Глава 48. Работы, неудачи и обиды

Лорд Селвин, получивший вчера вечером от Монтермара указание занять чем-нибудь Дамблдора как минимум до обеда, прибыл в Хогвартс к половине десятого утра. Директор был на месте, но еще не завтракал, а когда Георг сообщил, что ждет его для начала исполнения им общественных работ, естественно, доволен этим не был. Георг с непроницаемым лицом вызвал старшего эльфа Зарвина и сказал, что им нужно подобрать в Большой башне помещение для нового класса Прорицаний и покоев преподавательницы, так как родители возмущены тем, что девочки в юбках должны карабкаться на занятия по веревочной лестнице. Альбус хотел было начать возмущаться, но напомнил себе, что скандалы ему сейчас ни к чему, и согласился.

Пригласили и профессора Трелони, чтобы узнать её пожелания по устройству на новом месте. Прорицательница возжелала иметь покои как можно ближе к крыше. В итоге поднялись на верхний этаж башни, где было четыре пустых заброшенных класса, потом заглянули на чердак — там вполне можно было обустроить мансарду для проживания профессора.

— Ну что же, господин директор, прошу, — сказал Селвин, — от вас требуется полная очистка всех классов на этом этаже и чердака башни от мусора, а также восстановление кладки стен, если она где-то нарушена, стекол, если они разбиты. Если нет совсем, оставьте, потом вставим.

— Зарвин, а как вы поступаете со старой мебелью? — поинтересовался Георг у старшего эльфа.

— Если состояние приемлемое — относим на склад, если плохое — уничтожаем.

— Тогда мебель тоже уничтожьте, пожалуйста, уважаемый директор Дамблдор, — сказал Селвин, — сюда явно требуется новая.

Георг вышел с Зарвином из класса, где в данный момент «работал» Дамблдор, и спросил, сколько парт должно быть в стандартном классе? Тот ответил, что обычно они рассчитывают на пятьдесят студентов, чтобы лучше остались свободные парты, чем не хватило. Но в классе Прорицаний у профессора Трелони не парты, а столы по типу обеденных, так как студенты на уроках пьют кофе и чай для гаданий. Правда, её предмет выбирают не очень много учеников, потому семь столов по четыре ученика за каждым ей вполне хватит. Закупать столы и стулья для этого кабинета не нужно, на складе найдутся одинаковые в приличном состоянии.

— Когда Дамблдор закончит с первым классом, принесите туда столы, стулья и всё добро профессора из класса Прорицаний. Остальные три класса пусть пока останутся пустыми, парты закупим туда новые, а какие там будут классы, решим чуть позднее, — сказал Селвин. — Я сейчас вызову гоблинов-ремонтников, вы проводите их сюда для обновления крыши и устройства жилья для профессора.

Он вышел в коридор, связался с Малфоем и попросил его прислать команду в Хогвартс прямо сейчас. Когда они прибыли, Дамблдор уже закончил с расчисткой и классов, и чердака башни. Георг разъяснил гоблинам задачу, оставил с ремонтниками Зарвина, а сам, убедившись, что прошло только два часа, вместе с Дамблдором направился в Северную башню. Эльфы уже вынесли всё из бывшего класса Прорицаний, занятой комнатой в башне оставались только личные покои Трелони. Селвин попросил Дамблдора расчистить от мусора все помещения Северной башни от подвала до чердака. Потом позвал Зарвина и сказал ему, что после того, как гоблины закончат, эльфы пусть переселяют Трелони, а ремонтники идут сюда для обсуждения следующих задач. Сам же начал обследование башни. Через некоторое время старший эльф попросил лорда Селвина подойти в Большую башню, к месту работ гоблинов, потому что туда пришла заместитель директора, привлеченная строительным шумом, так как несколькими этажами ниже находится её кабинет, и требует объяснений.

— Лорд Селвин, добрый день, — сказала профессор Макгонагалл. — Объясните, пожалуйста, что здесь происходит?

— Добрый день, уважаемая заместитель директора Макгонагалл, здесь происходят ремонтные работы, связанные с перемещением сюда класса Прорицаний, — ответил Георг. — От многих родителей поступили жалобы на то, что, поднимаясь на урок по веревочной лестнице, студентки, простите за прозу жизни, сверкали стоящим внизу одноклассникам своим нижним бельём, а это недопустимо.

— Да, конечно недопустимо, почему-то раньше мы об этом не подумали, — сказала покрасневшая дочь пастора, которой этот факт, очевидно, ранее в голову не приходил. — А другие кабинеты для чего вы ремонтируете?

— Если хотите, в один можем переместить класс трансфигурации, тогда вам придется пройти всего три лестничных пролета от своего рабочего кабинета заместителя директора до места преподавания, — предложил Селвин. — Их ремонтируют пока без определенного назначения, и они будут оборудованы новыми партами и стульями. Согласитесь, классы настолько разбросаны по замку, что порой студентам приходится практически бегом перемещаться от одного к другому, чтобы не опоздать, а здесь можно устроить сразу четыре предмета рядом.

На это Макгонагалл возразить было нечего, да и предложение о кабинете трансфигурации в той же башне, где размещался и её рабочий кабинет, было заманчивым.

— Я бы хотела получить один из этих классов, если в нем всё будет точно так же, как сейчас в моем старом, — сказала Минерва.

— Нет проблем, — ответил Селвин, — и поторопите деканов и преподавателей с заявками на закупки, первое сентября приближается, мы бы хотели успеть всё закупить. И еще хотел вам сказать, что после того, как вы принесете клятву декана Гриффиндора, для вас в башне должны будут открыться покои Годрика, где традиционно проживает декан. А также его библиотека и тренировочный зал для студентов. То же самое произойдет и в башне Рейвенкло. Но вот с Хаффлпаффом сложнее. Мне бы хотелось побеседовать с деканом этого факультета насчет переезда. Этот факультет в данный момент занимает не свои помещения, мы планируем отремонтировать их собственную башню, где для декана откроется кабинет Хельги, её библиотека и лаборатория.

— Я свяжусь с деканом Спраут и выясню, когда она сможет с вами встретиться, — ответила Макгонагалл, — и можете называть меня Минерва в отсутствие студентов.

— Можете тоже обращаться ко мне по имени — Георг, — ответил Селвин, довольный, что вроде бы с Макгонагалл контакт налаживается.

Селвин снова проверил время — надо занять Дамблдора еще часа на два-три. Гоблины закончили обновление крыши Большой башни и обустройство в ней покоев для профессора Трелони. Помещение вышло просторным и светлым, несмотря на то, что это чердак, так как в крыше были сделаны четыре мансардных окна на все стороны света. Пришедшая Трелони оказалась очень довольна, и эльфы начали переносить её мебель и вещи. Георг попросил Зарвина принести самый старый план Хогвартса, который он сможет найти. Тот принес что-то вроде альбома из сшитых вместе больших пергаментов. Селвин нашел в нем план башни Слизерина и вернулся с ним в Северную башню, прихватив гоблинов-ремонтников. Дамблдор как раз уже заканчивал там с работой по расчистке, когда увидел Селвина, разложившего какой-то план и изучающего его совместно с обступившими его гоблинами.

— Вы что-то планируете сделать с этой башней? — поинтересовался Альбус.

— Планируем восстановить её согласно плану Основателей, — ответил Селвин.

— И что же тут было по их плану? — спросил Дамблдор.

— Это была башня факультета Слизерин, всегда была его башней, и лишь сто пятьдесят лет назад по неясной причине факультет переместили в сырые и холодные подземелья, — ответил Георг.

— Думаете, слизеринцы, привыкшие к своим подземельям, захотят жить в башне? — скептически отнесся к планам Георга Альбус.

— А вы думаете, что мы, слизеринцы, не люди? И просто обожаем мёрзнуть и сидеть в сырости и темноте? — ответил Селвин. — Попечительский совет планирует полностью восстановить Хогвартс таким, каким его задумали Основатели. Средства у нас есть, есть возможности и желание. В данном виде замок не самое приятное место для учебы и проживания.

— Не могу согласиться; по мне, Хогвартс в прекрасном состоянии — сказал Альбус. — Я могу быть свободен?

— Я займу еще немного вашего времени, — сказал Селвин, — давайте спустимся на этаж ниже, тут по плану должен быть проход в Центральную башню, но его, видимо, замуровали. Нужно найти его и очистить от скрывающей кладки.

Селвин, Дамблдор и гоблины спустились ниже. Гоблины стали простукивать стены, а Дамблдор воспользовался заклинанием для поиска пустот. Практически одновременно они указали на одно и то же место. Посовещавшись, решили не использовать заклинания. Гоблины начали разбивать камни кирками. Кладка оказалась совсем непрочной, по сравнению с основной стеной, и стоило вынуть несколько камней, как остальные осыпались сами по себе. В стене оказалась арка с двустворчатой дверью, открыв которую Георг попал в недлинный коридор, ведущий сразу в холл перед Большим залом.

Если судить по расстоянию от Северной башни до основного корпуса, где располагался Большой зал, такого быть не могло. Селвин прошел через арку, вышел в холл и вернулся обратно. Быть не могло — но было! Видимо, срабатывало что-то вроде портала. Это была замечательная новость — теперь слизеринцам не придется добираться до завтраков, обедов и ужинов из подземелий по двадцать-тридцать минут.

«Скорее всего, такие проходы должны быть во всех факультетских башнях, — подумал Селвин, — надо будет заняться их розысками».

Дамблдору не нравилась кипучая деятельность, развитая Селвином. Еще больше ему не нравилось то, что, во-первых, с ним никто не советовался по вопросам перемещения классов, а уж тем более факультетов (особенно переселения Слизерина из их подвалов, где их никто не видел и не слышал после окончания занятий). А во-вторых, что управляет ремонтными работами сам председатель совета; соответственно, подписывать сметы работ и оплачивать их тоже будет он. Расходы на ремонт ежегодно давали Альбусу приличный мешочек галеонов в карман. Кто будет проверять, на крыше какой из башен что ремонтировалось, а что нет. Теперь же галеоны уплывали прямо на его глазах от совета напрямую к гоблинам, минуя обычную промежуточную остановку в кабинете директора Хогвартса, которая сильно сокращала их количество.

Селвин уже не знал, что бы ему еще придумать, чтобы Дамблдор был на его глазах.

— Вы сейчас идете обедать в Большой зал? — спросил он директора.

— Да, самое время, — ответил Дамблдор.

— Я с вами, — сказал Георг, чуть ли не подхватывая Альбуса под локоток, — что-то я проголодался от всех этих забот, да и наверняка найдется, что еще обсудить за столом.

Дамблдор понял, что Селвин его не отпускает не просто так: возможно, кто-то осведомлён о похищении и его подозревают.

«Что ж, придется отложить на пару дней свои планы и сидеть тут в Хогвартсе, изображая бурную деятельность по поручениям совета и отсутствие желания выходить из замка, чтобы тот, кто заподозрил меня, понял, что я не при чем».

С самого раннего утра Монтермар, лорд Лестрейндж и Северус переместились в Лестрейндж-мэнор. Туда же был вызван Вольфганг Аккерман, который привел с собой троих своих агентов для обыска дома Дамблдора. Сначала провели обряд кровного поиска, который указал лишь на виллу в Джерси, где, по переданным от агента наблюдения сведениям, оставался только один Джеймс. Дождавшись сигнала от Селвина, Аккерман со своими агентами отправился в Годрикову Впадину. А Дракон — в Хогвартс. Монтермар надеялся найти контакт с замком и узнать у него, не спрятан ли Роберт там. Северус остался с Корвусом, чтобы для контроля повторить обряд еще раз через пару часов.

Аккерман вернулся через три часа. Сказал, что они обыскали в коттедже каждый дюйм, проверили Гоменум Ревелио все стены, пол и потолок в поисках скрытых пространств и ничего не нашли. Побеседовали ненавязчиво с соседями, те сказали, что видят Дамблдора крайне редко, так как в основном он живет в Хогвартсе. Вернулся и Монтермар, сказал, что контакт с замком он установил, никаких детей Альбус туда не приводил, но замок сразу ему нажаловался на плохое состояние Источника и потребовал, чтобы у замка, наконец, появились деканы и занялись проведением положенных им ритуалов. Дракон пообещал Хогвартсу, что первого сентября все деканы примут клятвы и все сделают как положено.

Северус еще дважды проводил обряд поиска, и все безрезультатно. Около четырех пришел Селвин и сказал, что Дамблдор совершенно спокоен и никуда не собирается. Что после обеда они обсуждали план по переносу из Южной башни в Большую кабинетов Гербологии и Чар, так как Южная башня изначально была башней Хаффлпафф. Директор предлагал вызвать Флитвика и Спраут, чтобы обсудить это прямо сегодня, но Георг перенес эти встречи на завтра и сказал, что будет у Дамблдора к девяти утра. На что тот ему ответил, что он может приходить в любое время, так как он, Альбус, никуда не собирается.

— Должен признать, к сожалению, похоже, что насчет Дамблдора в этом деле мы ошиблись, — сказал лорд Лестрейндж.

— Я попросил Хогвартс на всякий случай не выпускать Альбуса за границы защитного купола пару дней, — сказал Дракон, — но если это не Дамблдор, то тогда кто?

— Надо переговорить с эльфийкой Поттеров, — сказал Корвус, — домовики безошибочно определяют магию волшебников, они могут не узнать внешность, но магию должны!

Дракон поблагодарил Аккермана и его людей, просил, если вдруг возникнут какие-то идеи, поделиться с ним, и отпустил их. Монтермар, Северус и Лестрейндж вернулись на остров.

С самого утра замок пустел. Еще до завтрака отправились на поиски Роберта Монтермар, лорд Лестрейндж и Северус. Потом после большой подготовительной суеты, так как каждый считал своим долгом внести в список что-то нужное, в Лондон за покупками для малышки Рози были отправлены Анхелика и Луччана. Харри был предоставлен сам себе и прибился к разместившимся в мастерской Августусу Руквуду, Рабастану Лестрейнджу и Рейнарду Мальсиберу. Первый колдовал над стальной шкатулкой, пытаясь сделать из неё ловушку для Лордовой души, а вторые обсуждали, как можно сделать интересным посещение старого замка.

— Знаете что, дядюшка Басти и уважаемый Рей, — сказал Харри, — у волшебников нет кино и видео, но что-то же должно быть, что может показать то, чего на самом деле нет?

— Ты имеешь в виду иллюзию, Харри? — уточнил Рей.

— Не знаю, что я имею в виду, но предлагаю вот что — ответил мальчик. — В том же замке нет настоящего дракона, а если попросить отца обернуться и порычать и подышать пламенем, то из этого потом можно сделать, как вы говорите, иллюзию. Это будет очень внушительно.

— А ты видел, как он это делает? — спросил Басти.

— Конечно, видел, это же мой отец, — хихикнул Харри.

— Я сейчас, — сказал Рабастан и куда-то убежал.

Потом вернулся, неся швейцарский модифицированный Омут памяти, который с дозволения Бехара умыкнул в кабинете у Дракона:

— Вот, я достал Омут, а ты, Рей, иди к леди Блэк, проси её нам помочь извлечь у Харри воспоминания, у нас же пока нет своих палочек.

Леди Блэк тоже скучала, потому с интересом поддержала идею просмотра таких воспоминаний и, попросив Харри сосредоточиться на тех, где Монтермар в ипостаси Дракона, извлекла их и поместила в Омут. Сначала все увидели Дракона лежащим на груде золота, потом взлетающим с донжона, потом летящим в ночном небе, рычащим и извергающим пламя. И еще Харри показал небольшой отрывок своего полёта на Драконе.

— Да, — сказал Рабастан, — твой отец производит внушительное впечатление.

— Но для нашего дела надо его попросить специально обернуться где-то, скажем, на фоне скалы и побольше порычать и подышать огнем, мои воспоминания не подойдут, — сказал Харри. — Вы вообще кино когда-нибудь видели?

— Нет, — честно признались Рей и Басти.

— Я тоже не видел, — сказал Августус, — и уверен, что и Барти, и Антонин — никто не видел.

— Тогда, чтобы вы понимали, что я пытаюсь вам рассказать, приглашаю вас всех после сиесты на яхту, — сказал Харри, — только сначала договорюсь с помощником капитана Ингемаром Акельсоном, чтобы он подобрал нам что-то интересное. Встречаемся тут в пять!

— А сейчас идемте обедать, — сказала Леди Блэк, — уже совсем пора.

***

За обедом выяснилось, что Сириус Блэк в кино был, и не раз. Басти и Рэй тут же решили привлечь его к их проекту, и он радостно согласился. Весь обед Харри все поглядывал на Блэка и за десертом сказал:

— Знаете, Сириус, мне кажется, я вас помню. Вы же Padfoot!

— Зови меня Сири! И да, малыш, Padfoot — это я. — Блэк встал, отошел немного от стола и превратился в огромного черного пса, который подбежал к Харри, виляя хвостом и подсовывая свой мокрый нос под его руку, намекая на ласку.

— Padfoot, как же я тебя давно не видел, где ты все это время был?! — грустно сказал Харри, обнимая Блэка за шею.

У собаки из правого глаза потекла слеза, а Рабастан, чтобы разрядить обстановку, сказал:

— Не знал, Блэк, что ты Гримм, а плачущий Гримм — это большая нагрузка на психику!

Все засмеялись, а Сириус перекинулся обратно. Харри пригласил его тоже пойти вместе со всеми смотреть кино на яхту.

— Помощник Акельсон обещал фильм «Остров сокровищ»Они смотрели Treasure Island экранизацию Walt Disney British Films 1950 года. про пиратов, — сказал Харри, — говорит, очень интересный, так что никто не опаздывает!

Харри пошел отдохнуть, а остальные по своим делам. Где-то в начале пятого прибыли Малфои полным составом. Люциус отправился докладывать Монтермару, как продвигаются дела, Нарцисса — к Бэлле, которую не видела четыре года, а Драко отправили к Харри «подружиться и поиграть».

Харри к этому времени проснулся и выписывал на магловской черной футболке специальной белой краской «Padfoot», чтобы завтра подарить её Сириусу. Дверь открылась, и вошел светловолосый мальчик, разодетый, по меркам Харри, «в пух и прах», держащий нос кверху, как будто он хотел разнюхать что-то в воздухе. Он вошел, молча обошел всю комнату и спросил:

— И во что я тут должен с тобой играть?

От такой наглости Харри даже растерялся и не стал ничего отвечать.

— Ума не приложу, — сказал блондин, видимо кому-то подражая, — почему отец решил, что я должен подружиться с каким-то нищебродом, у которого нет ни одной жалкой игрушки.

Он критически осмотрел Харри, на котором были надеты магловские шорты, футболка и сандалии, а пальцы и нос слегка перепачканы белой краской.

— Ты вообще тут кто? Наверное, грязнокровная сиротка, которую взяли в дом из милости.

— А ты сам вообще кто? Индюк-недоросток?

— Вот, еще и никаких манер. Перед тобой наследник Малфой, встань и поприветствуй меня, как следует.

Харри медленно поднялся, сжал кулаки и сказал:

— А ну двигай отсюда, наследник, пока тебе в нос не прилетело! — Он, конечно, слышал на ярмарке и более крепкие выражения, но посчитал этого достаточным и сделал шаг в сторону противного мальчишки, угрожающе на него глядя.

Младший Малфой не ожидал такого отпора и, начав пятиться назад, зацепился за ковер, упал на свою чистокровную попу и громко заплакал от боли и унижения. В это время мимо проходил расстроенный сегодняшним днем Северус. Увидев рыдающего Драко и сжимающего кулаки Харри, он решил, что тот побил его крестника.

— Харри! Как тебе не стыдно, к тебе гость пришел, а ты бьешь его!

Почувствовавший подкрепление Малфой зарыдал еще громче. Северус взял его на руки и, укоризненно взглянув на Харри, пообещал с ним позже разобраться и вышел из комнаты. Харри стало так обидно: вот уж от Северуса он никогда не ожидал такого — он думал, они друзья, а тот, ни в чем не разобравшись, сразу предал его ради какого-то чужого мальчишки. С этой горькой мыслью и злыми слезами он побежал в мастерскую и там врезался в того, кто стоял первым, а это был Долохов. Антонин и вся компания, которая там ждала Харри, начала выяснять, в чем дело.

— Он сказал, что я грязнокровная сиротка и нищеброд, потом нарочно заплакал, чтобы Северус думал, что я его побил, а я в жизни никого не бил. А он поверил! Предатель!

— Все ясно, — сказал Сириус. — Малфой привез своего отпрыска, такого же надутого павлина, как он сам. Хочешь, я пойду и надеру ему зад?

— Не хочу, ну их! Пошли лучше, куда собирались! Кино нас ждет!

***

За ужином отсутствовала большая часть мужского населения замка, в том числе Харри. Зато были лорд и леди Малфой и Драко.

— Бехар! Скажи, пожалуйста, а где остальные гости и мой сын? — поинтересовался Дракон.

— Наследник Харри и джентльмены на яхте. Сначала они смотрели кино, а теперь у них там пиратская вечеринка.

— Интересно, а почему всех не позвали? — спросил Монтермар.

— Наследник Харри сказал, что он с хамами, лгунами и предателями за одним столом сидеть не собирается.

— И кто же у нас тут хамы, лгуны и предатели? — задал вопрос Дракон, окидывая сидевших за столом.

Драко покраснел, как маленький помидор, что на контрасте с его волосами стало всем очень заметно.

— Так-так. Будьте добры вашу руку, молодой человек, — сказал Монтермар и взял дрожащую ладошку Драко.

— Значит, грязнокровный нищеброд? Да если бы мой сын захотел, половина замка бы была завалена игрушками. Но он не такой, как вы, ему просто это не нужно, — возмутился Дракон. — Его кровь — моя кровь, вы считаете её грязной? Люциус, приглашение твоего сына в замок теперь мне кажется ошибкой. Либо он меняет свое поведение, либо он здесь не живет. А ты, Северус, думаю, очень долго будешь теперь извиняться перед Харри, и неизвестно, простит ли он тебя. Как ты мог подумать, что он, с его-то прошлым, кого-то просто так ударит? Всем приятного аппетита, а я пошел на вечеринку к сыну, — сказал Монтермар и аппарировал на пристань.

***

Над открытой палубой горели разноцветные огоньки и звучал весёлый смех.

— Я буду Джим Хокинс, — звенел с палубы довольный голос Харри, — дядя Антонин будет сквайром Трелони, Сири — доктором Ливси, Басти  — капитаном Смоллеттом, Барти — Беном Ганном, а Рэй — Джоном Сильвером.

— А я кем буду? — спросил Августус.

— Ты будешь попугаем Сильвера, — весело сказал Рабастан.

— Пиастры! Пиастры! — прокричал противным голосом Руквуд, видимо, считая, что именно так должен звучать попугай.

Все весело рассмеялись, а Барти, который все это время что-то писал, отдал листок одному из матросов и что-то сказал.

— Пусть Блэк будет Чёрным Псом, ему больше подойдет, чем доктором, — сказал Рэй, — я не хочу быть Сильвером, лучше я буду доктором Ливси.

— А кто же тогда будет Сильвером? — спросил Харри.

— Я могу, — сказал Дракон, присаживаясь с ними за стол, — я, правда, не знаю, кто это, но мне все равно, главное, чтобы ты, сын, был доволен.

— Сильвер — это одноногий пират! — пояснил Харри.

— Я как раз знаю много пиратских историй, — сказал Дракон.

— Расскажешь? — попросил Харри.

— Вот за ужином и расскажу.

Ужинали весело, под байки о морских разбойниках, которые запивали элем из больших «пиратских» кружек. Потом матрос передал Барти какие-то листки, и он раздал их всем и сказал:

— Я запомнил и записал слова пиратской песни из фильма. Предлагаю ей закончить наш ужин.

Никто не возражал и все дружно затянули"Fifteen men on the dead man's chest" /Пятнадцать человек на Сундук мертвеца/.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Пей, и дьявол тебя доведет до конца.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Их мучила жажда в конце концов.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Им стало казаться, что едят мертвецов.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Что пьют их кровь и мослы их жуют.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Вот тут-то и вынырнул чёрт Дэви Джонс,

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Он вынырнул с чёрным большим ключом.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

С ключом от каморки на дне морском,

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Таращил глаза, как лесная сова,

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

И в хохоте жутком тряслась голова.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Сказал он: «Теперь вы пойдете со мной,

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Вас всех схороню я в пучине морской».

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

И он потащил их в подводный свой дом.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

И запер в нём двери тем чёрным ключом.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!