— Я тебе твою "зайку" в жопу засуну.
— Чонгук, это, кажется, за тобой, — с загадочной улыбкой проговорила однокурсница Чонгука, наблюдая за тем, как к воротам университета подъезжает чёрная Mazda.
— Да, это за мной. Пока, Хавон, — помахал студент на прощание своей подруге и с яркой улыбкой побежал в сторону машины.
Сердце начало биться от предвкушения теплоты любимого: весь этот день его так не хватало, Чонгук даже думал, что свихнётся. От воспоминаний об этом ему захотелось усмехнуться — он никогда и подумать не мог, что будет так зависим от какого-то, но сейчас Тэхён — его энергия и сила, с помощью которых он живёт. Парень уже не мог представить жизни без этого адвоката с квадратной, безумно милой и сексуальной улыбкой.
Подойдя к автомобилю и открыв дверь, Чон, как обычно, сел на переднее пассажирское сиденье.
— Привет, — единственное, что успел произнести Тэхён перед тем, как Чонгук, приблизившись, нетерпеливо припал к любимым губам. Адвокат, улыбаясь в поцелуй, начал отвечать с тем же рвением и с теми же эмоциями, притянув Гука ближе к себе за талию. Тоже соскучился.
В этот момент они особенно остро почувствовали, как им не хватало друг друга и как они тосковали друг по другу весь день. Каждому словно дышать легче стало из-за их близости, а усталость от тяжёлого рабочего и учебного дня отошла на зданий план, уступая место нежным чувствам и жгучему желанию.
Чонгук покусывал любимые губы, напирал и завладевал ими, пытаясь вести, но характер Тэхёна и его желание немного позлить своего мальчика не давали ему спокойно уступить первенство, поэтому Тэ сразу же пресекал все попытки, целуя более пылко и захватывая любимые губы в плен своих. Гук в протест тихо замычал, а потом в порыве сладкой мести прикусил чужую нижнюю губу чуть ли не до крови, отчего Тэхён только заулыбался в поцелуй, не сбавляя темп, — этого и добивался.
Ему было плевать на боль, он наслаждался Чонгуком, его эмоциями, желанием и строптивым характером. Он сильно погряз в любви к этому дерзкому зайчонку, показывающему свои зубки только в начале, а потом стонущему, скулящему и ёрзающему по постели, прося большего. А Тэхён, как настоящий маньяк, не давал ему большего, сладко мучил, заставлял томиться и желать ещё сильнее. Это нереально заводило, но нередко заставляло задуматься, насколько же сильно он счастлив рядом с Гуком, особенно в такие моменты.
— Воу. Так соскучился? — с ухмылкой спросил Ким, когда Чонгук с неровным дыханием отстранился от его губ.
От таких поцелуев и правда можно было задохнуться, ведь все чувства умножались на десять, если не на двадцать процентов. Иногда Чонгуку казалось, что от любви к Тэхёну и от счастья близости его сердце просто не выдержит и разорвётся.
— Ага. Поэтому предлагаю больше дела — меньше слов, — со всё ещё тяжёлым дыханием ответил Чонгук, пытаясь немного остыть и выровнять дыхание. — Только лучше отъехать куда-нибудь в тихое место, — ровно сев на пассажирское сидение, похотливо улыбнулся он.
— Как скажешь, — ухмыльнулся Тэхён и, тут же дав по газам, выехал с территории университета.
Почти всю дорогу до их тихого местечка Чонгук так и кидал на своего парня светящиеся от предвкушения взгляды. Не обошлось и без проделок Гука, которые сокращали выдержку Тэхёна всё больше. То он руку на колено парня положит, медленно двигая её выше, то свои пухловатые от поцелуев губы оближет, то верхние пуговицы рубашки расстегнёт, а Киму только и оставалось, что кусать внутреннюю часть щеки, сдерживая себя и считая секунды до желанной парковки.
Через несколько минут машина оказалась припаркована между двумя джипами, ключ зажигания вытащен, а кресло водителя отодвинуто на максимум.
— Иди ко мне, зайка, — с нетерпением в глазах произнёс Тэхён и взамен получил довольную и соблазнительную улыбку.
Чонгук тянуть не стал и перелез на парня, расставляя ноги по обе стороны от его бёдер, усаживаясь на пах и кладя руки на плечи. Это чувствовалось так правильно, что внутри стало приятно теплеть от эмоций.
— Я уже предупреждал, что я тебе твою «зайку» в жопу засуну, если ещё раз меня так назовёшь, — пригрозил Чонгук, правда, в таком положении его угроза выглядела больше возбуждающей, нежели устрашающей.
— В мою жопу ты можешь засунуть только свой член, — с придыханием напомнил Тэхён, сжимая любимую попку, обтянутую чёрной тканью джинсов. Мягкая, родная и такая любимая… Он был готов зарычать, срывая скрывающую красивую и соблазнительную фигуру одежду.
— Ой, заткнись, — произнёс Чонгук и сразу же припал к уже немного опухшим губам своего парня, аккуратно зализывая место своего же укуса.
Как же он соскучился.
Последнюю пару он провёл с мыслью, что скоро увидит родные черты лица, что скоро сможет поцеловать эти манящие губы и снова залезть руками под его рубашку, чувствуя привычный и возбуждающий рельеф живота. Как же Чонгук любил целовать каждый слегка виднеющийся кубик пресса и проводить по нему языком, иногда оставляя собственнические засосы, потому что только его и ничьё больше.
Наконец Тэхён перед ним, и он мог его касаться и целовать, и от этого Чонгука переполняло такое счастье, что ему хотелось улыбаться и даже смеяться, но за руку вместе с этим чувством шло всё ещё жгучее желание, из-за которого поцелуй с каждой секундой становился всё более отчаянным и пылким, словно они больше никогда не смогут прикоснуться к губам друг друга.
В этот раз Тэхён дал Чонгуку вести, подчинялся его напору и таял от него, не имея сил не поддаваться. Ему безумно нравился властный Чонгук, сминающий его губы и пытающийся передать своё нетерпение и желание. Он снова прикусывал губы и сразу же зализывал уязвлённые места, нежно извиняясь, а затем снова начинал горячо целовать. От этого Киму сносило крышу, заставляя сосредоточиться только на его мире — Чонгуке — и на своих чувствах к нему. С этого момента Тэхён мог слышать только того, кто стал его радостью и любовью и чувствовать только того, ради кого он готов достать звезду с не такого красивого, по сравнению с ним, неба. Его зайчонок захватил внимание четыре года назад, и больше он не видел никого, кроме Гука. Его губы стали самыми любимыми, ключицы и шея — самыми красивыми, талия — самой изящной, а попка — самой мягкой и привлекательной.
Позже нежной слегка смугловатой кожи коснулись мягкие губы, заставив с наслаждением и рваным выдохом откинуть голову на подголовник сиденья, чтобы открыть больше места на шее. На ней стали распускаться страстные цветы, пока руки начали шариться под белой рубашкой старшего, предварительно вытащив её из брюк.
Чонгук любил шею Тэхёна не меньше его пресса, в частности — из-за её изящности, и уделял ей внимание не только в постели. Он очень часто кидал на неё восхищённые взгляды утром во время завтрака или вечером, когда Тэ сидел за документами. А если ночью он оставил на ней несколько засосов, то пялился наутро ещё сильнее с более восторженными глазами, а вдобавок ещё и с идиотско-широкой улыбкой чеширского кота. Но сейчас ему этой шеи было мало — ему хотелось уже почувствовать всего Тэхёна.
— Я, конечно, очень люблю, когда ты в рубашке, но сейчас я её ненавижу, — чуть ли не прорычал Чон, злясь, что пуговицы ему не поддавались, но на деле ему так не терпелось, что пальцы уже просто не слушались.
Тэхён растянулся в нежной улыбке, но, чувствуя, что пуговицы явно выигрыват эту неравную битву, решил всё взять в свои руки и помочь бедному зайке. Увидев довольную улыбку любимого, Ким обхватил двумя руками голову Чонгука и снова прижался к блестящим из-за слюны губам. Гук не ожидал таких действий, отчего слегка пискнул, чем воспользовался адвокат и ворвался в рот младшего, страстно целуя, а тот лишь с охотой отвечал, обмякнув в надёжных руках, и вся власть, которая у него была, куда-то исчезла, а он даже и не пытался её вернуть.
Тэхён, на секунду оторвавшись от драгоценных губ, снял белую футболку Чонгука, чьи руки в ответ потянулись, чтобы снять белую рубашку и чёрный пиджак, — его уже откровенно бесила лишняя одежда на его парне. Хотелось больше голой кожи, к которой можно было прикоснуться, поцеловав. Тэхён, без слов поняв намерения младшего, выпрямился и оторвался от спинки сиденья, чтобы ему было удобнее осуществить задуманное, и через несколько секунд что рубашка, что пиджак оказались рядом с футболкой где-то на заднем сиденье.
В меру накачанные мышцы груди и соски Чонгука притягивали к себе взгляд, не позволяя оставлять себя без внимания и ещё сильнее возбуждая. Острые ключицы, что дополняли прекрасную фигуру, были вообще личным фетишем Тэхёна — он был готов вечно их целовать, так же оставлять на них засосы или просто нежно проводить по ним языком.
Они были его слабостью, чем нередко пользовался Чонгук, как бы «случайно» расстёгивая лишнюю пуговку на рубашке. Иногда он это проделывала даже на встречах с друзьями в клубах и наслаждался собственническим взглядом ревница, чей девиз был: «прикоснёшься к заветному — посажу за решётку или убью, а затем сам же себя оправдаю». Но Тэ в долгу не оставался и уже ночью в их кровати заставлял своего любимого извиваться на постели в нетерпении, дразня мягкими и сладкими поцелуями внизу живота особенно чувствительное место или внутреннюю часть бёдер, и молить о более раскрепощённых действиях.
Сейчас Тэхён с удовольствием так же бы его помучил, проучивая за выходки по пути к парковке, но их положение в этой машине не давало ему этого сделать, но он знал, как в таком положении заставить нетерпеливого зайку заскулить.
— Господи, Тэхён, давай быстрее. Я сейчас уже скулить начну, — томно выдохнул Чонгук, которого чуть ли уже не трясло от возбуждения, пока Тэ медленно и мучительно расстёгивал ширинку, оставляя с таким же темпом нежные поцелуи на сосках и вокруг них, заставляя гореть ещё больше.
— Тогда мне стоит притормозить, — низким басом прошептал он в ухо Чону, кусая его за мочку, а затем с чмоком всасывая её, тихо ухмыльнувшись, почувствовав, как тот задрожал.
— Я тебе член когда-нибудь откушу, — прохрипел Чон, сдерживая рвущиеся стоны от языка Тэхёна, что ласкал его ухо.
Чонгук уже не мог терпеть эту сладкую, но мучительную пытку. Член ныл, кожа горела, а каждый нерв был напряжён до сумасшедшей степени, превратив его в натянутую струну, реагировавшую на каждое прикосновение, а этот чёртов дьявол решил с ним поиграть.
— Тогда ты будешь плохим мальчиком и мне придётся трахать тебя или языком, или руками, — и снова тихий бас, сводящий с ума. — Сам лишишь себя удовольствия, зайка. Ты хочешь этого?
Чонгук закатил глаза, с силой закусив нижнюю губу, пытаясь сохранить выдержку и самообладание, потому что картинки вылизывающего его Тэхёна так и норовили появиться прямо перед глазами. В один момент ему показалось, что он был готов кончить только от этого голоса и своей фантазии.
— Я себя чувствую течной омегой. Сделай уже что-нибудь! — молил Чонгук, прогибаясь в спине, чтобы создать хоть какое-то трение, удовлетворившее его хотя бы на одну сотую часть и миллисекунду, почувствовать облегчение.
— Зайка, ты, кажется, своих манхв уже перечитал, — усмехнулся Тэхён.
И снова эта «зайка», которая уже казалась такой правильной. Тэ начал его так называть из-за заячьих зубов и улыбки, а в то время он очень сильно комплексовал насчёт своей милой особенности, поэтому злился и даже закатывал скандал. Но с губ Тэхёна это слетало так нежно, так любяще, а его глаза в этот момент светились восхищением, отчего злость со временем переросла в смущение, а затем и в любовь к прозвищу. Именно Тэ заставил его полюбить в себе эту милую особенность, а ворчание просто превратилось в привычку и милую игру, которую Чонгук не собирался поддерживать в данный момент времени, потому что он безумно хотел Тэхёна.
— Да какая, к чёрту, разница?! Я хочу твой член внутри себя! — уже раздражённо прошипел Гук, снова заставив парня улыбнуться.
— Ну, раз зайка так просит, значит, она это получит.
Чонгук ахнул, когда рука Тэхёна схватила колом стоящий член через ткань и стала медленно массировать, слегка нажимая, а затем отпуская и «не нарочно» задевая пальцем головку.
Чёртов дьявол.
— Тэ, пожалуйста, — молил Чонгук.
Тут не выдержал уже сам Тэхён, услышав своё имя, слетевшее с нежных губ на томном выдохе, и, слегка подняв Чонгука, опустил мешающие джинсы с боксерами, наконец освобождая член Чона. Он обхватил его рукой и стал медленно водить вверх-вниз по стволу, из головки которого уже сочилась белая субстанция. Слегка размазав её своим пальцем, Тэхён наконец потянулся к бардачку, взяв оттуда смазку, и через мгновение вставил первый палец сразу на две фаланги, заставив Чонгука зашипеть от слегка неприятных ощущений.
В глазах сияли звёзды, а тело наконец начало получать нужное внимание. Гук чувствовал, как его стенки стали растягиваться, и ему это очень нравилось, он скучал по данному чувству. Его тело с каждым мгновением расслаблялось всё больше, позволяя растягивать сильнее и проникать глубже, а чуть позже он сам начал двигать бёдрами, насаживаясь на длинный палец и пытаясь унять всё сильнее разгоравшуюся негу внутри.
— Ещё, — простонал Чонгук, мажа губами по острой скуле, а Тэхён сразу повиновался, не смея перечить своему мальчику. Он его немного уже помучил, получив удовлетворение от нетерпения, а сейчас хотел доставить такое желаемое удовольствие.
С добавлением ещё одного пальца Тэхён снова начал медленно и аккуратно подготавливать Чонгука, стараясь принести как можно меньше неприятных ощущений. Он внимательно следил за мимикой младшего, считывая каждую его эмоцию, и из этого уже действовал смелее, начиная двигать пальцами на манер ножниц. От этого Гук дышал тяжелее, издавая томные вздохи и хватаясь за плечи Тэхёна.
Снова томное «ещё», и теперь Тэхён ввёл три пальца, начав двигать ими быстрее, ища тот самый комок нервов. Зная любимое тело уже очень хорошо, всего через пару движений Чонгук прогнулся в спине, издав свой первый протяжный стон, сильнее схватившись за плечи Тэ. Тэхён удовлетворённо улыбнулся, с усладой наблюдая, как Гук начинал теряться в ощущениях и чувствах, — его мальчик такой чувствительный.
— Тэ, я охренеть как люблю твои длинные пальцы, но сейчас я безумно хочу твой член. Пожалуйста, — мягко просил Чонгук, обнимая парня за шею, отчего Тэхён чуть ли не зарычал.
Быстро, насколько это возможно в их положении, расправившись с брюками и боксерами и надев презерватив, Тэ аккуратно вошёл наполовину, снова получив ещё один сладкий стон, ставший для него самой красивой мелодией. Дав немного привыкнуть, Тэхён двинул бёдрами и вошёл во весь размер, начав медленно двигаться, постепенно увеличивая скорость.
Красивые стоны только и делали, что слетали с красных губ Чонгука, крепко обнимавшего Тэ за шею и прижимавшегося к нему. Они были очень близко друг к другу, тело к телу, отчего каждое движение отзывалось у обоих по-особенному. Привыкнув, Чонгук сам начал двигать бёдрами, взяв всё на себя. Тэхён в ответ стал страстно играться с мочкой покрасневшего ушка парня, всасывая, целуя и кусая его, отчего стоны стали только громче, а объятия — крепче.
Чонгук прыгал на Тэхёне всё быстрее, его член тёрся о два тела всё сильнее, а мочку в покое всё не оставляли. Это настолько сильно его возбуждало, что в скором времени он почувствовал, как ноги начали слегка подрагивать, а сознание — покидать его. Чонгук ещё не был на грани, но стремительно к ней приближался, отчего движения стали слегка рваными и уже не такими ритмичными.
Тэхён от переполняющих его эмоций тоже не имел долгой выдержки в этот раз. Он, держа руки всё ещё на талии Чонгука, слегка сместил угол проникновения, отчего в при следующем движении сразу же попал по простате Гука, заставив его громко вскрикнуть и навалиться на него, снова отдавая главенство и право действий Тэ.
Тэхён, переместив руки на ягодицы Чонгука, ритмично проезжался по простате, получая блаженные стоны. Чувство крепко прижимающегося к нему Чона, отдача и чувствительность действовали на него словно эндорфины. Это кружило голову, заставляя издавать тихие басистые стоны прямо Чонгуку в ухо, которое в недавнем времени чуть ли не съел.
Тэхён с максимальной скоростью вдалбливался в парня, придерживая за аппетитные половинки и целуя шею. Чонгук совсем начал теряться в ощущениях, и его единственным островком реальности стал Тэхён, поэтому он держался за него, словно за маяк, царапая своими короткими ногтями плечи и лопатки, оставляя царапины, которые обязательно залижет и поцелует дома ночью.
— Тэ, я уже… — застонал Чонгук после очередного толчка, чувствуя, что к той самой гране подошёл уже достаточно близко.
— Давай, зайка, — на выдохе проговорил Тэхён, и в эту же секунду Гук толчками кончил, ослабевая и совсем наваливаясь на парня, расслабляясь, потому что сразу же вслед за ним, сделав крайний толчок, излился в презерватив Тэ, постепенно сбавляя темп до полной остановки.
В машине пошлые шлепки и стоны сменились на тяжёлое дыхание и неуловимые для человеческого уха мягкие поглаживания. Тэхён, ласкового улыбаясь, нежно водил ладонью по спине Чонгука, давая ему время прийти в себя и отойти от оргазма. Парень хоть и не был пушинкой, но эта тяжесть на теле ощущалась так хорошо, привычно и правильно, что хотелось мурчать в то же ушко, которое сладко мучил ранее.
У Чонгука безумно сильно билось сердце от счастья близости с родным человеком. Ему безумно нравилось ощущать заботу в виде лёгких поглаживаний по спине, из-за этого он чувствовал себя спокойно и безопасно. В этот момент для него ничего вокруг больше не существовало.
— Я тебя люблю, Тэхён, — прервал тишину Гук, не став скрывать свои мысли и чувства.
Они уже давно начали говорить друг другу эти важные слова, что не потеряли для них значимость, поэтому слышать сейчас тихое «люблю» было для них всё ещё волнительно и трепетно.
— И я тебя люблю, Чонгук, но сейчас поднимай свою красивую попку, доставай салфетки из бардачка и давай приводить друг друга в порядок, — зарывшись рукой в чёрные волосы, сказал Тэхён, не переставая улыбаться.
Когда они привели себя в порядок, смеясь и балуясь дразнящими прикосновениями, Тэхён снова отрегулировал своё сидение, вставил ключ зажигания, заведя машину, и, нажав на педаль газа, выехал на главную дорогу, направляясь в их квартиру.
— Зайка, это было что-то, — улыбался Тэхён, повернув голову, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида и перестроиться в левую полосу.
— Согласен, но «зайку» тебе в жопу всё-таки засуну, — с такой же довольной улыбкой на лице невинно произнёс Чонгук, и оба снова засмеялись.
Из встроенных колонок Mazd'ы играла любимая группа Чонгука, а парни ехали довольные и влюбленные по уши. За три года отношений они не раз ссорились, но и не раз понимали, как им друг с другом хорошо. Они просто ехали по шоссе и переглядывались, улыбаясь ещё шире, когда сталкивались взглядами и понимали, что сейчас они абсолютно счастливы. Им другого не надо, лишь бы они были у друг друга, а остальное приложится.
🐇🐇🐇
Как только Чонгук и Тэхён открыли дверь квартиры, к ним сразу выбежал их маленький пушистый друг Ёнтан, который прыгал выше своей головы, просясь на ручки, и лаял. Он безумно соскучился по хозяевам, как и они по нему.
— Тани! — взял на ручки собаку Чонгук, целуя ту в макушку маленькой головки, а та начала его облизывать и ещё громче гавкать. — Мой хороший, я тоже скучал, — смеялся младший, уворачиваясь от языка Ёнтана, который так и норовил облизать ему всё лицо.
— Я уже ревную, — театрально сгримасничал Тэхён, складывая руки на груди и привлекая к себе внимание.
— Не ревнуй, давай я тебя тоже поцелую, — предложил Гук и подошёл к Тэ, даря ему невесомый быстрый поцелуй, от которого тот растянулся в счастливой и довольной улыбке. Между ними всё так же бесился Тани, которого Чонгук, так и не опустив на пол, держал в руках, и теперь пёсик пытался облизать обоих, потому что безумно любил и ценил каждого родителя.
— Я пойду приготовлю что-нибудь поесть, а то я уверен, что ты даже не завтракал, — оставляя на губах Гука ещё один такой поцелуй, сказал Тэхён, зная, что при большой любви Чонгука к еде, когда они жили раздельно, завтракал он редко, просто потому что всегда опаздывал.
— Давай лучше что-нибудь закажем? — предложил Чонгук, садясь на диван в гостиной всё ещё с Ёнтаном на руках.
Тэхён, в отличие от Гука, хоть и мог что-то приготовить, но он далеко не был любителем этого, а оттого уж тем более не профессионалом, готовка отнимала у него ещё больше времени, сил и нервов, поэтому довольно часто они ели где-нибудь в кафешке или заказывали что-то из ресторана.
— Не веришь в своего парня? — с ухмылкой на губах спросил Тэ, а Чонгук наконец опустил собаку на пол и подошёл к старшему, обняв его со спины.
— Верю, но убирать потом кухню у меня нет никакого желания и сил, тем более ты наверняка устал на работе, и сейчас эта готовка тебе будет не в радость, поэтому пойдём закажем пиццу.
Тэхён в ответ накрыл руки Чонгука своими, не давая разомкнуть объятия, которые тот и так не хотел прерывать, и развернулся к нему лицом, чмокая маленького в милый нос.
— Ладно, но в следующий раз я обязательно что-то приготовлю тебе, зайка, — заверил Тэ, обнимая парня в ответ, а Гук наигранно вздохнул и закатил глаза на привычную «зайку», но при этом улыбнулся и сильнее прижался к Тэхёну, утопая в тёплых объятиях.
Чонгук всегда будет рад, что полюбил парня, который сначала показался шизиком-маньяком, ведь теперь это его шизик и маньяк, а Тэхён будет таким только для его любимой зайки.
— Привет, — единственное, что успел произнести Тэхён перед тем, как Чонгук, приблизившись, нетерпеливо припал к любимым губам. Адвокат, улыбаясь в поцелуй, начал отвечать с тем же рвением и с теми же эмоциями, притянув Гука ближе к себе за талию. Тоже соскучился.
В этот момент они особенно остро почувствовали, как им не хватало друг друга и как они тосковали друг по другу весь день. Каждому словно дышать легче стало из-за их близости, а усталость от тяжёлого рабочего и учебного дня отошла на зданий план, уступая место нежным чувствам и жгучему желанию.
Чонгук покусывал любимые губы, напирал и завладевал ими, пытаясь вести, но характер Тэхёна и его желание немного позлить своего мальчика не давали ему спокойно уступить первенство, поэтому Тэ сразу же пресекал все попытки, целуя более пылко и захватывая любимые губы в плен своих. Гук в протест тихо замычал, а потом в порыве сладкой мести прикусил чужую нижнюю губу чуть ли не до крови, отчего Тэхён только заулыбался в поцелуй, не сбавляя темп, — этого и добивался.
Ему было плевать на боль, он наслаждался Чонгуком, его эмоциями, желанием и строптивым характером. Он сильно погряз в любви к этому дерзкому зайчонку, показывающему свои зубки только в начале, а потом стонущему, скулящему и ёрзающему по постели, прося большего. А Тэхён, как настоящий маньяк, не давал ему большего, сладко мучил, заставлял томиться и желать ещё сильнее. Это нереально заводило, но нередко заставляло задуматься, насколько же сильно он счастлив рядом с Гуком, особенно в такие моменты.
— Воу. Так соскучился? — с ухмылкой спросил Ким, когда Чонгук с неровным дыханием отстранился от его губ.
От таких поцелуев и правда можно было задохнуться, ведь все чувства умножались на десять, если не на двадцать процентов. Иногда Чонгуку казалось, что от любви к Тэхёну и от счастья близости его сердце просто не выдержит и разорвётся.
— Ага. Поэтому предлагаю больше дела — меньше слов, — со всё ещё тяжёлым дыханием ответил Чонгук, пытаясь немного остыть и выровнять дыхание. — Только лучше отъехать куда-нибудь в тихое место, — ровно сев на пассажирское сидение, похотливо улыбнулся он.
— Как скажешь, — ухмыльнулся Тэхён и, тут же дав по газам, выехал с территории университета.
Почти всю дорогу до их тихого местечка Чонгук так и кидал на своего парня светящиеся от предвкушения взгляды. Не обошлось и без проделок Гука, которые сокращали выдержку Тэхёна всё больше. То он руку на колено парня положит, медленно двигая её выше, то свои пухловатые от поцелуев губы оближет, то верхние пуговицы рубашки расстегнёт, а Киму только и оставалось, что кусать внутреннюю часть щеки, сдерживая себя и считая секунды до желанной парковки.
Через несколько минут машина оказалась припаркована между двумя джипами, ключ зажигания вытащен, а кресло водителя отодвинуто на максимум.
— Иди ко мне, зайка, — с нетерпением в глазах произнёс Тэхён и взамен получил довольную и соблазнительную улыбку.
Чонгук тянуть не стал и перелез на парня, расставляя ноги по обе стороны от его бёдер, усаживаясь на пах и кладя руки на плечи. Это чувствовалось так правильно, что внутри стало приятно теплеть от эмоций.
— Я уже предупреждал, что я тебе твою «зайку» в жопу засуну, если ещё раз меня так назовёшь, — пригрозил Чонгук, правда, в таком положении его угроза выглядела больше возбуждающей, нежели устрашающей.
— В мою жопу ты можешь засунуть только свой член, — с придыханием напомнил Тэхён, сжимая любимую попку, обтянутую чёрной тканью джинсов. Мягкая, родная и такая любимая… Он был готов зарычать, срывая скрывающую красивую и соблазнительную фигуру одежду.
— Ой, заткнись, — произнёс Чонгук и сразу же припал к уже немного опухшим губам своего парня, аккуратно зализывая место своего же укуса.
Как же он соскучился.
Последнюю пару он провёл с мыслью, что скоро увидит родные черты лица, что скоро сможет поцеловать эти манящие губы и снова залезть руками под его рубашку, чувствуя привычный и возбуждающий рельеф живота. Как же Чонгук любил целовать каждый слегка виднеющийся кубик пресса и проводить по нему языком, иногда оставляя собственнические засосы, потому что только его и ничьё больше.
Наконец Тэхён перед ним, и он мог его касаться и целовать, и от этого Чонгука переполняло такое счастье, что ему хотелось улыбаться и даже смеяться, но за руку вместе с этим чувством шло всё ещё жгучее желание, из-за которого поцелуй с каждой секундой становился всё более отчаянным и пылким, словно они больше никогда не смогут прикоснуться к губам друг друга.
В этот раз Тэхён дал Чонгуку вести, подчинялся его напору и таял от него, не имея сил не поддаваться. Ему безумно нравился властный Чонгук, сминающий его губы и пытающийся передать своё нетерпение и желание. Он снова прикусывал губы и сразу же зализывал уязвлённые места, нежно извиняясь, а затем снова начинал горячо целовать. От этого Киму сносило крышу, заставляя сосредоточиться только на его мире — Чонгуке — и на своих чувствах к нему. С этого момента Тэхён мог слышать только того, кто стал его радостью и любовью и чувствовать только того, ради кого он готов достать звезду с не такого красивого, по сравнению с ним, неба. Его зайчонок захватил внимание четыре года назад, и больше он не видел никого, кроме Гука. Его губы стали самыми любимыми, ключицы и шея — самыми красивыми, талия — самой изящной, а попка — самой мягкой и привлекательной.
Позже нежной слегка смугловатой кожи коснулись мягкие губы, заставив с наслаждением и рваным выдохом откинуть голову на подголовник сиденья, чтобы открыть больше места на шее. На ней стали распускаться страстные цветы, пока руки начали шариться под белой рубашкой старшего, предварительно вытащив её из брюк.
Чонгук любил шею Тэхёна не меньше его пресса, в частности — из-за её изящности, и уделял ей внимание не только в постели. Он очень часто кидал на неё восхищённые взгляды утром во время завтрака или вечером, когда Тэ сидел за документами. А если ночью он оставил на ней несколько засосов, то пялился наутро ещё сильнее с более восторженными глазами, а вдобавок ещё и с идиотско-широкой улыбкой чеширского кота. Но сейчас ему этой шеи было мало — ему хотелось уже почувствовать всего Тэхёна.
— Я, конечно, очень люблю, когда ты в рубашке, но сейчас я её ненавижу, — чуть ли не прорычал Чон, злясь, что пуговицы ему не поддавались, но на деле ему так не терпелось, что пальцы уже просто не слушались.
Тэхён растянулся в нежной улыбке, но, чувствуя, что пуговицы явно выигрыват эту неравную битву, решил всё взять в свои руки и помочь бедному зайке. Увидев довольную улыбку любимого, Ким обхватил двумя руками голову Чонгука и снова прижался к блестящим из-за слюны губам. Гук не ожидал таких действий, отчего слегка пискнул, чем воспользовался адвокат и ворвался в рот младшего, страстно целуя, а тот лишь с охотой отвечал, обмякнув в надёжных руках, и вся власть, которая у него была, куда-то исчезла, а он даже и не пытался её вернуть.
Тэхён, на секунду оторвавшись от драгоценных губ, снял белую футболку Чонгука, чьи руки в ответ потянулись, чтобы снять белую рубашку и чёрный пиджак, — его уже откровенно бесила лишняя одежда на его парне. Хотелось больше голой кожи, к которой можно было прикоснуться, поцеловав. Тэхён, без слов поняв намерения младшего, выпрямился и оторвался от спинки сиденья, чтобы ему было удобнее осуществить задуманное, и через несколько секунд что рубашка, что пиджак оказались рядом с футболкой где-то на заднем сиденье.
В меру накачанные мышцы груди и соски Чонгука притягивали к себе взгляд, не позволяя оставлять себя без внимания и ещё сильнее возбуждая. Острые ключицы, что дополняли прекрасную фигуру, были вообще личным фетишем Тэхёна — он был готов вечно их целовать, так же оставлять на них засосы или просто нежно проводить по ним языком.
Они были его слабостью, чем нередко пользовался Чонгук, как бы «случайно» расстёгивая лишнюю пуговку на рубашке. Иногда он это проделывала даже на встречах с друзьями в клубах и наслаждался собственническим взглядом ревница, чей девиз был: «прикоснёшься к заветному — посажу за решётку или убью, а затем сам же себя оправдаю». Но Тэ в долгу не оставался и уже ночью в их кровати заставлял своего любимого извиваться на постели в нетерпении, дразня мягкими и сладкими поцелуями внизу живота особенно чувствительное место или внутреннюю часть бёдер, и молить о более раскрепощённых действиях.
Сейчас Тэхён с удовольствием так же бы его помучил, проучивая за выходки по пути к парковке, но их положение в этой машине не давало ему этого сделать, но он знал, как в таком положении заставить нетерпеливого зайку заскулить.
— Господи, Тэхён, давай быстрее. Я сейчас уже скулить начну, — томно выдохнул Чонгук, которого чуть ли уже не трясло от возбуждения, пока Тэ медленно и мучительно расстёгивал ширинку, оставляя с таким же темпом нежные поцелуи на сосках и вокруг них, заставляя гореть ещё больше.
— Тогда мне стоит притормозить, — низким басом прошептал он в ухо Чону, кусая его за мочку, а затем с чмоком всасывая её, тихо ухмыльнувшись, почувствовав, как тот задрожал.
— Я тебе член когда-нибудь откушу, — прохрипел Чон, сдерживая рвущиеся стоны от языка Тэхёна, что ласкал его ухо.
Чонгук уже не мог терпеть эту сладкую, но мучительную пытку. Член ныл, кожа горела, а каждый нерв был напряжён до сумасшедшей степени, превратив его в натянутую струну, реагировавшую на каждое прикосновение, а этот чёртов дьявол решил с ним поиграть.
— Тогда ты будешь плохим мальчиком и мне придётся трахать тебя или языком, или руками, — и снова тихий бас, сводящий с ума. — Сам лишишь себя удовольствия, зайка. Ты хочешь этого?
Чонгук закатил глаза, с силой закусив нижнюю губу, пытаясь сохранить выдержку и самообладание, потому что картинки вылизывающего его Тэхёна так и норовили появиться прямо перед глазами. В один момент ему показалось, что он был готов кончить только от этого голоса и своей фантазии.
— Я себя чувствую течной омегой. Сделай уже что-нибудь! — молил Чонгук, прогибаясь в спине, чтобы создать хоть какое-то трение, удовлетворившее его хотя бы на одну сотую часть и миллисекунду, почувствовать облегчение.
— Зайка, ты, кажется, своих манхв уже перечитал, — усмехнулся Тэхён.
И снова эта «зайка», которая уже казалась такой правильной. Тэ начал его так называть из-за заячьих зубов и улыбки, а в то время он очень сильно комплексовал насчёт своей милой особенности, поэтому злился и даже закатывал скандал. Но с губ Тэхёна это слетало так нежно, так любяще, а его глаза в этот момент светились восхищением, отчего злость со временем переросла в смущение, а затем и в любовь к прозвищу. Именно Тэ заставил его полюбить в себе эту милую особенность, а ворчание просто превратилось в привычку и милую игру, которую Чонгук не собирался поддерживать в данный момент времени, потому что он безумно хотел Тэхёна.
— Да какая, к чёрту, разница?! Я хочу твой член внутри себя! — уже раздражённо прошипел Гук, снова заставив парня улыбнуться.
— Ну, раз зайка так просит, значит, она это получит.
Чонгук ахнул, когда рука Тэхёна схватила колом стоящий член через ткань и стала медленно массировать, слегка нажимая, а затем отпуская и «не нарочно» задевая пальцем головку.
Чёртов дьявол.
— Тэ, пожалуйста, — молил Чонгук.
Тут не выдержал уже сам Тэхён, услышав своё имя, слетевшее с нежных губ на томном выдохе, и, слегка подняв Чонгука, опустил мешающие джинсы с боксерами, наконец освобождая член Чона. Он обхватил его рукой и стал медленно водить вверх-вниз по стволу, из головки которого уже сочилась белая субстанция. Слегка размазав её своим пальцем, Тэхён наконец потянулся к бардачку, взяв оттуда смазку, и через мгновение вставил первый палец сразу на две фаланги, заставив Чонгука зашипеть от слегка неприятных ощущений.
В глазах сияли звёзды, а тело наконец начало получать нужное внимание. Гук чувствовал, как его стенки стали растягиваться, и ему это очень нравилось, он скучал по данному чувству. Его тело с каждым мгновением расслаблялось всё больше, позволяя растягивать сильнее и проникать глубже, а чуть позже он сам начал двигать бёдрами, насаживаясь на длинный палец и пытаясь унять всё сильнее разгоравшуюся негу внутри.
— Ещё, — простонал Чонгук, мажа губами по острой скуле, а Тэхён сразу повиновался, не смея перечить своему мальчику. Он его немного уже помучил, получив удовлетворение от нетерпения, а сейчас хотел доставить такое желаемое удовольствие.
С добавлением ещё одного пальца Тэхён снова начал медленно и аккуратно подготавливать Чонгука, стараясь принести как можно меньше неприятных ощущений. Он внимательно следил за мимикой младшего, считывая каждую его эмоцию, и из этого уже действовал смелее, начиная двигать пальцами на манер ножниц. От этого Гук дышал тяжелее, издавая томные вздохи и хватаясь за плечи Тэхёна.
Снова томное «ещё», и теперь Тэхён ввёл три пальца, начав двигать ими быстрее, ища тот самый комок нервов. Зная любимое тело уже очень хорошо, всего через пару движений Чонгук прогнулся в спине, издав свой первый протяжный стон, сильнее схватившись за плечи Тэ. Тэхён удовлетворённо улыбнулся, с усладой наблюдая, как Гук начинал теряться в ощущениях и чувствах, — его мальчик такой чувствительный.
— Тэ, я охренеть как люблю твои длинные пальцы, но сейчас я безумно хочу твой член. Пожалуйста, — мягко просил Чонгук, обнимая парня за шею, отчего Тэхён чуть ли не зарычал.
Быстро, насколько это возможно в их положении, расправившись с брюками и боксерами и надев презерватив, Тэ аккуратно вошёл наполовину, снова получив ещё один сладкий стон, ставший для него самой красивой мелодией. Дав немного привыкнуть, Тэхён двинул бёдрами и вошёл во весь размер, начав медленно двигаться, постепенно увеличивая скорость.
Красивые стоны только и делали, что слетали с красных губ Чонгука, крепко обнимавшего Тэ за шею и прижимавшегося к нему. Они были очень близко друг к другу, тело к телу, отчего каждое движение отзывалось у обоих по-особенному. Привыкнув, Чонгук сам начал двигать бёдрами, взяв всё на себя. Тэхён в ответ стал страстно играться с мочкой покрасневшего ушка парня, всасывая, целуя и кусая его, отчего стоны стали только громче, а объятия — крепче.
Чонгук прыгал на Тэхёне всё быстрее, его член тёрся о два тела всё сильнее, а мочку в покое всё не оставляли. Это настолько сильно его возбуждало, что в скором времени он почувствовал, как ноги начали слегка подрагивать, а сознание — покидать его. Чонгук ещё не был на грани, но стремительно к ней приближался, отчего движения стали слегка рваными и уже не такими ритмичными.
Тэхён от переполняющих его эмоций тоже не имел долгой выдержки в этот раз. Он, держа руки всё ещё на талии Чонгука, слегка сместил угол проникновения, отчего в при следующем движении сразу же попал по простате Гука, заставив его громко вскрикнуть и навалиться на него, снова отдавая главенство и право действий Тэ.
Тэхён, переместив руки на ягодицы Чонгука, ритмично проезжался по простате, получая блаженные стоны. Чувство крепко прижимающегося к нему Чона, отдача и чувствительность действовали на него словно эндорфины. Это кружило голову, заставляя издавать тихие басистые стоны прямо Чонгуку в ухо, которое в недавнем времени чуть ли не съел.
Тэхён с максимальной скоростью вдалбливался в парня, придерживая за аппетитные половинки и целуя шею. Чонгук совсем начал теряться в ощущениях, и его единственным островком реальности стал Тэхён, поэтому он держался за него, словно за маяк, царапая своими короткими ногтями плечи и лопатки, оставляя царапины, которые обязательно залижет и поцелует дома ночью.
— Тэ, я уже… — застонал Чонгук после очередного толчка, чувствуя, что к той самой гране подошёл уже достаточно близко.
— Давай, зайка, — на выдохе проговорил Тэхён, и в эту же секунду Гук толчками кончил, ослабевая и совсем наваливаясь на парня, расслабляясь, потому что сразу же вслед за ним, сделав крайний толчок, излился в презерватив Тэ, постепенно сбавляя темп до полной остановки.
В машине пошлые шлепки и стоны сменились на тяжёлое дыхание и неуловимые для человеческого уха мягкие поглаживания. Тэхён, ласкового улыбаясь, нежно водил ладонью по спине Чонгука, давая ему время прийти в себя и отойти от оргазма. Парень хоть и не был пушинкой, но эта тяжесть на теле ощущалась так хорошо, привычно и правильно, что хотелось мурчать в то же ушко, которое сладко мучил ранее.
У Чонгука безумно сильно билось сердце от счастья близости с родным человеком. Ему безумно нравилось ощущать заботу в виде лёгких поглаживаний по спине, из-за этого он чувствовал себя спокойно и безопасно. В этот момент для него ничего вокруг больше не существовало.
— Я тебя люблю, Тэхён, — прервал тишину Гук, не став скрывать свои мысли и чувства.
Они уже давно начали говорить друг другу эти важные слова, что не потеряли для них значимость, поэтому слышать сейчас тихое «люблю» было для них всё ещё волнительно и трепетно.
— И я тебя люблю, Чонгук, но сейчас поднимай свою красивую попку, доставай салфетки из бардачка и давай приводить друг друга в порядок, — зарывшись рукой в чёрные волосы, сказал Тэхён, не переставая улыбаться.
Когда они привели себя в порядок, смеясь и балуясь дразнящими прикосновениями, Тэхён снова отрегулировал своё сидение, вставил ключ зажигания, заведя машину, и, нажав на педаль газа, выехал на главную дорогу, направляясь в их квартиру.
— Зайка, это было что-то, — улыбался Тэхён, повернув голову, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида и перестроиться в левую полосу.
— Согласен, но «зайку» тебе в жопу всё-таки засуну, — с такой же довольной улыбкой на лице невинно произнёс Чонгук, и оба снова засмеялись.
Из встроенных колонок Mazd'ы играла любимая группа Чонгука, а парни ехали довольные и влюбленные по уши. За три года отношений они не раз ссорились, но и не раз понимали, как им друг с другом хорошо. Они просто ехали по шоссе и переглядывались, улыбаясь ещё шире, когда сталкивались взглядами и понимали, что сейчас они абсолютно счастливы. Им другого не надо, лишь бы они были у друг друга, а остальное приложится.
🐇🐇🐇
Как только Чонгук и Тэхён открыли дверь квартиры, к ним сразу выбежал их маленький пушистый друг Ёнтан, который прыгал выше своей головы, просясь на ручки, и лаял. Он безумно соскучился по хозяевам, как и они по нему.
— Тани! — взял на ручки собаку Чонгук, целуя ту в макушку маленькой головки, а та начала его облизывать и ещё громче гавкать. — Мой хороший, я тоже скучал, — смеялся младший, уворачиваясь от языка Ёнтана, который так и норовил облизать ему всё лицо.
— Я уже ревную, — театрально сгримасничал Тэхён, складывая руки на груди и привлекая к себе внимание.
— Не ревнуй, давай я тебя тоже поцелую, — предложил Гук и подошёл к Тэ, даря ему невесомый быстрый поцелуй, от которого тот растянулся в счастливой и довольной улыбке. Между ними всё так же бесился Тани, которого Чонгук, так и не опустив на пол, держал в руках, и теперь пёсик пытался облизать обоих, потому что безумно любил и ценил каждого родителя.
— Я пойду приготовлю что-нибудь поесть, а то я уверен, что ты даже не завтракал, — оставляя на губах Гука ещё один такой поцелуй, сказал Тэхён, зная, что при большой любви Чонгука к еде, когда они жили раздельно, завтракал он редко, просто потому что всегда опаздывал.
— Давай лучше что-нибудь закажем? — предложил Чонгук, садясь на диван в гостиной всё ещё с Ёнтаном на руках.
Тэхён, в отличие от Гука, хоть и мог что-то приготовить, но он далеко не был любителем этого, а оттого уж тем более не профессионалом, готовка отнимала у него ещё больше времени, сил и нервов, поэтому довольно часто они ели где-нибудь в кафешке или заказывали что-то из ресторана.
— Не веришь в своего парня? — с ухмылкой на губах спросил Тэ, а Чонгук наконец опустил собаку на пол и подошёл к старшему, обняв его со спины.
— Верю, но убирать потом кухню у меня нет никакого желания и сил, тем более ты наверняка устал на работе, и сейчас эта готовка тебе будет не в радость, поэтому пойдём закажем пиццу.
Тэхён в ответ накрыл руки Чонгука своими, не давая разомкнуть объятия, которые тот и так не хотел прерывать, и развернулся к нему лицом, чмокая маленького в милый нос.
— Ладно, но в следующий раз я обязательно что-то приготовлю тебе, зайка, — заверил Тэ, обнимая парня в ответ, а Гук наигранно вздохнул и закатил глаза на привычную «зайку», но при этом улыбнулся и сильнее прижался к Тэхёну, утопая в тёплых объятиях.
Чонгук всегда будет рад, что полюбил парня, который сначала показался шизиком-маньяком, ведь теперь это его шизик и маньяк, а Тэхён будет таким только для его любимой зайки.
|The End of the story but not their relationship💗🐰|
