Фанфик "Принц и король". Часть 3

Фандом: шоу "Битва экстрасенсов", "Экстрасенсы. Битва сильнейших".  

Персонажи: Александр Шепс, Олег Шепс, Виктория Райдос, Дмитрий Матвеев, Владислав Череватый.

Жанр: AU, драма, fix-it, hurt/comfort.

Размер: миди.

Рейтинг: G.

Категория: джен.

Описание: Они пришли на "Битву", видя соперником только друг друга, но конкуренция на проекте вмешалась в их жизнь куда сильнее, чем можно было ожидать. Да и само шоу оказалось не таким, как Олег думал, и теперь даже при всех своих способностях он не мог сказать, что будет с его братом после поражения на "Битве" и что - с ним самим.

Дисклеймер: Всё это не имеет ничего общего с действительностью. Все образы придуманы, все события, кроме тех, которые нам уже показали, вымышлены, все совпадения - случайны. 

Сразу поговорить с братом не вышло. Тот сдержал слово и встретил Олега в аэропорту, придержав для них такси. Олег был умотан в хлам перелётами и съёмками, так что не обратил внимания, куда они приехали, запомнил лишь, что Саша практически сразу отправил его отсыпаться. Вырубился, неизвестно как добравшись до кровати, словно и не было нескольких часов отдыха в Магнитогорске перед возвращением в Москву, а когда Олег проснулся, было ещё (или уже?) темно и ничего не понятно. Он включил свет, удивившись не тому расположению выключателя, и вот тогда узнал вторую спальню в Сашиной квартире. Смартфон показывал почти восемь вечера, а прилетел Олег вместе с большей частью съёмочной группы около десяти утра.

— Встал, наконец, — сидевший в гостиной брат при его появлении улыбнулся и отложил в сторону кожаный браслет, который плёл. — А то скоро уже пора вновь ложиться. Иди умойся, я пока разогрею ужин.

— Сам готовил? — хриплым со сна голосом спросил Олег. Готовить они умели оба (Олег, правда, по минимуму), но у Саши день всегда был забит под завязку разными делами, и потому брат чаще всего пробавлялся доставкой готовой еды. При этом, зараза, умудрялся вообще без труда поддерживать себя в отличной физической форме, конституция ему такая досталась, от природы. Домашняя еда в исполнении Саши была всегда вкусной, но очень уж редкой, а за месяцы съёмок Олег приезжал к брату домой... он содрогнулся, понимая: со старта проекта это впервые. Вот чёрт. До чего грёбаная «Битва» и гонка в поисках сильнейшего их довела.

— Сам. Давай иди уже, голодный ведь, сейчас весь холодильник сожрёшь.

— Саш, — позвал Олег, расчувствовавшись, когда тот, убрав с колен коробку с кожей, бусинами и прочими заготовками, что использовал для создания оберегов, поднялся и двинулся на кухню.

Обернувшись, брат вопросительно замер. В домашней футболке с короткими рукавами и облегающих домашних же штанах Саша выглядел... прежним: живым, не убитым и не уничтоженным, чего Олег ужасно боялся до сих пор, даже после того их телефонного разговора. Глаза без линз — редкое зрелище, брат практически не позволял себе появляться без них (потому что чувствовал себя голым, сам признавался), а на макушке, встопорщив волосы, — очки, в которых он работал. Лицо посвежело, морщинок стало заметно меньше, аура не разорванная и не трепещущая от боли, напротив, она окружала Сашу более-менее ровным ореолом, повторяя изгибы тела... не такая живая и искрящаяся, как в самые лучшие времена, были и тёмные пятна, и провалы, но хотя бы целая. Это вечный стресс противостояния в готическом зале так на брата влиял? Олег не мог припомнить, чтобы за время этого поистине тяжёлого, изматывающего проекта Сашина сила проявлялась так, на него всегда что-нибудь давило: конкуренты, камеры, сценарий, редакция, Марат.

С силой прикусив губу, Олег перемахнул гостиную и сжал его в объятиях, не тех коротких, какие они позволяли себе на камеру, а в настоящих, от которых Саша потом шутливо жаловался, что у него рёбра болят.

— Задушишь, Олег, — усмехнулся брат, но сопротивляться не стал и обнял так же крепко, облапив Олегу спину, уткнулся лицом в его плечо.

Ощущалось всё странно. Олег вроде знал, что улыбался, но глаза, грудь в области сердца горели огнём боли. Господи, хоть бы не сон, а! Этого он уже не перенесёт. Нет, не сон, рваное дыхание Саши и его судорожно скрюченные, цеплявшиеся за Олега пальцы оказались реальны. По наитию Олег отпустил свою ауру, которую на время поездки с Викторией и Череватым выстроил вокруг себя глухой стеной, и задержал дыхание: она тут же потянулась к брату, как было когда-то до этой дебильной «Битвы». В другой жизни, где они цапались — братья же — и мирились, чаще всего вместе работали в Мастерской, выходили в свет, а рассуждения, кто же сильнее, носили полушутливый-полуреальный характер, но никогда не заходили так далеко, чтобы сломать кого-нибудь из них.

— Блядь, я думал... Я думал, уже всё, пиздец, — жалобным голосом признался Олег. Брат осторожным движением плеча попытался намекнуть, что можно отпускать, ага, сейчас. — Я же видел, тебя так разъебало, Саш! И меня, как назло, не было рядом. Я боялся, ты больше и меня не захочешь видеть после всей той хуйни.

— Господи, Олег, что за глупости ты несёшь? Чтобы я не захотел тебя видеть? Заканчивай посыпать голову пеплом. — Этого не видно, но Саша определённо закатил глаза. В голосе мелькнуло чуть-чуть язвительности, но именно чуть-чуть, и необидно, и в Сашином стиле. — Иначе мы до такого договоримся, съёмки в особняке покажутся театральной постановкой в раю.

Замечание подействовало, Олег заткнулся и брата отпустил, не желая испытывать его терпение. Ну, кажется, Саша и выглядел, и чувствовал себя нормально, но это могло быть одной из тех масок, какие Саша носил в последние месяцы проекта, не снимая. Маски имеют свойство прирастать, а Олег, надо окончательно признать, не обладал настолько развитыми, способностями, чтобы отличать их и мысленно снимать.

В ванной комнате он провёл рекордно минимальное время, которого всё равно хватило, чтобы начать загоняться. Неспроста же такие догадки пришли Олегу на ум. Не мог Саша прийти в себя настолько быстро! Он что, скупил и съел все продававшиеся в Москве успокоительные? Или Олег вновь действовал очень медленно и чего-то не понимал? Тот Саша, что покидал особняк Стахеева после съёмок готического зала перед финалом, — это была напрочь выжженная земля, ничего живого. По нему не пламенем феникса прошлись, а огнемётом. Неужели нескольких дней Саше хватило, чтобы собрать себя обратно из осколков в человека, принять, пережить? Или это всё же — очередная маска, исключительно для младшего брата, а под ней ничего? Сам Олег до сих пор успокоиться не мог, как мерзко и несправедливо всё получилось с финалом, а Саша куда чувствительнее, ему ещё сложнее должно быть смириться. Теперь уже проявленная братом забота: встреча в аэропорту, возможность выспаться, ужин, — представлялась чем-то без души, по инерции, потому что так надо, потому что этого от Саши и ждали бы, наверное, будь он в норме.

Домашние котлеты с пюре (вот же брат заморочился) Олег проглотил, не чувствуя вкуса. Затянутое тревогой, если не паникой сознание не желало успокаиваться, оно в любом действии или слове Саши выискивало подвох, доказательство тому, что по-настоящему ему всё ещё плохо. Плевать, что аура брата врать не могла, а по ней чувствовалось, что Саша если не в идеальном настроении, то хотя бы в норме.

Прокручивая в голове тяжёлые, как штанги в фитнес-зале, мысли, Олег вообще не заметил, как доел всё, а перед ним оказалась чашка с дымящимся напитком.

— Это что? — Олег потянул носом. Такой запах обычно был у трав, которые Саша заваривал себе. — Это же не кофе.

— Успокаивающий травяной сбор. Тебе нужно. Ты так громко думаешь, что твои мысли даже Марат услышал бы.

— Я беспокоюсь за тебя, — выдохнул Олег, отодвигая тарелку, которую брат тут же перенаправил в посудомойку. — Я с последних съёмок себе места не нахожу, и если бы ты не позвонил...

— Ты бы похерил свой труд многих месяцев, так? Серьёзно, Олег, какого чёрта? То ты на последнем испытании кидаешься громкими заявлениями, что покинешь проект, то нацеливаешься облажаться в финале. Так-то меня уважаешь?

Сглотнув, Олег посмотрел на не на шутку обозлившегося — именно обозлившегося, а не нашедшего как обычно причину для скандала на ровном месте — брата.

— Что молчишь? Мы не в готическом зале, тут мне можно отвечать, не сдерживаясь.

— Я подумал...

— Да ни о чём ты не подумал, Олег! Повёл себя, как пубертатный подросток со скачущим настроением. Нашёл когда!

— Я подумал, что мне нахрен не усрался этот грёбаный проект, если я из-за него потеряю свою семью! — повысил Олег голос, чувствуя, что иначе до брата не достучаться. Впрочем, если Саша разойдётся по-серьёзному, перекричать его не сумеет никто, даже оставшаяся восьмёрка экстрасенсов «Битвы» и Башаров. — Это плохо, по-твоему?! Знаешь же, что, кроме тебя, в моей семье меня никто не воспринимает, даже папа начал поддерживать лишь недавно и то, в пику маме. У меня из близких, кроме тебя, нет никого, и то мы с тобой... — он остановился, припомнив вчерашнее своё высказывание. «Разосравшиеся деловые партнёры». Не больше. — Мы с тобой уже не те, какими были до проекта, и меня это уничтожает, Саш.

Молчавший брат, слушавший без единой попытки возразить, что было жутко странно, широко распахнул глаза, поджал губы и отвернулся. Олег же испустил дрожащий вздох и уронил голову на сложенные на столе руки.

Чёрт! Ну вот как так? Как у него это получается: делать ещё хуже вместо того, чтобы объясниться? Саша считал его мысли и поступки глупыми, может, они и были глупыми объективно — в самом деле, кто сдается или проявляет благородство в финале? — но у Олега имелась причина так поступить, а брат её не оценил. Не хотел, чтобы Олег жертвовал собой? Почему?! Саша столько раз за свою жизнь самоотверженно подставлял себя под удар, защищая младшего брата, он же должен был понять!..

— Ты просто подумай, Олег, как это смотрится со стороны, — заговорил наконец тот. — Ты девять месяцев бился, чтобы попасть в финал и показать всем и нашей семье в особенности, что ты сильнейший, что с тобой нужно считаться, а под самый конец ты решил слиться. Ты решил тупо слиться! Я оценил, что ради меня, что ты не хотел, чтобы я после всего этого чувствовал себя ущербным, — Саша повернулся, блеснув покрасневшими глазами, будто собирался вот-вот заплакать, — я, правда... — он тяжело задышал, — блядь, Господи, какая же это срань, а! Хорошо, что я всё-таки позвонил.

Он закрыл лицо руками, часто дыша, и Олег уже подскочил со своего места, когда услышал:

— Я знал, что я не буду в этом треклятом финале.

— Ну, конечно, ты знал, в день же голосования понятно стало, а то и раньше... — Тут Олега осенило неприятной догадкой. — Постой, Саш, или ты... ты знал с самого начала?

Тот убрал руки от лица, совсем сгорбился и кивнул.

— Как?

Совершенно обалдевший Олег осел обратно на стул, не веря. Отчего-то он не допускал и мысли, что Саша предсказал всё заранее. Они же медиумы, а не гадалки, а спрашивать о таком фантомов или, например, Хранителя рода никто бы из всей девятки и не подумал, это же глупо!

— То есть, контракт?

— Нет, — Саша медленно покачал головой, — не контракт. Так скажем, приватный разговор в закулисье, куда меня позвали вскоре после подписания контракта.

— Но...

Ему перестало хватать воздуха, Олег только открывал и закрывал рот, как рыба, и тупо хлопал глазами. Сказанное Сашей пыталось уместиться в голове, расталкивая прочие мысли, но не получалось, не выходило. Брата сразу поставили в известность, что в финале его не будет? Того, кто по магии и по силе превосходил всех остальных, чьё имя, как писали многие фанаты, первым приходило на ум, если вспоминали «Битву экстрасенсов»? Как это? Чем думали редакция, шоураннеры, на чём они основывались, решая так? Почему они вообще — Олег похолодел, — решали?

— У тебя такое лицо, будто ты и в самом деле не догадывался, что то же голосование зрителей нельзя исправить в нужную сторону.

— Зачем?!

— А зачем мы, экстрасенсы, нужны на канале? Для шоу. А шоу, как известно, должно продолжаться. Новая битва, новое поколение зрителей, у которого должны быть уже другие кумиры, — и Саша замолчал так многозначительно, что до Олега и без слов дошло, кто конкретно имелся в виду.

— Твою ж!.. То есть... Блядь! — Олег схватился за голову. — Я понимал, что мы с Димкой самые молодые, и потому к нам подростки липнут, но я не думал... Скажи мне, что ты шутишь, — попросил он жалобно, однако брат отрицательно покачал головой. — Пожалуйста!

Ощущение было такое, будто пол и потолок поменялись местами. Только что Олег считал, что его брата несправедливо отодвинули от финала собственные коллеги по проекту, как оказалось, что всё было предрешено ещё на старте «Битвы». А если так посудить, то чуть ли не половину финалистов могли определить заранее! Олег не был идиотом и пусть и не прошёл такую школу жизни, как старший брат, но и наивным себя точно не считал. Что на ТВ (и не только) нужно зубами выгрызать себе место под солнцем, он прекрасно знал — увидел, как на тысячу процентов выкладывался брат на своём сезоне, как потом пахал, обосновываясь в Москве и светясь на шоу при возможности. Что на войне все средства хороши, тоже ясно без пояснений. Однако чтобы продюсеры проекта откровенно планировали всё с самого начала, словно шоу было постановкой от и до, — да это уму непостижимо! На своей «Битве» Олег не замечал ничего подобного, ну не было такого тогда, не мог проект за два года-то... Или всё-таки было что-то, а Олег не замечал, потому что это он оказался тем, на кого поставила редакция из-за известной уже фамилии?

Теперь всё вставало на свои места. Странное поведение Саши в готическом зале, раз от разу становившееся всё хлеще, что даже Олег не мог предугадать, куда брата понесёт в следующий раз. Эти скачки настроения, когда они цапались на съёмках, когда Саша мог вызвериться на кого угодно. Непонятное отношение к оценкам от зрителей: даже когда ему ставили низкие баллы: Саша упорно твердил о максимуме. Его быстрый самоотвод в финальном выпуске, когда брат и бороться не стал за прохождение в финал проекта, и Влада… Влада, значит, он тоже двигал по указке руководителей проекта?! Злость вскипела просто моментально, запузырилась, словно в кровь капнули перекисью водорода. То есть, пока Олег эти дни мучился угрызениями совести, переживал за старшего брата с его ранимым сердцем, действительно чуть не просрал финал «Битвы сильнейших», Саша переживал, ну, не так уж и сильно, у него же девять месяцев было привыкнуть к своему отсутствию в самом главном испытании шоу. Если он вообще переживал — по телефону-то почти нормально.

— Почему ты мне не сказал? — спросил Олег не своим голосом.

От понимания, как много вокруг грёбаного проекта было лжи и что его собственный брат тоже принимал в этом участие, мир будто раскололся на части, мелкие-мелкие, хрен соберёшь обратно. Олег как будто босыми ногами наступил на это стеклянное крошево, наступил и хорошенько потоптался. Он же пришёл бороться честно, выяснить, кто из них с братом сильнее, а Саша что? Саша с самого начала знал, что никакой борьбы не получится! Почему он промолчал, что, считал Олега слишком маленьким для такой тайны? Снисходительно делал вид, будто всё нормально, они обязательно столкнутся в финале и раз и навсегда решат всё между собой! Злость, намертво сплетённая с жесточайшей обидой, выплеснулась в душу чернильным пятном, гася всё волнение из-за Сашиного состояния. Ну как брат мог? Неужели он считал Олега не только недостойным материнской любви, но и недостойным нормального соперничества? Человеком, которому следует поддаваться?!

— Объясни, почему ты не сказал?

— А это бы что-то изменило?

— Многое это бы изменило, многое, всё! — Олег вскочил, опрокинув стул, и тот с грохотом рухнул на пол, добавив ещё сумбура в какофонию его чувств. — Я хотя бы знал, как ты ко мне на самом деле относишься! Я думал, ты будешь биться честно, а ты меня даже за ровню не посчитал!

— Олеж, каким образом не посчитал-то?

— Да всем! — он взмахнул руками, пытаясь тем самым показать всё происходившее на проекте за девять месяцев. — Я думал... За что, Саш? Просто за что? — в горле заклокотало, новый крик обернулся сдавленным сипением, как будто Олег лежал на полу, а правда Сашиным сапогом наступила ему на горло. — Я настолько плох, настолько слаб? Почему ты не веришь в меня?

Весь ужас ситуации тёк по венам, неся с собой тысячи мельчайших иголок. Олегу казалось у него болит всё и одновременно ничего, что он умер, попытался воскреснуть и застрял вот в таком пограничном состоянии. За детство, юность он привык, что дома до него никому не было дела, что заполучить внимание можно лишь выходками чуть ли не на грани преступления. Чьё угодно внимание, но только не брата. Саша всегда был с ним честен, всегда на его стороне. А весь прошлый год, оказывается, нет. Однако если с родителями и старшими братьями и сестрой Олег, сколько мог, проговорил всё, и они открыто признали свои ошибки (ну, кроме мамы), то Саша, напротив, продемонстрировал высшую степень лицемерия. Тот, за кого Олег отчаянно переживал последние дни, да что там, всегда. Чьи закидоны терпел, кого защищал, из-за кого раз за разом оказывался в неудобном положении перед камерами. А он...

— Блядь. Ну и хуйло же ты, Саша, — беспомощно выдохнул Олег.

Он не слышал собственных слов. Ему было всё равно, что говорить, лишь бы побольнее, потому что терпеть это в одиночку сил просто не хватало. Олег думал-то, что это он облажался, что-то не доделал, не договорил, не объяснил и ещё очень много «не»! А истинный виновник сидел перед ним, широко распахнув глаза и будто бы растерянно приоткрыв рот. Тоже, блин, невинная овечка! Ни капли стыда, ни капли раскаяния!

— Правду ребята говорили: корона тебе голову жмёт, раз ты подумал, что можешь за меня вот так решать.

Отвернувшись, Олег увидел на полу стул и с силой пнул. Несчастный предмет мебели врезался спинкой в стену, перегородив дорогу, пришлось перешагивать. Господи, хоть снова в душ иди смывать грязь, в которую Олег со всего маха окунулся. Практически все участники проекта оказались ещё теми тварями, он уже понял это и почти принял, однако был не готов к тому, что Саша и тут будет на пьедестале. Его непопадание в финал больше не казалось заслуженным, а оскорбления, что летели в Сашин адрес весь год, — несправедливыми. Мало было, Олег бы ещё подбавил! Королю!

— Знаешь, что случилось бы, если бы я сказал? — глухо начал брат, когда Олег был уже на пороге кухни. О, ну нет, Олег на такое не купится, он не герой бразильских сериалов, это исключительно Сашина привилегия. — Вот то же самое, что и сейчас. Ты вспылил бы, никого не слушая, помчался на разборки и пролетел мимо «Битвы», не успев даже контракт подписать. Понимаешь?! Плакали бы тогда твои планы что-то кому-то доказать! Все бы говорили лишь о том, что младший Шепс настолько слаб, что его в «Битву сильнейших» не позвали! Как тебе такой расклад?

— Заткнись! — рявкнул Олег, оборачиваясь. Отросшая за время съёмок грива, которую запрещали стричь редакторы, мол, она придаёт дополнительный шарм его образу на экране, хлестанула по лицу отдельными прядями; убрав волосы, Олег обнаружил, что Саша тоже поднялся и стоял, опираясь обеими руками на стол.

— Не заткнусь, — проговорил тот упрямо и всё-таки с усилием выпрямился, вздёрнул подбородок, как будто их опять снимали. Взгляд брата Олег не смог бы описать, но вот то, что крылья носа у него трепетали, а губы подёргивались, пытаясь то сжаться в крошечную точку, то растянуться в кривой улыбке, видел отчётливо. В адскую мешанину отчаяния, злобы, обиды и непонимания, которые Олег испытывал в этот момент, вдруг выплеснули жалость. — Потому что мы оба знаем, что это так, Олег. Тебя бы просто не взяли из опаски, что раз ты в курсе, то можешь в любой момент вывалить правду в соцсети.

— Я бы...

— Да, Олег, именно это ты бы и сделал! А потом всё ещё больше пошло бы по пизде, потому что ты бы стал злиться, что я участвую, а ты — нет. Уверяю, мама бы тебе это напоминала при каждом удобном случае.

Опять! Саша опять приплёл мать к их разборкам. Олег почувствовал, что у него заломило виски. Сколько можно, чем он так провинился, что его раз за разом просто разносят к чертям, до атомов уничтожают? И кто?..

— Если бы я, конечно, вообще участвовал после твоего демарша. На телевидении не любят болтунов и особо честных тоже, не та эта сфера, чтобы быть таким, как ты, Олег! Ты в Москве четвёртый год только, а я почти десять, я знаю, что говорю! Ну а если бы... если бы вдруг случилось чудо, и тебя всё-таки взяли, вот скажи: ты бы смог работать честно, на максимум?

Естественно! За чем ещё Олег туда шёл, если не за победой?!

— Ответ — «нет», Олеж. Нет. Ты сам знаешь, — устало выдохнул брат, опустив голову, жалко сгорбившись и обхватив себя руками за плечи. — Ты бы не смог забыть, вечно оглядывался на меня, как бы не огорчить и не оскорбить, себя бы придерживал, на остальных бы срывался. Дошёл бы ты так до финала?

Олег упрямо молчал.

— Ответь мне, я больше тебя никогда ни о чём не спрошу и не попрошу.

— Да иди ты на хуй!

Он стремительно прошагал в коридор, впрыгнул в свои зимние ботинки, сорвал с крючка куртку и выскочил за дверь квартиры, словно за ним гналась толпа обезумевших фанаток. Сзади не последовало ни окрика, ни просьбы, может, Олег их и не услышал, потому что бежал по лестнице, не помня себя. Злоба из-за последнего Сашиного вопроса взвилась с такой силой, что задержись Олег в его квартире ещё чуть-чуть, дошло бы до драки. Он бы не сумел себя сдержать, выместил на Саше всё, и тогда стало бы совсем плохо... а и сейчас не лучше.

На улице холод стоял собачий, мелкими крошками сыпал похожий на белые упаковочные шарики снег, и, как назло, из ближайших к подъезду горел только один фонарь. На ходу застёгивая куртку, Олег пролетел придомовую дорожку, лавируя между припаркованными машинами, и выскочил на газон. Лёгкие полыхали — всей пожарной службой Москвы не потушишь, лицо и шея, в которые впился морозный воздух, моментально заледенели, а когда Олег открыл рот в надежде отдышаться, то ему ещё и в горло прилетела горсть снежной крупы. Такой резкий контраст подействовал отрезвляюще, Олег по инерции сделал ещё несколько шагов, но гораздо медленнее, словно механическая игрушка, у которой кончился завод. Вздёрнул воротник куртки и обернулся на дом, чёрный в ночи со множеством бело-жёлто-оранжевых квадратов окон. Вот что ему теперь делать? Убежал, сломя голову, а все вещи, чемодан, ключи, даже шарф с шапкой, остались в квартире у брата, куда возвращаться совершенно не хотелось. Ну и пусть. Хрен с ними.

Добредя до ближайшей скамейки, Олег плюхнулся на неё. Морозит, сука. Куртку-то он надел, ботинки тоже, а штаны-то домашние оказались, лёгкие. Добро хоть, что в карманах обнаружились пачка сигарет и зажигалка... Чёрт, так Олег ещё и не свою куртку прихватил, а Сашину, ну полный пиздец. Он всё равно закурил, правда, с не с первого раза сумел высечь пламя, да и после электронки было непривычно. Руки дрожали, как у брата пару дней назад, после финала. Только вспомнив об этом, Олег яростно отшвырнул сигарету, но, отдышавшись, закурил снова и тянул сигарету до самого фильтра, затем ещё одну, ещё и ещё, как будто этот слабый огонёк и тепло могли побороть ту стужу, что медленно, но верно овладевала им.

Холод первым взял в плен ноги, проморозив их, наверное, до самых костей. Хуй знает, как это работало, но мысли натурально остывали вместе с телом. Больше не хотелось драться и громить всё вокруг, стало даже... даже как-то стыдно за свой срыв, ведь не подросток уже, это брату простительно. Брату... Застыв с очередной сигаретой между пальцев, которую он даже забыл прикурить, Олег испустил медленный тяжёлый вздох. Ну, наверное, после случившегося только что точно можно сказать, что нет у Олега больше брата по имени Александр. Потому что ни один, ни второй не простят друг другу сказанных слов. Если бы только Саша не стал молчать! Утаивание Олег ненавидел больше всего. Он понял бы, скажи Саша сразу, какую свинью ему подложили и как его, по сути, выкинули будто использованную вещь. Ну, или же не сразу бы понял, зато постарался бы разобраться, к кому-то сходить, с кем-то поговорить, объяснить… Усмешка получилась горькой. Саша-то всё-таки прав. Олег пошёл бы выяснять, что за хрень случилась и почему его брат не имеет права полноценно бороться за титул сильнейшего, просто потому что не смог бы иначе. А зная себя... Олег прикурил последнюю сигарету и сжал её изо всех сил. Зная себя — он бы не сдержался, вызверился по полной программе из-за жуткой несправедливости, Сашиной обиды, да и ему самому Олегу, положа руку на сердце, очень уж хотелось посоперничать с Сашей напрямую и избавиться от ярлыка «младший брат сильнейшего экстрасенса». Да, верно, он бы не стал молчать. Пусть у него не имелось столько знакомств в редакции шоу и самого телеканала, как у Саши, но Олег нашёл бы способ добраться до продюсеров. А там...

Сигарета обожгла пальцы, и Олег, чертыхнувшись, уронил её. Обдумав всё на слегка остывшую голову, он осознал, что да, скандал бы устроил и грандиозный. Никто, кто смел оскорбить или, не дай Бог поднять руку на его брата, не мог остаться безнаказанным. Олег бы из кожи вон вылез, но порвал бы на клочки, невзирая на ранги и звания. И, конечно, дорога на «Битву» и вообще на телеканал после этого для него закрылась бы навсегда. Для Саши, пожалуй, тоже. Олег ещё не очень хорошо умел просчитывать последствия на много шагов вперёд, но даже будучи во взвинченном состоянии понимал: это было бы крайне хреново и для него, и для Саши, и для Мастерской, и... и для людей. Многие не верили в реальность происходящего на экране в плане магии, но зато остальные знали, что, если вдруг в их жизни случится нечто сверхъестественное, им помогут — помогут те самые экстрасенсы, которые едва ли не каждую субботу появлялись в эфире. Смешными подобными мысли казались только на первый взгляд, потому что уж чем-чем, а благотворительностью канал уж точно заниматься не собирался, но на самом деле это работало. В Мастерскую много обращалось людей, которые узнавали об экстрасенсах именно из шоу.

Ладно, возможно, Олег и погорячился, заявив, что не стал бы устраивать разборки, знай он обо всём с самого начала. Но а если бы брат сказал потом? Ну, хотя бы летом, что бы тогда было? Олег поёжился — налетевший шквал проехался по шее будто наждачка, — вздёрнул повыше воротник куртки, подышал на окоченевшие ладони и сунул их в карманы. Что было бы, что было бы... Проорался бы. Опять же, ломанулся бы разбираться со вконец обнаглевшими продюсерами, ну или нет, может, Саше удалось бы его удержать. Олег попытался представить, как вёл бы себя с братом, будучи в курсе, что тот заведомо выбыл из борьбы, и печально опустил голову, осознав, что правда стал бы поддаваться, несмотря на их договорённость. Жалел бы Сашу, конечно, потому что с ним поступили по-свински, вообще не по-человечески! Жалел бы, зная, насколько ему было хреново услышать вот такие слова в лицо. Формулировки неважны, главное посыл, что Саша уже не подходит для статуса фаворита этого проекта, любимца телезрителей, сильнейшего экстрасенса в их глазах. Стоило обдумать всё это тщательнее, и становилось понятно, почему брат молчал — он не желал вновь представать в чужих глазах слабым, неправильным, ненужным, превратиться в мишень для насмешек (Олег никогда бы с ним так не поступил, но сгоряча, в запале мог проболтаться на тех же съёмках). Не после того, как он столько лет действительно буквально выгрызал право быть собой. Неизвестно ещё, сумел бы Саша перенести такую лавину хейта и издевательств, которые обрушилась бы, стань его унижение известным. Стоп — до Олега внезапно дошло, — а ведь об этом знали! О Сашиной проблеме знали, ну, как минимум тот же Ларионов: сказал же он на финальном испытании, что Сашу не пустили в финал нарочно. Догадка пробежала ледяным ознобом по хребту и загнала кол (не осиновый, но какая разница?) в самое сердце. Кто ещё в курсе? Андрей, Марат, наверное... те, кто были связаны с администрацией проекта. Если Марат, то это, конечно, полный пиздец, потому что уж он Сашу не жалел, наоборот, жалил словами практически каждый выпуск, провоцируя и раздувая конфликты ещё больше. Сволочи. Почему Олега окружали одни сволочи? И он сам оказался не лучше них, ни капли. Сорвался, наорал, обозвал как только мог, всем сердцем пожелал, чтобы Саше было так же больно, как и ему самому, или даже хуже.

Господи, как всё сложно. Как сложно жить, как хотелось ничего не знать: ни боли, ни фальши, ни обмана, — а снова стать тем ребёнком, к которому на собрания в школу ходит старший брат. Эмоции остыли, оставив после себя пустоту и раскаяние, сочившиеся кислотой и разъедавшие то, что осталось у Олега вместо души после всех откровений и событий последних дней. Он чувствовал себя одновременно и жестоко обманутым, и тем, кто сам нанёс смертельный удар. И преданным, и предавшим. И глупым, наивным, и до того искушённым, словно брал уроки у самого дьявола.

— Олеж, не было у той ситуации правильного решения.

Как брат умудрился подкрасться незаметно, Олег и поня… а, да какое там. Он бы и падение метеорита не заметил, что уж говорить о чужой ауре.

— Пойми, не было. Я принял... Я думал, что принял то, что с наименьшими последствиями для тебя.

К кислоте добавился жидкий, горяченный металл. Саша, будучи поставленным в такое положение, ещё прикидывал, как бы меньше навредить младшему брату, а Олег... если кто из них двоих и есть неблагодарное хуйло, это Олег. Старший брат пытался продумать, просчитать, не хотел задеть гордость младшего, и вообще разве он заслуживал после такого поражения по всем фронтам ещё и той хуйни, какую Олег на него нагнал? Легко брякнуть, что во всём виновата физическая и эмоциональная усталость после долгих съёмок, но нужно принять тот факт, что именно Олег, убеждавший брата порой до крика, что он повзрослел, что стал самостоятельным и не стоит его больше опекать, натворил полную хуету, продемонстрировав все те качества, отсутствие которых хотел Саше доказать. Да что же он за мудак-то, а? Ничего нормально сделать не мог. Ни как медиум толком не состоялся, ни как брат, ни как человек...

— Ты как давно тут? — выдохнул Олег, обернувшись.

На Сашу было больно смотреть. Он стоял, опять-таки горбясь, в накинутой на плечи куртке Олега, которую даже и не подумал нормально надеть и застегнуть, только вцепился небось посиневшими уже от холода руками в её полы. А на ногах — Бог ты мой! — ещё и домашние туфли! Олег, выскочив, хоть в нормальную обувь влез, по сезону.

— Ты совсем сдурел? Заболеть решил под конец года?

В голове вихрем пролетели все съёмки ближайших нескольких дней: и сам финал, и поздравления для телезрителей, и ответы на вопросы. Пропустить всё это было никак нельзя, контракт обязывал, о чём брат думал вообще, с его-то слабым здоровьем?

— Если заболеем, то вместе. Ты здесь полчаса уже сидишь, и я столько же стою.

Олег проглотил ругательство.

— А раньше почему не подошёл?

Правда, он прекрасно знал ответ на свой вопрос. Это прежде, пока Олег был ребёнком или даже подростком, Саша мог легко справиться с ним, но не сейчас. Дело даже не в физической силе (по которой Саша тоже проигрывал), а в том, что Олег чем старше становился, тем сильнее не переносил, чтобы им командовали. Это возвращало его в свой сезон, когда он в первый раз столкнулся с издевательскими вопросами, всё ли он делает по указке старшего брата или есть хоть что-то, что младший Шепс решает самостоятельно.

Да, вот ещё одно доказательство, что промолчать было правильно. Саша прочитал его как раскрытую книгу, предугадал реакцию в точности до... ну, просто в точности. Не его же вина, что Олег не терпел несправедливости, особенно по отношению к старшему брату. Если кто и виноват, то редакция, шоураннеры, телеканал... а Олег вылил свою злость и отторжение на того, кто оказался под рукой и вообще-то пострадал.

— Раньше ты бы не стал меня слушать. Что я, тебя не знаю? — Тяжело вздохнув, Саша поёжился и переступил на месте. — Пойдём домой, Олеж.

Ощущая себя одеревеневшей куклой, у которой шарниры не смазывали лет, наверное, сто, Олег поднялся со скамейки, но первым делом подошёл к брату и положил ладонь на его руку, которая в неровном свете фонаря казалась синей. Он ощущал, что сам чертовски замёрз, но по сравнению с Сашей казался печкой.

— Ты ж... твою мать, Саш, ты просто снеговик какой-то. Чем ты думал?

— А ты? — парировал тот, и Олег прикусил язык. Да, оба хороши.

В коридоре Саша скинул куртку первым и сразу же двинулся на кухню. Терзаемый угрызениями совести Олег поплёлся следом и неуверенно встал в дверях, наблюдая, как брат двигался по кухне, колдуя, иначе не скажешь, над приготовлением чего-то горячего. Видно было: продрог он и окоченел настолько, что и так бы за вампира сошёл, гримироваться не нужно.

— Саш, от этого твоего успокаивающего сбора передозировка бывает?

— Нет, а что?

— Завари мне двойную порцию, мне нужно, — Олег потёр начавшие отогреваться щёки. Что они, что замёрзшие пальцы неприятно кололись, возвращаясь в норму. События последних часов хотелось просто стереть из памяти, просто стереть. Как много у него накопилось того, от чего хотелось избавиться, но никак, это же не вещи, а собственные поступки и слова. — И... и прости меня. За то, что назвал тебя ху... за то, что обозвал. Ты этого не заслуживаешь. Ты прав был, я бы сорвался и потерял всё, и никому бы от этого не стало бы лучше.

Он уже почти решился было подойти к Саше, обнять его, однако в последний момент остановился: брат поставил чайник и, потянувшись за новой чашкой, замер, опёрся обеими руками о столешницу.

— Ну, хорошо, что ты это понимаешь. Спасибо, наверное.

Лица его не было видно, но затрепетавшая аура позволила понять — Саша фальшиво улыбался. Так фальшиво, что не сумел бы обмануть и несмышлёного ребёнка, не разбиравшегося ещё в хитросплетениях человеческих эмоций. Олег привалился к дверному косяку. Проебался. Снова по всем фронтам проебался.

— В той ситуации не было правильного решения, Олег, я не просто так это говорю, — тихо повторил брат. — Я не знаю, как верно было поступить, сказать тебе или промолчать. Даже сейчас не знаю.

— Можно было только минимизировать потери?

— Ну да. Пусть я бы остался в тени, но тебя бы это не коснулось. Я старший брат, сколько бы нам ни было лет, я всегда заботился и буду заботиться о тебе.

— Но это же нечестно! Ты всё равно самый сильный из всех экстрасенсов, кого я знаю. Да спроси кого угодно из нашей девятки, они это признают, пускай со скрипом, но признают!

— А что в этом мире честного, Олеж? — осадил его Саша, резко обернувшись. — Честно ли, что мама носилась со мной, как с писаной торбой, а о твоём существовании предпочла забыть? Что за тобой, куда ты ни пойдёшь, тянется шлейф младшего брата известного медиума? Что обо мне говорят, неважно, плохо или хорошо, а про ту же Надежду Эдуардовну забыли после её сезона и до этого года и не вспоминали вовсе? Мы же сами твердим людям о том, что, рано или поздно, приходит расплата. Откуда ты знаешь, может, это она пришла наконец?

— Но почему тебе? — сглотнув, выдавил Олег из последних сил.

Какая расплата, что за бред Саша говорил? Пытался подвести какие-то высшие силы, карму, бумеранг под самые что ни на есть низменные поступки людей, обладавших властью и деньгами, видевших в «Битве» один только бизнес, не считавшихся ни с мнением экстрасенсов, ни с мнением людей, которым эти экстрасенсы помогали, ни с мнением телезрителей... Нет, вот с ними то как раз и считались, да? Но сказал же Саша, что зрительское голосование можно исправить.

— Знаешь, я пока не знаю, но те, кто тебя обидел, об этом пожалеют, и очень сильно.

В голове вертелось, жирным шрифтом и с кучей восклицательных знаков, «Прокляну». И плевать на то, что прежде Олег не желал марать руки и опускаться до уровня того же Череватого.

— Да они уже, — тихо хмыкнул Саша и, развернувшись, наконец поставил на стол две чашки, от которых одинаково пахло мятой, можжевельником и чем-то ещё. — Рейтинги, конечно, взлетели, но мне передали, что и говном их закидали нещадно, причём, как раз та аудитория, которой я как бы не должен был зайти.

— Прямо так и сказали? — Олег ничего не понимал. Не верилось, что Саша говорил о тех людях, кто после стольких лет на благо имиджа канала и передачи послали его лесом. Они что, способны признавать свои ошибки? Да ну нахуй.

— Не дословно, но смысл тот же. Я не успел тебе объяснить, ты...

Обосрал и съебался.

— ... ушёл. Сейчас готов выслушать?

Преодолев смущение и стыд, Олег посмотрел на брата. Лицо у него привычно скрывало истинные эмоции, но ауру Саша прятать не стал, и она замерла в ожидании, похожая на пламя затухающей свечи, из последних сил старающейся не погаснуть окончательно. Олег вдруг осознал: в его, только в его силах сейчас либо разжечь этот огонь, заставив феникса ожить уже в который раз, либо навсегда потушить. На остальных: опомнившуюся вдруг редакцию проекта (или с кем там Саша разговаривал?), на других экстрасенсов, да даже на их оставшуюся семью — Саше, чувствовалось, было плевать.

— Готов, — произнёс он решительно.