Freudeutung

Совсем недавно вышел перевод Écrits, сборника текстов Лакана. Первым текстом, который мы начали читать, конечно же, было «Слово о переносе». Увидев, что уже 4-я редакция перевода усердно настаивает на том, что случай Доры закончился неудачей из-за «малодушия» пациентки, мы решили сходить на презентацию этой книги в Музей сновидений.

На презентации русской версии Écrits выпускающий редактор Алексей Шестаков настолько вошел в азарт, расхваливая книгу и блистательный талант переводчика, что умудрился высказать следующее: оказывается, перед презентацией он изучил ситуацию с переводами Лакана на другие языки и обнаружил, что там с его текстами работают разные переводчики, они спорят, соперничают, постоянно ведутся дискуссии; как же нам повезло, отметил он, что в России не приходится иметь дело с разными переводчиками и их версиями — как же нам повезло, что у нас нет альтернативы. Такое везение, конечно, не предполагает, что это тексты, с которыми постоянно работают психоаналитики, что закономерно должно вести и к регулярному пересмотру переводов, и к совершенно иному взгляду на оригинал, под которым он оказывается не закостенелым, максимально гибким и подвижным. Если мы, например, обратимся к опыту психоанализа в Латинской Америке, у них спустя несколько лет после издания los Escritos появилось столько критических правок, что для этого пришлось издать отдельную книгу, которая называлась «1236 ошибок, опечаток, упущений и неточностей в los Escritos Лакана». В издательском деле они называются errata.

Доклад в Каракасе — это последнее публичное выступление Жака Лакана, сделанное им в июле 1980 года. При всей своей краткости, эта речь является весьма значимой для его последователей, в особенности для тех, кого, как он сам отмечает, Лакан не обучал лично как аналитиков: так называемых «лаканоамериканцев». Значение этого неологизма лишь отчасти связано с географией, как она представлена на картах, потому что этот неологизм отсылает к совершенно иной географии: улица Лилль 5, Госпиталь Святой Анны, зал Дюссан в Эколь Нормаль и тд. То есть к тому, чего большинство «лаканоамериканцев» были лишены. География — это судьба, и вполне можно сказать, что «лаканоамериканцы» — это в том числе про нас, про тех, кто стал лакановским иным способом, а именно через тексты Лакана. Поэтому мы были удивлены, что это выступление до сих пор не переведено на русский язык, ведь оно нас тоже касается.

Несмотря на отсутствие перевода, выступление в Каракасе — это именно то выступление, которое у нас так любят цитировать, когда говорят, что Лакан не был лаканистом, что он — фрейдист. Этот жест непременно сравнивают со словами Маркса из писем Фридриха Энгельса, в которых он приводит единожды произнесенное высказывание Маркса в ответ на дискредитацию его учения во Франции людьми, называющими себя марксистами: «я знаю только одно, что я не марксист». Если быть последовательным в этих отсылках, то в таком случае мы должны сказать, что Лакан якобы собрал своих учеников со всей Латинской Америки, чтобы лично сказать им, что они дискредитируют дело Фрейда. Но суть в том, что никаких подобных жестов Лакан в этом выступлении не совершал. Наоборот, он показывает, что действительно сильно дорожит прилагательным «фрейдовский», при этом нисколько не отзываясь презрительно о прилагательном «лакановский», а даже создавая между ними связь. Эта связь артикулировалась на уровне акта высказывания: Лакан оставляет за своей аудиторией выбор, быть ли им лакановскими, отмечая, что для него самого важно прилагательное «фрейдовский», и именно потому что он им дорожит, он считает уместным посвятить весь доклад той полемике, которую он ведет с Фрейдом всю свою жизнь, сделав акцент на различиях. После роспуска Школы в январе 1980 года в Каракасе появляется версия, что значит быть лакановским — это значит, быть в полемике с Лаканом. И в этом плане, мы удивлены не меньше, поскольку в кругу российских психоаналитиков каким-то образом приободряющие слова превратились в уничижительные, а полемическая демонстрация того, что значит быть фрейдовским для Лакана и что это могло бы значить для тех, кому предстоит быть лакановским, была и вовсе проигнорирована и заменена на полемику марксистов.

Третий текст Лакана, перевод которого мы подготовили для русскоязычной аудитории, в каком-то смысле уже был ей хорошо знаком, речь идет о тексте «Слово о переносе». Я говорю «в каком-то смысле», потому что мы перевели его заново, что стало чем-то новым для нашей практики перевода, мы говорили об этом в докладах в прошлом году. Однако, новым для нас оказалась не только возможность сравнить два перевода, мы также открыли те места, которые были упущены в прежней версии перевода и редакции двух изданий, места, которые заставили нас обратиться не только к Фрейду, но и к Леви-Строссу, так как французская этнологическая мысль оказала на Лакана большое влияние при расстановке акцентов в его «возвращении к Фрейду».Перевод этого текста сопровождается комментарием, намечающим контур того объекта, который обозначился для нас в процессе переводов Лакана на русский язык — объекта, который отсылает не только к переводческой практике вокруг текста оригинала, но и к бессознательному желанию, которое стало причиной возникновения новых, альтернативных вариантов переводов Лакана. Несомненно, этот комментарий требует еще дополнительного, более развернутого сравнительного анализа двух переводов (а возможно, даже и трех, если к тому времени уже выйдет первый том лакановских Écrits), чтобы не только поставить проблему перевода, но и проблематизировать расхожее у нас понимание случая Доры. Проблематизировать его вновь, если это потребуется, осуществить не только возвращение Леви-Стросса в этот текст, но и самой Доры, истину которой затушевали упрощенными объяснениями ее гомосексуальности, разрушенными чарами переноса, или наоборот обострившимся переносом на фигуру аналитика.

Инициация — Природа — Отброс — Вызов — Эффекты — Ноумен — Гаджеты — Аппарат — Наука — Фрейд — Слова — Высказывание — Бог — Смысл — Узел — Любовь — Связь — Сексуальность — Аффект — Бытие — Знание — Корни — Первопричина — Ответы.
Перевод доклада, сделанного Жаком Лаканом в Средиземноморском университетском центре в Ницце 30 ноября 1974 года. Так же Лакан упоминал его 10 декабря 1974 года на своем семинаре RSI.