Фанфик "Вид истинный вернёт 2". Пролог

Фандом: Гарри Поттер (книги&фильмы).

Персонажи: Северус Снейп / Лили Снейп, Джеймс Поттер / ОЖП, Том Риддл, Абраксас Малфой, Люциус Малфой, Карлус и Дорея Поттеры, Регулус Блэк, оригинальные персонажи и др.

Жанр: AU, драма, приключения.

Размер: макси.

Рейтинг: PG-13.

Категория: джен.

Описание: Прошлое не отпускает семью Северуса и Лили. Лили пообещала помочь Поттерам с появлением на свет долгожданного наследника, если они публично признаются, что когда-то оболгали её. При режиме Тома Риддла для Поттеров это - смерть. Или нет? На что способны обедневшие, но всё ещё заносчивые аристократы ради продолжения своего рода?

Дисклеймер: Все персонажи принадлежат Дж.К.Роулинг. Все события являются вымышленными, а совпадения случайными. Все персонажи, встречающиеся в данном тексте, являются совершеннолетними. Данный текст не призывает к насилию и/или нарушению законов.

Примечания: Родомагия. Сиквел к фанфику "Вид истинный вернёт"  

Ему ужасно хотелось пройтись по комнате, но не позволяли ни воспитание, ни правила приличия. Карлус уже битый час ждал известия, будет ли ему дозволено встретиться с господином Министром, и всё это время он стоял, не сводя глаз с той двери, из-за которой должен был показаться секретарь Риддла. Вчера Карлус провёл в таком положении почти два часа, позавчера и за два для до этого — ещё столько же. Эдак скоро будет неделя, как он, лорд Поттер, пытался добиться аудиенции у Министра магии и спасти свой род. Или окончательно погубить его, если господин Риддл посчитает просьбу волшебника, чей сын некогда запятнал себя отношениями с грязнокровкой и поддержкой Дамблдора, слишком дерзкой, и лишит его жизни. Нрав у Министра оказался слишком крут, много круче, чем Карлус предполагал раньше, и шаткое во всех смыслах положение своего рода он, увы, слишком хорошо осознавал. На собственного сына, случись что, нельзя было рассчитывать. На Джеймсе мать-магия отдохнула, не снабдив его ни красотой, ни умом. Бездарь, профукавший всё, что только можно, и теперь Карлусу осталось лишь недостойно для лорда умолять и надеяться на снисхождение.

За дверью почудились было шаги, и он выпрямил спину, готовясь встретить молодого Блэка. Мерлин, могли ли предки Поттеров, великие Певереллы, подумать, что их потомок, представитель некогда одной из двадцати восьми священных семей, будет склоняться перед наследником Блэков и, что ещё хуже, перед каким-то полукровкой из Слизеринов? Могли ли представить, что их род окажется на грани пресечения из-за выходок безголового наследника, сделавшего фамилию «Поттер» синонимом позора! Их семья превратилась в изгоев и мало того, что вынуждена была довольствоваться редкими приглашениями лишь на министерские мероприятия, так ещё и само продолжение рода зависело от грязнокровки! От грязнокровки, которая должна была занимать полагающееся безродной девке место на самом дне волшебного мира, а оказалась близка к вершине и ставила ему, лорду Карлусу Поттеру, условия! Она и этот её нищий полукровка, бастард Принцев, позорище древнего рода, сумели так высоко взлететь!

Карлусу тяжко дался визит в тот магловский городишко, где удалось застать чету Снейпов. Однако выбора не оставалось, если он хотел получить от своего непутёвого сына хотя бы ещё одного внука. Он рассчитывал решить вопрос малой кровью: всё же эта девка, как и идиот Джеймс, заканчивала Гриффиндор, и нетрудно было бы надавить на её чувства благородства, взаимопомощи и долга. Гриффиндорцы на это велись испокон веков. Только Снейп, её супруг, был слизеринцем до мозга костей. Он сбил грязнокровку и довёл ситуацию до того, что Карлус по возвращении чуть не разнёс половину поместья в ярости от прозвучавших требований, а потом уже который день топтался в приёмной Министра, гадая, чего ему будет стоить прошение. Десять лет, что прошли под новой властью магической Англии, дались гораздо легче, чем две недели после встречи со Снейпами. Те чувства, что Карлус вынужден был подавить в себе давным-давно, чтобы не угодить в Азкабан: гнев, ярость, презрение, брезгливость, ненависть, — все взыграли с новой силой и крайне некстати.

Шаги в кабинете Риддла стихли, и со стороны лестницы в приёмную зашёл Антонин Долохов. Не обнаружив на своём месте Блэка, он остановился, чуть нахмурился и лишь потом будто бы заметил, что был в комнате не один. Карлус стиснул зубы. Проклятый этикет! Он — лорд, и первым должны были приветствовать его, но поскольку репутация Поттеров кната ломаного не стоила по сравнению с репутацией главы Департамента магического правопорядка, именно Карлус обязан был преклонить голову перед незнатным славянином. Какой позор!

— Господин Долохов, моё почтение, — пробормотал он, изобразив неглубокий поклон и надеясь, что тот не воспримет это как оскорбление.

— Мистер Поттер, — кивнул Долохов, скользнув по нему равнодушным взглядом. — Давно ожидаете?

— Почти час.

— Понятно. Полагаю, проще будет отправить письмо, — произнёс тот и, развернувшись на каблуках, покинул комнату. — Удачи, мистер Поттер! Надеюсь, хотя бы сегодня ваша настойчивость окупится.

Скрипнувший зубами Карлус едва удержал лицо. Да будь Долохов хоть трижды главой ДМП, этот безродный волшебник, возвысившийся лишь потому, что некогда завязал нужное знакомство с Риддлом, не смел обращаться к нему просто «мистер»! Мерлин, Карлус терпел это многие годы: улыбался в ответ на хамские замечания, игнорировал инсинуации в прессе, когда наследника полоскали за связь с грязнокровкой, и делал вид, будто его нисколько не трогали праздники Блэков по случаю дней рождений их младшего сына, Шератана Ориона. Терпел, потому что верил — когда-нибудь страдания их семьи будут вознаграждены, если не восстановлением прежнего положения и богатства, то хотя бы внуками! Таланты рода из-за придурка Джеймса ушли на сторону, но при должном старании даже без дара можно стать приличным артефактором. Поколение-другое, и, возможно, потомкам удалось бы заслужить прощение магии, вернуть этот дар или приобрести какой другой, однако надеждам не суждено было сбыться. Девка Баккок, происходившая из такой плодовитой семьи, оказалась пустоцветом! И, похоже, ещё и проклятие одного ребёнка перетащила на их род! Слова грязнокровки Снейп звучали кощунственно: как будто сама магия наказала Поттеров за поступки Джеймса, — и Карлус до последнего отказывался в них верить, хотя… хотя после той встречи всё чаще и чаще вспоминал. Джеймс, проявивший себя никчёмным, никудышным наследником, взбалмошным, неосторожным и совершенно неумеющим думать. Та грязная история, приведшая к гибели первенца Блэков, — она осталась неизвестной большей части магической Англии, но магия-то всё ведала и видела. Особенно магия их рода, потерявшего собственного первого сына по вине наследника. Может, не так-то уж и неправа грязнокровка? Однако Карлус за прошедшие годы уже к кому только ни обращался, столько обрядов и ритуалов провёл, чтобы вымолить прощение за то, что род остался без даров, — неужели недостаточно просил? Нет, это проклятие, проклятие и только.

Наконец роскошная дверь (королевский дуб, поговаривали, что из садов самого Неблагого двора), что вела в кабинет Министра магии, распахнулась, и в приёмную вышел Регулус Блэк. Ставший наследником своего рода после гибели старшего брата он получил пост пресс-секретаря Министра, когда Том Риддл пришёл к власти, заключив Дамблдора в Азкабан. Получил и принял его, не погнушался, не побрезговал. Да какая тут могла быть брезгливость? Пресс-секретарь, конечно, не первый заместитель (эту должность много лет и без каких-либо шансов на смещение занимал Абраксас Малфой), но тоже высокий и важный чин. Помощник, знавший всё о делах Министра, его времени и настроении, по сути решавший, кого допустить к нему, а кого нет. Молодой Блэк оказался наделён необычной, но великой властью. Это он же отправил к Риддлу, взбешённому переговорами с МКМ, Игнотиуса Прюэтта, пришедшего похлопотать за дуру дочку — та выскочила замуж за Предателя крови Уизли. Старого лорда спасло лишь то, что он сам не был идиотом и, попав под горячую руку, быстро передал полномочия главы рода одному из сыновей-близнецов. Не то бы обживал в Азкабане соседнюю камеру рядом с незадачливым зятем. Кто его знает, может, Азкабан действительно был лучшим выходом. На и без того небогатый род Прюэттов свалилось ещё четверо голодных ртов: дочка Игнотиуса, Молли, которую никто не желал видеть в качестве работницы, и три внука мал мала меньше. Карлус отбросил подальше лишние мысли и постарался выглядеть как можно более смиренным перед вышедшим магом. От отвращения в области сердца всё полыхало чёрным огнём, но ради будущего всего рода нужно было держаться.

— Лорд Поттер. — В обращении молодого Блэка не чувствовалось никакого уважения. — Господин Министр готов выслушать вас, но у него есть и более важные дела, поэтому аудиенция составит не более четверти часа.

Проглотив издевку, Карлус витиевато поблагодарил наследника Блэков и направился в заветный кабинет. Злость на всех тех, кто не уважал его, не осталась за порогом, однако заметно угасла сама собой, уступив страху. Министр Риддл, несмотря на десять прошедших лет, так и оставался для Карлуса большой загадкой. Невероятно сильный маг, хитрый и расчётливый политик, непредсказуемый и со сложным характером человек. Единственное, что Карлус знал о Томе Риддле точно, — он не терпел грязнокровок и полукровок (при этом будучи из их числа). За время своего правления Риддл приложил множество усилий, чтобы нечистокровных волшебников в стране стало как можно меньше, и тут — Карлус, просящий разрешения лечить чистокровную невестку у грязнокровки и её полукровного супруга. Мать-магия, помоги!

— Лорд Поттер, — протянул Риддл, едва завидев его. Карлус, застигнутый на середине кабинета, тут же остановился и низко опустил голову в знак приветствия. — Давно мы с вами не общались. Вы так полюбили скромный образ жизни.

Тонкий намёк на постигшую его семью бедность был яснее некуда, но Карлус удержал себя в руках. Он всё-таки настоящий лорд, не чета собственному щенку!

— В вашем письме не было сказано, что именно вы хотели обсудить, лорд Поттер.

Министр встал из-за стола, полного разнообразных пергаментов и книг, и переместился в сторону, как это называлось, зоны для неформальных встреч. У самого окна на дорогущем ковре стояли два глубоких и высоких кресла, разделённые небольшим круглым столиком. Риддл занял одно из них, заложил ногу на ногу и вызвал домовика. Появившееся низенькое и сгорбленное существо в форменной наволочке с опаской подало своему хозяину бокал огневиски и бесшумно исчезло.

— Какие-то семейные обстоятельства. Надеюсь, со здоровьем ваших сына и невестки всё в порядке?

— Благодарю, милорд, за беспокойство. Вы удивительно прозорливы, они и есть та причина, по которой я попросил об аудиенции. — Подняв голову, Карлус сделал паузу в надежде, что Риддл предложит сесть и ему, однако получил лишь внимательный взгляд и немое предложение продолжить. Проклятье. Он покрылся холодным потом, размышляя, насколько плохо такое пренебрежение. — Вы, конечно же, в курсе, милорд, что у нашего рода до сих пор нет законного продолжения…

— Предпочёл бы не знать, но такое событие не могло пройти мимо меня. Род, некогда входивший в священные двадцать восемь, — и докатился до того, что первенец был отдан в качестве виры. По вине наследника!

— Мой сын совершил немало ошибок, это так, но он усердно трудился, чтобы вернуть нашей фамилии былую славу. Я заставлял его трудиться, — поправился Карлус, заметив на лице Министра издевательскую усмешку.

— Видно, плохо, очень плохо заставляли, лорд Поттер, раз за десять лет вы так и не сумели выбраться из того положения, в которое вас загнал сын, — хлёстко заметил Риддл, пригубив огневиски, и с притворным сожалением оглядел его с головы до ног. Несомненно, он отметил про себя и старую мантию, и видавший виды сюртук. — Желаете, чтобы я поспособствовал? Это можно устроить. На драконью ферму к Ноттам и на гиппогрифью к Гойлам работники требуются постоянно. Да, травматизм, конечно, там большой, но и колдомедицина не стоит на месте. В любом случае хуже, чем сейчас, вашему сыну уже не будет, лорд Поттер.

Риддл издевался со вкусом, зная, что перед ним стоял лорд, чей титул некогда имел приставку «древний и благородный», и что этот самый лорд не посмел бы возражать или защищаться. Карлус ответил короткой улыбкой, показывая, что оценил юмор, но бессильная злость, несмотря на самоконтроль, уже начала проступать красными пятнами по лицу, он чувствовал её жар.

— Благодарю, милорд. — Язык не поворачивался говорить такое. — Мы с супругой многие годы надеялись на появление внуков, которых смогли бы воспитать достойными волшебниками, раз уж наш сын не оправдал всеобщих надежд. Однако… вы должны знать… все попытки были неудачными. Ни ритуалы, ни зелья не помогли.

— Вы серьёзно прогневали магию, лорд Поттер, что я ещё могу сказать. Мы оба, думаю, понимаем, как и чем. Принесите достойные жертвы, отсеките наследника от рода, поклянитесь алтарю вернуть величие Поттеров, тогда, возможно, магия и смилостивится. Возможно, и нет, — задумчиво проговорил Риддл, отставив бокал на стол. — Есть ещё вариант расторгнуть ваш брак и заключить новый. Но да ваша супруга же урождённая Блэк. Ещё одного оскорбления их род не простит.

— Наш брак с Дореей расторгнуть невозможно, — поспешил произнести Карлус, которого до глубины души поразили предложения Риддла. Отсечь Джеймса от рода… Ребёнок, если его и удастся зачать после этого, будет считаться бастардом и сильно потеряет в магии. Это же путь в никуда!

Министр вопросительно вскинул брови.

— И дети прошли обследование в Мунго, там не смогли им помочь.

— В самом деле? Умеете вы заинтриговать, лорд Поттер. Что же такое у вашего сына и невестки, что в лучшей магической больнице континента не нашли решения проблемы?

На прямой вопрос должен был последовать прямой же ответ, но Карлус в последний момент заколебался. Риддл настолько пренебрежительно относился к нему, что до сих пор не предложил присесть, принимал как плебея, а советы давал немыслимые для того, кто принадлежал хоть к мало-мальски значимому роду. И это он ещё не знал, что речь пойдёт о сотрудничестве с грязнокровкой. Однако промолчать Карлос не мог, не в такой момент и не после того, с каким трудом получил вожделенную аудиенцию. Струсить и отступить сейчас означало бы погубить и род, и себя самого, причём, бессмысленно.

Он набрал воздуха в грудь и, мысленно попросив помощи у магии, начал говорить. Риддл вряд ли был силён в медицине, поэтому Карлус постарался изложить как можно понятнее, проще и в то же время — как можно короче. Каждое слово могло оказаться последним, если не понравится Риддлу; Карлус следил за выражением его лица. Министр слушал внимательно, пристально, чуть щуря глаза, вроде бы синие, но в них проблёскивало что-то красное, словно искры. Карлус многими знаниями обладал и то не мог понять, какая магия на это была способна. Как далеко в изучении тёмных искусств должен был зайти Риддл, чтобы с его телом непроизвольно происходило такое? Дурак Джеймс лез под крылышко к Дамблдору, этому проповеднику света, но Поттеры никогда не были светлыми, тёмный их род, древнее и темнее тех же Блэков! Да кто же теперь это вспомнит и поверит…

— Прошу меня извинить, лорд Поттер, — подняв руку, Риддл остановил его рассказ и начал говорить сам, подозрительно спокойно, даже ласково, — верно ли я понял вашу просьбу? Целительница с континента готова взяться за лечение вашего сына и его жены, дабы они произвели на свет наследника, но с условием, что вы должны публично признать, что оклеветали её десять лет назад? — под конец Риддл уже не говорил, а шипел, и от этого звука, забравшегося под кожу ощущением смертельной опасности, Карлус помертвел. Его чувства кричали, что нужно немедленно аппарировать или выхватывать палочку и сражаться за собственную жизнь, но в Министерстве охранные чары стояли похлеще, чем в Гринготтсе, а палочку у него ещё перед входом на этаж Министра отобрал оборотень из отряда Фенрира. — Ты имеешь наглость просить о том, чтобы чистокровный лорд извинился перед грязнокровкой?

В кабинете резко потемнело. Карлус судорожно сглотнул и понял, что ему не удавалось дышать, не хватало воздуха, а на грудь, на голову будто начала давить огромная ноша, понуждая не просто склониться — рухнуть на колени. Вокруг Ридлла образовался ореол подрагивающего, поплывшего воздуха, то тут, то там над дорогим сюртуком вспыхивали крошечные искры и молнии, разряды сдерживаемой силы. Мерлин, и вся эта мощь готова была обрушиться на Карлуса! Не смог... не убедил... разозлил только. Это конец.

— Милорд, прошу! — Ноги подкосились, и Карлус рухнул на пол. Слова давались ему с трудом, потому что магия взбешённого Риддла всё давила и давила: на затылок, на горло, на грудь. — Помилуйте! Не губите древний род!

— От древнего рода даже названия уже не осталось, — выплюнул тот с презрением. — Ты и твой безмозглый сынок — позор нашей страны. Я закрыл глаза на связь с грязнокровкой десять лет назад, потому что ваша семейка этим немало мне помогла. Но ты решил вновь наступить на те же грабли, Карлус.

— Она поможет!.. Поможет нашему роду! Нам нужен всего-то один ребёнок! Прошу, дайте нам этот шанс!

— А зачем? Зачем мне нужно продолжение фамилии, у которого не будет ни родовых даров, ни мозгов? От кретина нечто здравомыслящее не может родиться по умолчанию. — Шипение Риддла сделалось зловещее некуда; Карлус, из последних сил сопротивлявшийся его мощи, успел увидеть, как он потянул из крепления на предплечье волшебную палочку. — Мне и даром не нужны такие волшебники, которые ещё искренне верят, что какая-то жалкая грязнокровка сумеет сделать то, перед чем спасовали лучшие маги Мунго!

— Она не какая-то!

Карлус и сам не понимал, откуда взялась смелость перечить. Верно, взяло верх отчаяние, потому что в любой другой момент он и не подумал бы возражать, склонил бы голову и принял свою смерть с достоинством. Но сейчас его гибель ознаменовала бы конец целого рода, и магия рода этого не простила бы. Его, Дорею и Джеймса за Гранью ждало страшное посмертие.

— Целительница лучшей клиники на континенте! Там лечится... — Спазм сжал горло, и Карлус закашлялся. Запаниковав недостойно настоящего лорда, он еле пришёл в себя и затараторил, то и дело глотая окончания слов: — Лечится половина МКМ! Диагност... лучший! Хва-хвалят! Муж её, зельями и тёмной магией ведает, Снейп этот, тоже... тоже лечит, на хорошем счету! Они помогут, всего-то нужен нам один сын, прошу, пощадите, не губите наш род!

С последними словами Карлус почувствовал, что его лицо обожгло слезами, но уже не было сил ужаснуться собственному позору. Он всё продолжал бормотать и бормотать мольбы и увещевания, сгорбленный и жалкий, не надевшийся на спасение и ожидавший Аваду Кедавру. Потому-то и не сразу почувствовал, что давление чужой магии, унизительно прижимавшее его к полу, чуть-чуть ослабло.

— Как, ты говоришь, её фамилия, Карлус? — неожиданно осведомился Риддл почти нормальным голосом.

— Снейп, господин Риддл. В девичестве — Эванс. Прошу... умоляю! Мы же не знали, не могли предположить, что она так высоко взлетит! Мы бы никогда не попросили о помощи грязнокровку! Но она лучшая на всём континенте! И...

— Замолчи.

В него тут же прилетело невербальное беспалочковое Силенцио, и Карлус схватился обеими руками за горло. Мерлин! Риддл отнял у него единственную возможность объяснить и достучаться, сохранив жизнь себе и своему роду.

— Мешаешь мне думать, Карлус. Лучше встань и приведи себя в порядок. Ты всё-таки лорд на аудиенции у Министра магии, а не девственница в борделе, которая умоляет её отпустить.

Окончательно добитый сравнением Карлус кое-как поднялся. Краска заливала его лицо, переходя на шею, всё горело чистым огнём от стыда, позора и страха. Гордость, растоптанная, но ещё живая, требовала, чтобы Риддл убил его на месте, потому что не пристало лорду так унижаться перед полукровкой, пусть и из Слизеринов! Карлус не боялся смерти, только глупцы и слабаки боятся Вечную госпожу, но долг перед родом был сильнее. Потому-то он и стоял, не смея даже поправить мантию и голову поднять, наплевав на то, как это смотрелось со стороны и насколько низко он пал в глазах Риддла. Какая уже разница? Будущее рода висело на волоске. Если Министр не даст своего разрешения, ни «Ежедневный пророк», ни какая другая магическая газетёнка не пропустят в печать статью с извинениями, тогда нечего и мечтать, что эта Эванс-Снейп возьмётся за их случай. Ссуду на лечение гоблины дадут лишь под залог поместья и то, возможно, не хватит. Лишиться помимо наследника, родовых талантов и Дара смерти ещё и поместья... Карлус истерически хмыкнул. Планируя в уме эту встречу, он, старый дурак, в одном из вариантов настолько замечтался даже, что выторговывал у Министра не только разрешение на статью в прессе, но ещё больше, чтобы другие семьи не растоптали репутацию Поттеров из-за её появления. Как же это было смешно теперь! Что Карлус мог предложить Министру взамен за такие преференции? Что, кроме продолжения рода, не имевшего для Риддла больше уже никакой ценности, за исключением крови? Разбазарившего и состояние, и магию, и дары... Ни чистая кровь, ни древнее происхождение для Министра не представляли никакой ценности. Это для него, Карлуса, вопрос продолжения рода — краеугольный, а Риддл не одну волшебную фамилию уничтожил из-за критики и противодействия. Что ему какие-то Поттеры...

— Мне следовало бы публично наказать всю вашу семейку, Карлус, — заговорил наконец Министр, и Карлус дёрнулся как от удара. — Пусть английские волшебники увидит, что бывает, когда маг отрекается от своих корней. Дорею лишь жаль — она не заслуживает такого унижения. Правда, её же стараниями у вас получился такой недалёкий сын... но последний проступок, идиотское решение просить о помощи у грязнокровки, — это полностью твоя заслуга, Карлус. Теперь понятно, в кого у вас получился такой имбецил. Вырождение, как оно есть.

У Карлуса, который не мог произнести ни слова, ни звука, дыхание остановилось само собой, а гулкий стук сердца заполонил собой слух. Конец, такой бесславный конец для их рода. Будь проклят Джеймс с его жадностью и тупостью, будь проклят Дамблдор, внушивший этому мальчишке, что сумеет решить все проблемы и прикрыть его...

— Но пока я этого делать не буду, — проговорил Риддл с усмешкой. От облегчения, что Карлус испытал, у него сделались слабыми ноги, и он чудом не опустился на пол. — Возможно, ваша семейка ещё раз сможет послужить мне и послужить хорошо. Я дам согласие на эту публикацию в «Пророке», но при одном условии. Даже не буду предлагать тебе выбор, Карлус, соглашаться или нет. — Он усмехнулся и растянул рот в неприятной, неестественной улыбке, отчего-то похожей на змеиную. Змеи не умели улыбаться, вот так и Риддл. — Знаю же, что согласишься, неважно, что именно я скажу.

Из кабинета Риддла Карлус вышел своими ногами, но нетвёрдым, мелким шагом, преодолевая желание ухватиться за стену, как калека или пьяный. Сидевший за своим столом Регулус Блэк на несколько секунд оторвался от лежавшего перед ним свитка, мазнул по Карлусу взглядом и вновь вернулся к своему делу. И слава Мерлину. От гордости Карлуса и так уже не осталось ни унции, Риддл растерзал её буквально в два счёта, продемонстрировав, какое место должны занимать Поттеры. Оставил в живых, посмеявшись, из милости и жалости... Карлус и просил о жалости, но принять её оказалось слишком тяжело. Он же лорд! Этот титул когда-то был дарован его роду самой магией! К нему положено обращаться должным образом, со всем уважением и почтением, а не вытирать ноги об него и его сына, пусть и безголового, но сына! Карлус постоял немного в приёмной, собирая обрывки мыслей и последнюю волю, передохнул и двинулся в сторону лифтов. Хотелось как можно скорее оказаться в безопасности в поместье, чтобы обдумать случившееся и то, чем грозило их роду требование Министра.

Безымянный оборотень из отряда Грейбека, возвращая Карлусу палочку, был уже не настолько равнодушен, как молодой Блэк. Он презрительно ухмылялся, обнажая клыки, многозначительно переглядывался со своим напарником и под конец даже осмелился раскрыть рот:

— Хорошего вам дня, лорд Поттер.

Карлус не удостоил его и кивком, так и зашёл в лифт, делая вид, что не слышал гнусного хмыканья и шепотков за спиной. Запала хватило, чтобы министерским камином переместиться в поместье, и Карлус даже подумал, что неплохо держался, пока в залу не вбежала взволнованная Дорея.

— Мерлин мой, Карлус! Да на тебе лица нет! Министр отказал нам?

Её голос дрогнул, в уголках глаз как будто сверкнули слёзы. Карлус отрицательно мотнул головой и, лишившись остатков сил, побрёл к ближайшему креслу, на ходу стягивая мантию неслушающимися руками.

— Не отказал? Карлус! Родной мой! Так это же наше спасение! Наше...

— Не радуйся, Дорея, — проговорил он, грузно опустившись на сиденье. Адски хотелось выпить дешёвого огневиски. — Министр запросил за свою помощь такое, что я не знаю, чем это в итоге для нас обернётся.

Прижав ладонь к груди, Дорея медленно присела на краешек софы. Карлус посмотрел на неё и почувствовал себя сквернее некуда. Его красавица жена, гордая и несгибаемая, истинная леди Блэк (хотя давно уже Поттер), за десять лет попыток вернуть прежнее положение их роду, изрядно постарела и выглядела намного старше и слабее, чем была на самом деле.

— Карлус...

— И он прав — выбора-то у нас нет.