1 Кор 11: 31 – 12: 6
Отрывок из XI и XII глав Первого послания апостола Павла Коринфянам: «Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром. Посему, братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите. А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение. Прочее устрою, когда приду. Не хочу оставить вас, братия, в неведении и о дарах духовных. Знаете, что когда вы были язычниками, то ходили к безгласным идолам, так, как бы вели вас. Потому сказываю вам, что никто, говорящий Духом Божиим, не произнесет анафемы на Иисуса, и никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым. Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех».
На первый взгляд связь между двумя первыми предложениями и дальнейшим кажется неочевидной. Особенно с учетом того, как все это преподносят обычно вероучители, настраивающие человека исключительно на борьбу с личными грехами. Но здесь Павел опровергает такой ход мысли, связывая напрямую суждение человека о себе с ответственностью перед ближними. Судящий, то есть оценивающий сам себя, свои поступки, сам себя и не наказывает. «Будучи же судимы», то есть имея оценку своих поступков со стороны, человек тем самым имеет сразу же возможность получить взыскание, чтобы после не судиться судом Божиим.
Оценка и наказание объективными сделаться возможна лишь со стороны. Оценка не обязательно может вылиться в наказание, итогом ее может случиться и поощрение. Спору нет, персональные дурные наклонности, «личные грехи» не могут не определять в определенной мере поведение человека в обществе. Но искоренение греха начинается с общественной его оценки, а не личного копошения в своих психических состояниях, которое, кроме как к чистоплюйству, ни к чему иному привести не может. Если человек со стороны оценен, взвешен, найден лёгким, то есть малоценным, не приносящим общественной пользы или даже наносящим вред общему делу, то и его покаяние, то есть стремление исправиться, должно принимать и оценивать общество. А то некоторые подбородок вздёрнут и заявляют, что они перед Богом одним отчитываться намерены лишь или даже «перед своей совестью».
Очень много таких, которые со своей совестью настолько уже над всем воспарили орлами, что их с высот уже и сдернуть затруднительно. Нет, так не пойдет. Павел знает, что говорит, когда констатирует, что «если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы». Суждение себя самого есть лукавство. Даже если это суждение выглядит бескомпромиссным, когда человек сам себя приговаривает к наказанию, порою весьма жесткому. Все эти обеты, клятвы, возникающие после самооценки, как правило, тоже лишь отдаляют человека от исправления, продолжая лелеять в нем его эгоизм. Мол, я самый плохой, хуже меня никого нет. Вздор, лицемерие и обман. Не ной, а иди и наколи дров или подмети улицу, убери мусор, будешь как все, не хуже уж точно.
Дальше апостол учит различению духовных даров. Когда вы были язычниками, начинает Павел, то вами манипулировали, сообщали «волю богов» и люди воспринимали это некритически. Сейчас же пора воспринимать все осмысленно. Чтобы избегать манипуляции, простейшие навыки различения духов должны быть очевидны. Пассаж относится, скорее всего, к давно не практикуемому Церковью говорению языками. Корреспонденты уточняли у Павла, как не спутать одухотворенность с одержимостью. Единодушие с коллективным трансом. Все, что от Бога, имеет всегда одно узнавание. Во всех человеческих действиях легко узнается их сопричастность Богу или отторжение, «анафема». Что бы человек ни исполнял, как бы ни служил, во всем или увидится Божие присутствие, или нет.
Все, что от Бога, имеет свои узнаваемые черты. Это и прямое указание на то, что «дары от Бога» узнаются не тем, что они сверхъестественным чем-то попахивают, а совершёнными плодами, ибо дары Духа Павел перечислял в другом месте, ни о чем потустороннем и волшебном там не говорится, а, напротив, перечисляются простые человеческие проявления доброты и внимания. Нынче, в эпоху религиозной деградации, что оценка поступков человека, что различение даров — все это отнесено к практике духовнической. Там, под епитрахилью духовника, можно и про сон свой вещий рассказать, и выслушать твердое духовное убеждение, что все это от бесов и надо молиться. Там же услышим, что для того, чтоб не осуждать ближнего и не иметь дурных помыслов, тоже надо одно: молиться.
В общем-то, можно к духовнику и не ходить, и так ясно, что кончится тем, что надо молиться. Но ходить надо. Некоторые духовники могут дать «сильную молитву», например. От какой-нибудь напасти. Или не дать, а посоветовать молиться сердцем. При осознании своей глубокой греховности. Апостол Павел таких советов не давал. Не дорос еще до понимания всей сути, сполна проявленной в нынешние времена. Потому настаивал на том, что человек не может быть духовным, будучи эгоистом. И всячески советовал и настаивал, даже в мелочах, действовать сообща, иронизируя здесь, что просто голод утолять — так лучше это делать дома. А здесь люди собираются для общения.
И не только с Богом пообщаться, а между собой. Согласовать общие действия, сойтись в единомыслии. Ибо трапеза в человеческом сообществе издавна не только лишь средство утоления голода, сколько свидетельство единодушия и близости.