понимать, что девушке идти одной куда-то в ночь просто опасно!

— Несомненно опасно, даже такой девушке, у которой есть Орден Мерлина. — По голосу МакГонагалл совершенно невозможно было определить, ехидничала она или говорила серьёзно. — Но я, уж простите, немного подслушала ваш разговор, и, Молли, беспокойство родителей — это очень серьёзный аргумент.

— Спасибо, мэм.

— Им нужно как можно меньше волноваться после магического-то воздействия. А решить проблему довольно просто, на самом деле, — явно довольная собой Минерва улыбалась во весь рот, судя по голосу, — насколько я знаю, Северус тоже собирался отправляться домой через камин. Мисс Грейнджер, то есть, Гермиона, вы же не будете против сопровождающего?

Услышав собственное имя, Северус отшатнулся и с тоской подумал о том, что надо было давно уже уйти аппарацией с крыльца. Спасибо дорогой коллеге, что не выдала, но и предлагать проводить Гермиону до дома после того, как девушка однозначно и во всеуслышание сказала, что видела в нём только преподавателя... Для Минервы это просто невероятно подло и низко. Лучше бы она в него Круцио запустила бы со спины, и то честнее было бы.

— Северус! Можно тебя?

Прятаться и отмалчиваться не имело смысла, пришлось тоже присоединиться к спектаклю. Что Минерва, что Гермиона встретили его улыбками, но если своей коллеге и начальнице Северус ответил оскалом, то по лицу девушки скользнул взглядом лишь мельком, чтобы игнорирование не выглядело слишком уж грубым и нарочитым. Она не виновата, в конце концов, что он о себе слишком многое возомнил.

— Разумеется, я провожу мисс Грейнджер, — выдавил он, когда Минерва, взяв на себя ведущую роль в этом фарсе, озвучила всеобщую просьбу. На самом деле, хотелось камином отправиться прямой наводкой к себе домой, о, или нет, лучше аппарировать, расщепиться (потому что не стоит перемещаться в пространстве под градусом!) и после этого лечить рану физическую. Она всяко будет болеть меньше, чем душа, но, может, хоть так получится отвлечься. — Ночёвка в одном доме с двумя неженатыми мужчинами — это вряд ли то, что нужно молодой незамужней девушке.

Неожиданно ему удалось смутить наконец Молли до такой степени, что покраснела и она. То ли действительно сообразила, как всё выглядело со стороны, то ли распознала намёк на собственную дочь. Северуса, в общем-то, это не заботило, важен был эффект. А по лицу Молли было заметно, что желание и дальше зазывать Гермиону переночевать в Блэк-хаусе у неё несколько поубавилось.

— Что ты такое говоришь? На что намекаешь? Да тут не только Рон и Гарри, тут я и Джинни, и...

— И Кричер на роль дуэньи прекрасно подойдёт, — кивнул Северус. — Довольно, Молли, вы уже, я смотрю, потратили целую прорву времени на глупости. Идёмте, мисс Грейнджер. Чем позднее ночь, тем более омерзительно выглядит «Дырявый котёл», так что не стоит задерживаться.

Он чуть замешкался, по правилам этикета пропуская девушку вперёд, а когда обернулся на Минерву сделать ей страшные глаза, эта невыносимая женщина ему подмигнула. Ему. Подмигнула. Каким чудом Северус удержался от невербального проклятия, одному Мерлину известно, но он действительно был в шаге от того, чтобы позорно напасть на женщину в возрасте.

Волшебное пламя переместило их в общественный камин в «Дырявом котле». Северус бы предпочёл один из министерских, но в это время суток и в канун Рождества в Министерстве точно никого не было, и, значит, выйти оттуда на Косую аллею не получилось бы. В пабе же всё оказалось примерно так, как Северус и полагал: большинство нетрезвых посетителей уже спали, расположившись кто где, но несколько пьянчуг продолжали кутить, громко распевая рождественские гимны и безбожно фальшивя. Они ещё умудрялись размахивать кружками с огневиски, так что напиток нещадно летел во все стороны: на пол, на столы и на самих «певцов». От одного взгляда на нетрезвую компанию та самая змея, которую Северус недавно растоптал вместе с какой-либо надеждой, вновь подняла голову. Он отчётливо представил, как эти насквозь пропитые рожи будут строить щербатыми ртами сальные улыбочки Гермионе, причмокивать губами и извергать всяческие скабрезности... Волшебная палочка сама по себе скользнула в его ладонь, а другой рукой Северус аккуратно подхватил Гермиону под локоток и, держась между ней и компанией бодрствовавших забулдыг, прямой наводкой двинулся к выходу в магловский Лондон.

— Эй, Роб, ты посмотри! — Уже у самого порога их всё-таки заметили. — Какая краля!

Не оборачиваясь, Северус метнул на голос связку из Жалящего и лично им модифицированного заклинания немоты. Сутки теперь этот пьяный урод не сможет ничего говорить, а заодно есть и пить, потому что любое прикосновение к языку будет оборачиваться для него мучительной болью. Или не сутки, а больше, много больше, потому что в этот раз Северус себя не сдерживал и магии вложил прилично, отыгрываясь за все случаи сегодня в Блэк-хаусе, когда ему очень хотелось кого-нибудь проклясть.

Магловская улица встретила их морозцем, от которого тут же защипало лицо, шумом и огнями, чего Северус ну никак не ожидал от ночного города. Он в принципе давно не выбирался именно в обычный Лондон: в последние годы не до того было, да и незачем, — а уж в канун какого-нибудь праздника тем более, так что изобилие красок, огней, света и движения Северуса просто ошеломило. Несколько секунд ушло на то, чтобы взять себя в руки — ещё чего не хватало, выказывать слабость и растерянность! — и он выпустил руку девушки, чтобы как можно незаметнее убрать палочку в ножны. Да уж, незаметнее, можно подумать, Гермиона не услышала полный боли вскрик, который издал тот наглый пьяница в «Дырявом котле». Северус как будто разучился логически, разумно мыслить и уровнем развития опустился ниже среднестатистического гриффиндорца, такая чушь приходила на ум. И ведь бесполезно списывать на алкоголь: его на праздничном ужине у Поттера Северус выпил совсем чуть-чуть (памятуя о том, чем закончилась попытка расслабиться на пиру в Хогвартсе), а прежде он и после куда больших доз хмельных напитков способен был на рациональные мысли и поступки. Нет, виной тому была девушка, которая стояла сейчас рядом и как будто бы не торопилась уходить, а ждала, что же Северус скажет. О, Мерлин, Гермиона же и вправду от него этого ждала.

— Спасибо, сэр, — улыбнулась она, пока Северус судорожно выискивал, что было уместно произнести в такой ситуации. Не мог же он прямым текстом велеть Гермионе аппарировать в родительский дом!

Естественно, не мог, вдруг она, оскорбившись, именно так поступит? Северус тогда потеряет возможность провести с ней хоть сколько-то минут наедине и в совершенно неформальной обстановке.

— Не стоит за это благодарить, мисс Грейнджер. Так бы поступил любой воспитанный волшебник на моём месте.

Гермиона с сомнением покачала головой и после порыва неожиданно промозглого ветра натянула капюшон мантии. Северус мысленно помянул Мордреда. Он так торопился проскочить «Дырявый котёл», что не озаботился ни чарами отвлечения внимания, ни климатическими. Старый кретин, последний разум потерял. Пришлось отступить немного на крыльцо паба и колдовать там; это было почти на грани нарушения закона, но вроде дежурный отряд авроров не появился, и ладно.

— Ну-с, мисс Грейнджер, и куда нам дальше?

— Нам? — переспросила она с лёгким удивлением, и Северус прикусил язык. Ну что же…

— Вы ведь не думали, что мои обязанности по вашему сопровождению закончатся после выхода из «Дырявого котла»?

Да, похоже, именно так она и думала.

— Я просто посчитала, что у вас вряд ли настолько много свободного времени, чтобы тратить его на прогулки по Лондону, сэр.

— Тем не менее, своим временем всё ещё распоряжаюсь я. Не хотелось бы потом выслушивать нотации от Минервы о неподобающем поведении, знаете ли, и о том, что я бросил девушку посредине города одну ночью. А уж что устроит Молли…

Внезапно Гермиона легко рассмеялась и всё же зашагала по тротуару по улице влево от «Дырявого котла». Не сразу сообразив, как правильно будет реагировать, Северус, в конце концов, последовал за ней, решив придержать вопрос, что её так рассмешило. Была вероятность, что ответ ему не понравится, а на сегодняшний день и без того пришлось достаточно разочарований.

— Да, от миссис Уизли мы бы легко не отделались. Я уважаю её, но в последнее время она ужасно навязчива, а мне воспитание не позволяет указывать, что её поведение, мягко говоря, неприлично. Спасибо, что помогли сегодня, сэр.

— Я не помогал.

Отрицание сорвалось с языка прежде, чем Северус осмыслил, а стоило ли вообще отрицать. Шедшая чуть впереди девушка, не сбавляя шага, обернулась на него, посмотрела, но не нахмурилась и не обиделась, чего Северус подсознательно ждал. Напротив, приподняла краешки губ в ещё одной улыбке.

— Возможно, со стороны вам так могло показаться, мисс Грейнджер, но повторю: я бы сделал то же самое для любой, кто оказалась бы на вашем месте.

Абсолютно точно нет. Будь на сегодняшнем ужине мисс Белл, мисс Браун, мисс Боунс или ещё какая-нибудь девушка, Северус бы и не подумал встревать в замысел Молли. Скорее, наоборот, пожелал бы счастья молодым, потому что, опять же, кто виноват, что юные волшебницы не умели защищать себя? Уж вряд ли он.

— Простите, не поверю. Я всегда знала, что вы не такой, как о вас говорили, сэр. Это Рон и Гарри бы не заподозрили вас в благородстве, хотя насчёт Гарри я, наверное, погорячилась, ошибаюсь, а вот Рон — точно.

— Упаси вас Мерлин произносить их имена в моём присутствии хотя бы какое-то время. Сегодняшний вечер раскрыл мне этих… юношей с достаточно неприглядной стороны.

— Вы по поводу реакции Гарри из-за кольца?

Северус, пользуясь тем, что они шли более-менее вровень, молча кивнул. Понятно, что девушка встанет на сторону друга, таковы уж гриффиндорцы, но лучше бы она проигнорировала эту ситуацию в принципе. Его отношение к Гермионе её защита Поттера нисколько не ухудшила бы, однако где-то глубоко в душе и у сердца наливалась боль. Вот почему-то этого мальчишку, что бы он ни творил, она поддерживала, видела в нём человека, ранимую душу, и…

— Пожалуйста, не думайте о нём плохо, сэр. У Гарри сейчас такой период… Он хочет хотя бы что-то в жизни решать сам.

— О да, разумеется, как я мог забыть тягу мистера Поттера к свободе и самостоятельности.

— Сэр, — укоризненно произнесла Гермиона, — пожалуйста. Вы не всё знаете. Он никому это не рассказывает, потому что не хочет, чтобы его посчитали зазнавшимся.

Очень хотелось высказаться, что Поттер на удивление недалёк от истины, однако Северус сдержался. Сейчас девушка всего лишь уколола его, и то было больно, а она же, с её-то характером, могла и вовсе оставить его здесь и уйти дальше в одиночестве, просто озвучив, что не желала дальше их общения. А Северус, несмотря на всё своё упадническое настроение, — желал.

— Попытайтесь его понять. Жизнью Гарри с самого детства кто-то да распоряжался. Сначала случилась война, и профессор Дамблдор решил отдать Гарри родственникам, которые его не любили. В Хогвартсе его жизнь была подчинена одной цели — победить Волдеморта. От него всегда ждали чего-то и чего-то конкретного. Помните, как сказала миссис Уизли? Многие маги уверены были, что ему прямая дорога в авроры, и Гарри мне признался, что поэтому-то в Аврорат и пошёл, а теперь сомневается, правильно ли. — Она вздохнула. — Он хотел хотя бы что-то решать сам, хотя бы когда семью заводить, детей. Гарри любит Джинни, вы не подумайте, но я знаю, он хотел повременить со свадьбой, чтобы они оба пока пожили для себя. А тут — такой фокус с этими самыми кольцами. Конечно, он расстроился. Всем понятно, что миссис Уизли это нарочно, но всё равно, не мог же Гарри сказать, что не собирается жениться на Джинни прямо сейчас?

Северус машинально продолжал идти, обдумывая её слова. С такой стороны он эту ситуацию не рассматривал, увидел лишь странную реакцию парня и уже сделал выводы, удачно наложившиеся на его предыдущие наблюдения. Рассуждения же Гермионы, вернее, если он правильно понял, то были умозаключения, прости Мерлин, самого Поттера, всё же казались не лишёнными логики, если так подумать. Жизнью мальчишки до прошлой весны и в самом деле руководило мордредово пророчество. Руками Альбуса, руками лорда, порой самого Северуса, но пророчество. Всё в конечном итоге было подчинено одной цели — остановить лорда, не дать погрузить страну в хаос и кровопролитие. Северус привык, что его собственная жизнь стала разменной монетой в этой борьбе и имела ценность ровным счётом до тех пор, пока он мог приносить пользу делу победы над Волдемортом, но о том, что и мальчишка оказался в похожей ситуации, задумываться стал лишь совсем недавно. Поттер, получается, после победы тоже только-только начал жить и учиться делать собственный выбор. Неудачно, выходит, раз с Авроратом засомневался... Да, а уж история с кольцом в рождественском пироге была ему как палочка к горлу. Северус неожиданно устыдился собственной выходки, несмотря на то, что одно-то кольцо точно предназначалось Поттеру или его подружке, а он, можно сказать, просто закрепил результат, спасая Гермиону. Противно стало, словно Северус вновь вернулся в то время, когда вынужден был, следуя плану Альбуса, вести мальчишку по его пути к верной смерти...

— Сэр?

Вздрогнув, он поднял глаза на Гермиону.

— Я сказала что-то не то?

— Нет, мисс. Просто я… должен сознаться, что не учитывал, как это выглядит со стороны вашего приятеля. А выглядит оно действительно нелицеприятно.

— Ещё как, — вновь грустно вздохнула девушка, приноравливаясь к его шагу. Заметив, что он вновь перешёл на привычную для себя быструю походку, Северус сбавил темп. — Миссис Уизли бы от Гарри не отцепилась, пока бы не получила своего. Это был лишь вопрос времени.

— Возможно, мистеру Поттеру не следовало так демонстрировать их с мисс Уизли чувства? Не знаю, как у маглов, но у волшебников сожительство до брака не практикуется. А если оно и случается, то это равносильно признанию серьёзности отношений.

— Никто и не говорит о том, что Гарри несерьёзно. Джинни же... не знаю, мне кажется, она сама рада была поскорее сбежать из «Норы». Энтузиазм миссис Уизли пугает, особенно, если она что-то вобьёт себе в голову. А она, как мне кажется, решила переженить всех своих детей до конца этого года!

— Хм, на неё могла так повлиять трагедия с сыном. Когда понимаешь, как скоротечна жизнь...

— Сэр, — повернувшись, сердито произнесла Гермиона, — я не оскорбляю её горе, но не хочу, чтобы свои душевные проблемы она решала за мой счёт. Тем более, полностью игнорируя моё мнение!

— Прошу прощения?

— Миссис Уизли до сих пор не может смириться, что я больше не девушка её сына.

О. Что же, логично, для их семьи это существенная потеря. Сам Уизли-младший тоже получил все причитающиеся герою Второй магической почести и награды, но если он ещё и женился бы на такой же, как и он, героине, это было бы вдвойне лучше. И для репутации, и по финансовой части, и на перспективу. Молли Уизли было из-за чего стремиться возобновить их отношения. Злость вновь начала извергаться в душе чёрной лавой, стоило вспомнить, какой фарс эта женщина устроила всего несколько часов назад. Северус был гостем, но и ему было противно. А как стерпел Поттер? К тому же, в свете открывшихся обстоятельств?

— Знаете, я долго думала, приходить ли мне на этот вечер или нет. Не хотела обидеть Гарри, но понимала, с другой стороны, я знала, что миссис Уизли обязательно устроит что-то эдакое. Она и через Джинни передавала, как Рон якобы скучает, и сама писала, всячески намекала, и сегодня... вы сами всё видели, сэр.

— Мне показалось, мистер Уизли совсем не скучает, — осторожно заметил Северус. Естественно, потому что половину вечера это он гонял младшего Уизли, не давая сделать ни малейшего поползновения в адрес Гермионы.

— Разумеется. Не знаю, есть ли у него сейчас кто-нибудь, и знать не хочу, но я рада, что давно уже не вхожу в сферу его интересов. — Гермиона дёрнула плечом и добавила вполголоса, как будто понимая, что Северус не рискнёт задать вопрос вслух: — Мы просто оказались слишком разными, а кое-кто так и застрял на уровне развития тринадцатилетнего подростка.

— И это заметно. Годы идут, а мистер Уизли меняется лишь внешне.

— Верно. — Девушка вздохнула и, сделав несколько шагов молча, вновь повернулась к нему: — Сэр, сегодня же канун Рождества. А мы о чём с вами говорим?

— Не знаю, — совершенно искренне протянул Северус.

Но о чём ещё можно беседовать? Погода? Увольте, он не в том состоянии и настроении для словесных пируэтов. Возможное ученичество? Тем более, нет! События же прошедшего ужина казались относительно безопасными, однако понятно, что Гермионе неприятно про них вспоминать.

Они пересекли несколько перекрёстков и улиц, непонятно оживлённых даже в такой час. Гермиона ориентировалась во всём это сверкающем великолепии без подсказок и направляющих заклинаний, поэтому Северус, у которого глаза уже разбегались от изобилия цветов и движения, покорно следовал за ней. В нерадостном молчании богато оформленные витрины магловских магазинов и украшенные улицы притягивали взгляд, сосредоточиться на них, чтобы занять свой разум, получилось очень легко. Легко и вовремя, пожалуй, потому что в остальном было неприятно и тоскливо, и куда-то делась его решимость переговорить с девушкой открыто, возникшая, едва только Гермиона озвучила свои надежды на ученичество. Зачем же спрашивать, если всё понятно и так? Северус не трусил и не желал балансировать на грани сомнений: за годы, что пришлось ходить по острию ножа, он стал сторонником того, что лучше горькая правда, чем пустые надежды, однако свою правду он уже получил.

— Сэр?

Замешкавшийся Северус — он шёл, задумавшись, и в какой-то момент уставился себе под ноги, — поднял голову. Убежавшая вперёд девушка остановилась в самом начале, кажется, пешеходной аллеи. Да, точно, пешеходной, потому что не было ни намёка на какую-либо дорогу для этих вонючих магловских машин, а вдоль вычищенной ото льда узкой тропки в снежных шапках стояли скамьи. На высоте где-то третьего этажа вдоль всей улочки висели огромные фонари в виде шаров с многими дырочками; несмотря на такой странный вид, оранжевый свет бил из них с такой силой, что на аллее было светло как днём. И мисс Грейнджер — Гермиона — стояла на этом фоне, напоминая Северусу магловскую богиню. Красивая…

— Сэр?

— А, простите, мисс Грейнджер. Я… немного увлёкся.

В конце концов, это было правдой.

Понимающе кивнув, она с улыбкой повернулась и окинула взглядом улицу, дожидаясь, пока Северус её догонит.

— Да, красиво, но поверьте мне, можно найти и ещё более прекрасные места. Вы, наверное, давно не были в магловском Лондоне, сэр?

— Очень долго, — каркнул Северус.

Долго, пожалуй, дольше, чем Гермиона училась в Хогвартсе. Он хотел было пояснить, но одёрнул себя и промолчал. Какое там. Ей это вряд ли интересно, а раскрывать душу в ответ на обычный вопрос вежливости… Северус же ещё не сошёл с ума, верно? Верно, раз уж она, самая умная ведьма поколения, не поняла, что дело-то вовсе не в красоте украшенного к празднику города.

— Тогда мы правильно сделали, что пошли с вами пешком.

А, да, есть же ещё автобусы, такси и это, как его, метро, в которое Северус не спустился бы даже под угрозой Авады. Он совсем не испытывал доверия к консервной банке, которая передвигалась по узким тоннелям под землёй.

— В городе сейчас очень хорошо. Такая атмосфера под Рождество… сказочная.

— Да, — нехотя признал Северус, — что-то в этом есть.

За бликовавшими стёклами витрин стояли разнокалиберные ёлки с разнокалиберными же подарками, искусственный, но так похожий на настоящий снег, висели всяческие украшения. Торговавшие одеждой магазины выставили на всеобщее обозрение манекены, облачённые в тёплые и уютные даже на вид свитера и клетчатые домашние штаны, причём, манекенов непременно было минимум три — мужчина, женщина и ребёнок. Семья. Правильно, Рождество — семейный праздник. Это ему не повезло.

Навстречу ещё попадались редкие прохожие, в основном, молодые парочки, обвешанные кучей пакетов, весёлые и неприлично счастливые. Они смеялись, хохотали, лезли друг к другу целоваться, не обращая никакого внимания на других пешеходов, но даже те люди, что были в возрасте, смотрели на такую молодёжь благосклонно и с умиротворением. Самого Северуса, что удивительно, тоже нисколько не раздражало и не обижало чужое проявление чувств. Разве что… разве что когда некоторые маглы замечали их с Гермионой и корчили недоумённые рожи, почему это они шли порознь, а не под ручку. Вот тогда до самого сердца прошивало болью.

Светлые и оживлённые кварталы осталось далеко позади, начались более приземлённые, «спальные», что ли, но и они тоже дышали грядущим праздником. Сверкающие гирлянды на окнах, видные сквозь окна отблески шаров на рождественских ёлках, кое-где — украшенные мишурой перила. Из казавшегося слегка оранжевым неба посыпал лёгкий снежок, так что им обоим пришлось накинуть капюшоны. Разговаривать стало окончательно неудобно, впрочем, Северус больше и не пытался завести беседу. Рядом с Гермионой и молчание было бы уютным, если бы не его собственные мрачные мысли, но он наслаждался тем, что имел сейчас. Пройдёт Рождество, закончатся каникулы, Гермиона вернётся в Хогвартс, и уже будет не отвертеться от вопроса об ученичестве, а Северус… Северус не знал, способен ли практически каждый день общаться с ней на протяжении многих лет без какого-либо намёка на продолжение отношений. То есть, он способен на это, разумеется, однако прежде ему никто не давал выбор, ни Альбус, ни лорд. Само наличие выбора угнетало! Насколько же проще было поступать по приказу, в душе кляня того, кто этот приказ отдал, и не пробуя даже воспротивиться. Настолько, что он совсем разучился жить иначе.

Сколько ещё оставалось идти? Северус не испытывал усталости, хотя и не помнил, когда в последний раз совершал такие длинные пешие прогулки. Он приметил только, что Гермиона как будто бы замедлила шаги, словно ей хотелось растянуть их путешествие, но, скорее всего, это было лишь его глупая догадка. Вряд ли во всём мире найдётся причина для того, чтобы юной девушке понравилось общество скучного и неразговорчивого мужчины в ночи, и, в конце концов, его сегодняшнее сопровождение — всего лишь вынужденная мера.

Он едва не прошёл мимо, когда девушка остановилась возле крыльца небольшого двухэтажного коттеджа. Развернулся, смерил взглядом дом — совершенно обычный, с разноцветной вереницей гирлянд, опутывавшей фасад, и с фигуркой магловского… как его называли? Санта-Клауса на санях и с командой оленей на крыше. Примечательным оказалось другое: в окнах коттеджа не горел свет.

— Мы уже пришли, мисс Грейнджер?

Разочарование получилось двойным. Кроме того, что прогулка внезапно завершилась, а Северус оказался морально не готов к этому, он ещё более не готов был узнать, что родители Гермионы совсем и не ждали её. Когда Северус сам был ребёнком и задерживался на улице допоздна, чтобы не сталкиваться с напившимся отцом, мать никогда не сидела у окна и не караулила его. Но так было в его семье, которая, как Северус давно уже понял, никогда не стремилась к идеалу. А Гермиона — девушка, пусть и давно уже самостоятельная, и способная постоять за себя, и её родители, определённо, любили её, а они любила их… Так почему же они не переживали за дочь, зная, что ей предстоит возвращаться одной поздно ночью? Похоже, все его мысли и чувства отразились у Северуса на лице, потому что стушевавшаяся Гермиона неуверенно произнесла, оправдываясь:

— Они всё ещё плохо себя чувствуют, мне же пришлось воздействовать на них колдовством. В Мунго советовали не нарушать режим, побольше отдыхать. Я сказала, что останусь ночевать у Гарри, чтобы они не волновались.

— Это было в высшей степени неразумное решение, мисс Грейнджер. А если бы никто не сумел вас проводить?

Девушка неожиданно выдержала его прямой взгляд:

— Не думаю, что до этого дошло бы, сэр.

Северус замер, не понимая. Учитывая, что Гермиона до этого сама сказала, насколько неприятно ей общество младшего Уизли, она, что же, изначально предполагала, что её сопровождающим окажется именно он? Хотя какое там, ведь были ещё Поттер и, на худой конец, Минерва с Кингсли. Уж кто-то из них точно бы не отказал. Однако в груди в этот момент слабо трепыхнулось что-то, похожее на надежду, а у Северуса не хватило душевных сил задавить этот порыв.

— Что же… наверное, мои обязанности по вашей охране на сегодня можно считать исполненными. — Он позволил себе слабую улыбку. — Надеюсь, вы не слишком разочарованы тем, что большая часть нашего путешествия прошла в скорбном молчании.

— Вовсе нет. Знаете, после такого бурного ужина, — Гермиона закатила глаза и хихикнула, — даже захотелось побыть немного в тишине. И вовсе она не скорбная. С вами, сэр, и молчать получается комфортно. Мне нравится.

Если на первых её словах Северус ещё держал на губах ту же улыбку вежливости, то, едва услышав последнее «Мне нравится», стёр её напрочь со своего лица. А Гермиона, оказывается, умела делать больно так же ловко, как в своё время Лили — что это Северус чувствовал себя виноватым. Он сделал шаг, отступая.

— Хотя мне так и не представилось случая поблагодарить вас за подарок.

Ох, Мерлин, ещё и подарок! За последними переживаниями Северус и забыл, что совершил подобную глупость. Не в традициях мастеров преподносить подарки ученикам, что будущим, что настоящим, и не было никакого шанса, что Гермиона не догадается о заложенном в этот презент посыле. А знание о чужих чувствах, когда не испытываешь ничего, рождало самое страшное, что могло случиться в такой момент, — снисхождение. Северус ненавидел снисхождение. В его подсознании эта ненависть укоренилась где-то глубоко вместе с воспоминаниями о Лили, которая, сжалившись после нескольких месяцев просьб, простила его после той сцены у Чёрного озера, но лишь бы Северус отстал. Вместе с взглядом и тоном Альбуса, когда Северус вымаливал у него спасение для единственной подруги детства. Вместе с выражениями лиц и теми усмешками, что летели Северусу в спину весь прошлый год от дорогих коллег. И чтобы ко всему этому добавилось ещё и что-то такое от Гермионы? Тогда никакого другого варианта, кроме как покинуть Хогвартс и даже страну, не останется, потому что этого Северус бы не стерпел. Пусть она видела в нём не возможного спутника жизни, а только лишь преподавателя и наставника на пути к своей мечте, но пускай она при этом не смела бы жалеть его!

— Не стоит, мисс Грейнджер, — сказал он сухо. — Ни жалеть, ни благодарить. Мистер Поттер и мисс Уизли тоже не сочли нужным отозваться, так что нечего вам выбиваться из их числа.

— Но это некрасиво, — Гермиона посмотрел на него осуждающе, однако совершенно неожиданно быстро сменила гнев на милость и заметила: — А мне понравились духи и их аромат. Если забыть о том, что я никогда не рассматривала зельеварение таким образом, знать, что вы изготовили их для меня…

— Прошу вас, не раздувайте из мухи слона, мисс. Каждый дарит то, что может сделать своими руками, это обычная практика у ремесленников. Зелья, крема, духи.

Северус уже не понимал сам, почему спорил, но мысль, что все эти милые разговоры, помощь в лаборатории, вообще всё их общение были лишь ради ученичества, плотно сидела в его голове, отражая все прочие догадки, сомнения и подозрения. Гермиона просто слишком хорошо воспитанная девушка, чтобы признаться прямо: она пыталась навести мосты, чтобы Северус не отказал ей сразу же в обучении. Он уже слишком стар, с репутацией убийцы и обладателя скверного, мерзейшего характера и такой же внешности. Да, ещё с израненной душой, но кому и когда было до этого дело?

— Станете колдомедиком и сами на праздники начнёте преподносить лечебные зелья. Профдеформация, — Северус он криво усмехнулся, — за такое не благодарят.

— Что же, тогда хорошо, что я собираюсь нарушить эту глупую традицию.

Она шагнула Северусу навстречу, приподнявшись на цыпочки, и прежде, чем он, не поняв манёвра, отодвинулся, прикоснулась губами к его щеке.

Поцелуй обжёг так, словно до его лица дотронулось чистое пламя. Дотронулось и напрочь выжгло все разумные мысли. Северус невольно даже дыхание задержал и, похоже, рот приоткрыл, потому что отодвинувшаяся Гермиона вдруг прикрыла рот ладонью и совершенно несвойственно себе, по-девчоночьи, хихикнула.

А в её глазах переливались и блестели разноцветные огоньки с гирлянд.

— Мисс Грейнджер, что вы себе... Если это шутка, юная леди... — собравшись с духом, начал Северус снова, неуверенный, что у него хотя бы сейчас достанет сил закончить мысль.

Всё его существо протестовало против того, что он собирался сказать. Это же поцелуй, а не дружеское прикосновение или рукопожатие, или похлопывание по плечу. Северус ещё не настолько закостенел, чтобы не отличать!

Но зачем ей, такой нежной, полной свободы и возможностей, он?

— Это не шутка. В Хогвартсе вы выглядите таким неприступным, — сказала Гермиона тихо, перестав улыбаться, — там вы декан и профессор, а я — всего лишь ученица, пусть и несуществующего восьмого курса. Но сейчас-то мы не в школе.

Больше Гермиона не отступала. Стояла, глядя на него снизу вверх широко распахнутыми глазами в ожидании... в ожидании... Северусу показалось, он окончательно перестал дышать, настолько сильно сжало грудь невидимыми тисками из недоверия и боли, и одновременно, только ещё сильнее, из глубины его души наружу, сметая все преграды (а были ли те преграды где-то ещё, кроме его головы?), рванулось что-то горячее и сокрушительное.

Радость. Восторг. Счастье?..

— Вы же сами сказали, что хотите напроситься в ученицы.

— Разве это мешает? — всё так же тихо, но уже со страшной неуверенностью в голосе спросила у него Гермиона, и Северус торопливо помотал головой. Может, кому-то и мешало, но не ему. Точно нет. Ни в коем случае! Это же законный повод видеться каждый день, и... Какого Мордреда Северус не подумал об этом раньше? Вот уж воистину, тупой гриффиндорец! — А за праздничным столом собралась такая компания, которая не оценила бы правду.

— Не оценила бы, — эхом повторил Северус, до которого наконец начало доходить. И всё происходящее, и ситуация, и прежнее поведение Гермионы в Хогвартсе, и сейчас — лёгкий шлейф корицы от тех самых духов, которые он для неё создал.

— А потом мне попалась монетка в рождественском пироге, — Гермиона вновь нежно и чуть виновато улыбнулась, заставляя его не что забыть, как дышать, но и вообще собственное имя, — и я подумала, что стоит попытать удачу.

— Мне досталось кольцо, — хрипло признался Северус, оценив наконец всю иронию, которую сыграла с ним судьба, — на празднике в Хогвартсе.

Гермиона засияла, встретив признание ещё более широкой улыбкой, и охотно подалась навстречу, когда Северус, осторожно, боясь спугнуть, наклонился к ней за ещё одним, но уже настоящим поцелуем.

В конце концов, в глупой рождественской традиции всё-таки был толк.