Глава 1. В ДМП, в Ватикане и в Хогвартсе

Еще до девяти утра Амелия Боунс отправила Ньюболда и О`Нейла за Аластором Грюмом¹, которого требовалось допросить до того, как она схлестнётся с Дамблдором в деле Блэка. Они ощутимо задерживались. «Неужели Грюм оказал сопротивление? — подумала Амелия. Но потом сама себя поправила,   — Да вряд ли, он бы не стал. Повода даже как такового нет». Наконец, без двадцати десять Энтони и Дермонт ввели в её кабинет бывшего Главного Аврора по прозвищу «Грозный глаз».

— Что же ты, Амелия, парней за мной гоняешь? Прислала бы патронус, я бы сам пришел, — сказал, усаживаясь в кресло, отставной аврор.

— Ты бы пришел, да успел бы перемолвиться с тем, с кем я не хочу, — честно ответила мадам Боунс, зная, что с Грюмом такая политика сыграет лучше, чем словесные кружева и недомолвки.

— Хм, о ком ты это, не пойму? — искренне удивился Аластор.

— Клятва магией — и вся информация твоя, — ответила мадам Боунс.

— В чем клясться? — поинтересовался Грюм.

— В неразглашении любым способом информации, которую ты узнаешь сегодня в этом кабинете, — ответила Амелия, — можешь добавить, что сам будешь говорить тоже правду.

— Нет уж, о неразглашении дам клятву, а о правде — это на суде. Я даже не знаю, о чем ты меня спрашивать будешь. Вдруг там, какую женщину скомпрометирую своими ответами? — притворно весело ответил Аластор, внутри же наоборот собрался и сосредоточился. Такие клятвы просто так просить не будут — дело, видимо, серьезное.

— Давай клянись, времени мало у меня, — ответила мадам Боунс.

— Я, Аластор Грюм, клянусь сохранить втайне всё, о чем сегодня мне станет известно в кабинете Главы Департамента обеспечения Магического Правопорядка, и не передавать эту информацию третьим лицам ни в устной, ни в письменной, ни в какой-либо другой форме. Я сказал — так и будет.

— Спасибо. Я чуть позже дам тебе все материалы дела для ознакомления, но я хочу сначала услышать от тебя ответы на некоторые вопросы, — сказала Амелия. — Ты помнишь дело Сириуса Блэка?

— Конечно, помню, он же был мой сотрудник.

— Ты проводил его допрос?

— Не совсем допрос, скорее беседу.

— Но ты же уже тогда не работал?

— Не работал, но я попросил Главного аврора Уолтера Дженнера пропустить меня к нему. Хотел понять, что его толкнуло на такие преступления.

— А почему на твоей «беседе» присутствовал Альбус Дамблдор?

— А кто это сказал?

— А это пока не важно, важно то, что у меня есть показания этого человека.

— Я пока не понимаю, к чему все эти вопросы, но да, Альбус присутствовал. Я же был членом «Ордена Феникса» — он попросил, я не мог отказать.

— И что показала беседа? Блэк сознался в том, что он сторонник Темного Лорда и специально провел его в дом Поттеров, а потом убил Питера Петтигрю и пятнадцать маглов?

Перед ответом на этот вопрос Грюм задумался. Неожиданно он понял, что Сириус, в общем-то, ни в чем не сознавался, а только сидел и всё время повторял «я виноват, я виноват».

— Хочешь, я скажу, почему ты молчишь? А потому, что не было признания! А потом, что ты помнишь о суде? Ты давал показания? Или просто присутствовал там — это же был твой коллега, подчиненный, соратник — не могло быть не интересно, как пройдет процесс. Помнишь тот день, когда был суд? Кто там вообще выступал? Как именно звучал приговор? — наседала на него Амелия.

— Не был я в суде, — раздраженно ответил Грюм, — потому ничего и не знаю.

— А может быть, просто не было суда? Как-то очень подозрительно: кого ни спросишь — никто там не был. Разве что на суде было двое: Сириус Блэк да Альбус Дамблдор, который подписал распоряжение о его заключении в Азкабан.

— Это ты сейчас серьезно все говоришь? — уточнил Аластор.

— Более чем! Вон иди в тот угол моего кабинета, я сейчас выдам тебе все материалы по делу «Блэк против Министерства и Дамблдора». Сиди, читай показания, протоколы и заключения менталистов и смотри воспоминания. Потом дальше поговорим.

Сама же Амелия вызвала Петера Ругхарта, который вчера занимался расследованием в Общественном центре, отделила их пологом тишины от Аластора Грюма, и приготовилась выслушивать отчет о проделанной работе.

— Вчера мы взяли устные показания и воспоминания Аделины Розалинды Гринфилд и Дункана Персиваля Честертона, которые проводили в момент разговора Лордов Селвина и Нотта собеседования с кандидатами. Аделина беседовала с Хоунор Ларкин по вопросу обучения на герболога, Дункан разговаривал с Сайрусом Илствином о записи на лист ожидания в фермерскую программу. Неподалеку дожидался своей очереди Леланд Эллджер. Мы связались со всеми кандидатами и пригласили их зайти в Общественный центр. Там попросили ответить на наши вопросы, используя дар одного из охранников центра определять, говорит волшебник правду или лжет.

— Что, действительно там есть такой маг? — удивилась мадам Боунс.

— Да, и не один! Как минимум их трое. Все они присутствовали на снятии показаний как у миссис Гринфилд и мистера Честертона, так и у троих потенциальных информаторов врага. Все трое независимо друг от друга (это я настоял для чистоты эксперимента) молча написали одно и то же имя — Леланд Эллджер. Как потом они объяснили, он соврал, отвечая почти на все вопросы: цель прихода в центр, зачем вам эти курсы, слышали ли вы, о чем разговаривали Лорды Нотт и Селвин, передавали ли вы кому-нибудь эту информацию, — рассказал Ругхарт.

— Надеюсь, вы не стали его арестовывать? — уточнила Амелия.

— Ну что вы, мадам, кто же сразу арестовывает раскрытого агента? Мы повесили на него следилку и отправили за ним наружку, — сказал Петер, — что-то да должно сработать!

— Это всё?

— Еще нет! Далее я по своей собственной инициативе, прихватив одного парня-детектора лжи из охранников Центра и начальника СБ Кернера Вольфганга Аккермана, вернулся в тратторию «Buonissimo», где мы еще раз поговорили с синьором Зингеролле и взяли у него воспоминания, из которых потом сделали неподвижные колдофото, так как Аккерман выдвинул интересные идеи: во-первых, попробовать «пробить» нападавших через магловский Аврорат, сказал, что у них есть специальная «база данных» всяких отморозков, а во-вторых нанять частного детектива-сквиба, чтобы он вел это дело с магловской стороны, — доложил Ругхарт.

— Это все — отличные идеи, работайте, Петер, дальше в этом направлении, — сказала Амелия, потом взглянула на Грюма, который просматривал очередное воспоминание и сказала, — пришли ко мне Ньюболда с О`Нейлом, пусть отчитаются, что им удалось найти в Хогвартсе.

Энтони и Дермонт явились сразу же, видимо, догадывались, что следом за Питером на отчет пойдут они. Ньюболд начал:

— Мы тщательно обыскали рабочее место Ирмы Пинс в библиотеке. Не нашли абсолютно ничего предосудительного, а также не обнаружили никаких контактов ни в каком виде. Сделали вывод, что на работе она такой информации не держала. Затем мы отправились осматривать её личные покои. Эта Пинс оказалась большой педанткой, она сохраняла всю переписку, которую когда-либо вела. За период «до вербовки» на наш взгляд интересны несколько писем Альбуса Дамблдора, где он просит её содействовать его трудоустройству в Хогвартс и дать знать, когда здесь появится вакансия. Остальное — переписка с однокурсницами, покойными родителями и также скончавшейся уже её двоюродной сестрой.

— Далее мы обнаружили переписку с её, по показаниям менталиста, вербовщиком Джорджино Беннтичиано в 1934-м году. Мадам на тот момент было уже пятьдесят три года (она же однокурсница Директора), а этому итальянцу всего двадцать пять. Конечно, Пинс, как и любая нормальная волшебница, которая за собой следит, не выглядела на свои пятьдесят с хвостиком и, судя по их очень и очень горячей переписке, отношения у них были совсем не платонические. Надо сказать, этот Джорджино был еще тот затейник и скабрезник. Я читал, мадам, и краснел, — продолжил О`Нейл.

— Хорошо. А после 1934 года с кем она переписывалась? С этим Джорджино? — уточнила Амелия.

— Увы, он её бросил, — ответил Дермонт, — так сказать, завлек добропорядочную даму в преступную паутину и посчитал свою миссию выполненной.

— Дермонт, вы можете разговаривать нормальным языком? Откуда вы этого понабрались? — удивилась Мадам Боунс.

— Начитался записей в её ежедневнике — они все такие образные и патетичные. Но ближе к делу. Больше никакой личной переписки мадам библиотекарь не вела. Летом, когда уезжала в отпуск, получала открытки из Хогвартса от профессора Трелони. Профессор писала почти всегда одно и то же: скучаю, жду, когда вернешься, вспоминаю наши совместные вечера. Возможно, их соединяло нечто большее, чем любовь к русской поэзии, — сделал предположение О`Нейл.

— Любовь к русской поэзии? Откуда такие сведения? Вроде нигде такого не было записано? — удивился Ньюболд.

— Ну как же ты не помнишь! Профессор нам сама об этом рассказала, когда мы её допрашивали по поводу исчезновения Северуса Снейпа, она еще стихи читала про ядовитое дерево, — заметил О`Нейл.

— Очень смутно припоминаю, но про зельевара. Про Пинс — не помню, — покачал головой Энтони.

— Что-то еще было необычного? — обратилась Амелия к Дермонту.

— Вы знаете, да, кое-что мне показалось подозрительным. У нее была целая пачка пустых бланков заказа в лавке зелий Шайверетча. Как это странно, подумал я, — почему не у того же Малпеппера? Его Аптека находится на Диагон Аллее, а «Яды и Отвары Шайверетча» — на Ноктюрн Аллее — что бы там делать приличной леди, да еще и хогвартскому библиотекарю? И что я сделал, как вы думаете?

— У наст тут не вечер вопросов и ответов! Хватит разыгрывать представление, просто докладывайте, Дермонт! — осадила своего сотрудника мадам Боунс.

— Слушаюсь, мадам. Бланки заказов были прошиты с одной стороны как магловский блокнот. Вывод — либо она сначала отрывала бланк и на нем писала, либо писала, а потом отрывала. Первый вариант нам бы ничего не дал. Но слава Мерлину, она писала прямо в блокноте. Применив особое заклинание, которому меня научил мой профессор рунологии, я смог прочесть тончайшие следы отпечатков записи, сделанной на оторванном листе, — пробарабанил на одной ноте слегка обидевшийся О`Нейл.

— И что же там было написано? — спросила заинтригованная Боунс.

— «Пока стоит приостановить наши исследования, здесь много врачей, которые могут быть слишком любопытны к чужой работе, сообщу, когда симпозиум закончится», — прочел с пергамента, куда он переписал текст Дермонт.

— Значит наша следующая цель — Шайверетч. Хм, неожиданно. Одно дело — нелегальные зелья и ингредиенты, это, по крайней мере, хотя бы было понятно. Но шпионаж? Пока ничего не предпринимайте — нужно хорошенько все обдумать. Вы молодцы. Особенно вы, Дермонт. Думаю, повышение в должности не заставит себя ждать. — Мадам Боунс отпустила оперативников и снова посмотрела на Грюма, который, судя по всему, закончил изучать материалы дела и сидел хмурый и погруженный в собственные мысли.

— Аластор, — обратила на себя внимание Амелия, — всё посмотрели?

— Да, посмотрел всё. Сижу и думаю, как я такое мог допустить. Он же действительно был отличным аврором и лучшим другом Поттера, почему мы все сразу поверили, что именно он предатель?

— Этого я, увы, не могу сказать, — ответила мадам Боунс. — Мне нужны ваши воспоминания о том дне, когда вы проводили допрос Сириуса Блэка вместе с Альбусом Дамблдором. С самого утра, до вечера.

— Зачем весь день-то?

— А потому, что Главный аврор Уолтер Дженнер этот день не помнит вообще. Как его позабыли и те, кто Блэка задерживал. Ты же читал заключения менталиста. Получается, только у тебя одного сохранились воспоминания о Сириусе Блэке после его ареста.

— Хорошо, я сейчас изыму их. Амелия, ты реально думаешь, что Альбус все это подстроил? — уточнил Грюм.

— Я пока не знаю, что думать. После того, как ты уйдешь, я отправлю ему повестку о явке для дачи показаний. Сегодня — крайний срок. Прошу тебя, после того, как ты выйдешь из министерства, куда-нибудь на две недели уехать из Лондона. На всякий случай. Есть куда? — спросила Амелия.

— Есть. Шли патронус, если будет нужно что-то еще, — сказал Грюм, наматывая на палочку серебристые нити воспоминаний.

Чезаре Сфорца сидел в кресле напротив Председателя Администрации церковного имущества Святого Престола (Amministrazione Del Patrimonio Della Sede Apostolica (APSA)) Кардинала Джузеппе Манчини. Тот ему сладко улыбался и потягивал чай.

— Так зачем вы меня пригласили, ваше высокопреосвященство? — спросил Чезаре.

— Ваша дочь, Луччана, она сейчас где? — задал вопрос Кардинала Манчини.

— А её адрес какое отношение имеет к Святому Престолу? — поинтересовался Сфорца.

— Для нас важно все, что касается членов великих семей, — ответил Джузеппе Манчини.

— Ей сделали предложение по работе в другой стране, и она его приняла, — сказал Чезаре.

— И как ей нравится в Хогвартсе? — проявил свою осведомленность Кардинал Манчини.

— Вы за нами следите? А вы в курсе, что это противозаконно? — возмутился Сфорца.

— И куда вы на меня пожалуетесь? Его Святейшеству? В итальянскую полицию? — ухмыльнулся Джузеппе Манчини. — Тем более что для ВАС (и он выделил голосом это слово) это же не власть.

— Для кого это для ВАС? — уточнил Чезаре, ставя чашку на стол и прощупывая волшебную палочку под пиджаком.

— Для не людей, — пояснил Кардинала Манчини.

— Не людей? А кого? — продолжал изображать полное непонимание толстых намеков Джузеппе Манчини Сфорца.

— Тех, кого мы жгли на кострах за их ересь и дьявольские козни, — ответил, закончив улыбаться, Кардинал Манчини.

— Мы это кто? — Инквизиция? Так её давно нет! — ответил, глядя ему в глаза, Чезаре.

— А вы точно знаете, что есть и чего нет? — ухмыльнулся Джузеппе Манчини.

— Что вам от нас нужно? Коротко и ясно! — разозлился Сфорца.

— Я хочу встретиться с тем, кто пригласил вашу дочь преподавать в Хогвартс. С тем, кто затеял все те перемены, которые там происходят, и вы мне организуете эту встречу! — сказал Кардинал Манчини с нажимом.

— А не то что? — спросил Чезаре.

— У вас же есть дети, хотите вы и внуков. И чтобы бизнес ваш развивался без проблем. Поверьте, у нас есть везде свои люди, мы можем доставить вам массу неудобств и даже принести печали, — сказал Джузеппе Манчини с притворным сочувствием.

— Не сметь угрожать моей семье! — практически прорычал Сфорца.

— А я и не угрожаю, я предполагаю. Что вам стоит просто организовать встречу?

— Моя дочь не имеет контактов на таком уровне, она связана только с её предшественником на работе, — заявил Чезаре.

— Так пригласите хотя бы его. Мы умеем делать магов своими искренними друзьями. Не хотелось бы проделывать это с вами, потому надеюсь, что вы добровольно приложите все усилия, чтобы эта встреча состоялась, — сказал Кардинал Манчини.

— Не могу ничего обещать, но попробую, — ответил Сфорца вставая. — Всегда знал, что самые главные итальянские мерзавцы сидят в Ватикане.

— Ну что же вы нас так, мы радеем за души людей и более ничего! — покачал головой Манчини.

Дамблдор был крайне удивлен, когда утром факультеты явились на завтрак в полном составе еще до восьми часов утра. Все они были рады новой системе «заказных» завтраков, потому как каждый получил еду по его предпочтениям. Также пораньше на завтрак пришли все Главы Домов и все преподаватели. Ровно в восемь поднялась профессор магической географии миссис Диккерсон и сказала:

— Вчера вам было обещано, что за завтраком вы узнаете принципы распределения очередности экскурсий, и сейчас я вам их поясню. В школе четыре Дома. В каждом месяце есть минимум 4 субботы (бывает и пять, но не меньше 4х). По субботам будут проводиться экскурсионные поездки по примечательным историческим и географическим местам Британии. В последний день каждого текущего месяца будет устанавливаться очередность посещения экскурсий на следующий месяц. Первым поедет тот Дом, чья разница между начисленными и снятыми баллами будет наибольшей, вторым — Дом, занявший второе место по количеству этих баллов, третьим — третий, и четвёртым — четвертый.

— А в этом месяце как? — крикнул сидящий за гриффиндорским столом Джек Слоупер.

— Совершенно не стоило меня перебивать, особенно таким способом, я бы и так рассказала. Субботы в этом месяце выпадают² на 7, 14, 21 и 28 сентября. Сегодня — второе, первый учебный день. В пятницу шестого сентября за ужином мы определим тот факультет, который поедет на экскурсию первым. В пятницу тринадцатого из трех оставшихся снова выберем лидера. В пятницу двадцатого определится третий факультет и двадцать восьмого поедет оставшийся. Но это не значит, что те, кто уже побывал на экскурсии, должны расслабляться! В субботы октября будет уже новая экскурсия и тридцатого сентября, в последний день месяца, мы определим сразу очередность на весь октябрь.

Слизеринцы и рейвенкловцы довольно переглянулись за своими столами, предвкушая, что они поедут либо первыми, либо, в крайнем случае, вторыми. Хаффлпаффцы не унывали, зная, что они поедут в любом случае, и ничего страшного, что не в первые субботы. А гриффиндорцы начали возмущаться тому, «какая это несправедливая система».

— И еще я хотела бы добавить для всех курсов, кроме первого, так как у них и так будет в расписании этот урок: подумайте о посещении факультатива по магической географии. Программы я повесила во всех гостиных Домов, посмотрите, кого заинтересует — приходите ко мне в кабинет в течение этой недели и записывайтесь.

— Профессор Диккерсон, можно задать вопрос? — раздался голос старосты школы Салливана Бэлтэйра, который встал рядом со столом своего Дома Рейвенкло.

— Конечно, мистер Бэлтэйр, я слушаю вас!

— Куда будет первая экскурсия, скажите, пожалуйста!

— Это будет экскурсия в замок последнего Великого Дракона. Поищите в библиотеке информацию, кто не знает о том, кто такие Великие Драконы. Если не найдете — подойдите ко мне, я что-нибудь придумаю.

— Спасибо! Это очень интересно, мы поищем!

Профессор Диккерсон села на свое место и её сразу атаковал вопросом Глава Рейвенкло:

— Грейс, скажите, пожалуйста, это настоящий замок Великого Дракона?

— Да, абсолютно настоящий, уважаемый Филиус, он несколько сотен лет стоял законсервированный гоблинами, а теперь передан под музей. Можете поинтересоваться у своих контактов в Гринготтсе, они вас, скорее всего, лучше просветят по этому вопросу, чем я.

— А разве Великие Драконы — не легенда? — уточнил Сильванус Кеттлберн, преподаватель Магозоологии или Ухода за волшебными существами, как стал называться его предмет в последнее время.

— Конечно они не легенда, как и высшие эльфы, истинные оборотни, гномы, кентавры, русалки — все они часть истории магического мира, — ответила Грейс Диккерсон.

Дискуссию пришлось прервать, так как пора было отправляться на уроки.

К обеду дети явились в радостном возбуждении. Первокурсники, побывавшие на зельеварении показывали своим старшим товарищам комплекты книг, которые они получили в подарок и рассказывали, какое волшебное зелье они сварили на первом уроке, от которого по всему классу летали радужные пузыри. Старшие радовались, что теперь сразу несколько кабинетов находятся в одном месте и не нужно скакать по лестницам на хорошей скорости, чтобы успеть попасть с трансфигурации на прорицания. Барсуки восхищались количеством теплиц, и что теперь они будут выращивать не только травы и разные волшебные растения, но и овощи и фрукты. Профессор Спраут сказала, что разрешит каждому, кто захочет, взять себе небольшой участок земли для собственных экспериментов, с одним условием: результат должен принести реальную пользу школе. И, если проект будет успешным, он зачтется как годовой экзамен. Группа шестикурсников сразу же заявила, что они планируют вырастить несколько кустов древовидной клубники, которая будет плодоносить круглый год, снабжая свежими ягодами кухню Хогвартса.

— Сегодня такой хороший день, — сказала профессор Вектор, — дети ведут себя идеально. Даже не знаю, кого больше благодарить: Минерву за расписание, где не пересекаются Гриффиндор и Слизерин, или Грейс с её конкурсом баллов.

— Не могу не отметить того же, — добавил Флитвик, — такая дисциплина и тяга к знаниям обычно была свойственна только для студентов моего Дома, а сегодня все были хороши.

После этих слов преподаватели отвлеклись на министерскую сову, которая спланировала на стол рядом с Дамблдором. Он снял свиток с посланием с её лапы и сова сразу улетела. Когда Альбус развернул свиток, он засветился на мгновение зеленым светом. «Ого, с уведомлением о прочтении. Что же это такое может быть?» — благодушно удивился директор, предполагая, что это какое-то сообщение по делам Визенгамота. Но когда Альбус прочел первые строки, он сначала удивился, затем разозлился, а следом испугался. Это была повестка о немедленной явке в Департамент обеспечения Магического Правопорядка для дачи показаний по делам «Род Блэк против Министерства магии» и «Род Блэк против Верховного чародея Визенгамота Альбуса Дамблдора», которые возбуждены по искам Рода Блэк «О незаконном удержании без суда и следствия в течение трех лет и десяти месяцев Наследника Рода Блэк в тюрьме Азкабан» и «О препятствовании принятия законным Наследником Рода титула Лорда и Главы Рода» к Министерству Магии, а также персонально к Верховному чародею Визенгамота.

«Вальбурга проявляет этим летом небывалую активность. С чего бы это? —  подозрительно прищурился Дамблдор, а затем одновременно разозлился и испугался. —  Да как они посмели подавать иск против меня лично! Неужели Сириус до сих пор в своем уме? Если они возьмут у него показания, то…, не дай Мерлин это так!»

Пергамент повестки вдруг нагрелся и, засветившись красным светом, исчез, унеся с собой того, кто держал его в руках. Директор Дамблдор никогда не получал повесток с требованием немедленно явиться и не знал о таком их свойстве.

Студенты на исчезновение директора никак не отреагировали, они уже привыкли к его изрядно странному поведению. А профессора может, и удивились, но не сильно — все же у Дамблдора, кроме директорства в Хогвартсе, есть еще две другие ответственные должности, мало ли его куда вызвали.

После обеда, перед первым вечерним занятием есть небольшой перерыв, которым многие дети воспользовались, чтобы направиться в совятню и отправить родителям письма с описанием удивительных изменений, произошедших в Хогвартсе. Желающих было так много, что на входе-выходе образовалась пробка, так все хотели поделиться новостями.

¹ Alastor «Mad-Eye» Moody - мне больше нравится Аластор «Грозный глаз» Грюм, который я и использую, чем другие варианты его имен в разных переводах: Аластор «Шизоглаз» Хмури, Аластор «Грозный глаз» («Шизоглаз») Муди.
² https://calendar.yoip.ru/1985-September-calendar.html

Встречающиеся в тексте итальянские слова: bambina - малышка, сara - дорогая, сiao - привет/пока, papà - папа.