Глава 4. Полёт на Драконе

После того, как Нулуккхиздих отправился обратно в банк, Монтермар решил разыскать Гарри.

— Эльф, — громко обратился он, — скажи-ка, чем сегодня занимался Гарри и что делает сейчас?

— Господин наследник Великого Дракона после завтрака осматривал внутренние помещения замка, — ответила мгновенно появившаяся рядом с Драконом домовушка, — потом пообедал у себя, и Ночер уговорил его немного отдохнуть: он же еще так мал, а маленькие дети должны спать в сиесту, тем более в такую жару. Проспав два часа, маленький хозяин подкрепился фруктами и сейчас начал осмотр замковых укреплений.

Эльфийка слегка присела, держа в руках концы своего белоснежного фартучка.

— Спасибо. И Ночеру передай благодарность. Как это я сам не подумал насчет дневного сна? Ночер молодец! А теперь отнеси меня к Гарри, — велел Дракон. И уже через секунду с северной стены замка наблюдал, как Гарри с непохвальным упорством старался взобраться в промежуток между зубцами.

— И что же тут происходит? — спросил Монтермар максимально благодушным голосом, хотя богатое воображение рисовало страшную картину влезшего на стену и тут же выпавшего с нее наружу мальчишки. — Гарри, сынок, стены замка очень высоки! Летать ты пока не умеешь, и если упадешь, то убьёшься насмерть о скалы.

— Ой, я как-то и не подумал… — потупившись, отступил от стены Гарри. Уши его слегка заалели. — Я просто хотел посмотреть на все сверху.

— Хм, сверху, говоришь… А как насчет немного полетать на одном очень пожилом драконе? Обещаю летать невысоко и небыстро!

— О да, да! И можно и высоко, и быстро! — радостно захлопал в ладоши Гарри.

— Кх-кх, — раздалось за спиной у Дракона. — Если хозяин дозволит Ночеру высказать свое мнение, то летать на драконе — занятие гораздо более опасное, чем смотреть на остров со стены!

Монтермар обернулся и посмотрел на эльфа. А ведь и впрямь: совсем маленькому Гарри будет нелегко удержаться. Но отказывать совершенно не хотелось — ведь сам предложил, да и мальчик в предвкушении уже чуть не подпрыгивает.

— Ты прав, Ночер, но мы примем максимальные меры безопасности, — пообещал Дракон заботливому эльфу. — Гарри, тебе придется переодеться. Ночер, нужны кожаные штаны, сапоги и сверху на рубашку хотя бы жилет, так как наверху будет гораздо холоднее. Идите, встретимся через полчаса на крыше донжона, — и аппарировал в свою спальню.

Не нуждаясь в теплой одежде, Дракон предпочитал оборачиваться по принципу «чем естественней, тем удобнее». Впрочем, щеголять в абсолютном естестве ему претило, да ещё при маленьком мальчике, так что Монтермар заменил весь свой наряд свободными хлопковыми брюками.

— Бехар!

— Да, господин Великий Дракон!

— Помнишь, я делал для Хороса седло и сбрую? Если они сохранились, принеси их на крышу донжона, — сказал Дракон и перенесся туда.

Через минуту появился Бехар:

— Все отлично сохранилось, господин Великий Дракон!

Было очень заметно, что в одеяние Гарри Ночер вложил всю имеющуюся в наличии душу: хотя на улице пекло под тридцать градусов (все же середина лета), на Гарри были сапоги и кожаные штаны, сверху толстый свитер, а на голове черный бархатный берет с большим белым страусиным пером, закрепленным серебряной брошью.

— Черный не подойдет, — бросил Дракон, взмахом руки перекрашивая берет в голубой, — солнце голову напечет. — И, встав на краю башни, вдруг красиво, ласточкой, прыгнул вниз, оборачиваясь в полете. Сделав пару кругов вокруг башни, он приземлился на крышу.

— Давайте, седлайте!

Бехар ловко закрепил седло со стременами и сбрую и помог пребывающему в восторге Гарри забраться, по ходу подогнав все по его размеру.

— Ну что, готов, Гарри? Стартуем?

— Да!!! Но, лошадка, давай! Давай!

— Домой вернемся, я покажу тебе, кто тут лошадка, — проворчал, посмеиваясь, Дракон, толкнулся лапами и взмыл вверх, навстречу ветру, небу и солнцу.

— Гар-р-р-и, ты как там?

— Отлично, супер, блеск, круто!!! Иех-у-у!

— Хочешь, слетаем до Мадейры? Посмотрим сверху, как там живут люди — мне и самому очень интересно узнать, насколько сильно все изменилось. Моего лету тут где-то минут тридцать-сорок.

— Конечно, конечно! Куда угодно! Давай, давай! — вопил, сверкая глазами, Гарри.

— Гарри, я скоро от твоих криков оглохну же! У драконов очень чуткий слух, я услышу даже шёпот!

— Ой...

И они летели и наслаждались высоким безоблачным небом и синевой океана.

— Что это за странные белые корабли внизу? — спросил Дракон.

— Почему странные? Это яхты. Многие богатые люди теперь покупают себе такие для морских прогулок и путешествий, я читал и немножко по телевизору видел. Они не только красивые, но и удобные.

— Хм, надо узнать о них поподробнее: кажется, нам с тобой не помешала бы такая на острове. Сможем спокойно, как обычные люди, доплыть до Мадейры и там прогуляться. А приземление дракона, который обратится в громадного полуголого мужика, боюсь, местные жители не оценят.

— Точно не оценят! — Гарри расхохотался, представив, как он, в сапогах, свитере и средневековом берете с пером, вышагивает под ручку с двухметровым босым Монте, одетым только в парусиновые штаны. — Да, нам точно нужна яхта, тогда мы наконец сможем на Мадейре купить нормальную одежду, хотя бы трусы. Кстати, Монте, ты подумал над переоборудованием замка? Я же сказал тебе, что такая сантехника — это дремучее средневековье и полный отстой.

— Вот точно, Гарри, я все хотел спросить тебя, что такое «сантехника — полный отстой»?

— Все просто: это означает, что писать и какать в горшок, когда человечество изобрело не только космические корабли, но и самые разные устройства для туалета, максимально облегчающие жизнь, совсем никуда не годится! Тебе нужно попасть в любой человеческий дом, и ты сразу поймешь, что твои горшки — это смех сквозь слезы!

— Ну хорошо, как только с самыми срочными делами разберусь, закажу у гоблинов бригаду мастеров по переоборудованию замка.

— Будет здорово! Монте, а у тебя огонь есть? Ну, тот, который выдыхают драконы.

— Есть, как-нибудь покажу.

— А ты когда его выдыхаешь, тебе не больно?

— Не больно, я же дракон.

— А ты дракон, который может быть человеком, или человек, который оборачивается драконом?

— Хм… никогда не задумывался над этим вопросом. Думаю, я в первую очередь дракон.

— А что ты больше любишь: ходить или летать?

— Люблю летать, но приходится больше ходить.

— А когда ты дракон, что ты ешь? Можешь, например, съесть маленького мальчика?

— Гар-р-ри, что за мысли у тебя в голове? Я не ем людей!

— Но мог бы?

— Мог бы, но предпочитаю жареное мясо, рыбу, овощи. Спроси что-нибудь в другом направлении!

— Тогда расскажи мне про Мадейру.

— На Мадейре никогда не бывает слишком жарко или холодно. Люди называют её островом вечной весны. И поскольку наш остров совсем рядом, все это относится и к нему. Можно сказать, райское местечко. Весь остров — огромный ботанический сад, в котором растут удивительные растения. До открытия острова португальцами в начале пятнадцатого века был необитаем. Открыл его и близлежащие острова капитан Жуан Гонсалвеш Зарку, притом совершенно случайно: попал в шторм при исследовании берегов Западной Африки. Двумя годами позже он вернулся и назвал остров, покрытый лесами и окутанный туманом, Мадейра (Madeira — «древесина, дерево, лес» по-португальски). Считается, что Зарку, не сумевший пробраться через густые тропические заросли, поджег остров и опять уплыл. Пожар бушевал целых семь лет. После чего португальцы вернулись на Мадейру, образовав колонию и засадив удобренные пеплом и перегноем почвы сахарным тростником и виноградом.

— Прям все-все сгорело?

— Нет, конечно. Смотри вниз — сколько лесов! Это лаурисильва — старые лавровые леса, которые и пятьсот лет назад уже мало где можно было встретить. А всё люди! Некоторые деревья, растущие в лаурисильва, настоящие гиганты — их высота превышает сорок ярдов.

— А легенд никаких не знаешь о Мадейре?

— Легенды… Вот! Англичане считают, что первым человеком, прибывшим на остров Мадейра, был англичанин Роберт Машим. Именно от его фамилии и происходит название одного из городков острова — Машику. Об этом как раз есть романтическая легенда. Жили во времена правления Эдуарда III, в XIV веке, в Англии двое влюбленных — Роберт Машим и Анна д’Арфет. Любили они друг друга очень сильно, но из-за вражды между родителями не могли быть вместе. Тогда они сбежали из Англии во Францию в 1346 году. Но попали в сильный шторм. В Ламанше их корабль сбился с курса, и его унесло в океан, где несколько дней мотало по волнам и в конце концов грохнуло о скалы у берегов острова Мадейры — здесь они и умерли. Официально же считается, что Мадейра была открыта в 1419 году португальцами.

— Легенда твоя грустная, — припечатал Гарри. — Монте, а почему люди внизу нас не видят?

— Ну, как не видят... Почти: я могу сделать нас невидимыми, но отбрасываемую тень убрать, увы, не могу. Потому они видят нас в виде одинокого облака, но не задумываются, отчего облако так странно ведет себя, постоянно меняя направление движения. Это такие чары отвлечения внимания: когда на тебя смотрят, то не замечают совсем или замечают, но не придают значения увиденным странностям. Очень полезная штука и для драконов, и для магов.

— Монте, а ты научишь меня магии?

— Обязательно, и не только я, и не только магии! Скоро у тебя появится первый учитель, уже сегодня вечером я буду встречаться с кандидатами. К слову, пора бы нам возвращаться и приводить себя в порядок перед ужином.

Всю обратную дорогу изрядно уставший Гарри молчал. То тут, то там встречались внизу эти, как назвал их Гарри, яхты. Они были красивы и стройны, как морские птицы.

«Закажу гоблинам одну такую, пусть купят мне у людей, будем с Гарри первыми драконами-мореплавателями! — мечтал Монтермар. — Можно вообще совершить кругосветное путешествие, пока Гарри еще нигде не учится, тем более, мир стал совсем другой, нужно заново к нему привыкать... сколько же мыслей, надо будет все это обдумать на досуге...».

Ужин в этот вечер не затянулся — Гарри хоть и ел с аппетитом, но явно клевал носом, попытавшись в конце пристроить голову в креманку с лимонным парфе. Пришлось вызывать Ночера и эвакуировать ребенка из-за стола прямым курсом в кровать. Сам же Монтермар расположился на террасе своего кабинета с бокалом десятилетней сладкой мальвазии, отдавая дань дневному полету на её родину. Не то чтобы Дракон любил именно сладкие вина этого острова, нравилась ему из продукции Мадейры и десятилетняя полусухая мадера сорта Вердельо Барберито, которая всегда была в его погребах, но сегодня настроение было под мальвазию. Благодушно развалившись в плетеном кресле, он смаковал интересный букет и созерцал, как тонут последние лучи заходящего солнца в замершей воде океана.

Когда часы на башне стали бить восемь, появился Бехар и торжественно объявил:

— Кандидаты на должность гувернёра наследника собраны и ожидают аудиенции милорда! Прикажете представлять по одному или всех разом?

— Давай по одному, так получится лучше разобраться.

Первым собеседовался некий Сандоваль Эррера из рода герцогов Фернандес де Веласко. Младший сын сестры нынешнего герцога. Был он уже немолод, грузен, но благодушен. Круглое лицо лучилось довольством — то ли от любви к самому себе, то ли от удачного предложения работы от самого сюзерена. Как вежливый хозяин,

Дракон предложил ему напитки, но кандидат отказался, сославшись на то, что старается избегать как холодных, так и горячих напитков вечером, а особенно алкоголя, ибо это страшно вредно сказывается на сне. Монтермар попросил его рассказать о себе, сам же слушал вполуха, из вежливости, так как понял, что такой к Гарри ночью не встанет. Задав пару ничего не значащих вопросов и выслушав такие же пустые ответы, Дракон попрощался, сообщив, что о решении его известят письменно.

Вторым был Педро Афан де Рибера, племянник герцога Алькала де Лос-Моларес. Это был весьма подготовленный кандидат. У него было много положительных рекомендаций от родителей прежних воспитанников, отличное образование: он окончил Барселонскую школу магии и имел мастерство в боевой магии.

На предложение напитков также ответил отказом, сообщив, что прежде всего дело. Гитара? Нет, он не музицирует и не поет, так как считает, что это отвлекает его от работы, а воспитанников — от обучения. Какие он использует методы воспитания? Самое главное — наследника не жалеть: жалость — худший враг воспитателя, а розга — лучший друг. Интерес Монтермара угасал потихоньку, а после этой фразы и вовсе сошел на ноль. Распрощавшись со вторым кандидатом, с надеждой ожидал третьего — ну не может же ему так не везти!

Анхелос Мартинес де Ирухо-и-Карлос, третий сын герцога Фернандо Альвареса де Сотомайор-и-Лима, с первого взгляда показался Дракону интересным. Во-первых, он не отказался от напитка и попросил принести ему то же, что пьёт сам Монтермар, и после небольшого глотка отметил качество мальвазии.

Во-вторых, у него не было как такового опыта работы наставником или гувернёром, но имелся большой опыт воспитания детей в семье, коих всего у герцога оказалось четырнадцать (!!!) от трех разных жен, которые одна за одной быстро покидали этот мир вскоре после рождения трёх-четырёх детей подряд. Анхелос, как один из старших братьев, но не наследник, был им и отцом, и матерью по всем вопросам. Он с юмором рассказывал, как впервые вытер одному из детей попу, другого научил завязывать шнурки, а с третьим покорял искусство использования столовых приборов. Из музыкальных инструментов Анхелос играл на скрипке и гитаре, также он был влюблен в людскую литературу и мог по памяти читать сонеты Петрарки, которого Дракон удачно знал, ибо тот умер раньше, чем он уснул.

Внешность дона де Ирухо-и-Карлоса была типичной испанской — тёмные волосы, выдающийся нос с горбинкой, стройный, но чувствовалось, что физическими нагрузками он не пренебрегал. Трудно определялся возраст, и Монтермар решил рассмотреть его драконьим зрением и… «О нет!» — мысленно застонал Дракон.

Это был вовсе не Анхелос Мартинес де Ирухо-и-Карлос, перед ним в кресле потягивала сладкую мальвазию и что-то продолжала рассказывать самая настоящая Анхелика Мартина де Ирухо-и-Карлос! Женщина, чтоб он сгорел! Но почему она выдает себя за мужчину?

Тут возможны варианты. Отец ее, Сотомайор, окончательно спятивший от количества жен и детей, заставил прийти сюда, чтобы соблазнить сюзерена? Нет, не чувствуется от нее такого намерения. Сбежала из дома в поисках… м-м-м… чего-то, кого-то? Возможно, но не факт, уж не юная девица, лет ей так под тридцать, наверное. Скорее всего, какие-то личные мотивы. Сейчас мы ее проверим.

— Анхелос, спасибо за столь содержательную беседу. В общем, меня все устраивает, условия найма вам озвучивали при приглашении, но есть одно дополнительное условие, — сказал Дракон.

— Какое же?

— Мне нужна клятва жизнью и магией о непричинении вреда всем существующим и будущим обитателям замка, а также о сохранении в тайне любой информации, которая станет вам тут известна за весь период работы.

— Никаких проблем, принести сейчас?

— Да, если вы согласны у меня работать.

— Хорошо. Я, известный как Анхелос Мартинес де Ирухо-и-Карлос, клянусь своей жизнью и магией не причинять вреда всем существующим и будущим обитателям замка Великого Дракона, а также сохранять в тайне любую информацию, которая станет мне известна за время проживания и работы в замке. — Взмах палочки. — Люмос, Нокс. Клятва Магией принята.

«Выкрутилась, — подумал Дракон. — Ну что же, сохраним и мы твою тайну, посмотрим, к чему это все тут приведет».

— Анхелос, предлагаю приступить к работе двенадцатого августа, это приемлемо?

— Вполне.

Монтермар достал из ящика стола кольцо с небольшим гладким квадратным обсидианом и драконьими чертами, выгравированными по его ободку.

— Это многоразовый порт-ключ сюда, в замок. Наденьте на тот палец, что вам удобнее — кольцо само подстроится под размер. Чтобы порт-ключ сработал, поверните его камнем внутрь, скажите: «Драконий Утёс» — и вы перенесетесь во двор замка.

— Я прибуду двенадцатого августа не позднее полудня, чтобы сразу познакомиться с подопечным и приступить к занятиям.

На этом и распрощались. Уже лежа в кровати, Дракон думал о том, как резко изменил Гарри всю его жизнь и что просто необходимо срочно заняться проблемами мальчика и, не откладывая в долгий ящик, прямо с утра отправиться навестить старого друга Гринготта.