Новая жизнь: исправление ошибок. Глава 1: Still with you

🎵Still With You - Jungkook🎵

Сеул накрыла глубокая ночь, заставившая гул машин затихнуть, людей на улочках исчезнуть, а свет в большинстве окон потухнуть, ведь утром кто-то поспешит на учёбу, а кто-то — на работу. Только Чонгук сидел на своей кровати с гитарой в руках и потрёпанным блокнотом рядом. Бессонница ему была уже знакома, наверное, она единственная, кто сопровождал его в ночи последние несколько лет.

Чон положил гитару на колено ведущей ноги, слегка прижимая её локтем правой руки. Он фокусировал взгляд на струнах, а в голове слова складывались в стихи о том, о чём он молчал, о том, о чём просто не мог сказать, потому что не знал как.

Чонгук лёгким движением кисти провёл по струнам, и в тишине раздалась красивая трель, которую стихи идеально дополняли. Чон на несколько секунд задумался, нужно ли что-то изменить в словах или нотах, но всё-таки потом записал придуманные строчки и ноты в блокнот без изменений.

Чонгук уже два года его не доставал из тёмного ящика. Он просто не мог на него смотреть, а уж тем более в нём писать — напоминал о Тэхёне, — именно этот блокнот был первым его подарком на их первую неделю. Казалось бы, всего семь дней отношений, ну кто это празднует, но Ким в тот день с искренней и смущающейся улыбкой неловко протянул ему этот блокнот, пробормотав тихое «поздравляю с семидневной годовщиной». Чонгук тогда даже растерялся и подумал, что, может быть, слухи правдивы и Тэхён правда слегка странноватый, но блокнот всё же принял, записав в тот же вечер в него первые строчки.

В голове Чонгука воспоминанием раздался приятный голос Кима, а в груди ёкнуло что-то, оставшееся от сердца, разбившееся в день ухода Тэхёна. Пустота, поселившаяся в нём, напоминала о себе. Он вздохнул, снова записывая строчки о приятных моментах, казалось, его прошлой жизни, в которой он серьёзно согрешил.

Гук задумался, тихо пропевая слова, играя нужные аккорды, и так ещё несколько раз. Что-то ему не нравилось. Снова. Он попытался изменить мелодию, но всё равно было не то. Чонгук задумался, мягко взмахивая кистью и играя мелодию снова и снова, крутил слова в голова, менял их и пропевал изменённые строчки. После нескольких попыток он наконец записал исправленный вариант в блокнот.

Мысли о Тэхёне приносили боль и удовольствие. Чонгуку каждый раз хотелось улыбаться, вспоминая его слегка пухленькие щёчки, розовые мягкие губы, безумно милую родинку на кончике носа, не остававшиеся без поцелуя последний месяц их отношений, и яркие искренние глаза. Однако груз вины, горечи и боли не давал ему этого сделать, но и жить без этих воспоминаний он не мог. Они были для него как воздух, необходимый для существования.

Время, не замедляясь и не останавливаясь, шло, а вместе с ним двигалась и луна. Если несколько часов назад комната Чонгука тонула в кромешной темноте, то сейчас её освещал слабый свет луны. Он освещал почти весь разворот блокнота и слегка касался лица парня, лаская его своими лучами. Чон посмотрел в окно и увидел, что спутник стоял в самой высокой своей точке, хотя вокруг него не было ни одной звезды, что казалось удивительным. Луна сейчас выглядела такой одинокой и пустой, как чувствовал себя и Чонгук.

Сразу же начали рождаться новые строчки, которые в тот же момент были выведены неровным почерком на бумагу. На минуту Чонгук снова ушёл в себя, вспоминая, какое тепло ощутил в их первое совместное утро.

Подумав, Чон добавил ещё две новые строчки.

Чонгук снова перечитал все написанные стихи, а после, слегка задумавшись, вывел черновое название песни — «Still with you».

✒️✒️✒️

Осень радовала в этом году тёплой погодой. Несмотря на конец сентября, солнце светило всё ещё ярко и тепло, давая людям насладиться своей мягкостью. Но Чонгуку было всё равно на погоду — он не наслаждался этими тёплыми лучами и пока что громким пением птиц, потому что в очередной раз был поглощён собственными мыслями и терзаниями, пока ехал на такси в новую студию Юнги. Единственное, что он заметил по пути, — это кафе «StarBucks», на рекламной вывеске которого были изображены ароматные кофейные зёрна, пока на светофоре горел красный свет.

Чонгук, задумавшись, долго смотрел на эту вывеску, и она словно тянула его к себе, зазывала приятным дурманящим разум голосом. По времени был уже самый разгар ланча, поэтому людей в кафе было действительно много, из-за чего образовалась большая очередь, отнимающая почти всё пространство и так небольшой точки кафе, и это было видно даже из окна автомобиля. Чонгук никогда не любил такие столпотворения, поэтому даже в час пик он предпочитал стоять в пробке в такси или вообще никуда не ехать, нежели толкаться с незнакомыми ему людьми в общественном транспорте. Однако сейчас огромная толпа не отталкивала его от кафе, не являлась преградой или существенным аргументом против посещения.

— Я выйду здесь, спасибо, — сообщил Чон таксисту и вышел из автомобиля, двинувшись к тротуару. Он остановился перед StarBucks ещё раз, но, вздохнув, всё-таки зашёл в кофейню.

Как только Чонгук встал в очередь, ему написал Юнги, прося совет насчёт его черновой песни, и Чон отвлёкся, предлагая разные варианты битов и совсем не замечая приближения к кассе. Однако, когда он набирал очередное сообщение другу, внезапно услышал знакомый до боли в груди аромат. Подняв голову, он начал осматриваться и искать среди толпы людей того, кому принадлежал этот прекрасный мягкий запах парфюма. Колокольчики над входной дверью зазвенели, Гук резко повернулся и увидел знакомый силуэт в классическом пальто цвета охры.

Казалось бы, давно умершее сердце снова начало биться в бешеном ритме, собравшись заново. Дыхание участилось, а в груди появился маленький росточек надежды на то, что это был дорогой ему человек, которого он потерял по своей глупой, но роковой ошибке.

— Тэхён! — крикнул Чонгук, привлекая внимание всех остальных посетителей, но не нужного ему парня. Тот даже ухом не повёл и вышел из кафе.

— Заказывайте, — проговорила девушка за кассой.

Чонгук на секунду на неё отвлёкся, чтобы извиниться, а затем сорвался со всех ног, вылетая из кафе. Сердце билось так громко, что Гук слышал его в своих ушах, а дыхание участилось в несколько раз. Надежда, страх, радость — всё смелось в коктейль эмоций и чувств, что переполняли его. Он начал осматриваться, отчаянно ища знакомый силуэт, но он словно испарился. Маленькая надежда внутри снова завяла, оставляя после себя лишь чувство привычной пустоты, а хрупко собранное сердце снова развалилось. Надежда — слишком хлипкий клей для него.

Он упустил его... или это уже на фоне двухгодовой годовщины его смерти подобной ошибки у него появились галлюцинации. И какой бы вариант тут ни был правдой, итог всё равно один: пустота и тоска, о которых Чонгук так старательно пытался забыть, снова дали о себе знать с новой силой.

✒️✒️✒️

Из динамиков звучал мелодичный бас, разрезая тишину студии, а его прекрасно дополняла красивая гитарная мелодия. Чонгук смотрел в экран планшета, где был обладатель этого шикарного голоса, и своими шершавыми и холодными пальцами зажимал лады и перебирал струны, играя красивую, спокойную и нежную мелодию, что выражала внутреннее состояние создателя.

В один момент бархатный бас прервался искренним смехом, улыбку которого прикрыли изящной рукой, а этот мягкий и прекрасный звук, словно волшебством, заставлял раны, сорванные два года назад, норовить стать немного меньше. Теплота, которой давно не было в душе, снова дала о себе знать, как первый зелёный росточек, прорвавшийся весной сквозь снег после длинной зимы. Лёгкая улыбка коснулась губ Чонгука, а мелодия стала более волнующей, передавая его взволнованные чувства.

Когда-то он наблюдал, как длинные изящные пальцы заинтересованно перелистывали страницы очередной книги и как ресницы слегка подрагивали, когда глаза бегали по строчкам, иногда вызывавшим ласкающий слух смех. Яркая особенная улыбка от него постоянно тогда пряталась за той же перелистывающей страницы рукой, но Чонгук каждый раз убирал её, желая видеть ту самую милую квадратную радость. Он хотел избавить его от привычки закрывать улыбку, смущаясь её, потому что эта улыбка была что ни на есть прекрасна и светила ярче солнца.

То, что было греющей душу реальностью два года назад, сейчас являлось той самой несбыточной, но такой сладкой и желанной мечтой. Надежды на её реализацию нет и не было, мысли о ней заставляли сердце больно биться о рёбра, и всё приобретало хотя бы какой-то смысл, а без неё всё вокруг словно теряло краски. Это замкнутый круг, бермудский треугольник, из которого не выбраться.

Низкий смех со временем начал стихать, а Чонгук всё продолжал играть, что даже не заметил, как в студию зашёл Юнги, его друг и единственный человек, пытающийся вытянуть его к нормальной жизни, которой он сам себя лишил.

— Опять мучаешь себя? — со вздохом спросил Мин, услышав знакомый бас и сев рядом с Чоном на кожаный диван.

— Я не могу без этого. Я хоть так чувствую некое его присутствие рядом. Фантомное, но, главное, рядом со мной, иначе я с катушек могу слететь, — поставив гитару на специальную металлическую подставку, что находилась в углу, и закрыв чехол от планшета, ответил Чонгук, вздохнув.

Юнги в ответ лишь молча кивнул в понимании его слов. Он был знаком с младшим чуть больше полутора лет и прекрасно знал, что ситуация двухлетней давности его разбила очень сильно, поэтому тот вынужден собирать себя по кусочкам. Понимание вины и безысходность его просто съедали изнутри, ломали, сводили с ума, не давали нормально жить, медленно убивали. Особо сильную боль причиняла сама влюблённость большой силы, которая требовала тепла одного определённого человека, но не могла его получить, поэтому скребла сердце, душу и рёбра в ожидании того самого рядом.

С самого начала Юнги старался быть рядом, помогать, поддерживать и говорить с Чоном, но тот особо сильно на контакт не шёл, предпочитая помалкивать. Однако шаг за шагом они становились ближе, Чонгук начал открываться и рассказывать обо всём, доверяя сокровенное, а Мин слушал и просто находился рядом, давая выговориться, а чуть позже он уговорил его снова взяться за музыку, за гитару.

— Ты снова что-то наигрывал? Новая песня? — решил перевести тему Юнги, кинув взгляд на недавно поставленную в угол гитару.

— И да, и нет. Я просто играл, но ночью набросал пару черновых строк. Они всё ещё сырые, и их нельзя назвать полноценной песней, — рассказал он.

— Но у тебя же уже есть пара уже полных черновых песен. Ты так и не надумал записать студийную версию? — Юнги очень хотел занять чем-нибудь Чонгука, чтобы он хоть немного отвлёкся от всего вороха в голове.

Он вроде и начал заниматься музыкой, но не в полную силу, что только образовывало очаг для новых анализов ситуации и ещё большей вины себя. Мин не понаслышке знал, как написание, а особенно запись песни могли затянуть и заставить погрузиться полностью в процесс, откинув всё постороннее в голове и думая только о нужном кике.

— Зачем? Просто чтобы было? Я же не собираюсь их выпускать, просто засунем их в итоге в твою папку «Черновики», и будет она там лежать, — отмахнулся младший.

— Почему ты не хочешь их выпускать? Сам подумай, если ты выпустишь хотя бы одну песню, то есть вероятность, что он её услышит. А раз ты в своих песнях поёшь о нём, выражаешь свои чувства к нему, то, может, всё и не так уже безнадёжно и у вас будет шанс на хотя бы простой разговор? — на слова Юнги Чонгуку нечего было ответить. Идея неплохая, рождала новую надежду, но ему было просто по-человечески страшно снова разбиться.

Юнги прекрасно видел внутреннюю борьбу Чона и не собирался в неё лезть, ведь он никогда не сможет полностью понять его чувства, страхи и опасения, но сказать последние пару слов он был обязан.

— Попробуй, иначе потом, возможно, будешь жалеть, тем более песню мы можем записать в любое время, так что у тебя есть куча времени на подумать. Я всегда тебе помогу, — слегка похлопав рукой по плечу младшего, Мин сел в кресло за аппаратуру, принявшись за свою работу, оставив Чонгука в покое для принятия решения.

Боль с оттенками трепета и нежности — парадокс, преследующий его на протяжении двух лет, но, может, стоило уже попытаться оттенки превратить в чувства, не приносящие боли?

✒️✒️✒️

— Хосок? Ты что тут делаешь? Ты же должен быть ещё в Китае? — приятно удивился Тэхён, увидев своего друга, монтажёра и менеджера в своей квартире, когда вернулся со своим любимым холодным макиато.

— Я смог вырваться пораньше. Тем более я уже соскучился по своему лучшему другу, — ярко заулыбался Чон. — Ты даже обнять меня не хочешь? — шутя, нахмурился Хосок, сложив руки на груди.

Тэхён от этого тоже улыбнулся и сразу же подошёл к другу, позволяя себе утонуть в его крепких и солнечных объятиях. Внутри сразу стало тепло, потому что это был его единственный близкий человек за последнее время, не считая семьи. С ним было нестрашно, легко и спокойно, поэтому именно он был его опорой два года, поддержав новое увлечение — съёмку видео.

— Я тоже по тебе соскучился, — на грани с шёпотом произнёс Ким, всё ещё обнимая старшего, а тот издал нежный смешок и крепче прижал к себе парня.

Соскучившиеся друг по другу Тэхён и Хосок чуть позже уже сидели на диване, разговаривая обо всём на свете и кушая их любимый сырный попкорн. Они оба были безумно тактильными людьми, для которых прикосновения являлись языком любви, источником энергии и самым главным знаком внимания, а тут им пришлось разлучиться на более чем два месяца. Тэхёну — да и Хосоку тоже — это казалось катастрофой, которую они, к счастью, уже преодолели.

За долгими разговорами и тёплыми обнимашками они даже не заметили, что на улице довольно сильно стемнело.

— Я, кстати, видел, что ты мне видео прислал. Я почти закончил с его монтажом, осталось для одного момента в конце видео музыку красивую подобрать, — сообщил Хосок, потянувшись за своим ноутбуком. — Долго искал, не мог найти подходящую по настроению и вайбу: он же у тебя такой эстетический и спокойный. Но я случайно наткнулся на подходящую. Сейчас тебе покажу, — сосредоточенно начал искать нужный файл парень.

— Да? Как называется? Что за исполнитель? — заинтересовался Тэхён, пододвигаясь ближе.

— «Still with you», ДжейКей, — прозвучало как гром среди ясного неба.

...