Глава 21. Статья хорошая, почти как некролог

Поговорив вчера с эльфийкой Тильди, которая сразу же согласилась с ней, что безопасность детей — это главное, Лили приняла решение о том, что откладывать отъезд, а вернее, побег, так как ставить в известность Джеймса она не собиралась, нельзя. Денег у нее было очень немного, около полутора тысяч наличных фунтов и пять тысяч на счету в Barclays Bank — все, что осталось от ее части наследства родителей. Еще было четыреста галеонов — откладывала из денег, что Джеймс выделял ей на хозяйство.

Еще у Лили были недорогие девичьи драгоценности, которые дарили ей родители, а также кое-что более ценное из подарков, сделанных ей на свадьбу. Жаль, что большая часть подарков осталась в Поттер-мэноре, но когда Лили оттуда временно уезжала, даже не догадывалась, что уже никогда не вернется. Все это можно будет продать. Еще она прошлась и присмотрела, что бы взять из дома, что тоже сгодится для обмена на деньги в магическом или магловском мире.

Лили не собиралась прятаться в какой-нибудь ей не известной стране с двумя маленькими детьми без денег и без знания языка. Она намеревалась вернуться в Англию, так как у нее был план, который она хотела реализовать по приезде. Ехать Лили решила магловским транспортом: плыть на пароме Condor Ferries из Сент-Хелиер в Портсмут. Никаких порт-ключей! У нее сохранился ее настоящий паспорт на имя Лилиан Маргарет Эванс, который она получила еще в шестнадцать лет в Коукворте для поездки с родителями в Амстердам. Были магловские свидетельства о рождении детей, оформленные тут, на Джерси, где матерью значилась она как Лили Эванс, а отцом, с применением легкого Конфундуса на регистрационного чиновника мэрии, Джеймс Эванс, так как паспорта у Поттера не было, и он вообще считал «все эти магловские бумажки» никому не нужными. А вот сейчас-то они оказались нужны Лили, и даже очень нужны.

Сегодня после завтрака, когда Джеймс начал смотреть какую-то очередную спортивную передачу, она подошла и сказала, что отлучится на час-два в магический квартал Сент-Хелиер и ей нужны деньги на покупки для детей и хозяйство. Муж выдал ей из кошелька тридцать галеонов. Лили аппарировала на магическую улочку Сент-Хелиер, там приобрела продукты для сэндвичей в дорогу, бездонную бутылку для воды и для себя рюкзак с чарами незримого расширения и облегчения веса (красивый чемодан на колесиках с такими же чарами ей подарил на день рождения Джеймс, когда они переехали сюда и думали о путешествиях).

Потом она вышла на магловскую улицу и поехала на обычном такси до порта — координат его она не знала и плохо помнила местность, потому аппарировать не решилась. Там она приобрела за шестнадцать фунтов билеты на рейс, отправляющийся в два часа этой ночью; продолжительность переправы, как она узнала, составит около девяти часов. Затем она вышла из здания пассажирского терминала порта, где располагалась билетная касса, и присмотрела хорошее место для прямой аппарации сюда, специальным заклинанием определив его координаты. И аппарировала домой. Часть дела была сделана.

Альбус Дамблдор завтракал в Большом зале, но в небольшой компании. За столом присутствовала Сивилла Трелони — профессор Прорицаний, которая даже летом не покидала школу, Минерва Макгонагалл, которая брала отпуск, как всегда, в июле, чтобы в августе готовить школу к новому учебному году, а также профессор Рунологии Батшеба Бабблинг, которая на пару дней вышла из отпуска. Ей понадобилось что-то в библиотеке Хогвартса для статьи, которую она писала во французский журнал «Runologue exclusif», так как в магической Англии не было специальной периодики для рунологов, что было очень даже обидно для всех специалистов этого направления страны.

В зал влетели совы, бросив каждому за столом по экземпляру «Ежедневного пророка», где на первой странице располагалась большая колдография профессора Снейпа, сделанная во время итогового пира этого года в Большом зале в тот момент, когда ему вручали Кубок по квиддичу, который выиграл Слизерин. Северус был доволен происходящим и вроде даже слегка улыбался, что в целом ему не свойственно. Рядом была напечатана статья.

Сивилла Трелони и Батшеба Бабблинг застыли с газетами в руках, печально глядя на портрет Снейпа, а Минерва Макгонагалл произнесла:

— Альбус, это все правда? Северус пропал? И как давно ты в курсе, и почему его не ищут? — в голосе её звенел неподдельный гнев.

В этот момент вдалеке зазвучал шелест множества крыльев: это приближались совы родителей слизеринцев и просто неравнодушных граждан Магической Англии.

«Люциус, дементор тебя поцелуй, зачем???» — подумал Альбус, ведь больше-то думать ему было и не на кого, ну не Грюм же, в самом деле. И начал собираться с мыслями, что бы ответить Минерве.

Лорд Малфой читал передовицу «Пророка» и, с одной стороны, радовался тому, что, во-первых, Дамблдор выставлен в негативном свете, а во-вторых, что Северуса теперь будут искать не только друзья, но и кому положено. Но, с другой стороны, он бы предпочел, чтобы это случилось после того, как они бы успели собрать свою информацию: кто знает, может, Северус бы не хотел, чтобы на его поиски был отправлен Аврорат. Но как вышло, так вышло. Скорее всего, к нему скоро придут с вопросами, нужно подготовиться.

Дракон сидел на террасе, ожидая, когда к нему присоединятся Харри и Северус, читал «Ежедневный пророк» и думал, какая эта Скитер интересная журналистка и что, возможно, стоит потом, когда они начнут действовать, наладить с ней контакт. Сын и Снейп подошли практически одновременно, и Дракон обратился к последнему:

— Доброе утро, Северус, «Пророк» сегодняшний уже видели?

— Пока нет, за кофе читал «Тiempo mágico», а что, там есть что-то важное? — спросил Снейп.

— Там ваше большое колдофото на передовице, кстати, весьма неплохое, — пошутил Монтермар.

— Моё колдофото на передовице? Почему? — крайне удивился Северус.

— А вы сами посмотрите, при портрете статья, тоже про вас, вот возьмите, — сказал Дракон и передал ему через Харри газету.

— О, профессор, это и правда вы! А это вы в Хогвартсе? А что за кубок вам вручают? — полюбопытствовал Харри, заглядывая в передаваемую им газету.

— Харри, дай Северусу сначала прочитать, потом задашь свои вопросы, а сейчас лучше ешь, не теряй времени, — дал сыну не то совет, не то указание Монтермар.

Северус закончил чтение статьи и сказал:

— И фото отличное, и статья хорошая, почти как некролог —  только всё самое лучшее, чего при жизни тебе никто не скажет. Не пропал бы — и не узнал бы, что я «талантливейший» и «перспективнейший», да еще и «горячо любимый», — веселился Северус в своей своеобразной манере. — Хорошо, что вчера домой сходили, сегодня там доблестные авроры камня на камне бы не оставили в порыве выполнения служебного долга. Надеюсь, у них хватит ума не взламывать незнакомые чары. Хотя надеяться на ум у гриффиндорцев, которые составляют основной их состав… Слабоумие и отвага — их жизненное кредо, каждый слизеринец это знает. Хотя бы их там не поубивает?

— Не должно, — сказал Дракон, — но некоторые сложности причинит.

В этот момент возник Бехар с гоблинской связующей шкатулкой в руках, которая оповещала о прибытии корреспонденции. Дракон взял ее, открыл, достал письмо, снова передал его через Харри Северусу, сказав, что это для него.

— Это от Гернорда, — сообщил Северус. — Он пишет, что тоже прочитал статью и предлагает провести ритуал принятия Рода прямо сегодня, чтобы, если меня попробуют искать через гоблинов, я там числился уже не как Снейп, а как Принц, и они бы могли разворачивать запросы с чистой совестью. Они и так могут, но лучше, чтобы было железное основание.

— Это разумно, — заметил Дракон. — Кого вы хотите взять в свидетели?

— У меня есть только один друг — это лорд Люциус Абрахас Малфой. Поэтому первым свидетелем я бы хотел пригласить его, а вторым предложить стать вам, если вы не возражаете, — произнес Северус, глядя на Дракона.

— А почему бы я должен возражать? Наоборот, почту за честь, — сказал Монтермар. — Я найду способ уведомить вашего друга. Напишите Гернорду, пусть даст мне координаты Принц-мэнора прямо в дом куда-нибудь. Я схожу и накрою его чарами ненаходимости, чтобы вы смогли спокойно там оставаться без внезапно появившихся посередине церемонии Авроров с палочками наперевес, спасающих вас и арестовывающих меня, Рагнока и вашего друга как похитителей. Церемонию назначим, скажем, на три, чтобы всё успеть. Пишите свое письмо, я тоже кое-что напишу, и отправим вместе.

Дракон написал записку Рагноку, что прикладывает письмо для Малфоя и назначает лорду встречу в его, Рагнока, кабинете, сегодня в четырнадцать тридцать. И что это письмо нужно отправить быстро и как можно более официально, чтобы у адресата не было сомнений в его достоверности. Люциусу он написал следующее:

Дракона из подписи Монтермар вымарал, они же в него не верят. Люциус подумает, что это розыгрыш какой-то, и не придет. Можно найти другого свидетеля, но Северус расстроится.

Люциус закончил рассылать приглашения «коллегам» на сегодняшний ужин и собирался выпить чашку кофе, когда к нему в открытое окно влетел угольно-черный филин с золочеными когтями, держащий в них конверт с большой красной печатью Банка Гринготтс. Филин уселся на стол перед Малфоем, и тот заметил, что на тонком ошейнике у филина висит на груди медальон, на котором написано красивыми крупными буквами «Муррэй» и более мелкими — «Личный посланник президента банка Гринготтс». Так Люциусу письма из банка еще никогда не доставлялись. Он взял из лапы филина конверт, и тот сразу улетел. «Значит, ответа не нужно», — подумал Люциус, вскрыл конверт и стал читать.

Письмо его взволновало и удивило. Появилась надежда, что с Северусом все нормально, раз он опосредованно зовет его на какой-то ритуал. Заинтриговал его родовитый представитель: такого имени Малфой никогда не встречал. Он, конечно же, решил идти на встречу, но хотел бы получить хоть какую-то информацию. Люциус поднялся на второй этаж в галерею портретов и обратился сразу ко всем:

— Уважаемые господа и дамы! Окажите мне, пожалуйста, любезность. Мне было доставлено письмо с подписью человека, титулов которого я не узнаю. Если кто-то что-то знает — расскажите об этой или этих семьях или хотя бы направьте, где посмотреть в библиотеке.

И он прочел подпись. Все портреты переглядывались и разочарованно разводили руками и пожимали плечами. И только из самого конца галереи раздался голос одного из первых Малфуа:

— Внизу больше строчки никакой в подписи не было?

— Есть, но она так зачеркнута, что невозможно прочесть, а как вы догадались? — удивился Люциус.

— Я просто знал, что она там должна быть. К сожалению, потомок, я не могу раскрыть тебе ту информацию, которой владею, пока ты не получишь ее от него самого, — ответил предок Малфоя.

— «Лучше бы ничего не говорил, — подумал Люциус. — Только заинтриговал, а информации никакой не дал. Будем надеяться, что хоть с Северусом все нормально. Пойду подумаю, что б мне такого парадного надеть…»