Глава 4

— Неужели они вернулись? — взволновалась миссис Помегренет. — Но ведь ты же нас защитишь?

Я неопределенно повел головой. Хоть сейчас я обладал неожиданной сверхсилой, однозначно дать обещание, что сумею — не мог. Откуда я знаю, кто там за дверью? Конечно, у меня была еще палочка и магия… Кстати, странно. Во время схватки я совершенно забыл о том, что не обязательно махать руками и ногами, можно было всех просто отключить магией, никого не убивая. Это было бы простительно новичку в Магическом мире, который еще не привык все вопросы решать волшебством, включая даже завязывание шнурков. Почему так произошло?

Роуз зажгла большую люстру в зале и, выпрямив спину, подошла к к входной двери и широко ее открыла.

Из темноты на свет явились ветер, снег и некто в сером пальто или мантии, не разобрать, с меховым воротником и такой же шапкой на голове. Лет ему можно было дать сорок-сорок пять. Он был очень встревожен, обежал быстрым взглядом прихожую и видимую ему часть зала, где заметил меня и почему-то вздохнул с облегчением.

— Мастер? Входите, добрый вечер. Что привело вас ко мне? — удивленно посмотрев на визитера, произнесла хозяйка пансиона. Она явно его знала.

— Четыре трупа на берегу, — ответил визитер без всяких ритуальных расшаркиваний. — Что вы можете сказать об этом?

— Это ужасно, Дэвид! В пансион вломились какие-то ненормальные, они искали некоего мастера, но у нас в это время никого нет, ты же знаешь.

— Мастера? Возможно, меня? — резко произнес гость, а потом неожиданно сделал приглашающий жест мне. — Идемте, молодой человек.

Затем он повернулся к хозяйке:

— Миссис Помегренет, будьте осторожнее, прошу вас. Если с вами что-то произойдет, наше общество понесет невосполнимую потерю.

Этот непонятный Дэвид схватил меня за рукав и потащил за собой. Роуз Помегренет улыбнулась вслед нашей странной парочке.

Выход на снег и мороз не доставил мне никакого удовольствия, но стараниями этого неизвестного мне Дэвида, мы оказались в снежной метели. Перед нами стоял конный экипаж. Это был обычный фаэтон, но из-за снега он передвигался не на колесах, а на полозьях. В упряжке две лошади. На крыше закреплен яркий фонарь, который освещал не только сам транспорт, но и раскиданные неподалеку тела, покрытые снегом.

— И много тебе порассказала Роуз? — поинтересовался Дэвид, указывая мне на сиденье, которое представляло из себя узкий диванчик с меховым утеплением для ног и такой же накидкой. Это были сани «люкс». Хотя мне было сложно судить. На каретах с фестралами я ездил в Хогвартсе, причём как летом, весной и осенью, так и зимой, а вот в зимнем транспорте на полозьях оказался впервые.

— Не особенно. Времени как-то не было толком пообщаться. Сначала эти, — я кивнул в сторону припорошенных снегом трупов, — потом почти сразу вы…

Ветер немного стих, и вместо колючего белого вихря вокруг начали медленно кружиться крупные снежинки. Сияние луны и звезд рождало искры на белоснежном покрове, создавая настоящую зимнюю сказку. Лошади побежали ровно, а мы мирно поплыли по снегу, наслаждаясь мерным покачиванием саней и звуками лошадиного топота.

— Миссис Помегренет назвала вас мастером, это…

— Это старушкина блажь. Не мастера мы, а функционалы. Я — Дэвид Уилсон, местный, из Лондиниона, — западало решил представиться мой возница. — Я функционал-ресторатор.

— Меня зовут Гарри Джеймс Поттер. До вчерашнего дня я был старшим аврором, а теперь, как мне кажется, я — таможенник.

— Совсем новичок! Ты точно таможенник, я почувствовал появление у нас второй таможни. Всегда была только одна на юге города, там заправляет почтенный Бьёрк Колбрун. Он сидел в своей башне уже тогда, когда я только тут появился. Твоя башня проросла на северной стороне. Это хорошо, всегда будет выбор.

— Проросла?

— Появилась, создалась, возникла. Выбирай любое слово, которое будет означать, что раньше её там не было, а теперь она есть.

Я молча кивнул, продолжая за беседой следить за окрестностями. Ряду унылых кирпичных строений, что тянулись вдоль набережной, казалось, не было конца и края. По-прежнему — ни души.

— Дэвид, а почему здесь никто не живет?

— Это заводской квартал, а сейчас праздники. Никто не работает.

— Допустим. Но здесь совсем никого нет. Как будто мертвая зона.

— В такую погоду по набережной только дурак пойдет гулять, да еще и… Вот шлында безголовая! — на последних словах Дэвид, неожиданно, почти перешел на крик, взглянув себе себе через плечо. Он резко ударил лошадей вожжами, отчего те припустили во весь опор. Я бы сказал, что они просто рванули так, что меня откинуло назад. Я попытался обернуться и рассмотреть, что так напугало коней и самого возницу.

За парапетом, в море колыхался настоящий гигантский кальмар, копия того, что жил в Черном озере в Хогвартсе, только его туша и щупальца были местами покрыты фосфоресцирующим пигментом. Скорее всего, он не обладал таким спокойным характером, как хогвартский, потому что сани в целях безопасности неслись теперь не только очень быстро, но и максимально далеко от воды.

Видимо, что-то из того, что думал, я произнес вслух, отчего Дэвид странно на меня посмотрел.

— В Лондоне тоже есть Хогвартс? — казалось, что функционал был очень удивлен услышанным.

— Нет, он не в Лондоне, в другом месте Британии, но есть.

— Я тоже слышал о нем у нас, но его не все могут видеть.

— Я не слышал, я там учился.

— Погоди, кем, ты сказал, был до того, как стал функционалом?

— Старшим аврором. Это у магов аналог полиции.

— Так ты маг? — искренне изумился Дэвид.

— Тебя это удивляет? У вас нет волшебников?

— У нас есть волшебники, часть из них знает о функционалах. Я знаком почти со всеми из них. Они приходят в мой ресторан, будут проходить и через твою таможню. Только они никогда не становятся функционалами. Зачем им это? Быть магом лучше — плюсов тоже много, и ничто не ограничивает их свободу. Как тебя-то угораздило?

— Сам не знаю. А куда мы едем? — Я смотрел по сторонам. Мы свернули с набережной на хорошо освещенную улицу, которая заканчивалась на площади, где, судя по грохоту музыки и яркому свету, шло праздничное гулянье.

— Ко мне. Почти приехали. Там и поговорим, — сообщил Дэвид, переведя лошадей на шаг.

Унылые постройки закончились, и мы въехали, как сказали бы наши историки, в настоящий средневековый город. Я словно перенесся во времени на несколько веков назад, где повсюду были узкие улочки, извилистые переулки и каменные здания с деревянными балками. Казалось, вот-вот из-за ближайшего поворота выедет отряд рыцарей и поскачет причинять добро и бороться за правду. Воздух наполнился запахом печеных яблок и пряников, который исходил из местных лавок, украшенных красочными резными вывесками.

Снега стало меньше, полозья временами пронзительно скрипели на камнях. Мы опять свернули, дорога запетляла, и сани стали подниматься в гору. Проехали мимо площади, где возвышалась старинная церковь с готическими арками и множеством узорных витражей. Дальше, еще выше я заметил очертания старинного замка, впечатляющего своей мощью и величием. Он возвышался на холме, как неприступная крепость.

Слева и справа от дороги стояли внушительные особняки. В каком-то окне я с радостью увидел мелькнувшую человеческую фигуру: женщина разливала чай. Самая обычная. В саду у двухэтажного особняка компания человек в десять — взрослые и дети — играла в снежки.

Сани остановились у п-образного двухэтажного здания, площадка перед которым вся была укатана следами многочисленных полозьев и утоптана сотней ног. Из окон лился яркий свет, слышалась музыка. К саням подбежал молодой парень, которому Дэвид бросил поводья и спросил:

— Все в порядке?

— Да, распрягать? — поинтересовался юноша.

— Распрягай, — скомандовал Дэвид, спрыгивая на снег.

— Почему у вас такой транспорт? Нет автомобилей? — не выдержал я, глядя, как уводят лошадей.

— Все просто. У нас нет нефти, — ответил Дэвид, жестом приглашая пройти за ним внутрь здания.

Надо же, мир без нефти! А если бы её не было у нас? Человечество застряло бы в веке паровых машин, выработав со временем весь уголь, вырубив все леса на топливо вместо угля, оставив мир почти без кислорода, зато сделав небо серым от копоти. Или наоборот, если бы паровые машины тоже не изобрели, то крутились бы повсюду ветряные мельницы, а по морям плавали парусники, и небо было чистым и голубым. Интересно, а как здесь с механическими и паровыми технологиями? Тоже плохо? Пока я видел только лошадно-каретный транспорт…

Мы зашли внутрь здания, у которого припарковались. Это оказался ресторан. Мне кажется, что подобных заведений сейчас уже в Лондоне нет, хотя… много ли где я был?

Все в ресторане демонстрировало роскошь и статус. Высокие потолки, хрустальные люстры, мраморные полы и колонны, вычурные обои, бархатные драпировки. Античные статуи, белые накрахмаленные скатерти и хрусталь-фарфор со столовым серебром на столах, официанты в смокингах и даже фонтан. Все это для меня было чересчур.

В зале царило безудержное веселье. Публика была разночинная: за некоторыми столиками ели и пили аристократического вида дамы и господа, а за другими — удачливые торговцы и прочие посетители «при деньгах». Мне показалось, что за одним из столов я увидел давешних посетителей таможни, но приглядеться не было времени. Дэвид провел меня через зал в закрытые помещения ресторана, где располагался его кабинет. Слава Мерлину, он радикально отличался по дизайну от зала ресторана. Был дорого, но просто обставлен: письменный стол, заваленный бумагами, рабочий стул с жесткими подлокотниками и высокой спинкой. Пышные кресла в стиле ампир, расставленные вокруг овального стола с гнутыми ножками.

— Садись. — сказал Дэвид, а сам вызвал официанта и заказал ужин.

— И глинтвейна нам.

— Глинтвейн уже несут, — с достоинством сказал официант и удалился.

Второй официант принес нам глинтвейн — по пузатой стеклянной кружке каждому и укутанный в полотенце кувшин на подносе. После двадцатиминутной поездки в санях лучшего нельзя было и придумать.

Затем принесли вкуснейший ужин, и мы сели к столу.

— Итак, Гарри, ты — функционал, и тебе никто ничего толком не объяснил про это.

— Именно так, — сказал я.

— Слово «функционал» лучше всего передает нашу суть. Мы — как бы приложения к той или иной функции. Функционал-врач, функционал-строитель, функционал-счетовод. Мы идеально выполняем свою функцию, получая способности для этого. Откуда они берутся — я не знаю, но история у всех одна и та же. Человека начинают забывать. Его место — в семье и на службе — занимает кто-то другой. Потом к нему приходит посыльный, или другим способом, но его куда-то зовут. Место, куда он приходит, становится его новым местом работы. Мы называем это место функцией. Функция Роуз — ее пансион. Моя — этот ресторан. Твоя, как я понимаю, проход между мирами.

Я кивнул, пока всё было понятно.

— Вместе с функцией ты получаешь очень долгую жизнь. Мы не стареем. Совсем. Имеем отменное здоровье и высочайшую способность к регенерации. Пока ты на своей территории, тебя почти невозможно убить. Хотя, если голову отрезать или сердце вырвать… Но я не пробовал и не слышал о таком. Я немного знаю о способностях таможенников, но уверен, что ты можешь понимать и говорить на любых языках и чувствовать, когда тебе врут. Твоя башня будет подстраиваться под тебя и твои желания. Сколько дверей открыто в твоей башне?

— Всего дверей пять, но открылась пока только сюда.

— Отлично. Когда все пять откроются, у тебя будут двери в пять миров, куда ты можешь ходить. Только помни, что твои способности будут слабеть по мере удаления от башни и сойдут на нет максимум в пятнадцати километрах от нее.

— Минусы пошли? — ухмыльнулся я.

— Верно. Ты не сможешь уехать куда-нибудь далеко и всю жизнь будешь всегда заниматься одним и тем же делом. Но это не слишком большая плата за плюсы. Можешь, к примеру, заходить ко мне в любое время. Всегда буду рад принять коллегу.

— А как происходит выбор людей для превращения в функционалов?

— Этого я не знаю. Думаю, что и никто из нас этого не знает, кроме тех, кто этот выбор делает. Да и какая разница? Стать функционалом, это также, как выиграть в лотерею. Обрести очень долгую и почти беззаботную жизнь, — это ли не мечта?

Я кивнул, хотя не во всем был согласен, но не стоило портить спорами первые моменты знакомства.

— Дэвид, а кто напал на пансион Розы?

— Гарри, у вас в мире немаги знают о волшебстве?

— Нет, мы следим за тем, чтобы они о нас не узнали.

— То же самое и с функционалами. Когда у тебя есть что-то уникальное, всегда находится тот, кто хочет его забрать. Часть людей знает о нас и пользуется нашими услугами. Не все они осторожны в соблюдении тайны, поэтому то тут, то там рождаются слухи о целителе, способном излечить от любой болезни, о неуязвимых бойцах, о проходах в другие миры. Появляются недовольные, которые объединяются в тайные организации. Они нападают на функционалов.

— Чего они хотят добиться?

— Они, захватывают тех, кого удается, и пытаются узнать у них, как создают из обычных людей функционалов, кто это делает, кто нами управляет.

— И зачем им это?

— Я не знаю. Хотят открыть правду всем живущим? Только они не понимают главного. Ну откроют они её, и что? Начнется всемирная облава на функционалов? Будут разрушать переходы между мирами? Что это даст то? Кто успеет, те уйдут в другие миры. Остальные затаятся до поры до времени. Как обычному человеку отличить функционала от обычных людей, если он этого не захочет?

— Перебить всех, кто достиг успеха в своем деле? — зло ухмыльнулся я.

— Да, только кровавый террор. Слава функции, в большинстве случаев сейчас с ситуацией разбираются полицейские. Те, кто уже знают о нас, те, кто может дорого заплатить за наши услуги, это состоятельные люди, часто облеченные властью. Они будут на нашей стороне, если нам потребуется поддержка в борьбе с недовольными.

— А маги?

— Они используют нас, но я бы не сказал, что уважают. Потому я и удивился, что ты, волшебник, вдруг стал функционалом. Мне кажется, кто-то тебе помог или, лучше сказать, подставил. Это ты выяснишь сам. Пока запомни главное. Таможенник собирает налог с товаров и полностью тратит его на себя. Это твой заработок. Трать его с удовольствием, веселись. Лет через пятьдесят ты начнешь скучать, а там… Больше ничего не скажу, — широко улыбнулся Дэвид. — Через два дня жду тебя на нашу маленькую вечеринку функционалов Лондиниона.

— Лондинион — это же город?

— Город-государство. Наш мир, Урбистерра, весь состоит из таких.

— А где находится ваш город?

— Я сравнивал нашу географию, мне приносили карту Земли из вашего мира. Лондинион — это Лондон, каким бы он был, если бы не было нефти и не начался научно-технический прогресс. Только он расположен на западном побережье острова, в районе Уэльса.

— Надо будет посмотреть днем, — улыбнулся я. — Как бы мне попасть в башню?

— Я попрошу Карла отвезти тебя. При нем можно говорить свободно, он знает, на кого работает.

***

Снова снег и снова сани. Сначала я боялся, что мы не найдем мою башню, а потом, вглядываясь в темноту, я точно ощущал нужное направление, где и когда нужно повернуть, потому до башни доехали мы быстро. Я открыл дверь и вошел внутрь.

Была уже глубокая ночь. За окном, выходящим в Лондон, царила темнота, дождь и смутные силуэты построек. В башне было тихо. Очень тихо. Я отправился на второй этаж, спать. Мне снились, что я попал в мир, где живут люди-марионетки, к рукам, ногам, туловищу и голове которых намертво прикреплены верёвки, соединяющие их с деревянным крестом. Эти живые куклы отлично работали, но только их свобода была ограничена длиной веревок.

Кем здесь был я? Магом с волшебной палочкой в руке? О, нет! В руке у меня был деревянный меч, на мне яркий костюм с ромбическим узором. Я

— Арлекин! Наивен, не так умён и ловок, как хотелось бы, потому легко совершаю глупости, но следующие за ними наказания воспринимаю с улыбкой.

— Эй, я не хочу быть Арлекином! — громко крикнул я во сне.

В этот момент деревянный меч обернулся настоящим, стальным, острозаточенным. Одним его взмахом я перерезал все веревки и стал свободен. Остальные люди-марионетки в ужасе смотрели на меня.