Глава 72. Душа и сердце Великого Дракона

Монтермар едва удержался, чтобы не подхватить Георга Селвина в Большом зале и не активировать портключ прямо там после того, как тот, держась из последних сил, отдал документы Макгонагалл. До ворот он все равно его не повел, а только до первого темного закутка, откуда они и вернулись в замок.

В кабинете Дракон пристроил Селвина в кресло и вызвал Северуса, который отругал их обоих за безрассудное отношение к здоровью. Монтермара так давно никто не ругал, что он испытал некоторое умиление от этого, понимая, что Северус в горячке отругал бы любого и сейчас не обращает внимания, на кого именно кричит. Когда он ушел, забрав с собой Георга, чтобы «залить в него столько зелий, сколько влезет», Монтермар решил посидеть один на своей террасе с сигарой и бокалом Madere Cruz fresqueira vintage.

Жизнь на Исла де ла Луна приучила его к местным продуктам виноделия. В них было что-то новое для Монтермара, хотя удивить его было крайне сложно. Живя бесконечно долго, он перепробовал, пожалуй, большинство сортов вин, которые научились делать люди с начала времён, не говоря уж о не людях. Дракон сделал большой глоток мадеры и подумал, что хорошо, что у него сейчас есть кто-то, он так давно был один. Харри, которого принесло к нему в пещеру, притянул за собой целую кучу волшебников со своими проблемами, решая которые, Дракон волей-неволей принял их в «свои». А еще... они все ему нравились. Это давно забытое чувство интереса к кому-то. Это было приятно, но страшно, что скоро они все умрут, и он снова останется один. Есть надежда, что Харри выберет путь Дракона — это было бы спасением, но давить на него он не будет.

— Любуешься закатом? — раздался позади него так хорошо знакомый женский голос.

— Солнце давно уже село, скорее, смотрю на лунную дорожку, — ответил Дракон.

— Ты мало летаешь, — снова сказал голос.

— Нет необходимости, — сказал Монтермар.

— Или не хочешь? — уточнил голос.

— Или не хочу, — согласился Дракон. — Ты зачем пришла?

— Поговорить хочу, — ответила красивая девушка в белой тунике с полупрозрачной калиптрой* на голове.

— Последний наш разговор для меня плохо закончился. Имей в виду — еще раз позволишь себе меня усыпить и наложить заклятие или что-то в таком роде — я уйду. Тебе напомнить, что я не твоя десница в этом мире? Я вообще не десница, мои родичи посчитали меня недостойным.

— Но это по их мнению, для меня — так ты самый достойный. У тебя есть сердце и душа, в отличие от них.

— Вот именно поэтому я и не десница. Потому как массовые казни меня по-прежнему трогают, и еще не совсем исчезло желание помогать. Хотя после твоего фокуса я был очень близок к этому.

— Ты действительно хочешь уйти? Думаешь, среди своих тебе станет лучше?

— Вот куда я никогда не пойду, так это в их мир. Мне придется убить брата, чтобы отомстить за Аэссонэ, а я не хочу становиться еще и братоубийцей, как бы он этого ни заслуживал. Да и что мне там делать?

— Может, ты хочешь свой мир? Заберешь туда местных магов, они же тебе приглянулись? Пусть живут там свободными от людей.

— Мысль богатая, но, думаю, они еще не готовы. Вернее, некоторые — возможно, но остальные нет. Лет через пятьдесят-сто вернёмся с тобой к этому вопросу. Или раньше, если тут резко станет хуже.

— Хорошо, мое слово у тебя есть. Захочешь свой мир — только скажи.

— Что-то как-то мне подозрительна такая доброта. Тебе что-то нужно от меня?

— Мне всегда что-то нужно. Я хотела попросить не бросать то, во что тебя случайно втянули маги. Помоги им.

— Так я уже помогаю. Ты хочешь что-то конкретное?

— Людей не убивайте много, они глупые еще, как дети.

— Когда я кого-то много убивал просто так?

— Просто так — нет, не просто… У тебя появилось уязвимое место — твой будущий маленький дракон. Если люди что-то сделают с ним, что ты сделаешь с ними?

— Ты что-то видела в грядущем? Говори!

— Я далеко не смотрела, но вероятности есть разные. Береги его. И еще — те куски души несчастного глупца, что ты собираешь, нужно соединить и отправить за Грань.

— Я хотел сделать это на Мабон — считаешь, удачное время?

— Подойдет. И мне нравится твоя идея о том, что маги должны сами осознать ошибочность того, как они стали жить, и вернуться к изначальным устоям. Магия уходит из этого мира — понемногу, но уходит. Если они не изменятся, скоро им не нужно будет скрываться от людей — они сами ими станут.

— Скоро — это в твоем и моем понятии или в их?

— Лет через сто магом будет рождаться только один ребенок в семье или не рождаться вовсе. А еще через сто-двести лет магов останется на весь мир пара сотен, они будут рассеяны по всему миру, и колдовать они смогут только что-то самое простое, а потом и совсем потеряют свою силу.

— Хорошо, что сегодня наши с тобой интересы совпадают. Я выполню твою волю и постараюсь вернуть магов этого мира на истинный путь.

— Спасибо! — улыбнулась девушка. — Хочешь что-нибудь для себя?

— Ты чем-то можешь меня удивить? Чего, по-твоему, мне недостает?

— Может быть, любви?

— Моя любовь уже была. Она умерла и больше не вернётся. Зачем ты спрашиваешь о невозможном? Или ты можешь вернуть её? Ты же всемогуща?

— Прости, но этого не могу…

— Тогда не спрашивай глупости.

— Пообещай мне, что если ты встретишь кого-то, кто растревожит твое сердце, ты не оттолкнёшь его в память об Аэссонэ!

— Уверен, что такого не случится, поэтому обещаю, если тебе это в радость. Но ты пообещай, что не будешь специально сплетать нить моей судьбы с кем-то!

— Обещаю! Но и разъединять не буду, если что-то сплетется само! — засмеялась тонким серебряным смехом девушка. — Мне пора идти…

— Так иди, я не держу.

— Вот почему ты такой? Сказал бы — останься, побудь еще немного, так приятно с тобой разговариваем.

— Сказал бы, если бы мне была пара тысяч лет.

— Ты хочешь сказать, что ты старый?

— Я не старый, я много повидавший, в том числе и тебя.

— Увидимся тогда, мой любимый Великий Дракон!

— Увидимся, Великая Леди! — ответил Дракон и, когда остался один, добавил: — Даже если я и не захочу этого…

=======

¹ Калиптра (греч.) - в VII-II вв. до н.э. в Древней Греции шарф из полупрозрачной ткани // Андреева Р. Энциклопедия моды. 1997.