Глава 36. Дамблдор в делах, а у Дракона собеседование

Альбус Дамблдор в преддверии заседания попечительского совета отложил свои дела по поиску Поттеров и отправился к Уизли предложить Молли стать попечителем. Когда он аппарировал к их странного вида жилищу, на его верхних этажах что-то взорвалось, вылетели два стекла и из окон повалил черный дым.

— Фред! Джордж! А ну немедленно прекращайте все, чем вы там занимаетесь! Я через пятнадцать минут поднимусь, чтобы комната была в порядке! — прокричала им с улицы Молли, собиравшая в фартук с земли упавшие с яблони плоды.

— Ма-ам! Мы сейчас всё уберем! Только папе не говори! — прокричали ей в ответ высунувшиеся из окон два одинаковых подкопчённых мальчишеских лица лет семи-восьми.

— А, Альбус! Здравствуй! Никакого с ними сладу нет. Все какие-то эксперименты проводят, — вздохнула Молли. — Ты, наверное, к Артуру пришел, так его нет, он на работе.

— Нет, Молли, я не к Артуру, а к тебе, — сказал Дамблдор, — есть важное дело, нужно поговорить.

Молли слегка напряглась. С той истории с пропавшими вещами она все время ждала, что её как-то разоблачат и придут их всех арестовывать. Но Дамблдор выглядел благодушно настроенным, и она успокоилась и пригласила его пройти в дом. Там она его усадила за стол, налила чаю и пододвинула тарелку с пирожками, а сама села напротив в ожидании, что директор объяснит, чего он от неё хочет.

— Молли, Билл учится в Хогвартсе, Чарли поступает в этом году, за ним пойдет Перси, близнецы и младшие дети. Я предлагаю тебе войти в попечительский совет. Ты чистокровная, с этой стороны ни у кого не может быть претензий, дети у тебя учатся в школе. Так что ты вполне можешь претендовать на место попечителя.

— Альбус! — недоверчиво посмотрела Молли на директора, — я же в этом ничего не понимаю! Что я там буду делать? О чем говорить?

— Молли, тебе абсолютно ничего не нужно ни понимать, ни делать. Я перед каждым советом буду рассказывать тебе, какие будут обсуждаться вопросы и как тебе нужно будет проголосовать, и все. Если мы не займём это место, оно достанется тёмным, а зачем нам большинство их в совете? Опять же это почетно, и кое-какие другие плюсы: например, если твои близнецы чего в школе натворят, всегда можно будет их прикрыть.

— Хорошо, Альбус, я не против, — устало проговорила женщина, — только нужно с Артуром посоветоваться, как он скажет, так и будет.

Альбус, напившись чаю с вкусными домашними пирожками и получив от Молли её согласие, довольный вернулся в Хогвартс: хоть что-то за последние дни у него получилось удачно. А Артур? Что Артур — Альбус как ему скажет, тот так и сделает. Это же все для дела Света, в конце концов.

Вернувшись от Уизли, Дамблдор отправился в одну из маленьких башен, куда есть доступ только у директора Хогвартса. Он хотел сделать там две вещи: изучить найденную диадему-хоркрукс, которую он там спрятал, и проверить в Книге имя Гарри Поттера. Эта башня была местом, где хранятся созданные и зачарованные основателями «Перо Принятия» и «Книга Приема», помещенные здесь после окончания строительства замка.

В башне всего один небольшой зал. Там стоит только один стол, на котором лежит открытая древняя книга, а рядом — серебряная чернильница, из которой торчит перо авгурея. И когда у кого-то из детей проявляются признаки магии, перо переносится на страницу книги и записывает имя нового волшебника и место его проживания.

Никто не может внести никаких поправок в «Книгу Приёма», которую волшебники часто называют «Книга душ». Нельзя ни вписать кого-то, ни уничтожить уже существующую запись. Говорят, что перо и книга не всегда согласны друг с другом.

Для пера достаточно и самого малого проявления магии, но книга может захлопнуться и не дать перу внести новую запись, если посчитает магические способности недостаточными для обучения в Хогвартсе. Некоторые волшебники поэтому считают, что перо зачаровывали снисходительные Хельга и Годрик, а книгу — более требовательные Салазар и Ровена. Чувствительность Пера в сочетании с непримиримостью Книги еще ни разу не сделали ошибок. Потому, хотя всегда есть волшебники, недовольные тем, что их ребенку не пришло письмо из Хогвартса, предъявлять претензии о несправедливом выборе некому.

Многие волшебники уверены, что письма из Хогвартса тоже отправляет эта книга. Но это, конечно, заблуждение. Откуда бы книге знать список учебников и предметов, который рекомендован для поступающих именно в этом году, он не является постоянным и меняется со сменой преподавателя или изменением набора изучаемых дисциплин каждым учеником. Письма отправляет заместитель директора, которой директор предоставляет список учеников. Вот список формируется книгой.

Поскольку даже директор не имеет права прикасаться к Книге и Перу руками, когда подходит время, он приходит в башню и просто говорит Книге: «Мне нужен список поступающих в этом году». И перед ним появляется заполненный пергамент. Но есть возможность проверить наличие в книге ученика. Если директор знает его имя, нужно назвать его — и книга сама перелистнётся на нужную страницу.

Вот этим и решил воспользоваться Дамблдор. Он подошел к книге и сказал: — Гарри Поттер.

Но книга осталась неподвижна, тогда он добавил второе имя: — Гарри Джеймс Поттер.

И опять никакого результата. Не открывала книга нужные страницы ни на запрос «все, кто родился в 1980 году», ни на «список поступающих в Хогвартс в 1991 году».

— Мерлин, вот упрямая книга. Надо вспомнить какого-нибудь ребенка, кто тоже родился в 1980 году. Вот! Младший сын Уизли, как же его зовут… что-то короткое: Том? Пол? Рон! Рональд, точно!

— Рональд Уизли, — произнес Дамблдор, и книга зашуршала страницами, пока не открылась на нужной. И директор прочел на ней:

Риверс Оливер, маглорожденный, ферма Саттон, Шрусбери, Англия

Ропер Софи, маглорожденная, 55 Крю роуд, Чешир, Нантвич, Англия

Томас Дин, полукровка, 30 Пьюрбэк роуд, Чатхэм, Кент, Англия

Турпин Элизабет, полукровка, Аппер-Флигли, Йоркшир, Англия

Уизли Рональд, чистокровный, Нора, Оттери Сент-Кэтчпол, Девон, Англия

Забини Блез, чистокровный, Casa Zabini, 53 Виа дель Суффраджио, Тренто, Италия

Увы, фамилии, начинающиеся на «П», оказались на предыдущей странице. И на Роберта Джеймса Поттера книга тоже не откликнулась.

«Интересно, почему? Не было выбросов, или все-таки сквиб? — подумал Дамблдор. — Надо будет и с этим тоже разобраться. Если я не найду Гарри, а на это надежд все меньше, то Роберт точно станет его заменой. Подумаю об этом ближе к приезду этой дуры Петуньи, без её крови мне Лили не найти».

Дамблдор подошел к окну-бойнице, куда поставил шкатулку со своей находкой, и открыл её. Затем Альбус взмахнул палочкой и произнес:

— Et fabricantur inde phylacteria lepidium sativum*. — И диадема ожидаемо засветилась тёмным светом.

Дамблдор стал размышлять.

Дамблдор еще раз посмотрел на диадему и перечел надпись.

«Интересно, действительно ли она делает человека умнее? А если я надену диадему? Я могу достигнуть уровня гения?! Надо найти способ переместить этот хоркрукс в другое хранилище и тогда примерить, а вдруг?»

Дракон просил разбудить его к половине пятого, чтобы успеть подготовиться к встрече с предполагаемым преподавателем зельеварения в Хогвартсе. Когда он проснулся, Бехар доложил ему, что лорд Принц вернулся в замок и хотел бы коротко переговорить перед встречей. Монтермар сказал, чтобы Северус пришел к нему без четверти пять, а как прибудет на собеседование мастер, проводить в кабинет.

Дракон умылся, переоделся и отправился в кабинет, попросив принести туда две чашки кофе — для себя и для Северуса, который зашел сразу после Дракона.

— Что скажешь, Северус? — спросил Монтермар.

— Все зелья сварил, принес, как придут в себя — начнем их давать для полного восстановления, — и Северус сделал с удовольствием глоток горячего напитка, благодарный, что Дракон подумал и о нём. — Что радует — кровь у всех чистая. Может, что и было, но давно. В Азкабане их ничем не потчевали.

— Это хорошо, одной проблемой меньше, — сказал Дракон, тоже смакуя свой кофе. — На встрече я задам общие вопросы, а по зельеварению ты сам все спрашивай. Если что-то вдруг не понравится, как-то дай мне знать, выпроводим, потом скажешь, в чем дело.

— Как специалист этот мастер должен быть хорош, с таким-то образованием. А хуже педагога, чем я, наверное, сложно представить, — слегка улыбнулся Северус. — Если он не ест детей на завтрак по утрам, надо брать.

Ровно в пять Бехар доложил:

— Прибыла сеньорита Луччана Риччарди на назначенную встречу.

— Сеньорита? — и Монтермар переглянулся с Северусом. — Неожиданно, но приглашай!

Дракон и лорд Принц встали, чтобы приветствовать даму. Вошла молодая женщина, скорее даже девушка, одетая в скромное, но элегантное черное платье с белым воротником и манжетами. На руке у нее блеснуло кольцо мастера, а под мышкой она держала пухлую кожаную папку. Она была очень и очень привлекательна!

—  Добрый день, сеньорита Риччарди! Я рад встрече с вами! Вы говорите по-английски, сеньорита? — обратился к итальянке Монтемар на ее родном языке.

— Мы можем говорить по-английски, — произнесла сеньорита очаровательным голосом.

«Скорее низкое сопрано, чем высокое контральто», — подумал Дракон и сказал: — Думаю, мне представляться не нужно, а это ваш коллега, лорд Северус Принц, известный среди зельеваров как мастер Северус Снейп.

— Fantastico! Это вы! Никогда даже не представляла, что встречусь с вами, — сказала сеньорита, восторженно глядя на Северуса, который совершенно не ожидал такого и пока не мог определиться: то ли ему смущаться от таких выражений восторга, то ли гордиться этим, и попытался что-то ей ответить.

— Спасибо, конечно; рад, что вы рады, что мы встретились, и я тоже рад. — И вообще забыл, что он собирался сказать. Тут ему на помощь пришел Монтермар.

— Давайте все присядем, и вы, сеньорита Риччарди, расскажете нам о себе. Почему выбрали такую профессию, как учились, как получили мастерство.

— Можно просто сеньорита Луччана. Зельями я увлекалась с детства, это у нас семейный дар. Отец, если бы захотел, мог бы стать знаменитым зельеваром, но он занят немного другими делами. Я, как и мой старший брат, окончила Стрегонторе с отличием (и тут Луччана достала из папки свежевыписанный вчера директором школы диплом на фамилию матери). Потом был период ученичества у магистра синьоры Франчески Борджиа. Три года назад я получила степень подмастерья, а в прошлом году — мастера. Преподавательский опыт у меня небольшой, но он есть. Я два года вела в Стрегонторе курс высших ядов и противоядий.

— Какая интересная тема курса, — заметил Дракон, — сами выбирали?

— Да, я выбрала сама. Мне предложили или этот курс, или «Использование минеральных ингредиентов в лечебных зельях», или «Технология многоступенчатого зельеварения», — ответила сеньорита Риччарди. — Яды и противоядия мне были более близки и интересны.

Далее где-то минут тридцать Луччана и Северус обсуждали школьную программу Хогвартса в сравнении со Стрегонторе, после чего последний сказал:

— Милорд, думаю, сеньорита Луччана вполне справится с хогвартским курсом, он и до половины её школы не доходит.

— Ну что же, тогда мы берем вас в нашу команду. Надеюсь, вы взяли с собой вещи на три-четыре дня, как я просил, чтобы погрузить вас в наши планы — с одной стороны, а Северус расскажет вам об особенностях работы в Хогварсе — с другой стороны, — сказал Дракон и позвал эльфа: — Алонсо! Устрой сеньориту Риччарди, она поживет у нас некоторое время, и проследи, чтобы её проводили к ужину в семь. Кстати, Харри и Анхелика вернулись?

— Вернулись, они занимаются в комнате маленького хозяина.

— Ночеру скажи, чтобы тоже доставил их к семи на ужин. А лорд Лестрейндж?

— Тоже вернулся недавно. Мы проследим и за ним, и за леди Блэк, хозяин, не волнуйтесь.

— Хорошо, я понял. Увидимся за ужином, сеньорита Луччана!

Когда Алонсо забрал итальянскую сеньориту с собой, Дракон посмотрел на Северуса и спросил:

— Ну, как она тебе?

— Как зельевар, думаю, она великолепна, как преподаватель — это будет зависеть от того, как она себя поставит перед студентами. Я дам ей несколько советов, которые ей помогут. А как человек — пока сложно судить. Слишком оживленная, я к такому не привык. Но в целом, поживем — увидим! Я пойду освежусь перед ужином, увидимся позже, — сказал Северус и ушел.

Дракон же сел написать несколько писем. Первое письмо было к Нулуккхиздиху о том, чтобы он пригласил Дитера Кернера и Вольфганга Аккермана завтра к обеду к двум часам. Надо познакомить их с английскими союзниками и поработать над общими планами. Второе письмо было к Малфою, где Монтермар просил взять с собой завтра еще несколько человек, за которых он может поручиться, чтобы привлечь их к делам.

Третье письмо было к Грипхуку с вопросом, не было ли ответа от бывшей миссис Поттер насчет встречи? «Как-то она подозрительно молчит. Сама просила, а встречу не назначает», — подумал Монтермар, посмотрел на часы и отправился в малую столовую.

За ужином он представил сеньориту Луччану всем присутствующим и ей всех своих, теперь уже «домашних». Трапезничали в приятной обстановке легкой беседы. Харри поделился впечатлениями о мультфильмах и вообще о кинотеатре, сказал, что надо, чтобы у всех детей-волшебников была возможность их посмотреть. Анхелика его поддержала, сказала, что она посмотрела замечательный фильм, и любой из её сестер он бы точно понравился. Сеньорита Луччана весь ужин приглядывалась к Северусу, который вышел к столу в черном глухом сюртуке, и неожиданно спросила его:

— Лорд Принц, скажите, у вас нет в роду итальянских корней?

— Можно просто Северус, и нет, итальянских корней нет. Мой отец испанец, — ответил Северус и посмотрел на Анхелику, так как запомнить многочисленные испанские фамилии он пока никак не мог.

— Моя мать — сестра отца Северуса. Мы внуки испанского герцога де Мандас Вильянуэва, — пояснила Анхелика.

— А моя мать была наследницей Принц, старого английского рода. Она была последней в роду, потому я унаследовал этот титул, — сказал Северус.

 — А Принцы не имели итальянских корней? — не унималась Луччиана.

— Я не знаю, — честно ответил Северус, — я не так давно принял род и еще не успел изучить наше генеалогическое дерево, так как у моих родителей не сложились отношения с дедом Принцем, и мы не общались.

Ужин закончился, все стали расходиться. Леди Вальбурга показала глазами Дракону, что хочет что-то ему сказать.

— Милорд, — сказала Вальбурга, — эта девочка никакая не Риччарди. Это фамилия её матери. Она единственная дочь Чезаре Сфорца, главы семьи Сфорца. Я была с ними на одном приёме, и нас представляли друг другу, она только тогда еще была мала.

— Опять какие-то женские секреты, — вздохнул Дракон, — но я не чувствую в ней никакого умысла. Возможно, она просто не хочет, чтобы мы относились к ней предвзято. Да и представьте лицо Дамблдора, если бы она пришла в Хогвартс как Сфорца. Пусть побудет Риччарди, если ей так нравится. Тем более она не замужем, а у нас скоро полный замок женихов будет, когда все проснутся, — засмеялся Монтермар.

— Думаю, она уже положила глаз на Северуса, — заметила Вальбурга, — что-то она в нем увидела, раз так настойчиво расспрашивала.

***

Когда Луччиана осталась в своей комнате одна, она достала сквозное зеркало. Итальянка не была уверена, что оно сработает, так как расстояние было слишком большим, но попробовать стоило.

— Папа, папа! Ты слышишь меня? — сказала она в зеркало.

— Слышу не очень хорошо, а видеть — совсем не вижу тебя, bambina. Как у тебя дела?

— Дела хорошо, здесь все даже интереснее, чем я думала. Замок Дракона на острове в океане. И очень приличное общество — одни английские лорды и леди.

— Cara, ты помнишь, что ты обещала своему несчастному отцу?

— Папа! Сколько можно!

— Столько, сколько Орсини на каждом обеде будет вздыхать и говорить: «Как там твоя бедная Луччиана, все так же не замужем?»

— Папа, забудь. Ты помнишь, в детстве мы с тобой были в Епархиальном музее Милана и мне там понравился очень один портрет?

— Конечно помню, ты просила купить его. Но музей отказался продать нам работу Боттичелли, что, впрочем, не удивительно. Я тогда заказал для тебя копию, она же висит у тебя в кабинете, если не ошибаюсь?

— Ты будешь смеяться, папа, я тут встретила человека который очень, ты понимаешь — очень — на этот портрет похож. Прямо фамильное сходство!

— Ты думаешь, он…

— Никаких имён! Мало ли, вдруг тут уши кругом, я же еще ничего не знаю. Он тут лорд Принц, самый молодой мастер зельеварения за последние сто лет, ты наверняка о нем слышал как о Северусе Снейпе.

— Слышал, конечно. Принц, говоришь? Я узнаю все, что могу, об этом роде, откуда он произошел. А тебе он как, этот Принц?

— Что «как», папа?

— Понравился? Ты обещала все время думать о женихах!

— Я говорила, что в Англии буду думать, а пока я явно не там.

— Чувствую, что на твоей свадьбе я буду весь седой и страшный.

— Ты всегда будешь самый красивый! Ciao, babbo!

============

*Итальянцы до 18.00 используют "Buon giorno!" (доброе утро и оно же добрый день), и только после - Buon sera! (Добрый вечер)

*Buon giorno, signorita Ricciardi! Sono lieto di conoscerla! Lei parla inglese, signorita? (итал.) - Добрый день, сеньорита Риччарди! Я рад встрече с вами! Вы говорите по-английски, сеньорита?

Еще встречающиеся в тексте итальянские слова:

bambina - малышка

Cara - дорогая

Ciao, babbo - пока «дед»