Глава 3

Прямо у дверей стояла пара совершенно мне незнакомых волшебников. На них были мантии с капюшонами из дорогого сукна, а под ними такая же недешевая магловская одежда, явно сшитая на заказ. Капли дождя, моросящего на улице, отскакивали от зачарованного материала. Магу можно было дать лет сорок, но с таким же успехом он мог быть старше лет на двадцать-тридцать. Все зависело от состояния его магического ядра. Ведьма выглядела где-то на восемнадцать, хотя я давно перестал доверять внешности.

— Мы войдем? — спросил волшебник.

— Входите, — сказал я и посторонился.

Нежданные гости шагнули внутрь башни. Юная ведьма стала стряхивать с сукна мантии капли воды, слегка покачнувшись на каблуках. Конечно, такая обувь ей была непривычна, ведьмы традиционно носили практичную обувь на плоской подошве. Маг улыбнулся мне и кивнул пытавшемуся слиться с лестницей Лонгботтому.

— Мы бы хотели пройти в Лондинион.*

— Значит, в Лондинион, — повторил я, у которого в голове тут же всплыло знание о том, что так называется заснеженный город за дверью, которая мне открылась. А мир, в котором он расположен, носит имя Урбистерра.*

— А уже есть другие варианты? — заинтересовался волшебник.

— Нет, — ответил я.

— Тогда в Лондинион. Мы пройдем? Товаров у нас с собой нет.

Волшебник вел себя очень уверенно, что неудивительно для представителя рода Эйвери, хоть и младшей его ветви. Ведьму звали Оливия Левис, её нерешительность тоже была понятна. Она была маглорожденной, закончила Хогвартс два года назад, ей было всего девятнадцать.

Занятно, я точно был уверен, что никогда не встречался с этим магом, и не помнил эту девицу, откуда я знал не только их имена, но и родовой статус?

— Проходите, — кивнул я, подходя к нужной двери и отодвигая засов.

Они прошли, только ведьма на секунду задержала их выход, на ходу проведя рукой по перилам лестницы, вроде бы удерживая себя от потери равновесия. Волшебник же вежливо кивнул мне на прощание. Я уже и не удивился, что никто из них меня не узнал. Наконец, сбылась моя мечта — лицо, которое тиражировалось в прессе Магической Британии много лет, потеряло свою известность.

— Я, пожалуй, пойду? — смущенно проговорил Невилл. Ему явно не доставляло удовольствия находиться неизвестно где, неизвестно с кем, непонятно зачем.

— Иди, конечно, — я открыл дверь в «наш» Лондон, и Лонгботтом аппарировал, едва шагнул за порог.

Что-то тревожно царапало мое сознание. Ведьма замедлила шаг, взялась за перила — зачем? С другой стороны ее поддерживал за локоток волшебник, и она бы точно не упала. Я подошел к лестнице. Наклонился и увидел на ступеньке белеющую бумажку, сложенную в несколько раз. Поднял ее и развернул.

— Записка? — спросил я сам себя и прочел странные строки:

«Через час отправляйтесь вслед за мной. Если найдете гранатовую розу, то получите ответы на все свои вопросы».

Я посмотрел на часы, засекая время. Получить ответы на все вопросы хотелось очень-очень.

Поскольку у меня был почти час, я решил привести себя в порядок. Неужели в башне так и не появилось место, где я могу это сделать?

Я взбежал по лестнице на второй этаж. Он походил теперь на смесь гостиной, столовой и спальни. Мебели прибавилось, но никакого намека да «удобства», зато лестница на третий этаж тоже стала винтовой и вместо наглухо закрытого прежде люка, появился проем. Наверху, к моей радости, башня оборудовала кухню, ванную комнату и туалет. Теперь можно было не беспокоиться, где и как удовлетворять все свои физиологические потребности.

Я вымылся с наслаждением: горячая вода, шампунь неизвестного происхождения, хороший напор в душе — что может быть лучше?

Что надеть? Трансфигурирую туфли вместо резиновых сапог в меховые, кухонное полотенце в теплую шапку, надеваю вместо мантии добытую куртку, усилив ее способность согревать на морозе чарами. Все, я готов к выходу в зимний Лондинион.

За дверью было темно. Сквозь снегопад совсем не было видно огней, лишь одна мерцающая точка вдали. Рядом с башней едва проступали темные контуры каких-то зданий без окон. Белые хлопья снега мягко падают на землю, поглощая звуки, оставляя слышимым лишь шелест поземки, которую гнал легкий ветерок. Этот заснеженный мир показался мне не страшным, а таинственным и сказочным.

— Ну что, сделаем первый шаг в мой первый иной мир? — спросил я сам себя, занося ногу за порог. В ответ мне бодро хрустнул снег, по которому я двинулся прочь от башни, туда, откуда приезжал почтальон и куда, вероятно, отправилась недавняя пара, так как на земле отчетливо виднелись следы от полозьев.

Я пошел по следам, не обращая внимания на снегопад, думая о том, что если и впрямь будет возможность получить ответы на свои вопросы, какие нужно задать?

Переулок, в котором стояла моя башня неожиданно закончился. Снег почти перестал идти, лишь одинокие снежинки еще кружились на ветру. Видимость заметно улучшилась, что заставило меня выразить свои впечатления вслух:

— Мерлин мой, вот это да!

Удивительно, но за все годы после победы над Неназываемым я так и не нашел времени побывать на море. Это было странно, учитывая, что жил я на острове. И вот теперь, в чужом мире я впервые вышел к морю на длинную заснеженную набережную.

Серые волны неспешно накатывали на берег, покрытый свежим снегом. В морозном воздухе появился соленый оттенок. Контрастно с природной красотой смотрелись однотипные здания из красного кирпича, с присыпанными снежком железными крышами. Если бы из них торчали дымящиеся трубы, то было бы очень похоже на место, где жил Снейп.

Я побывал в доме профессора лишь однажды, неожиданно оказавшись его наследником. Так говорилось в завещании. Я перенес его библиотеку и рукописи в одно из хранилищ Поттеров, больше там брать было нечего, а сам дом попросил гоблинов законсервировать, думая о том, что неплохо было бы создать музей такого героя, как Снейп. Только место мне уж очень не нравилось, а потом… А потом я женился, и времени «на всякие глупости» не осталось. Это было еще одной из причин, почему я не любил вспоминать Северуса Снейпа. Мне было стыдно вдвойне.

Эти унылые темные здания тянулись вдоль берега не меньше, чем на милю вперед. Море и набережную разделял высокий парапет, на котором светились большие молочно-белые стеклянные шары, в свете которых следы от полозьев были хорошо видны, удаляясь направо по набережной. Я снова двинулся, ориентируясь на них.

Опять зарядил снег, но идти стало проще, так как ветер сдувал его с набережной к морю, зато нещадно мерзли руки и щеки. Не желая удаляться от башни на значительные расстояния без толку, я решил попробовать, действует ли магия в этом мире. Достал палочку и произнес: — Указуй, гранатовая роза!

Вспышка света доказала, что магия здесь есть, а вот то, что она погасла, что никакой гранатовой розы тут нет.

Я задумался. Возможно, автор записки имел в виду не цветок, а что тогда? А если это имя того самого, кто должен дать ответы на мои вопросы?

— Указуй, Роуз Помегренет!*

Шарик света, загоревшийся на конце моей палочки, отделился от нее и плавно поплыл вперед, в сторону площадки, где набережная дугой выступала в море. Там стоял двухэтажный дом. Живой. Из трубы на крыше вился дымок, в занавешенных окнах горел свет. Когда я подошел ближе, увидел, что над двустворчатыми входными дверями находится вывеска «Пансион Роуз Помегренет».

Пансион — это хорошо. Там точно тепло, есть еда и даже можно будет переночевать, если придется. Все было правильно, но почему-то по спине бежал холодок, и не потому, что я замерз. Появилось иррациональное в таком пасторально-милом месте ощущение опасности.

Я подошел к дверям. Взялся за ручку двери, и она легко открылась. Я попал в небольшую прихожую с пустыми вешалками и двумя дверями. Тепло, светло и пусто. Я толкнул одну из дверей и оказался в большом зале, видимо, служившем рестораном или, как у них тут такое называется.

По периметру стояли кресла, шкафы с посудой и еще какая-то мебель, вдоль одной из стен тянулась барная стойка, за ней полуоткрытая дверь. По всей площади были расставлены столики со стульями. На полу — бежевый ковер весь в пятнах крови. Откуда я точно знал, что это кровь? Все оттуда, откуда и остальное. Из неизвестного.

Вдруг у меня за спиной появился незнакомец в черной облегающей одежде, чье лицо было скрыто черной маской-капюшоном, оставляющей видными только глаза. И эти глаза мне совершенно не понравились. Они были холодные и безжалостные. В одной руке — увесистая короткая дубинка, в другой — нож. Он явно собирался напасть на меня.

Я проследил его взгляд: за барной стойкой оказался еще один "черный товарищ", то ли прятавшийся под стойкой, то ли вышедший из двери, еще двое их «братьев» зашли в зал из неприметной двери в дальней стороне залы. Все с дубинками и ножами.

Это были люди, или другие местные жители, не имеющие магии, как их тут называют. У них не было волшебных палочек и ни малейшего следа магического фона. Зато, тот, что был на месте бармена, стремительным профессиональным движением бросил в меня нож.

Я был сильным волшебником, но никогда не отличался хорошей физической подготовкой. Из своих достоинств мог отметить лишь ловкость и гибкость, оставшуюся со времен игры в квиддич, потому я страшно удивился, когда, неожиданно для себя самого, молниеносно выбросил руку навстречу сверкнувшему ножу, но не остановил его в полете, а лишь коснулся рукояти и подправил траекторию полета, отчего нож вошел в грудь человеку, закрывавшему мне путь к отступлению. Он издал хрюкающий звук и упал.

Похоже, что я его убил. Долго размышлять о содеянном мне не пришлось. Незнакомец, метнувший нож, перепрыгнул стойку и напал на меня с дубинкой, замахиваясь в прыжке. Я уклонился от удара и ткнул нападавшего в грудь открытой ладонью. От этого его шатнуло назад, а я ударил снова растопыренными пальцами снизу в подбородок. Голова его запрокинулась под неестественным углом. Явно был сломан позвоночник.

Я ощутил себя каким-то шаолиньским монахом из фильмов, что смотрел в моем детстве Дадли. Откуда были все эти умения и огромная сила?

Оставшиеся в живых, видимо, думали примерно то же самое. Они были явно растеряны.

— Функционал? — спросил один второго.

— Нет. Не может быть, — ответил тот.

Первый, решившись на активные действия, неожиданно пнул стоявший рядом стул, да с такой силой, что тот полетел мне в голову. И они оба атаковали.

Я поймал стул на лету, одним рывком выломал у него две ножки, перевернул острыми концами вперед и вогнал в грудь нападавшим, прежде чем они успели пустить в ход дубинки. Оба слегли на пол абсолютно мертвые.

Я оглядел четыре неподвижных тела. У одного нож в сердце, у другого сломана шея, двоих я проткнул. С легким ужасом посмотрел на собственные руки. Откуда в них такая сила? 

Где же хозяева?

Вряд ли эти «черныши» были ими. Я подошел к дальней двери и осторожно заглянул внутрь. В небольшой комнате увидел три неподвижных тела привязанных к креслам. Ноги примотаны к ножкам, руки — к подлокотникам, еще несколько петель вокруг пояса и петля на шее. Многочисленные порезы на лице, на руках, на торсе. Повсюду — кровь. Старуха, молодая женщина и мальчик-подросток, к которому я подошёл первым делом, прижал пальцы к сонной артерии, и почувствовал слабое биение. То же самое с остальными.

Старуха, а вернее, женщина в возрасте, крепкая; с лицом морщинистым, но фактурным; с седыми, но густыми и ухоженными волосами, судя по одежде, была хозяйкой этого заведения. Я развязал ее, и привёл в себя обычным Эннервейтом. Дама застонала, зашевелилась, открыла глаза и, посмотрев на меня, хрипло сказала:

— Ты откуда взялся, сосед? Я-то думала, конец нам пришел… А как там…

— Женщина и подросток без сознания, но живы, — успокоил я ее.

— Спасибо, сосед.

— Да, не за что.

— Роуз Помегренет. Хозяйка пансиона.

— Гарри Джеймс Поттер, — представился я.

— Очень приятно, — кивнула Роуз Помегренет.

— Кто на вас напал?

— Не знаю. Какие-то глупцы не из наших. Они искали какого-то постояльца. Но у меня сейчас нет никого. Не сезон. Пансион пуст. Ты убил всех?

— А сколько их было? —  ответил я, снова точно зная, что ответом никак не будет «четверо».

— Пятеро или шестеро.

Я не стал уточнять, а бросился к двери.

За ней их было двое. Видимо, спустились со второго этажа. Вид убитых «черных братьев» и мое появление их явно не порадовали.

— Отпусти нас! — произнес один из них и стянул с лица капюшон. К моему удивлению, «черным человеком» оказалась девушка лет двадцати. — Кто ты?

— Уходите, — сказал я, игнорируя ее вопрос, решив, что на сегодня достаточно трупов.

— Он врет, — быстро сказал второй. — Он нас убьет. Полицейский функционал никогда не отпускает преступников.

— Он таможенник, а не полицейский! — выкрикнула девушка. — Мы уходим! Смотри!

Она разжала ладонь, и её нож и дубинка упали на пол. С секундным колебанием бросил оружие и ее напарник. Они стали пятиться, отступая к двери и быстро ретировались, дойдя до нее.

Я вернулся в комнату. Хозяйка стояла и жадно пила воду из графина. Потом как будто задумалась на секунду, и я услышал грохот закрываемых дверей и скрежет задвигаемого засова.

— Вот так спокойнее будет.

Затем Роуз Помегренет пристально посмотрела на неподвижно лежащую женщину и позвала:

— Мэри! Мэри, очнись!

Женщина медленно, заторможено приподнялась. Посмотрела на Розу, потом на меня. Таким же образом хозяйка пансиона «разбудила» подростка по имени Пол, который оказался сыном Мэри. Мать и сын, так же как и Роуз Помегренет жадно напились воды, после чего ни у кого не осталось и следов ран.

— Поблагодарите господина таможенника. Он не обязан был нас спасать, и отправляйтесь приводить в порядок гостиницу.

— А этих куда девать, мадам? — раздался голос Мэри из зала, после того, как она и Пол вышли туда.

— Вытащите их к морю, но в воду не бросайте. Вдруг тут есть их родственники, и они захотят их похоронить.

— Ты, похоже, совсем недавно в функции?

— Где-то сутки.

— Ты молодец. Быстро осваиваешься.

— Могу помочь с уборкой, — сказал я. взмахом палочки убирая пятна крови с кресел, к которым были привязаны хозяйка и её слуги, а потом уничтожая обрезки их пут.

— Да ты еще и маг! Впервые с таким встречаюсь! — изумилась мадам Помегренет.

Она открыла резной шкафчик, оказавшийся баром, извлекла из него пузатую бутыль с коричневого цвета напитком, бокалы и коробку с сигарами, которую пододвинула ко мне.

— Не курю, но выпить немного выпью, — кивнул я.

— А я, с твоего позволения и закурю.

Роуз Помегренет отрезала кончик толстой коричневой сигары специальной гильотинкой и раскурила ее, затем плеснула напиток в оба бокала, один пододвинув ко мне.

— Этот пансион принадлежит мне. Я родилась в одна тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году. Работала в разных отелях, а когда стала помощником управляющего, вдруг началась форменная чертовщина! Прихожу на работу, а меня — не узнают! Возвращаюсь домой. Муж давай орать! Кто такая, моя жена пятнадцать лет как померла. Плюнула я ему в физиономию и вон из дома. Три дня моталась по Лондиниону. Спала на улице, попрошайничала, едва в Работный дом не угодила. Думала, что с ума сошла, пока ко мне на улице не подошел почтальон и не вручил телеграмму. А в ней адрес, куда следует идти. Деваться мне было некуда, так вот я и попала сюда.

— В этот пансион?

— Нет, тут была сараюшка, а рядом стоял один из наших, кто все мне объяснил. Потом он ушел, я легла спать, а на утро проснулась уже вот в этом пансионе. Он был создан по моему желанию, а я стала его мастером.

— Мастером? Я, по вашему, мастер?

— Ты — мастер. И ты — избранный!

Услышав такое, я не удержался и расхохотался. Надо же, я снова избранный, Мордред всех побери. Отсмеявшись, я попросил, удивленную такой моей реакцией Роуз Помегренет.

— С этого места, пожалуйста, поподробнее!

— У мастеров другая судьба, нежели у простых людей. Мастера — это те, кто в своем деле достигли небывалых высот. Тогда они выпадают из обычной жизни, не умирают как все, а становятся мастерами.

— Как вы в гостиничном деле? — уточнил я.

— Да, как я.

В голове проскочила мысль о том, что я в жизни даже не был на таможенном посту, не то, что достиг в этом деле хоть каких-то высот.

— Простые люди про мастеров забывают. И родные, и друзья. Тебя стирает из жизни, вроде, как и не рождался никогда или давно умер. Зато ты становишься мастером и можешь жить вечно.

— Или функционалом? — спросил я.

Роуз Помегренет кивнула.

— Да, некоторые называют так. Но мне больше нравится мастер! Я — мастер в своем деле, гостиничном. Ты — мастер-таможенник. Ты — избранный!

— У избранных есть начальство? — с непонятной мадам иронией уточнил я.

— Нет. Мы самодостаточны. И я тут подумала… Эти в черном, они, скорее всего, искали тебя. Откуда у меня взяться в такое время постояльцам. Скажите-ка, а почему ты ко мне пришел?

— Записка, мне оставили записку в башне. Там было сказано найти вас.

— Так это была ловушка! Какое коварство! Я свяжусь с ближайшим мастером-полицейским. Ты, вероятно, еще не знаком со своими соседями?

Я покачал головой, ощущая накатившую усталость:

— Мне надо вернуться.

— Как ты пойдешь в такую метель?

И тут в дверь пансиона постучали с улицы. Мадам Помегренет вздрогнула.

========

Лондинион —  вариант раннего названия Лондон, согласно кельтской теории его происхождения от слова lond, означающего «дикий».

Урбистерра — Urbes terra, лат.  земля городов.

Роуз Помегренет — в прямом переводе гранатовая роза, англ. pomegranate rose или имя Роуз Помегренет.

Работный дом (англ. workhouse) — учреждения, направленные на изоляцию и принуждение к труду мелких преступников и нищих. Официально считается, что первый работный дом в Англии появился в 1652 году, а последний был закрыт в 1941 году.