Глава 32. Завтрак в Замке & Воспоминания Лили

Завтракали сегодня на террасе малой столовой, так как терраса кабинета Монтермара становилась уже маловата. Настроение у всех было хорошее. Анхелика и Харри договорились, что пока лето, они будут заниматься один час после завтрака и два часа после сиесты, а остальное время он может проводить на пляже и за другими занятиями. Северусу передали каталоги лабораторного оборудования, и он собирался заняться проектированием своей вотчины.

— Северус, пожалуйста, будь любезен, найди в своих документах контракт с Хогвартсом, ко мне днем придут люди, которые в том числе будут решать наши вопросы как адвокаты. Я, когда свои дела с ними обговорю, позову тебя обсудить с ними твое увольнение, — сказал Монтермар.

— Хорошо, — ответил Северус и добавил: — на днях должно быть заседание Попечительского совета школы, хорошо бы, чтобы к нему был найден кандидат на должность декана Слизерина, только, боюсь, зельеваром он не будет.

— А почему? — поинтересовался Монтермар.

— Я вообще затруднюсь назвать кого-то, кто в данный момент в Англии сможет взять на себя преподавание зельеварения.

— Это так сложно? — удивился Дракон.

— Вообще не просто, но дело не в этом, — ответил Северус и добавил: — для преподавания до уровня СОВ достаточно обладать кольцом подмастерья в зельеварении, а для высших зелий требуется степень мастера. В Англии не так много мастеров, я всех их знаю, не думаю, что кто-то захочет пойти преподавать, а уж тем более захочет стать деканом Слизерина. Хотя Альбус может пригласить обратно Горация Слизнорта, но, на мой взгляд, он и преподаватель средний, и декан не очень удачный.

— Если я найду нового зельевара, кто-то из уже работающих профессоров сможет взять на себя деканство? — уточнил Монтермар.

— Нет, я не вижу никого на этой позиции, — сказал Северус, — традиционно Слизерин возглавляют сильные темные маги, а сейчас в Хогвартсе кто у нас есть? Дамы: Бабблинг (руны), Синистра (астрономия), Вектор (нумерология и арифмантика), Хутч (полёты), Уилер (магловедение), Спраут (гербология, но она уже декан Хаффлпаффа), Макгонагалл (трансфигурация, она декан Гриффиндора). Из мужчин всего Флитвик (чары, декан Рейвенкло), да Кеттлберн (магозоология). Есть еще призрак профессора Бинса, он ведет историю магии.

— А остальные предметы кто преподает? — спросил Дракон.

— Так это всё, — сказал Северус, — хотя нет! Есть еще вакантная позиция профессора Защиты от темных искусств. А больше никаких предметов нет.

— Это ужасно, — сказал Монтермар, — что за волшебников выпускает эта школа?

— Полностью с вами согласна, милорд, вы простите, что я вмешиваюсь, — вступила в разговор Вальбурга. — Северус, а кто сейчас возглавляет Попечительский совет, кто в него входит вообще и из тёмных в частности, а также у кого дети поступают в этот год? Мой супруг, Орион, несколько лет возглавлял совет, пока учились наши дети, и я знаю, как он работает.

— До этого года совет возглавлял лорд Огден, но его сын в этом году выпустился, поэтому и просто одно место станет вакантно, а также будут выбирать нового председателя, — доложил Северус. — Еще в этом году закончила школу дочь Уэбба — плюс еще одно место. У нас в совете уже есть два места: сейчас в школе учатся сыновья Уоррингтона и Селвина, а будут поступать еще Флинт и Хиггс, которые обязательно распределятся на Слизерин.

— У вас неплохие позиции, надо попытаться поставить во главу совета лорда Селвина, чтобы он взял его под себя. Рекомендую сегодня же связаться с ним и с Малфоем, которому поручить переговорить с остальными членами совета, которые могут поддержать кандидатуры новых членов и выбор Георга председателем, — сказала Вальбурга. — Кто еще входит в совет?

— Дуэйн Бёрк, он тёмная лошадка, никто толком про него ничего не знает, у него двое сыновей сейчас учатся; Андромеда Тонкс (бывшая Блэк), у нее дочь на втором курсе, но она сторонница Дамблдора, и Стерджис Подмор, у него на третьем курсе дочь, он вообще член Ордена Феникса.

— А вы знаете, Северус, какое второе условие, кроме того, что ваш ребенок в данный момент учится в школе, должно быть соблюдено, чтобы кто-то вошел в совет? — спросила Вальбурга и сразу продолжила. — Это участие в финансировании Хогвартса. Это основное, чем занимаются попечители: они вносят денежные пожертвования и потом коллективно их распределяют, а также контролируют, как они в реальности тратятся администрацией. Поэтому именно Совет попечителей утверждает все бюджеты, а также контролирует наём персонала, который получает зарплату из их денег. Это, конечно, не все финансы, что получает Хогвартс. Часть — это плата за обучение, но она небольшая. Есть еще ряд постоянных благотворителей, таких, как мы, Блэки, те же Поттеры, Малфои, Гринграссы, да много кто еще. Но войти в Совет попечителей нельзя, если ты не вносишь деньги на содержание школы. Поэтому у меня большой вопрос: как именно миссис Тонкс и мистер Подмор, которые не имеют никакого состояния, попали туда?

— Этого я не знал, — сказал Северус, — а о какой сумме идет речь? Мне кажется, Флинт и Хиггс не отличаются большими состояниями.

— Минимальный взнос, чтобы претендовать на место в Совете попечителей, это пятьдесят тысяч галеонов, — сказала Вальбурга.

— Это не проблема, — сказал Монтермар, — деньги мы внесем.

— Вам стоит найти еще двух нейтральных кандидатов, на которых можно заменить Тонкс и Подмора, если деньги не проблема. Тогда совет будет весь ваш. Но не тёмных, чтобы не было так уж явно, — добавила Вальбурга. — Пригласите Люциуса на обед, а хорошо бы ещё и Георга Селвина. Вам надо тщательно все спланировать и реализовать.

— Это очень хорошая мысль, я сейчас Люциусу напишу, скажу о приглашении, но ещё попрошу взять с собой лорда Лестрейнджа, хочу кое о чем с ним потолковать, — сказал Дракон. Тут он заметил, что за их активной беседой они не заметили ухода Харри и Анхелики, которые, видимо, решили им не мешать и сделали это тихо.

— Тогда позовите еще и лорда Нотта, — добавил Северус. — Лорды Малфой, Лестрейндж, Селвин и Нотт — основа тёмного альянса Визенгамота и все дела обычно обсуждают вместе. Если вы троих пригласите, а Магнуса нет, он весь изведется, пытаясь понять, почему именно его не позвали. Это шутка, конечно, но Нотта стоит позвать, он тоже может предложить хорошие идеи.

— Так, пойду напишу письмо для Люциуса, и, Северус, напоминаю, найдите свой контракт, скоро мы будем решать этот вопрос.

Дракон пошел в кабинет, где написал одно письмо для Люциуса, в которое вложил три кольца-портключа для гостей. А второе — главе итальянской семьи Сфорца, где напомнил, что они имеют перед Драконом долг жизни за спасение Джана Галеаццо Сфорца в 1469 году, о чем должны знать. И что во исполнение этого долга он просит предоставить ему в распоряжение мастера зельеварения, который поступит в Хогвартс на должность профессора. Это не навсегда, года на три, может быть, на четыре, пока не найдется постоянный преподаватель. У кандидата должен быть диплом Стрегонторе, чтобы его профессионализм ни у кого не вызывал сомнений, и желание делиться с ним, Драконом, информацией о происходящем в школе. Самая большая сложность — что мастер нужен завтра. Отправил письма Рагноку с запиской, что доставить их адресатам нужно срочно.

«Теперь надо собраться с мыслями перед встречей со швейцарскими немцами. Или немецкими швейцарцами? Впрочем, без разницы, главное, чтобы они оказались подходящими людьми», — подумал Монтермар.

Утром Лили позавтракала с детьми и сказала Тильди:

— Я сейчас пойду осмотрю дом, где мы будем жить. Найму мастера, чтобы подключили водопровод и газ. Буду к обеду.

— Миссис, маленьким хозяевам нужно гулять, а не сидеть в темной комнате с опущенными ставнями целый день; вы сказали, что я не могу выходить с ними. Тогда вы должны с ними выйти на прогулку.

— Когда я вернусь, я перенесу тебя в тот дом для уборки и подготовки к переезду, а сама пойду с детьми к морю, так подойдет?

— Хорошо, Тильди будет ждать миссис, — ответила эльфийка.

Лили же аппарировала по давно не используемым ею координатам: 16 Fountainhead Rd, Cokeworth, West Yorkshire С 04 WY 25 18 QS.

Дом родителей стоял на месте и казался снаружи целым, только участок весь зарос травой, кустами и деревьями. Открыв дверь, Лили сразу почувствовала запах сырости и затхлости и поспешила раскрыть ставни и окна, чтобы проветрить, так как на улице стоял прекрасный теплый летний день. Лили скастовала Тергео Максима и прокрутилась на пятке, чтобы покрыть максимальную площадь, и сразу почувствовала небольшой отток силы.

«Значит, Максима применять не будем, — подумала она, — Тильди пусть убирается».

Но тем не менее пыли хотя бы на первом этаже не осталось. Она прошлась по дому — все выглядело так, как будто они до сих пор все жили тут, только уехали надолго. Вся мебель стояла по своим местам, в шкафах виднелась посуда, и даже постели были застелены. Только в кранах и туалете не было воды, а в водонагревателе в ванной и на кухне в плите — газа.

«Пойду схожу к мистеру Хэндимену, надеюсь, он никуда не переехал», — решила Лили и вышла из дома.

Мистер Хэндимен жил в трёх домах от дома Эвансов. К счастью, он оказался дома и сразу узнал Лили. Он, конечно, согласился пойти и подключить газ и водопровод, а еще взять с собой сына, чтобы тот прочистил каминную трубу. И они все вместе вернулись в дом родителей Лили. Пока внутри шли работы, Лили вышла наружу и нашла в заросшем саду свою любимую скамейку, на которую села погреться на солнышке и подумать: место это навевало столько воспоминаний…

Вот они познакомились с Севом. Он был такой страшненький, бедно одетый и колючий, как ёжик, зато с ним можно было говорить о магии, мечтать, как они поедут вместе в Хогвартс. А потом они поступили на разные факультеты: он на Слизерин, она на Гриффиндор.

Кстати, вдруг вспомнила Лили, почему шляпа ей так странно сказала, что ей бы надо на Слизерин? Маглорожденных никогда не распределяли к слизеринцам, но теперь у кого узнать? Родители умерли, а она даже не была на их похоронах — Дамблдор не разрешил, они тогда сидели в доме под Фиделиусом, и это, по его словам, было очень рискованно. Теперь она стала задумываться, почему она поступала так или иначе в разные моменты своей жизни, было ли это всегда её решением? Вот почему она бросила Сева? Все думают, что после того случая в конце пятого курса, когда он назвал её грязнокровкой. Выглядело все именно так, но это было не совсем правдой.

В середине пятого курса она сломала ногу, которую зажало исчезающей ступенькой лесницы. Лили была виновата сама: нечего было читать на ходу. И в итоге она лежала в Больничном крыле и переживала все прелести действия Костероста: спать она не могла из-за боли, а обезболивающее с Костеростом принимать нельзя. Через одну кровать от нее лежала старшекурсница-рейвенкловка Брук Флемминг, тоже с переломом, но только руки (неудачно упала с метлы на тренировке по квиддичу), и тоже страдала. Так, сначала обсудив общность их состояния, девушки, слово за слово, разговорились. И Лили ждало жестокое разочарование по многим моментам её будущей жизни в магическом мире, которые она себе напредставляла.

— Послушай и прими это как факт. Маглорожденная, да еще и девушка, может устроиться на работу в Министерство Магии только на должность секретаря и им же всю жизнь оставаться, если ты только не готова продвигаться по службе другим местом. Но даже через постель твой предел — это чей-то личный помощник или специалист отдела. На руководящие позиции ты никогда не продвинешься, — сказала Брук.

— Но почему? Дамблдор говорит, если хорошо учиться, то можно всего достигнуть, — гордо произнесла Лили.

— Дамблдор вообще слишком много чего говорит, особенно для маглорожденных, — заметила Брук. — Он сам выше преподавателя никогда бы не продвинулся при его сомнительном происхождении, если бы не случай с Гриндевальдом. Тебе надо замуж выйти хорошо — это единственный твой шанс. Но ты сама делаешь все, чтобы этого не случилось.

— Что я делаю? — удивилась Лили.

— Ведешь себя нескромно, демонстрируешь вздорный характер, поучать всех лезешь, кричишь громко — бывает, и в коридорах, и в Большом зале, да много еще чего, — сказала Брук. — Чистокровный волшебник на такой не женится, даже если ему очень нужно обновить кровь в роду, а ты подходящая сильная волшебница.

— Это еще почему? — возмутилась Лили.

— Никому не нужна маглорожденная со вздорным характером, — объяснила Брук. — Если чистокровный решает жениться на полукровке или маглорожденной, она в первую очередь должна будет уважать мужа и его род, во всем подчиняться воле главы рода, а ты так не сможешь.

Лили задумалась, а Брук продолжила:

— Снейп твой — не вариант. Если его все-таки признают Принцы, ему на тебе жениться не дадут, так как он сам полукровка. А если не признают, то минимум лет пять-десять будешь с ним бедовать, пока он на мастера защитится, если вообще сможет найти деньги на обучение. У него же и кната нет за душой.

— А кто может быть моим вариантом? — спросила Лили.

— Тот, кто не посмотрит на твой характер и положение. Сейчас есть всего два таких у вас на Гриффиндоре — это Фрэнк Лонгботтом и Джеймс Поттер. Насчет первого, правда, ходят слухи, что когда старый лорд Лонгботтом умер, его вдова Августа не очень удачно делала вложения их состояния, и теперь они не так уж и сильно богаты. А вот Джеймс Поттер — настоящий золотой мальчик. Наследник рода, причем очень состоятельного рода. Но, скорее всего, у него уже есть сговоренная невеста, хотя он об этом никогда не скажет.

— Какая невеста? Нам всего по пятнадцать лет?

— Ха! Да все чистокровные уже лет с двенадцати, а некоторые и раньше, уже имеют жениха или невесту или хотя бы предварительный договор о помолвке. Так что, если ты хочешь заполучить Поттера, тебе надо его очень сильно увлечь собой, но к телу не допускать. Вы, маглорожденные, почему-то уверены, что парень должен обязательно на вас жениться, если переспал, или, не дай бог, забеременеешь. «Переспал с грязнокровкой» для чистокровного вообще не повод даже это обсуждать. А ребенка родишь — и он станет признанным бастардом, что для него неплохо, но ты его никогда не увидишь.

— Ужас какой, я ни о чем таком не подозревала, — возмутилась Лили.

— Так ты и не хотела знать. Вы все, маглорожденные, почему-то считаете, что Магический Мир такой же, как магловский, только в нем еще магия есть. Но это совершенно не так. Тут свои обычаи и законы, которые вы, маглорожденные, с подачи Дамблдора просто на словах друг перед другом называете устаревшими и неработающими. Говорить можно что угодно, но сути слова не отменяют, — сказала Брук.

После этого разговора Лили долго ходила задумчивая, а потом приняла решение о том, что она ничего не теряет, если попробует сделать ставку на Поттера. А после СОВ произошел случай, когда Поттер со своими дружками подвесили Северуса вверх ногами перед всеми, а тот в злобе и горячке назвал её грязнокровкой. В другое время она бы пообижалась, конечно, долго, помотала ему нервы и простила. Но это был удачный момент для разрыва отношений, и она им воспользовалась.

На летних каникулах её почти не было дома: то она ездила к бабушке в Норидж, то они с родителями и Петуньей путешествовали по Франции. С Северусом до школы она не виделась ни разу, зато несколько раз обменялась письмами с Поттером. Это были очень короткие письма, можно сказать, записки. Но начало было положено. А в сентябре ее для беседы пригласил к себе директор и недвусмысленно намекнул, что Джеймс был бы для неё хорошей парой и что он, директор, может этому поспособствовать. Лили не возражала. Как уж там он способствовал, она не знала, но спустя некоторое время она получила от Джеймса приглашение пойти вместе в Хогсмит и, конечно, не отказалась.

Тут ее воспоминания прервал громкий голос мистера Хэндимена, зовущего её в дом. Когда она пришла, он продемонстрировал ей в ванной комнате работающие водопровод и водонагреватель, а также газ на кухне. Сказал, что в прохладные дни можно пользоваться камином, он полностью прочищен, но если она думает оставаться на зиму, то отопление нужно будет проверять отдельно. Лил заплатила ему за работу и поблагодарила. Пора было возвращаться в Элмер.