Three years

Юнги, осмотрев баскетбольную площадку в поиске игроков, которые смогут принять его передачу, построил план «B» и даже уже строил план «C» на случай неудачи, но из-за спины одного из игроков противоположной команды показался Чон Хосок, подающий знак, что сможет принять передачу. Юнги незаметно кивнул и, сделав обманку, подал мяч Хосоку, который уже без особых проблем закинул мяч в кольцо. Тренер засвистел в свисток и показал жестами, что игра окончена.

— Юн, — позвал Мина Хосок, — стареешь, друг. Долго стоял без дела, — похлопал по плечу блондина Чон, явно шутя над парнем.

— Ой, иди в жопу, — с улыбкой оттолкнул Хосока Юнги, подходя к тренеру, как и остальные игроки.

— Джиён, будь чуть внимательней, смотри на игроков немного, а то мяч теряешь. Сомин, очень импульсивен, думай, кому и когда мяч отдаёшь, не паникуй. Мяч не кусается, — тренер делал ещё какие-то замечания остальным парням, а Юнги в это время осматривал трибуны спортзала, не слушая мужчину. — Юнги, Хосок, молодцы. Отлично сработано. Обращайте друг на друга внимание почаще, особенно в критических ситуациях.

— Хорошо, тренер, спасибо, — кивнули они.

— Так, на этом всё. Парни, можете расходиться. Хосок, зайди ко мне, как переоденешься, — последнее, что сказал мужчина, перед тем как развернуться и уйти к себе тренерскую.

Команда пошла в раздевалку, параллельно обсуждая сегодняшнюю тренировку, а Юнги направился к трибунам, где сидели два его лучших друга — Чон Чонгук и Ким Тэхён.

— Хён, это было потрясающе! — воодушевлённо проговорил Тэхён, а Мин, взяв полотенце с нижней трибуны, начал вытирать им своё лицо и шею, блестевших от пота.

— Подтверждаю. То, как ты обвёл того парня, было слишком круто, — согласился Чонгук.

Юнги было приятно слушать похвалу, из-за которой внутри появлялось нежное тепло, а на лицо лезла смущённая улыбка, которую он пытался спрятать за горлышком бутылки воды, из которой пил. Мин никогда не показывает этого, но мнение со стороны в любом деле ему очень важно, хотя он от него не зависим. Просто оно помогает ему понять в правильном ли направлении он двигается, особенно если мнение высказывает посторонний, совершенно не относящейся к Юнги человек, ведь оно в большинстве случаев непредвзято. Однако, и мнение лучших друзей для него не менее важно.

— Где Чимин? — закрывая бутылку, спросил Юнги.

Пак Чимин — недостающая деталь в «святой четвёрице», известной банде среди не то что факультета, а самого университета. У каждого из парней есть свои достоинства и особенности, которые привлекают не только студенток, но и некоторых студентов.

Ким Тэхён — парень-эстетика, как будто вылез из Pinterest, а про его руки можно отдельную книгу написать и легенды слагать. Тэхён даже ничего делать не пришлось, чтобы у него появилась толпа фанаток. Каждый день Тэхён получает множество записок с номерами телефонов, на которые он ни разу не позвонил, просто потому что ему это не надо. Сам он взбалмошный, бесхитростный, мечтательный и очень любит своих друзей. 

Чон Чонгук — не глупый парень-качок, который всеми фибрами души любит спортзал и не любит проигрывать, а фотоаппарат — его оружие, его волшебная сила, его всё. У него было очень много моделей девушек, и каждая хотела провести с ним не только жаркую фотосессию, но и ещё и ночь, но далеко немногие девушки добились своей цели, ведь Чонгук очень разборчив. 

Пак Чимин — бабник с милой мордашкой и милыми щёчками, от которых таяли буквально все. Он умеет толкать сладкие речи, обольщая, прекрасно зная, что хочет услышать каждая девушка. Да и харизмой он не был обделён, поэтому все студентки в тайне мечтали побывать в его ночных объятиях.  Этим Пак умело пользуется, только сильнее подогревая свой азарт затащить как можно больше девушек в постель.

А Мин Юнги — баскетболист с лисьеобразными глазами, в которых просто хочется утонуть. Вниманием девушек, а то и парней, он также не обделён, но Юнги жестоко всех отвергает, не пытаясь подобрать слова помягче. Несмотря на это, особо смелые девушки или парни, которые не боятся пронзительного взгляда Юнги, всё равно подходят к нему и признаются в любви, ожидая, что именно они — те единственные, в кого давно влюблён Юнги, и у них будет счастливая семейная жизнь с хомячком. Но у Юнги есть ещё одна особенность, как раз из-за которой он всех и отшивает.

— Он это… — начал Чонгук, но его неожиданно перебил Тэхён.

— Он Мисо в кафе-мороженое повёл.

У Юнги в очередной раз внутри всё рухнуло, потому что он, чёрт возьми, влюблён в чёртового Пак Чимина, своего лучшего друга, который величает себя натуральным натуралом.

Юнги за три года дружбы с Чимином должен был привыкнуть к таким выкидонам друга, ведь тот не первый раз вот так кидал Мина, но каждый раз как ножом по сердцу, особенно сейчас, потому что сегодня была завершающая тренировка перед важной игрой, но Чимин предпочёл Мисо Юнги, он предпочёл девушку Юнги в очередной раз.

— Тэхён, блин! — цыкнул на Тэхёна Чонгук, который прекрасно знал о влюблённости Мина.

— Что? — непонимающе хлопал глазами Тэхён.

Он единственный, не считая Чимина, кто не знает о том, что Юнги втрескался в парня, как какая-то шестнадцатилетка, у которой гормоны ещё не успокоились.

— Юнги, я… — начал Чонгук, как Юнги на него шикнул, набирая номер Чимина.

Во время гудков дыхание начало учащаться. Мин неосознанно начал кусать свою нижнюю губу, а пальцы, если не тряслись, то точно ослабели. Гудки были невыносимо длинные, но, когда телефон завибрировал, оповещая о том, что на его звонок ответили, легче не стало вообще.

— Ало, — послышался голос Чимина.

— Чимин, ты где? — спокойным голосом спросил Юнги, хотя поперёк горла стоял уже огромный ком, который даже сглотнуть нормально не давал

.

Кажется, Юнги не дышал, пока ждал ответа, ведь цель звонка заключалась не в том, чтобы Чимин сказал, где находится, а выяснить, скажет ли Пак правду или в очередной раз солжёт.

— Юнги, прости, что не пришёл на тренировку. Лиён попросила помочь ей в кафе.

В один момент ком стал ещё больше, а глаза — стекляннее некуда. Ему до жути обидно и больно, ведь сам Пак величает его своим лучшим другом, а лучшим друзьям, как известно, не врут и не меняют их на очередную подружку. Так почему Чимин каждый раз так с ним поступает? Неужто для него эта дружба ничего не значит? Такие вопросы крутились в голове Юнги каждый раз, когда тот ловил своего лучшего друга на очередной лжи, которую он в очередной раз прощал, после того как заново собирал себя по кускам, потому что любит, чёрт возьми, потому что с каждым разом влюбляется в его улыбку ещё сильнее, но с каждым разом становится только больнее. Это какой-то замкнутый круг.

— Ничего. Главное, ты сестре поможешь. Удачи в кафе, — Юнги старался сказать это улыбчиво, так, как будто ничего не произошло, но в голосе всё равно слышались стальные, разочарованные нотки. Но Чимин не поймёт, как не понимал все эти три года.

— Ага. Спасибо, — и сам скинул звонок.

— Юнги, — тихо начал Чонгук, видя пустые глаза лучшего друга и полностью понимая всю ситуацию. Тэхён же всё так же сидел и хлопал глазами, пытаясь хоть что-то понять.

— Господи, Юнги, прости, что опоздала. Этот долбаный директор не хотел меня отпускать, — послышался за спиной Юнги запыханный женский голос.

Это была Пак Лиён — старшая сестра Чимина и очень близкая подруга Чонгука, Тэхёна и Юнги. Она им была как родная старшая сестра, которая, кстати, также знала о дурном вкусе Мина на парней.

— А вы чего такие угрюмые, и где Чимин? — ничего не понимая в данный момент, спросила она, оглядывая зал, в котором находились лишь эти трое парней и она.

— А Чимин, оказывается, тебе помогает в кафе, — сжимая свой телефон до побеления костяшек, ответил Юнги. Взгляд Лиён сразу же изменился.

— Господи, я его когда-нибудь убью, — процедила сквозь зубы та в никуда. — Юнги…

— Не надо. Я пошёл переодеваться, — кинул Юнги и пошёл в сторону раздевалки, откуда почти все уже ушли.

💔💔💔

Не прошло и 6 часов, как Юнги вернулся на баскетбольную площадку, чтобы расслабиться и собрать мысли в кучу. Три года он не может справиться со своими чувствами, которые причиняют ему боль, которые мешают его жизни из-за того, что в такие моменты он не может ни на чём сосредоточиться. Конспекты не читаются, потому что буквы расплываются, сценарии не пишутся, потому что голова не тем занята, тренировки идут по одному месту, потому что тело не слушается и внимание рассеивается. И это всё из-за одного человека — Пак Чимина.

Юнги очень тяжело скрывать свои чувства от его друзей и самого Чимина, тяжело не показывать эту боль от этих чувств, но даже если Мин даёт слабину, Чимин всё равно ничего не замечает, потому что видит только себя и свой азарт. Да и Чонгук с Лиён не особо давно раскусили Юнги.

В тот день Пак в очередной раз слинял со своей очередной подружкой, сильно поссорившись с Мином и наговорив ему много неприятных слов.

Тогда у Юнги была первая в жизни истерика. Он чувствовал нескончаемую боль, внутри него что-то душило, он не мог дышать. Он сидел в своей квартире в тишине и темноте и просто плакал, выпуская все свои эмоции, ненавидя себя за это. Но в его квартиру, его убежище, бесцеремонно ворвался Чонгук.

Когда он услышал имя родного человека, что ему небезразличен, сердце снова начало колотиться, а слёзы с новой силой начали поступать к глазам. Жалобный всхлип раздался где-то в углу комнаты. Чонгук включил свет и увидел Юнги, который никогда не показывал отрицательные эмоции при ком-то, который всегда улыбался и строил из себя сильного в трудных ситуациях, чтобы не волновать других. И этот Юнги сейчас сидел и плакал. Он был совершенно беззащитен и уязвим. Чонгук первый раз видел его таким. В голове сразу же сложилась картинка, а на вопросы, которым ответа не было, ответы появились.

— Ты же его любишь, да? — тихо спросил Чонгук для подтверждения своих догадок, а Юнги только и смог, что кивнуть и снова начать задыхаться от горечи.

Чонгук тогда всю ночь просидел с ним. Обнимал, пока тот не успокоился и не уснул, а после пошёл искать Чимина. Нашёл тот его в кафе, в котором работает его сестра Лиён, и отвесил ему пару смачных ударов. Чимин тогда нифига не понял, а когда Лиён вопросительно посмотрела на Чона, тот лишь кивнул, и у девушки также всё встало на свои места, а Паку тогда досталось ещё и от сестры. С тех пор Чонгук и Лиён осведомлены о чувствах Юнги.

Тогда Юнги снимал стресс двухчасовыми тренировками, изматывая себя до изнеможения, чтобы забыться и не думать об этом придурке. Но спустя несколько дней таких тренировок Юнги чуть не попал в больницу с этим самым изнеможением. Он тогда нехило получил от Лиён и Чонгука. Девушка столько слёз пролила, что Юнги стало даже как-то стыдно, что, когда доводил себя до такого состояния, он не подумал о тех, кто по-настоящему им дорожит.

Чимин топтался где-то неподалёку, строя из себя виноватого щенка, потому что думал, что Мин так сильно переживал из-за того, что их дружба может прекратиться.

И Юнги прощает, Лиён понимает, какой недалёкий у неё брат, а Чонгук делает фейспалм и уже готовится влепить Паку ещё один коронный похоронный, несмотря на то, что Чимин является его лучшим другом. Мин тогда лишь измучено улыбнулся, понимая, что не сможет разлюбить это глупенькое тельце с милыми щёчками.

Сейчас, уже наученный прошлым неудачным опытом, Юнги просто кидает мяч в кольцо, полностью уйдя в себя, обдумывая всю ситуацию и пытаясь разложить всё по полочкам.

Чимин не пришёл на последнюю важную для Юнги тренировку перед ещё более важной игрой. Пак променял Юнги на очередную юбку и киску, что находится под ней. Чимин соврал Юнги о том, что помогает сестре, пытаясь скрыть истинную причину того, почему он не пришёл на эту тренировку. И это происходит не первый раз. Исходя из этого, напрашивается вывод… А важен ли Юнги для Чимина вообще…

Раздумья Юнги прервал Хосок, которого Мин даже не заметил, пока тот не позвал его по имени. Только тогда парень обернулся и увидел своего друга.

— О, Хосок, — удивился Юнги, — а ты чего здесь?

— Я просто проходил мимо, — неловко улыбнулся он, а Юнги осмотрел его с ног до головы.

Хосок был, как всегда, с милой улыбкой на лице, волосы были неаккуратно уложены, в руках — баскетбольный мяч, надета баскетбольная форма. Значит, он тоже пришёл потренироваться.

— На тебе форма. Ты не просто мимо проходил, — усмехнулся Юнги, пронюхав обман друга.

— Ладно, поймал, — подняв свободную руку в сдающимся жесте, издал смешок Хосок. — Ты всегда был наблюдательным, — подметил парень, вспоминая первый курс, на котором он и Юнги познакомились благодаря страшному квесту, который устроили старшекурсники для первокурсников.

Юнги и Хосок тогда только 2 месяца как являлись студентами. Приближались длинные выходные, как всех первокурсников пригласили на квест, чтобы поближе познакомиться со старшими. Хосок тогда очень был рад и прям горел этой идеей, а Юнги лишь ворчал и возмущался, что за фигню придумали старшеки. В итоге эти двое оказались в одной команде, а безобидный квест, как утверждали старшие, оказался с самым максимальным уровнем страха. Хосока тогда трясло как осиновый лист, а Юнги с серьёзным и сосредоточенным лицом решал все загадки. Только благодаря Мину команда из 5 человек одержала победу, первой пройдя квест за рекордное количество времени. Кстати, благодаря этому квесту Юнги и познакомился с Чимином, Тэхёном и Чонгуком, которые также оказались в его команде.

— И всё равно пытаешься врать мне, Хорс? Жизнь тебя совершенно ничему не учит, — хмыкнул Юнги, снова забрасывая мяч в корзину.

— Меня она как раз и учит, а вот тебя, я посмотрю, нет, — парировал Хосок, кидая мяч следом.

— Ты тоже уже в курсе? – пошёл подбирать мяч Юнги с грустной ухмылкой на губах.

Кажется, знают и видят все.

Все, кроме Чимина…

— Сегодня догадался. Сложить два плюс два, поверь, не сложно, — спокойно сказал Хосок, а затем аккуратно спросил. — Как долго?

— Три года.

— Блять, серьёзно? — глаза Хосока моментально увеличились в размерах, а если учесть тот факт, что матом Чон почти не ругается, можно сделать вывод, что тот действительно удивлён. — Это, получается, с первой встречи? — Юнги кивнул.

— Я до того квеста его не замечал. Всегда был в себе и в своих наушниках с блокнотом и карандашом. Только прям перед самым квестом я обратил на него внимание. Тогда он был с розовой макушкой, и мне было интересно, как этот парень с волосами цвета свиньи сможет пройти квест, — на губах Юнги красовалась лёгкая и нежная улыбка воспоминаний. — Нас тогда отправили на парное задание ещё в самом начале. Он боялся, но отчаянно пытался показать обратное. Он улыбался мне и говорил, что мы всё сможем, что мне не надо бояться, потому что он меня защитит. Но я видел, что, когда нас пугали, его нижняя губа начинала дрожать и становилась ещё больше, он сильно зажмуривал глаза и отворачивался от меня, чтобы я не увидел его слабости, а когда поворачивался обратно, снова поддерживал меня, а затем снова рьяно пытался найти тот несчастный ключ. Тогда ключ первый нашёл я и хотел сказать, что он у меня, но увидев его упорство и рвение, я подложил его на видное место рядом с ним, — Юнги усмехнулся и с нежной улыбкой на губах добавил, — ты бы видел в тот момент радость и гордость собой в его глазах, — Мин поднял взгляд и посмотрел прям на Хосока с болью во взгляде, а на губах не осталось и следа от той нежной улыбки. — Тогда я понял, что, блять, пропал.

— Ты как будто сценарий какой-то дорамы рассказываешь, — подытожил Хосок, потому что история и правда отдавала какой-то фантазией.

— Хотелось бы, но это моя жизнь, — грустно усмехнулся Юнги. — С тех пор всё и началось. Короткие взгляды и зарисовки в скетчбуке, а затем неумолимый Тэхён с идеей познакомиться. Тогда у меня совсем пошло всё по пизде, — вздохнул Юнги. — Кто ж знал, что Чимин такой тупой и слепой.

— Видимо, у нас одна и та же проблема, — неловко и так же невесело издал смешок Хосок. Юнги посмотрел на него и изогнул бровь в немом вопросе. — Мне кое-кто нравится, но он не видит моих чувств.

— Он?

— Блять, — Хосок понял, что проговорился. — Да, он. Но я не скажу кто, — Юнги нахмурил брови и, задумавшись, посмотрел на друга.

— Я знаю, что ты мне доверяешь и рассказал бы об этом, но если ты мне это не говоришь, значит, я его знаю и знаю очень хорошо, поэтому ты боишься, что я могу ему рассказать, — вслух рассуждал Юнги. Чон пытался сохранять спокойствие, но в глазах всё равно виднелся страх быть распознанным, и Мин это прекрасно заметил. — А ещё ты сейчас занервничал, значит, я прав. Общаюсь я хорошо только с Чимином, Чонгуком и Тэхёном. Чимин не может тебе нравиться, потому что не твой тип, да и реакция у тебя была бы другая, когда узнал о моих чувствах к нему. Остаются Чонгук и… — Юнги сделал паузу, наблюдая за реакцией друга, — Тэхён, — и вот тут Хосок спалился. — Это Тэхён, не так ли?

— Блять, я ненавижу тебя, хён, — смущённо засмеялся Чон.

— Как долго?

— Около года, может, чуть больше, — пожал плечами Хосок.

— Мда, Тэхён у нас не особо наблюдательный, — улыбнулся Юнги, вспоминая глаза ничего не понимающего друга сегодня утром.

Тэхён очень умён, если дело касается учёбы или работы, но в чувствах он полный профан. Ким не видит очевидного ни в себе, ни вокруг себя. И с какой-то стороны, Хосок считает это очень милым, ведь в такие моменты Тэ похож на пятилетнего маленького мальчика, который ещё познаёт мир и нуждается в объяснении очевидных вещей, а с другой стороны, его это неимоверно бесит, потому что он не видит очевидного!

— Так же, как и Чимин, — парировал Хосок.

— Тогда, как ты и сказал, у нас одна и та же проблема, — со слабой улыбкой хмыкнул Юнги. — Один на один? — Мин кивнул головой в сторону кольца, и на его губах появилась самоуверенная ухмылка, потому что в игре один на один он действительно хорош.

— Ещё спрашиваешь, — с такой же ухмылкой на губах ответил Чон, отдавая мяч Юнги.

Начав играть, они поочерёдно забрасывали мячи друг другу в кольцо, а затем просто начали дурачиться. Чимин не лез в голову Мина, ему было весело и спокойно с Хосоком. Он не думал о том бессилии, что залегло у него глубоко в сердце, потому что Чон сумел его отвлечь, чему Юнги был очень благодарен.

Спустя 40 минут игрищ Юнги и Хосок наконец свалились на пол, жадно глотая воду из бутылок, что принёс Юнги. Они смеялись и разговаривали о предстоящей игре, которая будет послезавтра. Они забыли, что пришли сюда отвлечься от своих проблем, потому что это у них действительно получилось сделать, но через некоторое время парни снова затронули тему, которая ворошила души обоих.

— А как ты справляешься со своими эмоциями, когда Тэхён тебя не замечает? — спросил Юнги, вспоминая, какими только способами не пытался отвлечься он.

— Баскетбол или танцы, — немного подумав, ответил Хосок. — Баскетбол и танцы — моя жизнь, несмотря на то, что учусь я совершенно на другой специальности. Когда играю в баскетбол, пытаюсь концентрироваться на мяче, если не получается, иду в танцевальный зал. Включаю там музыку и выплёскиваю все свои эмоции в танце, не пытаясь абстрагироваться от мыслей о нём. Просто отпускаю себя. Всегда помогало снять ту бурю эмоций, что у меня была. А что? Хочешь попробовать? — загадочно, больше в шутку, спросил Чон, а Юнги всерьёз начал обдумывать это предложение, если таковым его вообще можно назвать.

— А можно? — спросил Мин после минутного молчания, а Хосок удивлённо посмотрел на него, а затем на его лице растянулась улыбка.

Так они решили пойти ещё и в танцевальный зал, который был звуконепроницаемым, чтобы не мешать другим студентам учиться. А ещё там находилось старенькое пианино, на котором никто не играл, а стояло оно там больше для интерьера, нежели для игры. Юнги очень удивился, когда увидел его в углу танцевальной студии, и сразу же поспешил к нему, бросив свою сумку куда-то около двери с тихим «Вау».

— Играешь? — заинтересовано спросил Хосок, идя за Юнги.

— Да, я… — Мин запнулся, обдумывая, как лучше сказать, — меня всегда тянуло к музыке, поэтому я и стал заниматься на пианино в детстве, но решил оставить это как хобби, — повисла тишина.

— Сыграешь мне что-нибудь? — пауза. — Если тебе, конечно, не сложно.

Юнги очень давно не видел пианино, что уж говорить про игру на нём. Университет, да и баскетбол, отнимают слишком много времени и сил, поэтому Юнги последний раз играл примерно года два назад в Тэгу, когда приезжал домой. Светловолосый задумался. Музыка, а точнее игра на пианино, для него была некой речью, с помощью которой он описывал, как видит человека и что чувствует к нему, ведь в реальной жизни Юнги немногословен в чувствах, по крайней мере, был.

Но посмотрев на свои руки и клавиши старенького музыкального инструмента, Юнги опустил руки и начал играть. Мелодия сменялась с более весёлой на более спокойную в попытке показать, что он видит Хосока весёлым, но одновременно серьёзным и ответственным парнем. Потом мелодия стала слегка мрачноватой, этим Юнги хотел показать, что, когда дело касается какой-либо работы или игры, то Хосок становится очень серьёзным, что иногда неимоверно пугает. Особенно если допустил ошибку в важной тренировке или на самом матче. Взгляд Чона просто становился убийственным. Но все эти разные на первый взгляд мелодии составили одну очень красивую и эмоциональную композицию, которую Хосок с удовольствием слушал, а после начал под неё двигаться, а позже и танцевать. Но каждой мелодии в итоге приходит конец.

— Это было потрясающе! — с одышкой восторженно говорил Хосок, а у Юнги кончики ушей стали красными от похвалы. Засмущал мальчика.

— Не льсти мне. Но руки ещё хоть что-то помнят, — улыбнулся Юнги.

— Хоть что-то?! Твои руки помнят всё. Ты действительно потрясающе сыграл, — в ответ улыбался Хосок, а Юнги смущённо молчал. — Эта… эта же мелодия что-то значит, не так ли?

— Я пытался передать, каким я тебя вижу.

— Ты видишь меня весёлым и серьёзным? — задумался Хосок, проигрывая мелодию ещё раз у себя в голове.

— Ага, но там есть ещё…

— Устрашающим что ли? — удивился Чон, вспоминая немного нагнетающую музыку.

— Именно. Ты бы видел свой взгляд, когда ты смотришь на того, кто сделал ошибку. Даже я его боюсь, — Хосок засмеялся, пока Юнги яро описывал его взгляд.

— Поэтому ты делаешь так мало ошибок? — сквозь смех спросил Хосок.

— Ага, — вместе с ним засмеялся Юнги.

— Слушай, а может быть, тебе стоит попробовать выплеснуть свои эмоции на пианино? — засветился идеей Хосок, а Юнги снова задумался.

А ведь почему нет? Юнги играет на пианино, чтобы сказать то, что не может сказать обычными словами, поэтому это идеальный вариант, чтобы снять напряжение и выплеснуть все свои эмоции, которые накопились у Мина за всё это время, за все эти три года безответной любви.

Юнги снова смотрит на клавиши и начинает играть сначала одной рукой, а потом двумя. Мелодии меняются на разные, передавая то настроение, которое у него было в определённый промежуток времени. Юнги играл, не пытаясь от себя отогнать мысли о Чимине, а наоборот, концентрируясь на них. Чувства, эмоции приумножились в несколько раз, а Юнги настолько ушёл в воспоминания, что забыл, что рядом стоит, а точнее уже танцует, Хосок. Чон через музыку чувствовал, как Юнги было больно, чувствовал все его эмоции и не представлял, как его хён всё это выдержал и выдерживает, потому что мелодия буквально скачет, показывая, как всё нестабильно. Хосок просто танцевал ещё больше, чувствуя спектр эмоций Юнги, ещё больше вникая в мысли старшего.

Через некоторое время эмоции Юнги и правда спали. Мин стал спокойней и наконец обратил внимание на танцующего Чона, продолжая ему аккомпанировать и смотреть на то, как танцует младший. После того как эмоции совсем утихли, они снова начали веселиться. Юнги играл разные мелодии, а Хосок под них танцевал. Ещё чуть позже Юнги присоединился к танцам Хосока, когда тот включил песни на своём телефоне, подключив его к колонкам. Они смеялись, шутили и разговаривали. Спустя два часа они выдохлись и уже стали собираться домой.

— Хорс, спасибо тебе за вечер. Я совершенно не знал, что мне делать. Я был потерян. Спасибо, что отвлёк меня от мыслей и подтолкнул в правильном направлении, — сказал Юнги, когда они вышли из здания университета, направляясь к выходу из кампуса, который вот-вот закроется, так как время было уже 21:49.

— Да не за что. Мне только в радость, потому что я тоже пришёл на баскетбольную площадку, чтобы забыться. Но вечер и правда получился весёлым, — улыбался Хосок. — Кстати, я могу узнать, к чему я тебя подтолкнул?

— Когда я играл на пианино, выплёскивая свои эмоции, я вспомнил всё, что было за эти три года. Я как будто прошёл этот путь заново. Я прочувствовал всю боль, которая скопилась во мне за это время. Я понял, что, раз Чимин не поменялся за это время, то не поменяется вовсе. И единственным правильным для меня решением будет разлюбить его.

Хосок ожидал всего что угодно, но не этого. Юнги, который любит Чимина три года, который прощает Пака за каждый его проступок, решил разлюбить его. Чон даже не знает, правда ли это единственное, а что самое главное, правильное решение, но обсуждать это с Юнги не стал. В итоге они перекинулись ещё парой фраз и разошлись на хорошей ноте и с хорошими эмоциями. Только вот дома Юнги ждёт Чимин, который уже живёт у Мина, имея свою собственную небольшую квартирку, которая находится даже ближе к университету, чем квартира Юнги.

Как Юнги и думал, Чимин не спал, а сидел на диване в гостиной, листая каналы на телевизоре. Юнги закусил щёку изнутри и прошёл внутрь квартиры, направляясь в свою комнату, но не тут-то было.

— Мин Юнги, где тебя, чёрт возьми, носит?! Ты время видел? — начал причитать Чимин, преградив старшему путь, на что Юнги лишь поднял на него свой тяжёлый взгляд, коим он никогда не смотрел на Чимина, и сказал:

— Пошёл ты в жопу, Пак Чимин.

Чимин в шоке, потому что Юнги с ним никогда так не разговаривал, даже когда они ссорились. Юнги в шоке, потому что смог это сказать. Даже пыль на полках и то в шоке, потому что уже фиг знает сколько времени наблюдает за этой драмой.

— Юнги, ты с катушек съехал? — ничего не понимая, спросил Чимин.

— Я думаю, тебе лучше вернуться в свою квартиру, — как можно безразличней сказал Юнги, толкая Пака плечом и проходя в свою комнату, дверь которой сразу же закрылась.

Юнги, облокотившись о дверь, тяжело вздыхает, пытаясь усмирить все свои эмоции в нём.

Больно. Больно это говорить человеку, которого любишь, но терпеть это Мин тоже больше не может. Чимин каждый раз показывает, насколько ему неважен Юнги, а тот лишь его оправдывает, хотя у самого сердце раз за разом даёт трещину, а в душе остаётся пустота. Но больше он не может, больше он не вытерпит, если простит и продолжит любить.

Больно. Больно слышать это от человека, которого считал и считаешь своим лучшим другом. Чимину очень нравится проводить время с Юнги. Ни для кого не секрет, что Пак и Мин — самые близкие друг другу люди из всех четверых лучших друзей, а тут на пустом месте Чимин слышит такое, от человека, которому доверяет и считает его самым близким. Сердце колотится, душа начинает болеть, а в голове пробел. Чимин не придумывает решения лучше, как напиться и найти очередную девушку на ночь, чтобы расслабиться.

💔💔💔

Юнги почти всю ночь не спал. Мысли не давали ему покоя. Правильно ли он сказал Чимину съехать? А может быть, он всё-таки изменится? А может быть, у них всё получится? А может быть, он просто не хотел его расстраивать? А может быть… А может быть… А может быть! Везде «а может быть» и большая красная табличка в его голове — «Ты слабак».

В итоге Юнги встал в 6 часов утра. Сна ни в одном глазу, и разбитое состояние. Прекрасное, а самое главное, позитивное начало дня. Устав лежать в кровати, Юнги решил пойти выпить воды и хоть чуть-чуть размяться, но не удержался и заглянул в комнату Чимина, которого там не оказалось. «Неужели он действительно решил съехать?» — подумал Мин, отчего его сердце сжалось. Если он съехал без особых усилий, значит, ему действительно пофиг на Юнги, а значит, он прекрасно справится без него. Вот только сам Юнги не сможет без придурошного Пака, по крайней мере, в ближайшее время точно.

В университете они обходили друг друга стороной, лишь обмениваясь парой взглядов. Юнги было тягостно, но он гордился собой, что в этот раз он не дал своим чувствам взять над ним верх, и хоть не очень умело, но всё-таки контролировал их. Куча противоречащих эмоций и чувств в нём сталкивались, когда в коридорах университета он видел Чимина, который также изредка кидал на него взгляды. Но Юнги держался и держался неплохо. Мин больше всего переживал из-за совместных пар, на коих Чимина не оказалось, из-за чего Юнги вроде как выдохнул, но начал за него переживать, совершенно не думая о том, что Чимин и раньше безо всякой резкой на то причины периодически прогуливал пары.

Ближе к вечеру Юнги, Чонгук и Тэхён решили собраться вместе в кафе, в котором работает Лиён и Тэхён, но сам Юнги немного опаздывал из-за дополнительного собрания сценаристов. Когда он уже подходил к зданию, его телефон зазвонил. Это был Чонгук, но, когда Юнги взял трубку, Чон ничего не ответил, а Мин прекрасно слышал разговор на другом конце провода.

— Чимин, какого хрена ты променял Юнги на одноразовую Мисо? Тебе больше Юнги не нужен, раз ты в приоритет ставишь своих девок? Так ещё и соврал ему. Вот скажи мне, ты серьёзно думаешь, что Юнги повёлся на тот бред, что ты ему наговорил? При том что Лиён, которая действительно была занята работой, всё-таки нашла время прийти на эту важную для Юнги тренировку.

— Да блять, Гук. Не еби мне мозги. Мне и так стыдно, — буквально прокряхтел Чимин, потому что сегодняшнее его состояние можно было смело назвать «ходячим мертвецом».

— Да это ты ебёшь Юну мозги. Стыдно ему. Тебе, блять, каждый раз стыдно, но ситуация всё так же повторяется. Напрашивается вывод, что ты или тупой, или пиздобол и тебе нихуя не стыдно, — с явным раздражением говорил Чонгук.

Чон и правда не хотел в это лезть, но видеть, как Юнги страдает и мучает самого себя, он больше не может и не хочет. Он любит Чимина как друга, но прекрасно понимает, что тот поступает как самая последняя скотина. И ладно бы он так поступал с совершенно незнакомым и неважным для него человеком, но он так поступает с Юнги, который холит и лелеет его, который всегда помогает, находится рядом, молчит и всё прощает, ставя на кон своё счастье ради счастья этого оболтуса.

«Ну и что, что мне поставят 2, главное, у него будет хорошая оценка» — Тогда Чимин не сделал проект, который был обязателен для аттестации за полугодие, а Юнги отдал ему свой, который он делал на протяжении двух недель, совершенно наплевав на сон. Чимин его даже нормально представить не смог, но преподаватели с большой натяжкой поставили ему 4 за самый хорошо прописанный и сделанный проект. А Юнги мучился все каникулы, делая это задание заново и ещё сдавая дополнительный устный экзамен.

«Со мной ничего не случится, а Чимин может пострадать» — Тогда Чимин начал ухаживать за девушкой, у которой уже был парень. Парню это не понравилось, и тот, найдя, где Пак живёт — а это квартира Юнги, — вызвал его на «поговорить», когда самого Пака не было дома. Юнги тогда Чимину ничего не сказал и пошёл сам. На следующий день хромал и весь кривился при каких-либо движениях, потому что ему неслабо досталось, а Чимину сказал, что с лестницы упал.

«Пусть Чимин поест, а я всё равно хотел устроить себе разгрузочный день» — В тот день Чимин забыл взять себе поесть, увиливая за очередной девчонкой, а Юнги, узнав это, отдал ему весь свой обед и смотрел на то, как тот ел, уверяя всех, что он действительно не голоден. Только вот Чонгук сидел рядом с Мином, слышал, как урчал его желудок, и видел, как Юнги сжимал свой живот, но тот всё равно смотрел на Чимина и искренне ему улыбался.

— Да не тупой я и не пиздобол. Просто… — Чимин запнулся, — он никогда так не злился. Особенно на меня. Я подумал, что успею сводить Мисо и прийти на тренировку, но кто ж знал, что она такая надоедливая со своими магазинами. Расстраивать я его не хотел. А в итоге… — Чимин вздохнул, прикладывая к голове минералку, хотя время близилось к 6 часам вечера.

— А в итоге — как всегда. Иногда я реально поражаюсь твоей тупости, — вздохнул Чонгук. — Ладно, что делать будешь?

— Не знаю. Я понимаю, что сильно накосячил, но я не понимаю, что делать дальше. Я не хочу его терять. Терять нашу дружбу. Папа весь в бизнесе, мама занята поиском мужа для Лиён, а со мной был только Юнги. Я пропаду без него, но я не знаю, как сделать так, чтобы он меня простил.

— Если придёшь на завтрашнюю игру, я тебя прощу, — послышался голос Юнги за спиной Чимина, а тот вздрогнул и мигом повернулся в сторону родного голоса, да так, что его шея хрустнула. — Дурак, зачем так резко надо было поворачиваться? — он подошёл к Чимину и начал нежно массировать его шею, чтобы та не болела.

— Юнги, ты правда меня простишь? — с глазами котёнка, который накосячил, спросил Пак.

— Куда я денусь? Сам же сказал, что без меня ты пропадёшь, — хмыкнул Юнги, отпуская шею младшего, растягиваясь в улыбке, оголяя свои дёсны.

Чимин радостно вскрикнул и бросился обнимать Юнги, крепко прижимая его к себе. А Юнги, почувствовав полюбившийся ему запах родного и любимого человека, немного обмяк, но быстро совладал с собой и обнял его в ответ, скрывая свою счастливую улыбку в плече Пака, в очередной раз влюбляясь в Чимина ещё сильнее. И снова мысли: «Может, у меня есть шанс?», «Может, он не такой и плохой?» И даже табличка с надписью «Ты слабак» уже побледнела.

Чуть позже к ним присоединился Тэхён. Они просидели в кафе часов до 9 вечера, разговаривая на различные темы и смеясь по любому поводу. Чонгук и Тэхён много спорили и что-то бурно обсуждали, поэтому не замечали коротких переглядок Мина и Пака, которые заканчивались смущением и неловкой улыбкой каждого. И эти переглядки казались чем-то особенным, чем-то личным, даже в какой-то мере интимным. Юнги почувствовал, как будто Чимин испытывает к нему те же чувства, что и он. У Юнги родилась надежда. Надежда на взаимность. А по мозгам навязчиво била идея во всём признаться. Мин даже выпал из разговора на некоторое время из-за этих мыслей, которые его преследовали до конца посиделок.

Когда кафе уже надо было закрывать, парни решили немного прогуляться, а потом разойтись по домам. Шли они через большой парк, в котором любил гулять Юнги, потому что тут тихо и можно было сосредоточиться. Где-то в середине прогулки Чимин увидел повозку с мороженым, которую уже закрывали, и побежал к ней, предварительно спросив у Юнги, будет он или нет. Чонгук и Тэхён от мороженого отказались, но когда Чимин пошёл к повозке, Тэхёну позвонила мама, и он отошёл поговорить. Чонгук и Юнги остались наедине.

— Ты правда его простишь? — неожиданно спросил Чонгук.

— Да, — вздохнул Юнги с небольшой улыбкой на лице, наблюдая за тем, как Чимин упрашивает женщину продать ему мороженое, а та его отпихивает и пытается закрыть повозку. — Я не могу не простить. Мне не хватает смелости его не прощать, а уж тем более — его разлюбить. Как только я решаю, что я не мазохист и должен его забыть, он становится таким… таким настоящим что ли. Такой Чимин и заставляет меня вернуться и понадеяться на светлое будущее с ним, — задумчиво проговорил Юнги.

А Чонгук не успел и слова сказать, как к ним со спины подошёл Хосок.

— Юнгз, привет, — закинув руку тому на плечо, поздоровался Чон, отчего Юнги нехило так испугался.

— Блять, Хорс! Обязательно так пугать? Я чуть в штаны не наложил, — скидывая руку друга, чуть ли не кричал Мин, а Хосок начал ржать, как будто он под чем-то, ведь Юнги было не так просто напугать, а когда всё-таки удавалось это сделать, Юнги выглядел по-милому смешно.

— Прости, хён, — сквозь смех извинился парень.

Пока Чимин уговаривал ту тётку продать им мороженку, Юнги, Чонгук, а позже и Тэхён общались с Хосоком, совершенно не замечая, как продвигается покупка. Когда Пак всё-таки оплатил и взял эти несчастные два стаканчика для себя и Юнги, он повернулся и увидел, как Юнги общался и смеялся рядом с Хосоком. Чимин не может сказать, что он хорошо знаком с Чоном. Да, они иногда обедали вместе, Хосок иногда подходил к ним в коридорах, но сам Чимин почти ничего о нём не знает, кроме того, что он капитан баскетбольной команды, в которой играет Юнги. Раннее Пак вообще почти не обращал на него внимания, а сейчас, видя, что Юнги рядом с ним смеётся и чувствует себя комфортно и расслаблено, нежели с ним, что-то неприятное кольнуло в его груди. Ему захотелось встать между ними, чтобы Юнги смотрел только на него и смеялся только с ним. От мыслей его отвлёк голос женщины.

— Молодой человек, сдачу возьмите, — раздражённо сказала она.

Пока Чимин отвернулся, к повозке подбежал Хосок.

— Здравствуйте, аджума*обращение к женщине, которая намного старше по возрасту, — улыбнулся он.

— Здравствуй, Хосок. Тебе как обычно? — улыбнулась женщина, которая буквально пять минут назад орала на Чимина.

— Да, и ещё с шоколадной крошкой, если можно, — протягивая деньги, добавил Хосок.

— Конечно можно, — Чимин смотрел на эту сцену с выгнутой бровью и чуть ли не открытым ртом. — Подожди немного, я тебе сдачу дам.

— Оставьте сдачу себе, — взяв мороженное, сказал он и быстро направился к Юнги с Чонгуком и Тэхёном.

В голове Чимина крутился вопрос: зачем ему два мороженых, если он один? А потом в его голове щёлкнуло, что с шоколадной крошкой — это любимое мороженое Юнги. Пак сразу же сорвался с места, чтобы быстрее отдать Юнги мороженое, купленное им специально для Мина, но не успел.

— Держи, Юн. Я знаю, что это твоё любимое, — гордо улыбался Чон, любезно угощая им Юнги. В Чимине начал подниматься уровень гнева, Тэхён опустил глаза, а его улыбка быстро спала.

— Да не надо, спасибо, — вежливо отказался Юнги.

— Я настаиваю. Тем более что это благодарность за тот скрашенный вечер, — Чонгук и Тэхён непонимающе посмотрели на Юнги, а в Чимине как будто что-то оборвалось.

Раньше Юнги каждый вечер проводил или с Чимином, или один дома, но тогда Пак знал, где был Юнги и что делал, потому что Мин заранее рассказывал ему о своих планах или рассказывал о проведённом вечере позже, когда Пак приходил домой. Сейчас Чимин почувствовал, будто его Юнги перестал быть его. Что-то внутри ворошило его душу, хотя сам Пак этого даже не понимал.

— Вот, держи, как просил, — Чимин резко всунул в руку Юнги мороженое. — Может, мы пойдём домой?

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Юнги, смотря на Чимина, который ушёл одним человеком, а пришёл совершенно другим.

— Нет, ничего, просто я устал, — отмахнулся он.

— Ладно, пойдём, — пожал плечами Юнги и повернулся к парням. — Мы пошли. Вы ещё погуляйте. Пока, Хорс, — улыбнулся Мин, обнимая друга на прощание. Парни также попрощались и проводили взглядом Чимина и Юнги. Чонгук, сказав что-то про первую пару, тоже свалил, а Тэхён и Хосок остались одни.

— Держи, я знаю, что ты тоже любишь шоколадную крошку, — со своей яркой персональной улыбкой сказал Хосок, отдавая мороженое.

— Но ты же купил его для Юнги? — с некой подозрительностью спросил Тэхён.

— На самом деле я купил его для тебя, а Юнги дал, чтобы немного растормошить Чимина, — объяснил Хосок, снова протягивая сладкое изделие Киму.

Щёки Тэхёна порозовели. Часть про Чимина он благополучно пропустил мимо ушей, радостно начиная есть и правда своё любимое мороженое, купленное специально для него Хосоком, что ещё больше придавало важности этому кондитерскому изделию.

💔💔💔

— Юнги, ты чего такой счастливый? — спросила Лиён, которая отпросилась с работы, чтобы посмотреть на игру.

— Он что-то задумал, — констатировал Чонгук, также рассматривая счастливую физиономию друга.

— Колись давай! — одновременно произнесли Чонгук и Лиён, со всей серьёзностью смотря на парня.

— Да ладно, ладно. Если мы выиграем, то я хочу после игры сходить с Чимином в кино. А после… — Юнги замолчал, собираясь с духом, — а после признаться, — выпалил он, шокируя друзей.

Лиён и Чонгук застыли. Признаться в любви любому человеку тяжело, а тут ещё парень признаётся парню, да и ещё его лучшему другу. Вероятность того, что ему откажут, чуть ли не стопроцентная, потому что Чимин — натуральный натурал. Но спустя три года тихих вздохов и мучений Юнги наконец решил признаться, что требует огромного мужества и силы духа.

— Эй! — Юнги провёл ладонью перед застывшими лицами его друзей. — Земля вызывает Лиён и Чонгука. Приём! — молчание. — Может, хоть что-то скажете? Я и так на нервах, а тут вы ещё добавляете, — возмутился Мин.

— Ты точно решил ему обо всём рассказать? Это же сложно, да и опасно. Он же натурал, так ещё и дебил. Послал Бог брата, блин, — отмерла Лиён.

— Да. Ты же сам говорил, что не хочешь признаваться, потому что лучше уж быть другом, чем никем, — добавил Чонгук, а Юнги задумался.

Юнги до сих пор считает, что лучше быть другом, чем никем, но и молчать он больше не может. Во-первых, устал, а во-вторых, вчерашние их переглядки в кафе дали ему надежду на взаимность, потому что они были такими робкими, такими личными, такими их. Юнги понимает, что, с одной стороны, это глупо, но с другой, если Чимин отвергнет его сейчас, Юнги придёт в норму и вольётся в обычный темп жизни быстрее, нежели если Мин продолжит надеяться на взаимность, которая в итоге всё равно разобьётся безжалостным и болезненным отказом. Но как говорил папа Юнги: никогда не тяни кота за яйца — и в прямом, и переносном смысле!

Поэтому… Была не была.

— Да, но чем дольше я буду это оттягивать, тем больнее мне будет в будущем. Да и живём один раз.

— Юнги, ты очень сильный и мужественный, в отличие от моего брата. Что бы Чимин ни сказал или сделал, помни, что ты достоин лучшего. Ты у себя один. Люби себя, а не всяких придурков. Мы тебя любим и всегда будем поддерживать, — обняла Юнги девушка.

— Я полностью с ней согласен. Мы всегда с тобой, — улыбнулся Чонгук.

Юнги в ответ обнял Лиён и с благодарностью посмотрел на Чонгука. Он им очень благодарен за всю ту поддержку, которую они ему оказали. Юнги было очень тяжело в некоторые моменты, но они помогали снова войти в колею, просто оставаясь рядом. Ему стало намного легче, когда они узнали о его чувствах к Чимину, потому что скрывать это было действительно уже сложно. Он не мог ни с кем поделиться и высказаться, и это его в какой-то степени морально убивало и съедало. Он был один, он был наедине со своими чувствами, иногда переставая чувствовать землю под ногами, но благодаря им он чувствует не только землю, но и голубое небо с ярким солнцем над головой.

— Кто с кем навсегда? — из ниоткуда появился радостный Тэхён.

— Мы просто желали Юнги удачи, — быстро сообразил Чонгук.

— Совсем офигели без меня Юнги удачи желать? — возмутился Тэхён, состроив обиженное личико. — Я тогда сам пожелаю, — хмыкнул он и подошёл к Мину, — Юнги, ты потрясающий игрок. Неважно, против кого вы играете, ты обязательно выиграешь. И да, я говорю не команда, а ты, именно ты. Я знаю, как ты любишь баскетбол, поэтому каждая победа на игре — это лично твоя победа, в которую ты вложил больше всего сил. Не волнуйся. Всё будет чики-бамбяо! Я всегда с тобой, — закончил свою речь Тэхён, также обняв старшего.

Тэхён из этой компании самый простецкий и открытый. Он легко верит людям и не всегда быстро соображает, но это делает Тэхёна таким Тэхёном. Юнги, да и не только Юнги, его безумно любит. Мин, несмотря на то, что Ким не знает о его чувствах к Паку и не может поддержать его в этой теме из-за простого незнания, всё равно был очень ему благодарен. Тэхён не раз помогал ему с учёбой, пускал переночевать, когда у Юнги были проблемы с жильём, да и просто выслушивал. Если бы Юнги дали задание назвать с ним ассоциацию, то он без промедления ответил бы «лучик солнца», потому что Тэхён своей эстетической простотой заставляет светиться самое тёмное и непросвечиваемое.

— Спасибо, Тэ, — улыбнулся Юнги, думая, какие же офигенные у него друзья.

Чуть позже Юнги пошёл в раздевалку переодеваться, так как перед самой игрой у них должна быть небольшая тренировка-разминка. Позже пришла команда из другого университета. Разминка прошла быстро, а потом их собрал тренер. В зале, где будет проходить игра, зрители уже начали собираться. Тэхён, Чонгук и Лиён сидели на самом высоком ряду трибун, чтоб всё видеть. Как говорится, высоко сижу, далеко гляжу.

Парни из команды построились в шеренгу, ожидая, что скажет тренер.

— Разминку провели хорошо. Молодцы. Держите в головах то, что я вам сказал на прошлой тренировке. Этот матч не должен быть для вас сложным, но всё равно смотрим по ситуации.

— Хорошо, тренер, — в один голос отозвалась команда.

— Но у меня есть ещё новость. Хосок, выйди из шеренги.

Хосок вышел из шеренги под непонимающие взгляды команды, а также троицы, что сидела на трибунах. В это время в зал зашёл Чимин с другого входа, поэтому ни троица, ни сам Юнги его не заметили.

— Это не только моё решение, но и решение тренера. Одному из-за учёбы и других факторов за всем уследить у меня не получается, поэтому я решил, что у меня будет помощник, а точнее, ваш второй неофициальный капитан, с которым мы разделим, так сказать, бразды правления, — начал Хосок.

— Да. Это решение рассматривалось довольно долго, а прошлая тренировка была решающей для того, чтобы выбрать второго капитана. Это должен быть человек, который выкладывается на каждой тренировке и на каждом матче, независимо от того, важный он или нет, а также кто хорошо находит общий язык с главным капитаном и командой. Поэтому мы приняли решение, что вторым капитаном будет… — тренер прервался.

Повисла тишина. Все, кто был в зале, также томились в ожидании, особенно друзья Юнги, которые знали, как сильно Юнги хотел быть капитаном два года назад, когда только вступил в клуб по баскетболу. Но все его планы разрушало растяжение лодыжки, которое он получил, убегая с Чимином от каких-то гопников. Чимин до сих корит себя в том, что тогда Юнги не смог получить должность капитана, поэтому с замиранием сердца ждал, когда Хосок или тренер назовут заветные 4 буквы. Сам Юнги спокойно стоял и не ждал, что назовут его имя. Он давно отпустил эту идею, потому что он понял, насколько это важная, ответственная и общительная работа, а сам Мин к общению склонен не был.

— Юнги, — радостно сообщил Хосок.

Все закричали и начали аплодировать. Тэхён, Лиён и Чонгук выдохнули и тоже захлопали, радуясь за друга. Чимин стоял и улыбался, ведь знал, что маленькая мечта Юнги исполнилась. А сам Юнги стоял и не понимал, что вообще происходит, почему сокомандники хлопают его по спине и поздравляют. Так ничего и не понимая, он вышел к Хосоку, который также его поздравлял и ярко улыбался. Наконец осознав, что происходит, Юнги принял все поздравления и пообещал сделать всё возможное, что в его силах, а чуть позже подошёл к друзьям вместе с Хосоком.

— Вот это ты сюрприз нам устроил, Хосок, — радовалась девушка.

— Да, мог бы хотя бы предупредить! Мы бы всё равно Юнги не сказали, — обиженно произнёс Тэхён.

— Да! — согласился Чонгук.

— Я бы рад, но Юнги уж очень хорошо умеет вас читать. Особенно тебя, Тэхён~и, — все хитро переглянулись, щёки Тэхёна снова порозовели, а Хосок типа ни слухом ни духом и вообще тут ни при чём. – Ладно, вы общайтесь, я ещё к тренеру загляну, обсужу некоторые моменты.

— Да, хорошо. Я через пять минут тоже подойду, — улыбнулся Юнги.

— Поздравляю, капитан Мин, — послышался знакомый голос Чимина за спиной, а Юнги ещё шире заулыбался, потому что он всё-таки пришёл.

— Спасибо. Раз я теперь капитан, не хочешь ли ты сходить со мной в кино, если моя команда победит? — аккуратно, но в то же время уверено предложил Юнги, сразу же найдя в глазах друзей поддержку.

— А если твоя команда проиграет? — как бы заигрывая, спросил Чимин с улыбкой на лице.

— Значит, пойдём домой смотреть твой Марвел, — быстро нашёл альтернативу Мин, на что Чимин сделал вид, что он обдумывает это предложение.

— Хорошо, я согласен, — улыбнулся тот. — Но только теперь я не знаю, на что я должен надеяться — на ваш проигрыш или на вашу победу, господин капитан.

— Надеюсь, что на победу, потому что этот поход в кино для меня действительно важен, — более нервно улыбнулся Мин, немного закусив нижнюю губу.

— Значит, я верю, что вы победите, потому что, если для моего Юнги действительно что-то важно, значит, он сделает всё ради этого. Я не сомневаюсь в вашей победе, — уверенно сказал Чимин, не убирая улыбку с лица и смотря в глаза Юнги.

— Спасибо, мне правда очень важна твоя вера в эту победу. А сейчас прости, мне надо ещё подойти к тренеру, — Чимин кивнул, и Юнги с улыбкой на лице пошёл к тренеру и Хосоку, чтобы обсудить предстоящую игру, а Пак присоединился к своей сестре, которая начала донимать Тэхёна расспросами о Хосоке, на что тот лишь отнекивался, а Чонгук лишь посмеивался с них.

У соперников форма была синяя, а у команды Юнги — красная.

Игра состояла из 4 четвертей, каждая из которых длилась по 10 минут. Первая четверть шла довольно размеренно. Мяч выбил Хосок, а Юнги его подхватил. Спустя короткое количество времени мяч оказался в кольце противника, открывая счёт и принося 2 очка красной команде, но и противники не отставали, закинув мяч в их кольцо через небольшой промежуток времени. Чимин, как и Лиён с Чонгуком и Тэхёном, внимательно следил за игрой. В какой-то момент для Пака все перестали существовать. Он смотрел только на Юнги, неважно, есть у того мяч или нет. Он смотрел на блондинистые волосы друга, которые благодаря красной бандане не лезли в глаза, на его губы, которые он размыкал, пытаясь отдышаться на короткой перебежке, на его руки, которыми он вёл мяч, на его ноги, которые ловко обводили противника, и на его глаза, которые так пристально следили за каждым миллиметром поля. Хотя сам Чимин не заметил свою увлечённость не самим баскетболом, а его игроком, зато Лиён это заметила, когда в очередной раз взглянула на брата.

Когда небольшой перерыв между первой и второй четвертями прошёл, началась вторая четверть. Счёт был в пользу красной команды, но разрыв был лишь в один бросок, а точнее, в два очка, а впереди ещё 3 четверти, считая вторую, поэтому расслабляться нельзя. Каждая команда немного подустала, но свои позиции не сдавала. Половину времени ни одна, ни другая команда не забрасывала мяч в кольцо, только спустя 6 минут синяя команда забросила трёхочковый, тем самым опередив красную на одно очко. Но и минуты не прошло, как такой же трёхочковый забросил Юнги, увидев, что защитники синей команды потеряли свою бдительность. Несмотря на это, вторая четверть закончилась всё-таки в пользу синих, но разрыв был такой же небольшой — лишь два очка.

Перерыв между первой частью, в которую входят первая и вторая четверти, и второй частью, в которую входят третья и четвертая четверти, длился 15 минут. Парни буквально глотали воду бутылками и вытирали пот с лиц полотенцами. Юнги тяжело дышал и был весь вспотевший, но Чимин всё равно за ним наблюдал. Сам того не осознавая, Пак залип на кадык Юнги, когда тот пил, повернувшись к нему профилем. А когда Юнги, попив, вылил остаток воды себе на волосы и зачесал назад, Чимин вообще воздухом поперхнулся, начав тяжело дышать, а кровь внезапно прилила к нижней части тела Пака. Такой реакции тела Чимин просто-напросто испугался и уткнулся в телефон до окончания перерыва, отвечая на сообщения в Instagram.

Третья четверть шокировала всех. Синяя команда начала наседать и давить, а самое главное, грязно играть. Вначале всё было хорошо, игра была такой же размеренной, как и предыдущие две четверти, но потом один из игроков синей команды немного подтолкнул Суджона, и тот чуть ли носом пол не опробовал, а противник лишь подмигнул и побежал дальше. От глаз судьи это скрылось. Счёт стал меняться буквальную каждую минуту. Синие только и делали, что забрасывали мячи в кольцо, делая разрыв только значительнее. Больше всех выкладывался Хосок, которому в конце четверти поставили подножку, и тот упал, заставив встать все трибуны. Конечно же, судья дал красную карточку тому игроку синей команды, но Чон больше играть не мог из-за повреждения колена. На площадке остался, считай, лишь один Юнги, а счёт был явно не в сторону красной команды. Но собравшись, Юнги начал играть на все 120, а то и на все 160 процентов, забрасывая всё больше и больше мячей, и счёт близился к равной отметке. Синей команде это не понравилось, и они решили устранить и Юнги, также поставив подножку, отчего Мин упал даже похлеще Хосока. Сердце Чимина буквально остановилось. Он встал с места, наблюдая за тем, как осматривают ногу Юнги и что-то ему говорят, но тот вертит головой и встаёт. Сердце Пака быстро стучало, а дыхание участилось, потому что он беспокоился за своего Юнги. В итоге того игрока наказали, а Юнги твёрдо сказал, что будет играть, утаивая дикую боль в ранее повреждённой лодыжке. Оставшиеся минуты третьей четверти Мин играл, превозмогая боль. Он бежал и прыгал, чтобы забросить мяч в кольцо. Юнги сделал всё, чтобы сократить разрыв до минимума, и сократил до 4 очков.

Весь короткий перерыв тренер и Хосок уговаривали Юнги не терпеть боль и сесть на скамейку, чтобы не усугублять, но тот соврал и сказал, что нога почти не болит, а тот игрок просто лоханулся. Впереди последняя четверть. Юнги так же бегал с больной ногой, совершенно игнорируя дьявольски неприятное чувство. Команды шли впритык. Но было видно, что в третьей четверти синяя команда израсходовала все свои силы, но и красная была тоже не супер энергичной. Шли последние минуты, а счёт снова был не в сторону красных, отрыв в два очка. Надо забросить или два мяча по два очка, или один трёхочковый, но синяя команда не давала подойти к кольцу, но и не могла забросить ещё один мяч, чтобы сделать разрыв ещё больше. Буквально на последней третьей секунде, подпрыгивая, Юнги забрасывает ещё один трёхочковый и обгоняет команду противника на одно очко. Но приземление прошло не очень хорошо, и Мин подвернул и так уже болевшую ногу. Трибуны взорвались, синие зло мотали головами, красные набросились на Мина с объятиями, а Чимин не дышал, всё ещё наблюдая за Юнги, который кривился от каждого шага, но старался это скрыть, ярко, но измученно улыбаясь.

Тренер улыбается и хлопает Юнги по плечу, команда его до сих пор обнимает, а Хосок также его поздравляет. Трибуны аплодируют стоя, так же, как и Чимин. Пак стоит, аплодирует и смотрит на потную, но улыбающуюся мордочку Юнги, пока его телефон не зазвонил и ему не пришлось выйти из зала, что, конечно же, заметил Мин, провожая Пака обеспокоенным взглядом. Через некоторое время все уже начали расходиться, парни пошли в душ, а Юнги подошёл к ребятам, слушая их поздравления, похвалу и беспокойство насчёт его ноги. А там и Чимин вернулся, убирая телефон в карман, а Юнги со счастливой улыбкой подошёл к нему.

— Как твоя нога? — обеспокоено спросил Чимин.

— Нормально, тем более, что в кино мы будем сидеть, а не стоять, — пожал плечами Юнги с улыбкой на губах, но, увидев изменение в глазах Чимина, сразу забеспокоился. — Что-то случилось?

— Да, то есть нет. Просто сегодня у меня не получится сходить с тобой в кино. Какие-то проблемы с отцовской квартирой, мне надо туда поехать. Давай в следующий раз сходим? — предложил Пак, а Юнги немного помолчал, а затем сказал:

— Ты точно едешь в отцовскую квартиру, а не к очередной девушке, которую хочешь затащить в постель? — со всей серьёзностью спросил Юнги, смотря прямо в глаза Паку.

— Клянусь нашей 3-летней дружбой. Если поймаешь меня на лжи, разрешаю сделать с собой всё, что ты захочешь, — уверенно поклялся Чимин, и Юнги ему поверил, как верил многие разы до этого.

— Хорошо, раз надо — езжай, конечно. В следующий раз сходим, — улыбнулся Юнги, пытаясь скрыть своё разочарование.

— Спасибо. Поздравляю тебя с победой, и хорошенько отдохни сегодня, — так же улыбнулся Чимин и вышел из зала.

Юнги посмотрел на друзей и улыбнулся, показывая, чтобы они шли домой. А на немой вопрос Лиён про Чимина тот лишь мотнул головой. В раздевалке все уже вышли из душа и, бурно обсуждая сегодняшнюю игру, переодевались в повседневную одежду, а Юнги только направлялся в душ без какого-либо настроения и радости от победы.

Сняв свою красную мокрую от пота форму, Юнги залез в душевую кабину и включил воду. Вода обволокла тело парня. От перемены температур соски превратились в бусинки. Волосы намокли и стали темнее. Капли стекали с тела парня, снимая усталость. На ключицах, мышцах груди и животе, который был довольно подтянут, выступили красные пятна от воды, что являлось некой особенностью Юна. Душевая постепенно наполнялась паром, а тишину в раздевалке и душевой нарушал лишь шум воды. Выдавив на руку гель для душа, Юнги провёл ей по своей шее, тем же ключицам с красными пятнышками, мышцам груди, животу, смывая пот со своего тела. Случайно задев соски, которые были как бомбы замедленного действия, парень почувствовал, как по его телу прошёлся разряд тока. Подумав, что душ хоть и мужской, но всё-таки в общей раздевалке не лучшее место для разрядки, или так называемой игры с собой, Юнги решил смыть гель для тела и перейти к волосам. Вымыв волосы, Юнги ещё раз взял душ и полил своё тело водой, чтобы окончательно смыть гель и шампунь.

Выйдя из душа, Мин заметил, что место вывиха покраснело, что давало не очень хорошие прогнозы. Решив, что дома он приложит лёд и помажет какой-нибудь мазью, Мин переоделся и вышел из спортзала. Идти было больно и неприятно, но Юнги будет не Юнги, если не будет сквозь зубы терпеть. Выходя из института, он направился к выходу из кампуса. В беспроводных наушниках играла любимая группа Мина, а в голове, как ни странно, ни одной мысли. Лишь вайб от песен. Но длилось это недолго.

Прямо перед выходом из кампуса Юнги увидел знакомый силуэт и светлую копну волос.

Юнги думал, что он ждёт отца, поэтому хотел подойти и подождать с ним, чтобы поздороваться с господином Паком, который в довольно трудный для семьи Мин момент помог им. Как только Юнги хотел позвать Пака, перед Мином пробежала девушка, которая остановилась рядом с Чимином и поцеловала его в щёку. Юнги застыл с одним беспроводным наушником в руке, не слыша ничего вокруг.

Чимин поклялся самым дорогим. Отношениями между ними. Их дружбой. Если до этого в Юнги ломалась какая-то его частичка, то сейчас сломался полностью сам Юнги. Он знал, что Чимин может соврать, оправдываясь какой-нибудь хренью, но чтобы поклясться их с Мином дружбой, зная, что это клятва ничего не значит и он в любом случае её нарушит… Юнги до последнего не хотел в это верить.

Выяснять отношения на улице, да и вообще их выяснять, Юнги не хотел, поэтому, засунув наушник обратно в ухо, просто прошёл мимо них в сторону своего дома, не слыша, как Чимин его зовёт, и не видя, как тот вытаскивает свою руку из хватки девушки, провинившимся котёнком смотря вслед уходящему лучшему другу. А может быть, уже и бывшему лучшему другу.

💔💔💔

Чимин шёл по улицам ночного Сеула, думая, как объяснять Юнги сложившуюся ситуацию, ведь на самом деле Чимин отложил поход в кино не из-за той девушки, которая подошла к нему около ворот кампуса. Она просто выходила с территории университета, увидела Пака и, подумав, что сможет скрасить его вечер своим присутствием, подошла к нему. Не, ну вечер она ему, конечно, скрасила, но не в лучшем смысле этого слова.

Чимин отложил поход в кино из-за страха и непонимания себя. Уже примерно полгода он ловит себя на мысли, что думает о Юнги не как о друге. Он слишком часто стал засматриваться на губы Мина, на его руки, его лисьи глаза. Он стал ревновать Юнги чуть ли не к столбу. Дошло до того, что Чимин начал спать с теми девушками, которые хотели подкатить к Мину, и чтобы отвадить их от Юнги, Пак их соблазнял. Тупо? Очень. Но зато работает.

Чимин продолжал соблазнять девушек, которые норовили приблизиться к Юнги, хотя сам отгонял от себя мысли о Мине не как о друге, находя тысячи и один аргумент тому, почему он это делает и почему об этом думает, убеждая себя в том, что он стопроцентный натурал. Как говорится, самообман — страшная штука. Но это всё продолжалось до дня той злосчастной тренировки, на которую Чимин не пришёл из-за свидания с той девушкой, которая хотела подкатить к Мину и обсуждала это с подружками, а Пак это услышал, ну и пригласил её на свидание, чтобы к Юнги она не подходила.

Когда Чимин смылся с того свидания пораньше, отмазываясь каким-то бредом, он пришёл домой и начал ждать Юнги с тортиком в холодильнике, чтобы поднять ему настроение и извиниться. Но Юнги всё не было. В голове Чимина появлялись разные сценарии: как на Юнги напали, и он сейчас лежит где-то на асфальте, как его ограбили, как он потерялся в районе, в котором живёт все 22 года своей жизни, и как он остался наедине с какой-нибудь девушкой или парнем. Внутри его поглощала ревность, а в душу закралось волнение. Когда Чимин услышал, как дверь открывается, он выдохнул, но место волнения заняла злость.

Чимин тогда первый раз увидел такого разбитого Юнги. В его глазах читались буквально все эмоции, кроме радостных. Он видел злость, смятение, горечь, безысходность, боль и много чего другого. Чимин тогда не на шутку испугался, а когда услышал:

Внутри него всё разбилось. А стальной тон Юнги в тот момент только добивал. Чимин тогда даже напиться не смог, поэтому лишь гулял по ночным улицам Сеула. В голове звучал стальной голос Юнги, сердце не билось, лёгкие обжигало, а руки так и чесались вдарить себе по роже, потому что он прекрасно понимал, что Юнги такой из-за него, из-за того, что он променял его на девушку. Тогда он понял, что ревность настолько его проела, что он совершенно забыл о важности этой тренировки для того, кого он ревнует.

На следующий день Чимин был полностью разбитым. Кидал частые, но короткие взгляды на Юнги и видел, что Мин кидает такие же взгляды на него. Видеть Юнги и не иметь возможности прикоснуться к нему и услышать его голос оказалось такой пыткой для Чимина, похуже, чем переломанные рёбра. Когда Юнги сказал, что простит его, если тот придёт на матч, Пак снова будто ожил. А когда Чимин обнял Мина и почувствовал, как Юнги обнял его в ответ, его сердце бешено колотилось, а глупую, но такую счастливую улыбку он прятал в таком тёплом плече Юнги.

Вечером, когда Чимин услышал, что тот вечер, когда он накосячил, Юнги провёл с Хосоком, его кулаки и челюсть сжались. Его уровень гнева просто зашкаливал, а осознание того, что Юнги мог быть влюблён в Хосока, который всегда мило улыбается и поддерживает Мина в трудный момент, вообще поднял в нём уровень гнева до небес. Но Чимин понимал, что надо держать себя в руках и вести себя нормально, чтобы не расстраивать Юнги, хотя злость всё ещё бурлила в крови. Однако когда они пришли домой и вместе начали смотреть фильм, Чимин полностью обмяк и успокоился, лёжа на тёплом плече Мина, который спокойно смотрел фильм и ел чипсы. Пак слушал размеренное дыхание друга и думал о том, что для идеального вечера не хватало лишь нежных объятий Юнги, в которых он хотел бы оказываться каждый вечер.

Окончательно Чимин осознал свою влюблённость как раз во время игры. В тот момент Пак не мог оторвать от Юнги взгляда. Он видел только его и больше никого. Точкой невозврата стало то, что у Чимина реально встал на Юнги. А встал он в тот момент, когда Мин пил воду и его кадык двигался вверх-вниз, а после вылил бутылку воды себе на волосы и зачесал их назад своей рукой. Чимин был готов отдать Богу душу в тот момент.

А после того как Юнги упал из-за поставленной ему подножки, Чимина будто грозой поразило. Его сердце сжималось каждый раз, когда он видел, как Мин хромает, и тогда он понял, что хочет оберегать Юнги, спрятать его ото всех, чтобы никто больше не смог причинить ему вреда. Ему хотелось самому осмотреть лодыжку Юнги, сделать повязку и крепко-крепко его обнять. Тогда Чимин окончательно понял и принял тот факт, что он любит Мин Юнги. Любит своего лучшего друга. (А ещё он был готов убивать в тот момент, потому что тронули его самое дорогое)

Но оставалась ещё одна проблема — как действовать дальше. Чувства-то он принял, но как вести себя рядом с Юнги теперь — вопрос. Что говорить? Как себя вести? Как себя не выдать? Пак был уверен, что если они пойдут в кино, то он точно спалится и их дружбе конец, поэтому он и придумал какую-то фигню про отцовскую квартиру. Он никак не думал, что всё выйдет вот так. Теперь перед Чимином стояла задача извиниться перед Юнги и объяснить всю ситуацию, но, зная Мина, ему нужно было дать время успокоиться, поэтому Пак снова колесил по улицам Сеула уже как часа 3.

Перед квартирой Юнги Чимин стоял в 11 часу ночи и, выдохнув, достал ключи и открыл дверь. Войдя в квартиру, Чимин никак не ожидал увидеть, как над сидящим на диване Юнги склоняется какой-то парень, а сам Мин смеётся. Злость в Чимине закипела, а пальцы сразу сжались в кулаки. Буквально подлетев к незнакомому парню, Чимин отдёрнул его и ударил по лицу кулаком, отчего тот немного отступил, держась за глаз, в который зарядил Пак.

— Чимин, ты что, совсем с катушек слетел?! Ты что, твою мать, творишь?! — кричал Юнги.

Он попытался встать с кровати, но его ногу пронзила резкая боль, которая его застопорила. По рефлексу, несмотря на злость, Чимин сразу же сделал шаг к Юнги и взял его за локоть, чтобы тот не упал, но Мин лишь одёрнул руку и, хромая, подошёл к парню с фингалом.

— Я думал, ты злился, а ты тут развлекаешься с каким-то придурком?! — злился Чимин.

— Ты что несёшь? — не понимал Мин.

— Ты думаешь, я слепой или тупой? Я видел, как вы целовались! — кричал Пак, сдерживаясь, чтобы не наброситься на этого парня снова.

— Да, Чимин, ты тупой и слепой! Это мой двоюродный брат, я не мог с ним целоваться! Он вытирал мои слёзы, которые появились из-за тебя, придурок! — так же кричал Юнги.

Чимина как будто обухом по голове ударили. В смысле двоюродный брат? В смысле из-за него? Чимин понимал, что Юнги злился и был расстроен, но он никогда не видел, чтобы Юнги плакал, и даже не думал, что Юнги может заплакать.

— Минджон, прости, что так получилось, — повернувшись к брату, извинился Мин, проверяя его глаз.

— Ничего страшного, я думаю, ты только что получил ответ на свой вопрос, — улыбнулся он. — Я, пожалуй, пойду, — двинувшись к двери, сказал Минджон.

— Давай я тебя провожу, — хромая, Юнги пошёл за Минджоном, но тот его остановил.

— Не надо. Я смогу найти дорогу, а ты не напрягай ногу. Посмотри, как она распухла, — последнее, что сказал Минджон, прежде чем выйти из квартиры.

Чимин и Юнги остались наедине. Атмосфера становилась всё более напряжённой и неловкой для обоих. Юнги понял, что в порыве злости выдал всю свою подноготную в виде слова «слёзы», а сомнений о том, что Чимин догадался о его чувствах, почти не осталось. Но при этом Юнги не понимал, почему Пак так завёлся, когда подумал, что Мин с кем-то целовался. Неужели Минджон был прав, и Чимин приревновал его к нему, да так, что того в глаз ударил. Если это так, то напрашивается вывод, что Чимин в него влюблён. Но Юнги в это уж очень слабо верится после всего случившегося.

А сам Чимин не знал, с чего начать, потому что мысли путались, да и это был его третий залёт за три дня, а значит, вероятность того, что Юнги его простит, стала ещё меньше, а она и так была невысока.

— Прости. Я снова накосячил, но, пожалуйста, выслушай меня, — наконец начал Чимин, а Юнги поднял на него свой взгляд.

— Ты снова хочешь сказать, что тебе жаль? Что ты просто не хотел меня расстраивать? Или что-то новое придумал? — голос Юнги был спокойный, даже стальной, отчего Чимину стало некомфортно и даже страшно, а сам Юнги просто устал. Внутри не было того урагана эмоций, что был у него до этого, он просто морально устал. И хотя в его голове было много мыслей, внутри он был более-менее спокоен.

— Мне правда очень жаль, что я отложил наш с тобой поход в кино и что ударил твоего двоюродного брата. Мне за всё жаль, и я правда не хотел тебя расстраивать, но ты всё не так понял.

— Ты издеваешься? Что можно не так понять, когда ты кинул меня с кино, зная, как для меня это важно, сказав, что должен приехать в отцовскую квартиру, но через полчаса я вижу, как на твоей руке висит очередная подстилка, — злость снова захватила Юнги.

— Я отложил наш с тобой поход в кино не из-за Хары. Она просто выходила из кампуса и увидела меня, вот и решила подойти. Я уверен, что ты был в наушниках и не услышал, как я спросил, что она там делала, — объяснил Чимин.

Юнги смотрел на Чимина, смотрел ему в глаза и молчал, пытаясь понять, правда это или нет, а у Чимина сердце колотилось, пока тот ждал, что скажет Мин.

— Хорошо. Почему тогда ты продинамил меня с кино? — Юнги до сих смотрел Чимину в глаза, из-за чего Пак замешкался, думая, что Юнги легко сможет понять причину по его глазам.

— Я… я… — ему никак не удастся соврать, поэтому он решил признаться, — потому что я испугался.

— Чего испугался? — вздохнул Юнги, думая, что Пак придумал очередную ложь.

— Своих чувств к тебе. Я боялся, что ты всё узнаешь, если мы останемся с тобой наедине, — признался Чимин, смотря куда-то в пол, потому что было страшно и стыдно.

— Чимин, если уж собирался врать, придумал бы ложь поубедительней, — Юнги хотел уйти на кухню, чтобы налить себе воды, но Чимин остановил его, взяв за его запястье.

— Чего? Я не вру! Юнги, ты правда мне дороже всех! Да, я животное, которое много раз врало тебе, но, поверь, ты самый дорогой для меня человек. Я переживаю за тебя, как ни за кого другого, и радуюсь твоим достижениям больше своих. Прости, что не смог тебе это нормально показать! — повысил тон Чимин, сам того не заметив.

— Хватит! — так же повысил тон Юнги. — Хватит играть с моими чувствами! Ты всё прекрасно знаешь! Прекрати! Хватит меня мучать! — всё громче говорил Мин, чуть ли не кричал.

— Не веришь? Сейчас поверишь! — сказал Чимин, и Юнги, не успев ничего понять, почувствовал на своих щеках тёплые ладони, а на губах — пухлые и мягкие губы Чимина.

Это было простое касание губ, а Чимин в этот момент, кажется, перестал дышать, а его сердце — биться, в ожидании того, что его оттолкнут или ударят, но его не отталкивают и не бьют, а позволяют себя целовать. Сердце начинает оживать, а расстояние между ними начинает казаться таким далёким, что, начав себя чувствовать более уверенно, Чимин перекладывает свои руки на талию Юнги, аккуратно притягивая его ближе к себе, всё так же касаясь мягких губ.

И это касание кажется таким простым, но оказывается таким важным, потому что именно этим Чимин пытается донести свои чувства и показать свои эмоции. И Юнги это понимает, но боится это признать, потому что боится ошибиться, боится снова почувствовать режущую всё тело изнутри боль, боль, от которой хочется кричать, чтоб хоть как-то её облегчить, поэтому, немного отстранившись, не поднимая глаз, тихо спрашивает:

— Почему ты поцеловал меня? — в голосе отчётливо слышалась хрупкая, будто фарфоровая, надежда с долей отчаяния.

Чимин убрал одну руку с талии Юнги и, обхватив ей его подбородок, заставил Мина посмотреть ему прямо в глаза. Во взгляде Юнги так и читалось жалобное «пожалуйста, не делай мне больно... снова», и Чимин не сделает, потому что:

— Потому что ты мне нравишься не как друг. Пожалуйста, не отталкивай меня, — шёпотом произнёс Чимин, снова медленно приближаясь к лицу Юнги, как бы спрашивая разрешения на ещё один поцелуй, и, немного помедлив, Юнги даёт на это разрешение, так же потянувшись ближе к Чимину, снова соединяя их губы в поцелуе.

Чимин нежно сминал губы Юнги, а Юнги неуверенно отвечал, робко сжимая футболку Пака в районе его талии. Чимин, почувствовав такое робкое недообъятие, улыбнулся в поцелуй и, обвив руками поясницу Юнги, ещё сильнее прижал его к себе, заставляя Мина обхватить его шею руками и издать свой первый полустон-полувздох. Юнги в отместку зарылся в волосы Чимина руками, сжимая и оттягивая светлые пряди как у него, заставляя Пака то ли замычать, то ли зарычать.

Воздух снова предательски кончался. Чимин со сбитым дыханием оторвался от притягательных губ Юнги, которые были намного мягче и желанней, чем у прошлых его пассий. Тяжёлое дыхание было не только у Пака, но и Юнги, который до сих пор ощущал чужие руки на своей пояснице, и он соврёт, если скажет, что ему это чувство не нравится. Нравится. Очень нравится. А ощущение светлых прядей меж своих пальцев заставляло его сердце трепетать.

Их лица были буквально в пяти сантиметрах друг от друга, а в глазах Чимина немой вопрос на продолжение. И как только он видит слабую улыбку на губах Мина и зелёный свет в его глазах, Чимин не теряет ни секунды и с новой силой впивается в губы Юнги, уже начиная исследовать его рот своим языком. От такого напора Юнги снова издал полувздох-полустон и отшатнулся назад, почувствовав змею боли в лодыжке. Чимин шагнул вперёд за Юнги, сохраняя максимально близкое между ними расстояние.

Чимин терзал губы Юнги страстно, на грани с чем-то животным, поэтому Мин, чтобы удержать равновесие, опёрся одной рукой на столешницу кухонного гарнитура. Почувствовав, что у Юнги есть опора, Чимин прижал его с ещё большей силой, заставляя Мина прогнуться и чуть ли не лечь на эту столешницу. Коленка больной ноги Юнги подогнулась и упёрлась прямо в пах Чимина, чувствуя его ещё не до конца вставший член. От этого Мин завёлся ещё больше и издал тихий полустон, а Чимин от этого готов был всерьёз зарычать. Стоны Юнги нереально заводили, даже если они были еле уловимые.

— Спальня… — отстранившись от Чимина, томно прошептал Юнги, потому что у самого уже стоит, потому что остановить это безумие уже невозможно, потому что останавливать это безумие уже не хочется.

Чимину дважды повторять не надо, поэтому, подтянув Юнги к себе, он заставил его обхватить ногами свою талию и, не переставая терзать любимые губы, пошёл в спальню. Всё равно в чью, главное, чтобы была кровать. Это оказалась спальня Чимина. Дверь, к счастью для Юнги, была открыта, потому что если бы было наоборот, то Мин знатно бы приложился к ней спиной. Аккуратно положив Юнги на кровать, Чимин навис сверху, всё так же истязая его губы. Руки Мина продолжали шарить по светлым волосам, его тело извивалось и плавилось под руками Пака. А когда воздух снова начал кончаться, Чимин опустился с поцелуями на шею Юнги, а тот, откинув голову назад, открыл ещё больше пространства на своей шее. Посчитав это за знак согласия, Чимин начал оставлять багровые следы на его нежной коже, всасывая её и сразу же зализывая это, а Юнги снова издал тихий полустон, наслаждаясь горячими губами Пака на своей шее.

Вскоре засосы украшали чуть ли не всю шею Мина, поэтому Чимин медленно потянул за низ футболки, оголяя живот Юнги, норовя снять ненужную часть одежды.

— Можно? — тихо спросил он, смотря в родные карие глаза, которые до этого были прикрыты в тихом наслаждении, и, получив слабый кивок, он немного приподнял Юнги и стянул с него футболку, а после сразу же снял и с себя эту ненужную вещицу, а Мин, кажется, перестал дышать.

Юнги не первый раз видит голый торс Чимина, как минимум потому, что тот любит ходить по дому в одном полотенце или шортах, на что дружок Юнги постоянно реагировал. Со временем Мин научился сдерживать своё возбуждение при виде пресса друга, но сейчас, видя его совершенно в другом свете, совершенно при других обстоятельствах, у Юнги снова спирает дыхание, а в штанах становится всё теснее и теснее.

Увидев голодный взгляд старшего на его тело, Чимин усмехнулся и, взяв одну руку Юнги, приложил её к кубикам своего пресса, чтобы тот его потрогал, а в ответ услышал тяжёлый вздох.

—Трогай меня, целуй, обнимай. Я весь твой. Не стесняйся меня, — на грани с шёпотом произнёс Чимин, склонившись к уху Юнги, всё так же держа чужую руку на своём теле.

— Кто здесь стесняется? — возмутился Юнги, на что Пак лишь усмехнулся, ведь прекрасно знал, что Мин никогда не признает то, что кто-то смог его смутить. Но не успел Чимин и подумать об этом, как резким движением его перевернули и подмяли под себя. Теперь Юнги нависал сверху, игнорируя дискомфорт в лодыжке.

— Что…?

— Не ты ли сказал, что ты весь мой и я могу тебя трогать, целовать и обнимать? — опаляя ухо Пака горячим дыханием, прошептал Мин, целуя за мочкой уха, а потом слегка кусая её, отчего Чимин весь задрожал, на что теперь усмехнулся уже Юнги.

Уши Чимина были его эрогенной зоной, и Юнги об этом прекрасно знал.

— Я в-весь твой, — еле-еле ответил Пак, потому что язык Юнги всё так же мучал его ухо, а изо рта Чимина вырвался первый стон.

Его тело дрожало и выгибалось, пытаясь поймать лёгкие прикосновения Юнги, потому что тот касался горячей кожи Пака лишь кончиками пальцев, дразня брутального альфача, который быстро под таким напором Юнги стал милой омежкой. Но Юнги не хотел сегодня отнимать роль актива у Чимина, потому что своя задница зудела, мечтая о члене младшего, поэтому он уселся на его пах, начав немного ёрзать, ещё больше его этим раззадоривая, и одновременно с этим он склонился к Чимину, вовлекая его в очередной поцелуй, а после спустился на его шею, ключицы и живот, оставляя на них свои метки, не переставая двигать своей задницей.

Чимин изнывал. Боксеры и джинсы стали самой ненавистной его вещью, потому что член уже стал каменным, а боксеры больно его стягивали, да и Юнги усугубляет ситуацию своей задницей, а точнее тем, что ёрзает ей на его члене. Руки Мина до сих пор невесомо касались боков Чимина, считая рёбра и дразня, а его язык мучил один из сосков Пака, заставляя того ещё больше выгибаться и стонать. Юнги очерчивал ореол соска своим языком, а после проходился по самой бусинке, немного втягивая воздух, а затем слегка прикусывал и сразу же зализывал. И так с каждым соском по несколько раз. Чимин уже был готов проскулить, чтобы Юнги его быстрее взял, но тот, склонившись к другому уху Пака, прошептал:

— Возьми меня быстрее. Хочу твой член в своей заднице, но, пожалуйста, не сдерживайся. Не будь со мной нежным, — и снова прикусил его мочку уха, выпуская горячий смешок, снова опаляя его эрогенную зону своим дыханием.

Подавив дрожь в теле, Пак резким движением поменял их местами, снова нависая над Юнги, который явно был доволен своей работой, а Чимин просто не мог не поцеловать эти губы, растянутые в довольной ухмылке.

— Не думал, что ты любишь дразниться, — Чимин снова впился в красные от страстных поцелуев губы.

— Ты многого обо мне не знаешь, — в перерыве между поцелуями с той же ухмылкой загадочно ответил Юнги, а через несколько секунд добавил, снова приблизившись к уху Пака, — папочка, — Чимин реально зарычал, снова впиваясь в сладкие губы.

Руки Юнги уже потянулись к джинсам Чимина, чтобы расстегнуть их, но Пак перехватил их и завёл над головой Мина, держа его запястья одной рукой, а второй опустился к его джинсам, сминая возбуждённый орган через ткань, и ухмыльнулся, почувствовав, что у Юнги такой же каменный стояк, как и у него самого. Стоит ли подразниться? Определённо да.

Отпустив руки Юнги, Чимин начал медленно и мучительно расстёгивать джинсы Мина, уловив на себе возмущённый, но в то же время возбуждённый взгляд Юнги. Когда Чимин всё-таки снял несчастные джинсы, то снимать боксеры с Юнги он не спешил. Пак также сжал возбуждённый орган Юнги, медленно его массируя, и одновременно с этим припал губами к одному соску, делая хитрую махинацию, похожую на ту, что делал Мин ранее.

Юнги горел, полыхал от желания, он чуть ли не трясся, потому что слишком медленно, потому что слишком возбуждает. Хотя, кажется, куда больше. Член уже болел от того, что ему не дают свободы, а если бы движения Чимина были чуть быстрее, то он бы точно уже кончил от простых таких ласк и прикосновений.

— Блять, или быстрее води своей рукой, или уже наконец трахни меня, как одну из своих многочисленных баб!

Чимин сразу же оторвался от второго соска, облизываясь, будто кот, только что пивший молоко. Пак перестал массировать член Мина, опираясь руками на матрас с обеих сторон от головы Юнги, и серьёзно посмотрел прямо ему в глаза.

— Юнги, — серьёзно начал он, — я не собираюсь с тобой трахаться, — что-то внутри Юнги снова сжалось, приготовившись к самому плохому, — потому что ты для меня не один из многочисленных баб, которых я трахал. Это с ними я трахался, а с тобой я собираюсь заниматься сексом, потому что это ты. Сейчас с тобой моё сердце и тело, и они будут с тобой всегда, а с ними было только тело, поэтому не сравнивай себя с теми, с кем я был до этого. Ты для меня особенный.

Чимин немного опустился и нежно поцеловал мягкие губы, которые он больше ни на что не променяет и не даст им почувствовать солёный вкус слёз. Он это обещает себе. Он это обещает Юнги этим поцелуем. И Юнги это понимает и верит ему.

— Нет. Я собираюсь заняться с тобой любовью, потому что я люблю тебя, — прошептал Чимин в самые губы.

В этот момент куча эмоций и чувств бушевали в Юнги, но самые яркие из них были любовь и неописуемое счастье. Юнги даже не знал, что сказать, поэтому снова притянул Чимина для поцелуя, вкладывая в него все свои чувства. И этот поцелуй действительно сейчас будет намного многословней и красноречивей, чем обычные слова.

— Я тоже весь твой. Был, есть и буду, — сказал Юнги, побуждая Чимина к дальнейшим действиям.

Чимин улыбнулся и оставил лёгкий поцелуй на лбу Юнги, тем самым показывая свою искренность. Чимин зацепил боксеры Мина, сказав, что он будет аккуратен, и, когда тот согнул ноги в коленях, показывая, что готов, совсем их снял, оставляя Юнги полностью без одежды. Член, что наконец получил свободу, чуть ли об живот не ударился. Из головки текла белёсая капелька, которую Чимин слизал, выбив этим воздух из Юнги. Чимин отстранился и потянулся к своей тумбочке, где у него лежала смазка и презервативы.

Открыв смазку, он нанёс её на один палец и аккуратно вставил его на две фаланги, предварительно немного согрев её, чтобы Юнги было не так дискомфортно от разницы температур. Юнги было не то чтобы больно, сколько немного дискомфортно, поэтому он сказал Чимину, что он может вставить весь палец. Пак действовал очень аккуратно и нежно, растягивая мышцы Мина. Чимин чувствовал себя офигенно, когда его палец сжимали горячие внутренние стенки Юнги, он даже себе представить не мог, как будет себя чувствовать, когда Мин будет сжимать в себе его член.

— Второй... — с полустоном сказал Юнги, когда одного пальца ему было уже мало.

Чимин взял ещё немного смазки и вставил теперь уже два пальца, растягивая Мина в манере ножниц. С губ Юнги слетали тихие стоны удовольствия, когда он чувствовал в себе заполненность, а когда Чимин, неожиданно для Мина, взял в рот головку его члена и начал обводить языком её контуры, а после начал слегка двигать головой вверх-вниз, стоны стали в разы громче, а руки сами снова зарылись в светлые волосы.

— Т-трети... — Юнги даже договорить не смог, последний звук утонул в очередном стоне. Язык Чимина скользнул по головке, а его пальцы внутри Мина скользнули глубже, но Пак понял Юнги и не заставил его долго ждать, вставляя третий палец.

Чимин набирал темп, двигая пальцами и головой быстрее, но все ещё делал это очень аккуратно, следя за своими зубами и пальцами. Юнги снова изнывал, он чувствовал, что долго так не протянет.

— Я уже готов, — чуть ли не простонал Юнги, собирая в себе последние крупицы самообладания.

Чимин оторвался от головки Юнги, сделав напоследок одно ловкое движение языком, вновь заставляя Мина чуть ли не захлебнуться своим воздухом. Почувствовав незаполненность в себе, Юнги хотелось захныкать, хотя трёх пальцев было уже для него мало. Но лучше уж три пальца, чем ничего. Чимин снова взял немного смазки, чтобы болезненных ощущений было как можно меньше, надел презерватив, приставил головку ко входу и, немного помедлив, вставил её, а после короткого еле слышного «да» на вопрос «Всё ли хорошо?» вошёл чуть глубже, давая Юнги привыкнуть к нему и к его размеру, потому что это не последний раз, когда член Чимина скользит внутри Мина — надеялся Пак.

Чимин медленно, аккуратно и нежно вошёл до основания и остановился, сдерживая себя от толчков, хотя самому уже было невмоготу терпеть. Член чуть ли не гудит, хотя такое вообще невозможно.

Юнги не больно, немного дискомфортно, но не больно, поэтому он сам начал понемногу двигать бёдрами, потому что говорить он уже не мог, настолько ему было хорошо от такой тесной связи с тем, кого он любит последние три года. Юнги не монах и представлял, как будет происходить секс между ними, но фантазии не сравнятся с реальными чувствами и ощущениями. Юнги буквально стал дышать Чимином, чувствовать Чимина везде, и это безумно ему нравилось. И может быть, это ненормально и странно, но Мину нравилось чувствовать, как он принадлежит этому человеку, и ему не хотелось думать о том, что он может быть просто очередными кадром в постели Пака. Он об этом подумает завтра, если проснётся один в этой постели, а сейчас он просто хочет ни о чём не думать, а лишь чувствовать внутри себя заполненность Чимином, его поцелуи на своём теле и его руки на своих бёдрах и члене.

Когда Юнги двинул бёдрами, Чимин понял, что может начать двигаться, и начал постепенно набирать темп. Когда Пак спал с девушками, он их не жалел и всё делал лишь в своё удовольствие, как он хотел, так и было, но Юнги — это другое. Зная теперь о его чувствах, Чимин никогда не причинит ему ни физической, ни моральной боли и будет делать всё так, как хочет Юнги, потому что он не они.

Постепенно Чимин набирал обороты, а комнату заполняли более громкие стоны удовольствия. Юнги сжимал простынь, а Пак сжимал его бёдра до синяков. Когда движения становились всё более резкими и глубокими, начал стонать и сам Чимин. Через некоторое время всё тело Юнги содрогнулось, а голос сорвался. Простата. Пак сразу это понял и, запомнив нужный угол, встал в более удобное для него положение, чтобы каждый раз по ней проезжаться. Теперь стоны стали максимально громкие, потому что с каждым движением бёдер Пака он бил по заветному комку нервов, тем самым выбивая из Мина весь воздух. Юнги выгибался и двигал бёдрами навстречу, потому что был уже близко к разрядке. Поняв это, Пак без слов положил ладонь на член Мина, начав ему надрачивать. Движение рукой очень быстро синхронизировалось с толчками Чимина, поэтому Юнги долго не выдержал и, когда его тело вновь содрогнулось, излился в руку Пака с громким протяжным стоном, сжимая простынь ещё сильнее. Да и сам Чимин ушёл от него недалеко, поэтому через несколько резких толчков он обильно кончил и, сняв презерватив, свалился рядом с ним.

Юнги ничего не соображал, он отходил, кажется, от лучшего оргазма за все его 20 с хвостиком. Его глаза были закрыты, грудь тяжело вздымалась, а всё тело было расслабленно. Ему было так спокойно и так офигенно, что он даже не почувствовал, как на него смотрит пара глаз, потому что заснул. Чимин также был почти без сил. Дыхание у него было такое же тяжёлое, но сна не было ни в одном глазу. Он смотрел на пунцовые щёки Мина, на его мокрый от пота лоб, на его шею, усыпанную засосами, которые сделал лично он, на его живот, который был весь в их сперме, и улыбался, как чеширский кот, потому что Юнги теперь его парень, а хочет этого сам Мин или нет, его не волнует, потому что Чимин его любит и сделает всё, чтобы он смог гордо всем объявить, что его парень — Мин Юнги, самый лучший и фантастический парень на всём белом свете.

Почувствовав, что его тоже начинает клонить в сон, Чимин встал и поплёлся в ванную, а когда вернулся с мокрым полотенцем в руках, вытер с тела Юнги всю сперму, пока та не успела засохнуть, а после того, как он это сделал, накрыл Юнги мягким одеялом, чтобы тот не замёрз и, кинув полотенце в корзину в ванной, вернулся в кровать и лёг рядом, уткнувшись в шею любимого человека с широкой улыбкой на лице.

Какой же он придурок, что не заметил своих чувств раньше — с этими мыслями Чимин погрузился в царство Морфея.

💔💔💔

Утром Юнги проснулся один и уже, в принципе, смирился с тем, что стал «очередным» в списке Пака, поэтому, когда Пак вошёл в спальню с широкой улыбкой на лице в испачканном мукой фартуке, Юнги не нашёл больше слов, как спросить, что Чимин тут делает, вводя Чимина в ступор этим вопросом.

— Не, я, конечно, вчера мог немного перестараться, но не до такой же степени, — гласил ответ Чимина, пока Юнги ослом на него смотрел.

Мину потребовалось минут 20 обнимашек с Чимином, чтобы поверить, что всё происходящее — правда и теперь Чимин — его парень, а он парень Чимина. В итоге они опоздали на первую пару из-за обнимашек, а потом и на вторую из-за того, что Юнги скрывал многочисленные засосы на своей шее тоналкой, ибо не хотел привлекать лишнего внимания как профессоров, так и студентов, и пришли они только к третьей паре.

Юнги и Чимин нашли друзей на летней веранде, что-то бурно обсуждающих. Но что сразу бросилось в глаза Мину, так это то, что Тэхён сидел на коленях Хосока, что заставило Юнги сделать соответствующие выводы, но радоваться раньше времени, а точнее официального признания, Юнги не стал.

Как только Юнги и Чимин подошли к ребятам, они сразу замолчали.

— Что за секреты у вас? — садясь на скамейку, спросил Юнги и тут же почувствовал, как его тело пронзила змея боли, и немного застыл, но виду не подал, хотя друзья и так заподозрили что-то неладное.

— А у вас? Ты сел как-то по-гейски, — заметил Тэхён.

Юнги насторожился, а Чимин лишь издал гаденький, но гордый за самого себя смешок, садясь рядом со своим парнем.

— Это как? — спросил Юнги.

— Как будто сегодня ночью твоя задница приняла немаленький член, — ответил Чонгук, подозрительно осматривая только что пришедших друзей.

— И с чего вы это взяли? — пытался не палиться Юнги, но выходило это из рук вон плохо, а всё из-за гадского Пак Чимина, чья ладонь скользила по ноге Мина, подбираясь прямиком к его паху, поэтому голос парня немного дрогнул.

— Да ты сел с задержкой, — воскликнул Чонгук.

— Чонгук, задержка будет у твоей будущей девушки, когда ты выйти не успеешь. Но ты не волнуйся, она прекратится месяцев через 9, только ты тогда уже станешь папой, — как говорится, лучшая защита — это нападение. — А вот как вы объясните, что Тэхён сидит на коленях Хосока, вот это мне интересно.

Хосок гордо и счастливо заулыбался, переводя свой взгляд на мило смутившегося Тэ, который хотел уж было встать с колен, но сильная хватка Чона, по собственнически сжимавшего бедро, не позволила ему это сделать.

Хмурое и невыспавшееся выражение лица Юнги сразу сменилось на сияющее, и он, вскочив со своего места, проигнорировав боль в пояснице и ноге, сел рядом с Хосоком, посылая ему взглядом немой вопрос, который Чон сразу понял и довольно кивнул, а Чимин нахмурился.

Хосок увидел Юнги в раздевалке, который о чём-то задумался, пока переодевался, на его лице была небольшая улыбка. Значит, что-то задумал

— Эй, Юнгз, о чём задумался? — подошёл к Мину Чон.

Юнги осмотрелся и, убедившись, что их никто не подслушивает, наклонился ближе к Хосоку.

— Я решил Чимину признаться, — у Хосока округлились глаза. — Я хочу предложить ему сходить в кино, если мы выиграем, и если он согласится, то после фильма я ему признаюсь, — тихо рассказал Юнги.

— Не боишься, что он тебя пошлёт? — спросил Хосок, удивлённый решению друга.

Признаться другому человеку хоть в чём-то трудно, а тут ещё и в своих чувствах, да ещё и лучшему другу натуралу. Что может быть труднее?

— Боюсь, но я к этому готов, — задумчиво ответил Мин.

— Готов?

— На самом деле нет, — усмехнулся Юнги. — Я просто знаю, что признаться надо, даже если получу отказ. По правде говоря, я на него и рассчитываю, потому что знаю, что я для него всего лишь лучший друг, а если он меня отвергнет и я стану ему противен, то это будет к лучшему, потому что, во-первых, мы всё проясним в наших отношениях, и я не буду мучать себя и вводить в заблуждение его, а во-вторых, с глаз долой — из сердца вон, как говорится, — пожал плечами Мин, завязывая шнурки кроссовок.

Хосок восхищается Юнги: его стойкостью, рассуждениями и силой духа, потому что немногие решатся рассказать человеку о своих чувствах, заранее зная, что их отвергнут. К этому нельзя подготовиться, этого не надо переставать бояться, просто надо набраться силы духа и решиться. Это как всем телом резко погрузиться в воду, чтобы быстрее к ней привыкнуть. Да, сначала будет чувствоваться дискомфорт, но позже он проходит, так же как и боль от отказа.

Хосок задумался.

— А если я признаюсь Тэхёну? — тихо спросил он, да так тихо, что Юнги даже не был уверен, ему ли адресован этот вопрос.

— Попробуй. Думаю, у вас всё взаимно, — улыбнулся Юнги, а глаза Хосока заблестели.

— Правда?

— Я не знаю. Я не умею читать мысли других людей, но я вижу, как у Тэхёна меняется поведение, когда он с тобой. Даже блеск в его глазах при виде тебя тоже присутствует. Тебе стоит попробовать признаться. У тебя всё равно больше шансов, чем у меня, — грустно усмехнулся Юнги.

— Спасибо большое! — кинул Хосок, убегая из раздевалки в поиске Тэхёна. К чёрту разминку.

Находит Хосок Тэхёна в коридоре рядом со спортзалом. Сердце быстро колотится, а в душе надежда на тихое «да». Чон обещает себе, что сделает Тэхёна самым счастливым человеком, если тот согласится.

— Тэхён! — раздался голос посреди коридора, где стоял Тэхён в компании Чонгука и Лиён. Тэхён обернулся, чтобы посмотреть на обладателя голоса, хотя и так знал, кто это.

— Хосок? — удивился Тэхён. — Ты разве не должен быть на разминке? Где Юнги? — заглядывая за плечо Чона, спросил Ким, ища друга.

— Юнги как раз и на разминке. А я пошёл искать тебя, — объяснил Хосок.

— А зачем тебе я? — искренне не понимал Тэхён, пытаясь скрыть своё волнение и быстро бьющееся, даже колотящееся, сердце.

Хосок глубоко вздохнул, собирая мысли в кучу, и уверенно выдал:

— У меня к тебе предложение.

Тэхён начал волноваться ещё больше.

— Какое? — как-то слишком тихо и аккуратно спросил Ким, голос которого чуть не сорвался.

— Если мы победим, ты будешь моим парнем? — выпалил Хосок, который волновался не меньше Тэхёна, а сам Тэхён, кажется, перестал дышать.

Тэхён не двигался и молчал. В его голове был прочерк. Он как будто выпал из этого мира. Он просто не знал, что сказать. Да, ему нравится Хосок. Очень сильно нравится. Нет, он даже влюблён в него уже как год, но мог лишь молчать и кидать на него короткие смущённые взгляды, полные восхищения. Он никогда не думал, что Хосок признается ему. Что он признается Хосоку. Тэхён собирался просто подождать выпуска, а там авось само пройдёт, а тут Хосок сам признаётся ему в своих чувствах, прося стать его парнем, нарушая все планы Тэхёна о тихих страданиях из-за невзаимной любви.

Хосок молчит и, кажется, что сейчас просто в обморок упадёт от ожидания ответа, а Чонгук и Лиён наблюдают за этими двумя, как будто смотрят какую-то дораму по TVN, округлив глаза и открыв рты, потому что, наблюдая за драмой Юнги, они совсем не замечали химии между Хосоком и Тэхёном, поэтому для них это предложение Хосока не менее шокирующее, чем для Тэхёна.

Спустя долгий и мучительный для Хосока промежуток времени как будто в прострации Тэхён слабо кивает, а у Чона будто камни с плеч упали и лёгкие работать начали, потому что, оказывается, всё это время в ожидании ответа он не дышал. Хосок от радости чуть до потолка своей макушкой не достал, когда подпрыгнул, попутно что-то пища. Он слишком рад и слишком счастлив.

— Я обязательно выиграю, Тэхён! Вот увидишь! Считай, ты уже мой парень! — чуть ли не кричал счастливый Хосок, упрыгивая в сторону спортзала, где сейчас действительно проходила разминка, и он обязан был на ней присутствовать.

А Тэхён так и остался стоять в прострации, пытаясь переварить то, что только что произошло, даже не реагируя на друзей, которые заваливали его вопросами, мельтеша перед глазами.

Как и ожидалось, Хосок и его команда победили, провожая злыми взглядами грязно играющую команду противника. Команда что-то весело обсуждала и уходила в раздевалку, Юнги говорил с Чимином, а Тэхён прятался за спиной Чонгука от довольного и даже в какой-то степени опасного взгляда Хосока, который только и делал, что смотрел в сторону смущающегося Кима. Но Хосок также пошёл в раздевалку, потому что признаваться в любви, когда ты весь в поту, как-то не комильфо. Нога всё ещё болела, поэтому дойти до раздевалки ему помогли сокомандники, и, когда Хосок уже был около двери, он решил ещё раз кинуть взгляд на Тэхёна, и в этот раз он всё-таки поймал на себе обеспокоенный взгляд парня. А мысль о том, что Тэхён за него беспокоится, грела его душу лучше, чем соджу с курочкой.

Когда Хосок вышел из раздевалки уже в своей одежде и с влажными волосами, он заметил одинокого Тэхёна, который стоял у дверей выхода из зала.

— Эй! Ты чего тут стоишь? — раздался голос в пустом спортивном зале, и, подняв глаза, Тэхён посмотрел на его обладателя, а про дыхание Ким снова уже успел забыть.

— Хосок? Ты разве не ушёл с командой праздновать? — как-то растерялся Тэхён, пытаясь избежать зрительного контакта.

— Хоть мы и прошли отбор, это только первая игра, поэтому праздновать пока что нечего, — пожал плечами Хосок и, немного прихрамывая, подошёл к Тэхёну. В следующую секунду на его лице появилась широкая довольная улыбка, а взгляд стал каким-то уж очень прожигающим, под которым становилось жарче, чем в 40-градусную жару. — Хотя кое-какой повод есть, — подходя совсем впритык, томным голосом сказал Чон, — ты же теперь мой парень.

Щёки Тэхёна буквально вспыхнули, смущённая улыбка так и лезла на его губы, и скрывать её получалось плохо, а глаза Кима бегали по пустому залу, лишь бы не смотреть в глаза Хосока, потому что это очень смущающе. Сам Хосок от этого только умилился и подумал о том, что нельзя быть таким милым. Это противозаконно!

Чон положил ладонь на скулу Тэхёна и большим пальцем поднял его подбородок, вынуждая посмотреть на него, а краснощёкий и смущённый Тэхён показал себя в полной красе. «Точно противозаконно!» — подумал Хосок, прежде чем припасть к чужим губам своими.

Хосок не напирал, а лишь прижимался к губам Тэхёна, обозначая, что теперь это лишь его губы, которые может целовать только он. Ким сначала окаменел, но через некоторое время схватился руками за края свободной рубашки Хосока и ответил на поцелуй.

Хосок удивился, когда почувствовал, что Тэхён кусает его за губу и, пользуясь тем, что Хосок приоткрыл рот, углубляет поцелуй. Чон даже цепенеет на секунду, а после отдаётся, отвечая с тем же рвением, но воздуха надолго не хватает, и им приходится отстраниться друг от друга, но зрительного контакта они не прерывают и улыбки, подаренные друг другу, не скрывают. Большие пальцы рук Хосока поглаживают щёки Тэхёна, а Тэхён этими прикосновениями наслаждается.

— Мой и только мой. Я собственник, — в шуточно-серьёзной форме предупредил счастливый Хосок, заставляя своего парня рассмеяться. — Чего смеёшься? Я не шучу! Ты мой и только мой.

— Я только твой, а ты только мой. Я тоже собственник, — обнимая своего парня, ответил такой же счастливый Тэхён.

— Обещаю, я сделаю тебя самым счастливым человеком, — зарылся в шею Кима Хосок.

— Я уже очень счастлив, — сильнее прижался к Чону Тэхён.

— А, это... — замялся Тэхён.

— Мы встречаемся! Тэхён теперь мой парень! — не убирая с лица гордую улыбку, заявил Хосок, поднимая их сплетённые руки.

— Вааа! Поздравляю! — заулыбался Юнги, случайно кинув взгляд на хмурого Чимина. — Ты чего? Поздравить их не хочешь? — а у Чимина в глазах сверкает ревность.

— Вот когда ты сядешь рядом со мной, возьмёшь меня за руку и скажешь, что любишь меня, тогда и поздравлю, — по-детски ревностно сказал Чимин, надув свои и без того пухленькие губы, потому что даже такое расстояние сейчас кажется далёким, но близким к Хосоку...

Юнги удивлённо уставился на Чимина, так же как и Хосок, Чонгук и особенно Тэхён.

— А, ну, это... — замялся Юнги, так же как и Тэхён несколько минут назад.

— Да, мы встречаемся. Мин Юнги теперь мой парень и только мой, — взяв Юнги за руку и перетянув его к себе на колени, так же гордо, как и Хосок несколько минут назад, заявил Чимин.

Юнги немного смутился от посторонних взглядов, поэтому слез с коленей Пака и просто сел рядом с ним, но руку Чимина не отпустил и слегка кивнул, подтверждая его слова.

— Ну наконец-то. Я думал, что не доживу до этого дня, — первый заговорил Чонгук, искренне радуясь за друзей.

— Согласен, — засмеялся Хосок, и только Тэхён всё ещё непонимающе смотрел на новоиспечённую парочку.

— Вы знали? — очнулся Ким. — Почему мне не сказали?!

— Зайчонок, ты просто не очень внимательный, — поцеловав Тэ в висок, слегка засмеялся Хосок, а Тэхён в знак протеста слез с коленей Чона и показательно от него отвернулся в сторону Юнги, а Хосок всё так же счастливо улыбался.

— Тэ, я был влюблён в Чимина три года, ты и правда не очень внимательный, — по-доброму усмехнулся Юнги, а теперь выпучил глаза Пак.

— Погоди. В смысле три года? — не понял Чимин, а Юнги, вспомнив, что рядом сидит Чимин, бесшумно проматерился. Он хотел сохранить это в секрете, но раз ляпнул, скрывать больше нечего.

— Да, три года, — ответил Мин.

— Прости меня, я такой дебил, — выдохнул Чимин, обнимая Юнги. Ему действительно стыдно.

— Ничего, я тебя и таким люблю, — сказал Мин и тут же закусил губу.

— Что ты сказал? Повтори! — сразу же оживился Чимин и с ярко сияющими глазами посмотрел на Юнги.

— Обойдёшься. Я три года ждал, и ты подождёшь, — гаденько улыбнулся Юнги, ущипнув Пака за бок.

— Ну Юнги! — стал канючить как маленький ребёнок Чимин, повиснув на руке Юнги как панда. Мин отбивался, хотя и улыбался, а Хосок, Тэхён и Чонгук наблюдали за этой картиной и смеялись.

На паре, которая совпадала у всех, Юнги надоело слушать скучную лекцию, и он посмотрел на своих друзей. Тэхён переписывался с Хосоком в телефоне, широко улыбаясь, а Чонгук с Чимином яро спорили из-за какой-то компьютерной игры. Юнги просто смотрел на них и улыбался, потому что был счастлив находиться рядом со своими друзьями, которых он всегда поддержит и которые всегда поддержат его, и рядом со своим парнем, которого безответно любил три года, из-за которого проливал слёзы, за которого любого готов убить и которого держит за руку под столом, подальше от посторонних глаз.

И Чимин, несмотря на спор с Чонгуком, крепко держит руку Юнги, как будто боится, что Юнги вот-вот исчезнет, а когда чувствует, как большой палец Юнги поглаживает его кожу между большим и указательным пальцами, подавляет в себе счастливую улыбку.

И они ещё не знают, что в будущем под рёбрами каждого будет выбито красивым чёрным шрифтом лишь два слова «Three years», как напоминание о том, как всё началось.

И может быть, история трёх лет и кончалась, но история их отношений только начинается…