Глава 1. О, сколько нам открытий чудных...

«Интересно, много ли у меня переломов» — было первой мыслью, когда мозг осознал себя активным. Открыв глаза, я собралась попросить позвать ко мне врача и осеклась… Место, в котором я находилась, никак не могло быть больницей. Это была спальня в ретро стиле: кровать с пологом, у стены красивый туалетный столик, с гнутыми ножками. Над ним большое зеркало в бронзовой раме. Стены светлые, с каким-то мелким рисунком и кабы они не были обиты ситцем, на обои не похоже.

Поскольку у меня ничего не болело, рискнула поднять руки. Они легко поднялись и оказались гораздо более ухожены и красивы, чем мои. Эти длинные музыкальные пальцы… Когда меня учили музыке (а девочек из приличных семей, как говаривал мой дед, обязательно следует учить музыке, языкам и танцам) я просто мечтала о таких руках. Своей рукой я могла «взять» октаву, но не за счёт пальцев, а потому, что мне от рабоче-крестьянского отца досталась широкая лапа, которую бы пришлось затягивать в перчатки, если бы я собиралась на балы, как однажды сказала старшая сестра моего дедушки.

Но что-то я отвлеклась. Итак — руки очевидно не мои! Меня сшили по кускам ученики профессора Доуэля??? Нет, ну да не может такого быть. Нужно просто осмотреть себя дальше. Откинув одеяло, я опустила глаза и обнаружила «падение» размера груди, и это тоже плюс. У нас фамильной чертой были слишком большие… преимущества, а третий размер, который я вижу, это прелестно. И вообще, почему я разглядываю себя кусками? Надо просто встать и подойти к зеркалу. Встать, подойти и… не заорать:

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Так, что там я помню… Если функция определена в некоторой окрестности точки c, принимает в этой точке наибольшее или наименьшее значение и имеет в ней конечную или определённого знака бесконечную производную, то эта производная равна нулю.

Так, мозг мой — а кто эта тётка в зеркале? Мой мозг кому-то пересадили. Вспомнить, вспомнить, читала ли я что-то об этом… Вроде бы, нет. Тогда что? Реинкарнация? Но тогда я разве не должна родиться заново? Почему я внутри кого-то? Или это она вокруг меня? А есть ли у этого тела собственное сознание? А память? А где я вообще? Подойдя к окну, я увидела ухоженный сад, с небольшим милым фонтанчиком. Вернувшись к зеркалу, я решила изучить содержимое туалетного столика и первое, что мне бросилось в глаза — волшебная палочка, где-то дюймов 10,5-11 из тёмного дерева, с красивой резной рукояткой. Что я подумала? Дюймов? Какие к черту дюймы? Что вообще происходит!!!

Снова посмотрев внимательно в зеркало, я поняла, что я себе не знакома. Если рассуждать логически, наличие волшебной палочки в спальне возможно в нескольких случаях:

— я косплеер, по выходным наряжаюсь в Беллатрису и развлекаюсь на тематических вечеринках;

— я просто фанат ГП и у меня под кроватью есть сувенирный сундучок с билетом на Хогвартс-экспресс, картой Мародёров и гриффиндорским шарфом;

— у меня есть дети, фанаты ГП и я вчера забрала у них палочку;

— я чёртов попаданец в неизвестно кого и палочка настоящая.

Начнём с опровержения последнего, как самого простого. С чего там начинается магия?

— Люмос! Твою ж мать!!!

Проверять остальные утверждения не требуется, палочка настоящая, как и огонёк на ней.

Меня зовут Марина Дмитриевна Окольская и я чудовищно опаздываю на работу. В одной руке у меня чашка кофе, а другой я трясу сына Илью, который оканчивает первый курс Медицинского университета. Иногда я очень жалею, что живу отдельно от родителей: сейчас бы хлопнула дверью и оставила их поднимать единственного и неповторимого внука.

Когда сын Илья, наконец, соизволил открыть глаза, он сказал, что завтрак ему не нужен, а вот хорошо бы я погладила ему белую рубашку. На мой законный вопрос, отчего бы не попросить об этом вчера, молча пожал плечами и пошёл умываться. Оставив где-то свой недопитый кофе, наработанным годами движениями одной рукой разложила гладильную доску, а второй включила утюг, и в очередной раз подумала: отчего от мерзавца-отца нужно брать вот именно такие черты, а не то лучшее, что было в нём? Потратив ровно три минуты на глажку (интересно, нет ли чемпионата скоростной глажки рубашек? Я бы там что-то да выиграла!), повесила рубашку на плечики. Крикнув из коридора: «<i>Я ушла</i>», быстро нырнула в свою проверенную, хоть и не молодую подругу, Вольво шестёрку.

Единственное, что сегодня утром радовало — не зима! Не надо чиститься и греться. До работы было ехать близко, специально выбирала такую, чтобы ближе к дому и сыну, а не то, что хотелось. Но жизнь очень редко поворачивается к тебе лицом, в основном ж@@@й, а потому ты жертвуешь своими желаниями, чтобы близким людям было от этого легче. Я опустила стекло, закурила, так как дома не успела, а на работе нельзя. Выбрала диск с ирландскими застольными песнями, которые очень бодрят с утра, и нажала на газ. Выехав с нашей небольшой улицы на соседний проспект, встала в хвост пробки, ехидно радуясь внутри, что мне нужно проехать всего до второго светофора, а не в центр. Когда на первом перекрёстке загорелся зелёный, и я поехала вперёд, неожиданно слева сначала потемнело, потом раздался звук удара, а затем противный скрежет металла, как если бы сразу несколько десятков банок из-под газировки кто-то могучий сжал в своей руке. В голове успели сразу пронестись две мысли: «подушки не сработали, обманули с@@и» и «Илюшу жалко, как он без меня»…

Так, спокойствие только спокойствие, как говорил незабвенный Карлсон. Нужно установить мою личность и текущее время. Начнём осмотр помещений.

В доме более-менее жилой оказались только спальня, где я себя обнаружила, да кухня. В остальных комнатах мебель была закрыта чехлами, и в одной из них стоял чемодан. Видимо, мой. Сдёрнув чехол с большого, и, вероятно, дорогого, обитого толстым гобеленовым атласом, какой я видела только на мебели в музеях, дивана я стала извлекать из чемодана вещи. Судя по их ассортименту, либо я двойной агент, либо веду двойную жизнь из каких-то личных соображений. В чемодане обнаружилось два набора одежды. Один я условно назвала «синий чулок», а второй — «аппетитная штучка». Если в первом были боты без каблука и на шнурках, то во втором — лаковые туфли на шпильках. И остальное примерно так же. Никаких документов в чемодане не оказалось, зато в прихожей был обнаружен большой кожаный портфель, зонтик, плащ фасона, как у моей бабушки, когда она была молодой, и калоши. Взяв портфель, я снова отправилась в комнату, где разбирала чемодан и теперь освободила от чехлов круглый стол и что-то среднее между стулом и креслом. Вытряхнув всё содержимое портфеля на стол, а это оказались в основном папки с бумагами и какие-то свитки, я углубилась в их изучение.

Первая же папка порадовала дипломом с отличием математической магистратуры Гарварда, ну, это не страшно с моим ВМиК МГУ, а вот имя в дипломе, наконец, хоть что-то прояснило: я — Септима Вектор. Вот кто так её, бедолагу, назвал? Почему не Биссектриса Тангенс? Или Синусоида Эллипс? Или вообще Котангенс Дифференциал. Очень так всё математично! Диплом маггловский и американский. А как же магия? Одним из свитков оказался дипломом об окончании Ильвермони со сданными десятью ТРИТОН на «превосходно». Следующие два свитка порадовали тем, что я защитилась как подмастерье в арифмантике, и через год сразу мастерство. Теперь понятно, что за странное колечко с цифрами у меня на пальце правой руки. Остальные бумаги были какими-то работами по математике и, видимо, арифмантике. Из общей массы выделялось два больших конверта — один уже распечатанный, а второй нет.

Первый оказался ни чем иным, как приглашением на собеседование в Хогвартс для соискания должности профессора арифмантики с подписью АПБВ Дамблдора. Дата встречи: 20 июня 1990 года.

Второе, не вскрытое письмо, было очень объёмным. Писал мне отец, который почему-то называл меня Майя и очень надеялся, что наш план удался. И что он советует мне, пока я не решу выйти замуж, придерживаться легенды Септимы Вектор. К письму прилагалось свидетельство о рождении Майи Альбионы Блэк, дочери Мариуса Блэка и Адельгейде Гамп, два ключа от сейфов в Гринготтсе и папка с документами на собственность в маггловском мире: дом в Лондоне, коттедж в Бате, квартира в Париже и коттедж на острове Корфу. А также не именные акции крупных банков и компаний на сумму порядка двенадцати миллионов фунтов. Не поняла: отец что умер? Почему мне перешло всё это имущество? Уронив голову на руки, я простонала: «Хоть кто-нибудь был бы, у кого можно было хоть что-то узнать!»

— Хозяйка звала Тирли? — спросила не такая уж и страшная домовушка, появившаяся с хлопком в комнате.

— Звала! Мне очень нужна помощь!

— Привет, Тирли! Я не знаю, что вчера произошло, но я частично потеряла память. Ты не в курсе, что случилось?

— О! Бедная хозяюшка! Всё-таки проклятие сработало!

— Какое проклятие, Тирли! Я же не помню!

— Один волшебник проклял Род Блэк, все наследники должны были умереть молодыми. Вы вчера, когда пришли, сразу попросили спальню подготовить, сказали, что резко плохо себя почувствовали. Тирли хотела дать вам безоар на всякий случай, но вы уже спали.

— Почему безоар? Похоже, было, что меня отравили?

— Аура была грязная и запах похожий на цикуту.

— Ясно, что ничего не понятно. Хорошо, предположим меня кто-то где-то отравил. Получается — я умерла?

— Не думаю, у вас хорошая чистая аура, органы тоже, вроде бы, все хорошо работают. Хозяйка, знала, что умирает и провела один обряд, который должен был вас спасти в случае смертельной опасности. Вот, наверное, он и сработал.

— А почему я стала Септимой Вектор?

— Хозяин Мариус скрыл ото всех его брак с хозяйкой. Он же был сквиб. А сквиб, особенно Блэк — это не простая ноша в магическом мире. Ему было не сложно скрывать супругу и дочь — в основном все свои дела хозяин вёл в маггловском мире. Дом ваш в Лондоне — магический, но стоит в маггловском квартале. Там вы и жили, пока не пришла пора идти в школу.

— И? Как я попала в Ильвермони?

— О, совсем просто! Вы шутили с отцом — он должен был придумать имя, а вы фамилию. А вы оба были математики, вот так и получилась Септима Вектор. А с Ильвермони просто — послали документы, как магглорождённая волшебница, и вас приняли. Многие бы там учились, но дорого для иностранцев, потому все идут в Хогвартс.

— Когда умер отец?

— Почти год назад, вы приезжали на его похороны. Но вопрос с наследством оказался не завершён, так как хозяин назначил оглашение завещания через год после его смерти. А всё маггловское имущество он переписал на вас ещё пять лет назад. Говорил, что у магглов очень сложно решаются наследственные дела, чтобы после его смерти у вас не было проблем.

— На какую дату назначено оглашение?

— На 10 июня 1990 года.

— А какое сегодня число,

— 9 июня 1990 года.

— То есть завтра? И где оно будет?

— Оно будет в Гринготтсе, но вам туда идти нельзя.

— Это ещё почему?

— Потому, что вы сейчас не Майя Альциона¹ Блэк, а Септима Вектор и про вас никто не знает.

— Не хочу тебя разочаровывать, но, скорее всего, кто-то знает. Кто-то же вчера меня отравил?

— Тирли не подумала, простите глупую Тирли.

— Как зовут поверенного отца в Гринготтсе?

— Уважаемый Мирагор. Когда вы хотите его навестить?

— Сегодня, только приведу себя в порядок и схожу с ним поговорить. Сделай-ка мне ванну.

Отсутствие многих привычных мне вещей с лихвой компенсировала банщик-массажист-парикмахер-стилист Тирли. После ванной оказалось, что у меня очень хорошие чёрные волосы, которые до того были заплетены в косу, вот и не бросились в глаза мне при разглядывании собственного отражения. Брови густые, с выразительным изгибом, могу одну приподнять, но только левую. Интересно — это я специально тренировалась или это врождённое? В банк было решено идти «аппетитной штучкой». На улице было солнце с облачками и градусов 16-17 тепла. Я надела тёмно-синий брючный костюм, с коротким жакетом на одну пуговицу. Сначала хотела надеть под жакет блузку, но увидела корсет такого же цвета, как костюм, с кружевной отделкой лифа и передней шнуровкой и передумала. Брюки сидели на попе как влитые. Корсет приподнял и без того крепкую грудь так, что в вырезе жакета было видно немного кружева и начало груди. Чтобы взгляд смотрящего точно фокусировался там, где надо, на шею я повесила сапфировый кулон, который аккурат примостился в нужной выемке. Попросила Тирли собрать мои волосы в высокий хвост и слегка подкрутить концы. Шпильки надевать не стала, выбрала каблук высокий, но потолще. Сверху на плечи накинула мантию интересного фасона — что-то среднее между пелериной и мужским плащом-накидкой — она крепилась специальными фибулами на плечах, оставляя фронт практически открытым, длинною не доходя до колен. Критически оглядев себя в зеркало, подумала о косметике.

— Тирли, скажи — маги пользуются макияжем?

— А что это — «макияжем»?

— Я бы хотела сделать ресницы чуть длиннее и толще, а губы более насыщенными. Магглы для этого имеют разные вещи, которые называют косметикой.

— Магам этого не нужно. Смотрите в зеркало и скажите Тирли, когда хватит.

Скажу я вам, никакое норковое наращивание не даст вам такие ресницы. Так ими и хочется хлопать и хлопать. Надо будет опробовать на ком-нибудь! Губы стали чуть более яркими и насыщенными. Всё это в целом сделало из меня реальную «аппетитную штучку» — я б себя хлопнула по попе, если б была мужиком!

— Тирли, я сама сейчас побаиваюсь аппарировать, потом потренируюсь. Отнеси меня поближе к банку.

Домовушка сунула мне в руку свою сухую и прохладную лапку, и мир схлопнулся, чтобы снова раскрыться в другом месте. Я стояла в маленьком тупичке переулка отходившего от Диагон Аллеи — мечты каждого поттерианца.

— Стань невидимой и будь рядом — мало ли что мне может тут угрожать. Если я скажу «опасность» — сразу аппарируй нас домой. Кстати, а где мы сегодня были?

— Дом хозяина Мариуса в Бате.

— Ну, с бо… или как тут? Ну, с Мерлином? Надо этот раздел изучить повнимательнее!

Зайдя со светлой улицы в темноту, я слегка потеряла ориентацию в пространстве. Попыталась с этим справиться, закрыв на минуту глаза, снова открыв их, сделала шаг вперёд и случайно наткнулась на выходящего из банка мужчину. У него в руках была какая-то папка с документами, которые он успешно уронил и документы рассыпались по полу.

— О, простите меня! Я сейчас всё подниму! — сказала я, присев около рассыпавшихся бумаг, и прошептала: «Тирли, помоги!»

Все документы разом вспорхнули над полом, и один за другим прилетели ко мне в руки, сложившись в аккуратную стопочку. Я поднялась и протянула их мужчине лет тридцати, ростом выше ста восьмидесяти, с чёрными волосами и глазами. «Ну нет, этого не может быть. Прямо вот так взять и в первый же день напороться на Северуса Снейпа. Это же не он?» — подумала я, всё ещё сжимая его документы в своих руках, из которых он пытался их выдернуть. «Не стану с ним знакомиться, мне это не нужно. Влюблюсь себе на голову, а он по Лили сохнет, да и проживет не долго», — все эти мысли разом промелькнули у меня в голове, а в ушах прозвучало:

— Мисс, вы хорошо себя чувствуете? Если да — то могли бы вы отдать мне мои документы?

Я посмотрела на свои руки и сразу же испуганно их разжала и отдёрнула.

— Мисс, всё-таки — вы хорошо себя чувствуете? Не нужно ли вас куда-нибудь проводить? — спрашивал мужчина, о котором мечтают миллионы его книжных фанаток.

— О нет, спасибо! По-моему, со мной всё неплохо и, кажется, я уже пришла туда, куда шла, — ответила я, — извините ещё раз, что натолкнулась на вас и уронила ваши документы.

— Не стоит беспокойства, — сказал он и чуть отступил в сторону, давая мне дорогу.

— Спасибо, хорошего дня вам, сэр! — сказала я и прошла вглубь банка.

Помещение выглядело, конечно, иначе, чем в фильме, было более светлым, конторки у гоблинов нормальной высоты и никто из них не взвешивал драгоценные камни и металлы прямо в клиентском зале. В основном они все что-то считали и записывали в свои большие бухгалтерские книги.

— Добрый день, уважаемый, могу ли я задать вам вопрос? — обратилась я к ближайшему гоблину.

Он поднял глаза от своих расчётов и сказал:

— Здравствуйте, уважаемая мисс, что у вас за вопрос?

— Я хотела бы встретиться с уважаемым Мирагором, как бы мне это устроить?

— Вам назначено на сегодня?

— Нет, не назначено, но у меня есть к нему один очень деликатный вопрос, — после этих слов я достала два ключа от ячеек в банке и продемонстрировала их гоблину.

— Подождите некоторое время, — сказал гоблин. Он достал хрустальную призму потёр её и прохрустел что-то на своём языке, потом посмотрел на меня и сказал: — Ожидайте!

Спустя примерно десять минут, ко мне подошёл другой гоблин, одетый несколько иначе, чем сотрудники, которые работали в общем зале и сказал:

— Добрый день, уважаемая мисс! Моё имя Мирагор, чем могу быть вам полезен?

— Моё имя Майя Альциона Блэк, я хотела бы поговорить с вами в приватной обстановке.

— Рад видеть вас в добром здравии! Конечно, давайте пройдём в мой кабинет, там и поговорим!

— Уважаемый Мирагор, я хотела бы поговорить о завтрашнем оглашении завещания моего отца.

— Увы, уважаемая мисс Блэк, я никак не могу заранее рассказать вам его содержание, — ответил мне гоблин.

— А почему вы решили, что я пришла для того чтобы узнать заранее содержание завещания отца? Нет, я здесь совершенно не по этому поводу. Я пришла сказать, что не смогу открыто присутствовать завтра на этом мероприятии. Меня вчера отравили и я чуть не умерла. Кто-то явно пытается убрать меня до оглашения завещания. Если есть такая возможность, чтобы я присутствовала, а меня никто не видел, то это был бы идеальный вариант!

— Я думаю, мы сможем это устроить, — сказал Мирагор, — на оглашение приглашено не так много народу.

— А кто именно приглашён? Это является тайной? Или я могу узнать список?

— Всего два человека: вы и Люциус Малфой.

— Как интересно. Вы говорите Люциус Малфой? Возможно, он приглашён как муж Нарциссы Малфой?

— Не могу этого знать, — сказал Мирагор, — это личные дела вашего батюшки.

— Тогда у меня к вам ещё один вопрос, — и я достала ключи от сейфа, — от каких сейфов эти ключи?

— То есть как от каких? — удивился Мирагор, — Это же ваши ключи.

— Видите ли, уважаемый Мирагор, после вчерашнего отравления у меня есть некоторые проблемы с памятью. Что-то я помню, а чего-то нет. Если сказать коротко об этих ключах, то я не помню о них абсолютно ничего.

— Это ваши ученические сейфы: один от вашей матушки и один от вашего отца. Но, поскольку вы не учились в Англии, а учёбу в Ильвермони вам оплачивал отец из других средств, то все деньги, выделенные на обучение здесь, остались нетронутыми.

— Если это ученические сейфы, то сумма наверно в них невелика, я права?

— Ну это с какой стороны посмотреть, — ответил Мирагор, — для вас может быть и не велика, а для многих других семей английских волшебников очень даже приличные деньги.

— А можете вы просто сказать, сколько там денег?

— Конечно, могу, это же моя работа. Сумма хранящегося в обоих хранилищах золота составляет примерно 110 000 галеонов. Это вместе с процентами, которые были начислены за то время, что вы не пользовались этими деньгами.

— Уважаемый Мирагор, возможно вам покажется немного идиотским мой вопрос, но вы всё же помните, что у меня есть некоторые проблемы с памятью. Скажите мне, пожалуйста, существует ли такая вещь как бездонный кошелёк, который привязывается к хранилищу Гринготтса?

— Безусловно, мисс Блэк, такой кошелёк существует. Но у меня тоже к вам есть один вопрос: не окажете ли вы любезность пройти проверку на определение родства? И чтобы мы с вами оба были до конца уверены что вы — это точно вы. Потери памяти — не очень хорошая вещь.

Проверка показала то, что и должна была показать. Моим отцом и являлся Мариус Сигнус Блэк, матерью Адельгейде Патрисия Гамп. Причём, что интересно, я была такого же колена Рода, что Орион и Вальбурга. Так, что тут ещё на пергаменте этом? У меня в наличии одна живая бездетная тётка — Кассиопея Андромеда Блэк, а покойная Вальбурга оказалась моей кузиной по дяде Поллуксу, стало быть, Сириус мой двоюродный племяш! Стоп! Так и Дорея — сестра моего отца и моя родная тётя, стало быть, Сохатый — мой кузен, а Гаррику, как и Сириусу, я двоюродная тётя — для магмира очень даже близкое родство!

— Уважаемый Мирагор, вот у меня такой вопрос: а ежели я являюсь двоюродной тётей Гарри Поттеру, могу ли я получить опеку над ним, как самая ближайшая его живая родственница?

— Думаю, теоретически — можете. Но практически, увы… Все знают, что опекун Гарри Поттера — Дамблдор. У вас есть средства влияния на него?

— Не знаю, — честно ответила я, — может и есть, а может и нет. Я же ничего толком и не помню! Так что, вас удовлетворили результаты проверки? Могу я получить кошель?

— Безусловно, мисс! Ну что же вы не дочитали результаты проверки до конца?

— А там что-то ещё было?

— А вы взгляните сами!

Я снова взглянула на пергамент, внизу под именами родственников было написано:

Титул: Леди Блэк, регент Рода.

Вот и зачем оно мне? Может свалить обратно в Штаты? Продам акции, найду Гейтса, инвестирую в разработку Windows, стану миллиардером. А будет кочевряжиться — найду Джобса, расскажу ему про Windows, Google и Facebook — уж он-то точно оценит. А то тут сейчас дольками закормят на собеседовании или Люц дотравит за наследство…

— Мисс Блэк, вы слышите меня? Вы хорошо себя чувствуете?

— Слышу вас, уважаемый Мирагор, очень хорошо! А вот чувствую себя — не очень. А мне обязательно становиться регентом рода?

— Мисс Блэк, это же не я вас назначил, а магия! Вы собираетесь с ней спорить?

С магией, определённо, я спорить не собиралась. Неизвестно чем чреваты такие споры.

— Так что насчёт завтра? Во сколько мне подойти?

— Приходите к 10 утра, — сказал Мирагор, — и вот ваш кошель, капните на него каплю крови, для опознавания хозяина. Лимита по снятию для вас нет, так как вы — совершеннолетняя волшебница. Сумма снятия ограничена общей суммой, хранящейся в сейфе, к которому привязан кошель.

Выйдя из банка, я задумалась, куда мне податься? По магазинам идти категорически не хотелось, домой можно, но несколько попозже. Погода была чудесная, тепло, светило солнышко, хотелось пройтись или посидеть где-нибудь на улице. Что же тут на этой Диагон Аллее интересного? Ага! Флориан Фортескью! Пойду поем мороженого за уличным столиком. Но это оказалось не очень хорошей идеей. По мере приближения к кафе, глядя на его полосатые зонтики и людей сидящих вокруг круглых столиков с креманками полными разноцветных шариков, я тут же вспомнила наш последний отпуск в Италии вместе с сыном. Как в таком же уличном кафе на набережной мы ели джелатто и обсуждали, какой же дурак сказал, что самое вкусное мороженое делают в России. На этих воспоминаниях меня переклинило, сразу вспомнилось, что я никакая не Майя и не Септима, а Марина, и что разом из-за какого-то козла, я потеряла свою собственную жизнь, а вместе с ней сына и родителей, а они — мать и дочь. И я стояла, смотрела на мороженое и слёзы текли по моему лицу.

— Мисс, у вас что-то произошло? — сказал приятный мужской голос. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

Переведя взгляд туда, откуда звучал голос, я с ужасом увидела, что всё это мне сказал никто иной, как Люциус Малфой. Он стоял и смотрел с сочувствием на меня, протягивая снежно-белый платок. Видимо я была так удивлена, что не сразу нашлась, что ответить, да и платка не взяла. Просто стояла и смотрела на него. А в этот момент за спиной прозвучал приятный баритон:

— Мисс, с вами снова что-то случилось?

Обернувшись, я увидела всё того же Северуса Снейпа, с той же папкой документов. Растеряно переводя взгляд с одного на другого и обратно, я подумала, что, наверное, всё-таки лучше бы я пошла домой, и тихо шепнула: «опасность». И сразу же верная Тирли переместила нас в коттедж в Бате.

Дома мне почему-то очень захотелось спать. Я попросила Тирли расстелить постель и закрыть шторы, разделась и только лишь головой добралась до подушки, как сразу же уснула. И приснился мне, что ни на есть странный сон. Всё то, что произошло со мной вчера до момента аварии, а потом и после. Во сне мне показали (по-другому я это назвать не могу), что я в том, моём мире не умерла, а пришла в сознание и мой любимый сын и родители навещали меня. А я в этом мире — это снятая копия матрицы сознания с той меня, первоначальной, которая осталась в моём мире. Условно говоря, сознание взяли и раздвоили, а вернее скопировали и родная (базовая) матрица осталась при мне, той, которая я, а новую, копию, перенесли в тело Майи, которая, видимо, всё-таки умерла. То есть приклеили меня к этому телу и миру навсегда. Осознание того, что я в этом теле всего лишь копия той, что осталась дома вместе с сыном и родителями, абсолютно не облегчало страданий этой моей версии от разлуки с ними. Ну, тут уж ничего не поделаешь, придётся как-то выстраивать свою новую жизнь.