Сергей Мейтув
Сергей Мейтув — современный русский художник, архитектор, родился в Карелии, в 1979 году окончил МАРХИ, в течение 10 лет занимался акварельной миниатюрой. Вернувшись в Россию в начале 90-х после годовой поездки по США, начал работать в технике box-art; ассамбляж (техника визуального искусства, родственная коллажу, но использующая объёмные детали или целые предметы, скомпонованные на плоскости подобно картине).
"Нас всех когда-то учили «изображать» карандашами и красками. Я тоже очень старался, но мне этот процесс не нравился. Что-то подсказывало - жизнь гораздо богаче и она рисует всем, чем только возможно: людьми, обстоятельствами, судьбами, предметами и их необычными сочетаниями. Детская интуиция не обманывала. Взрослея, созерцая сложность мира, я понимал невозможность передать художественным образом то, что мы называем словом «история». И, наверное, именно поэтому так любил старые вещи, чувствовал их одушевленность и прожитую жизнь за каждой из них: со своей тайной, любовью и умиранием." С. Мейтув
В настоящее время его работы находятся в частных коллекциях в России, США, Новой Зеландии. Собирает инсталляции или конструкции из разнообразных предметов.Один из самых загадочных российских художников, основоположник жанра, который сам по себе является настолько необычным, что его достаточно сложно определить. Творчество Сергея состоит из любительских археологических находок, сломанных часов, гнутых ложек, треснувших чашек, использованных транзисторов, проволоки и гвоздей, а также из безудержной фантазии автора.
"Эпоха открытий"
60х40 см
Стоимость: 275 000 руб.
"Белая коллекция"
60х40 см
Стоимость: 275 000 руб.
"Летняя коллекция"
60х40 см
Стоимость: 275 000 руб.
Отрывок из статьи самого художника:
Известно, что стать художником очень просто. Для этого требуются две бабушки: одна добрая и одна строгая. И та, и другая должны считать вас центром Вселенной. Так, по крайней мере, было со мной, когда я был маленьким. Одну звали Роза, другую Вера. Бабушка Роза была просто чистой Любовью без воспитательных примесей. Я был совершенно свободен во всех творческих порывах. Однажды я отломал хвост своему большому коню. Кормить его через образовавшееся сзади отверстие было намного интереснее, чем скакать на одном месте. Через неделю, когда конь поглотил значительную часть столового серебра, множество мелких домашних предметов и два десятка выдаваемых мне на полдник бутербродов с колбасой, он стал вонять. Плохо пахло из правильного места. Я не просто был в восторге, я почти верил, что конь оживает. Настал день, когда все обнаружилось. Коня вскрывали огромным ножом, меня держали пять тетушек-добровольцев из нашей коммуналки, крик достигал Кудринской площади, и только одна бабушка Роза была на моей стороне, искренне полагая, что нарушаются права человека, и времени на пустые слова не тратя, уже пекла ореховый штрудель мне в утешение. Да много чего еще было. Ни бабушки, ни ее любви не стало, когда мне было 10 лет. Но я хорошо помню душистые пирожки с картошкой и луком, которые по воскресеньям, как утреннее чудо, приносились ко мне в кровать со словами такими нежными и горячими, что…. Это поселяется в тебе навсегда, и потом, сколько бы ни ударялся головой, мир уже никогда не покажется безнадежно плохим. Другую бабушку звали Вера. Тут уже все было строго, без пирожков, а однажды я даже получил веником по лицу, но зато были Интрига и Тайна. Был какой-то влюбленный кадет, фильдеперсовые чулки, китайский веер, драгоценные перстни, спрятанные в походном аптечном ящичке в баночках с вазелином, девичьи альбомы, старые письма, загадочная, приносящая несчастья аметистовая брошь, морской кортик, стихи «…Петроградское небо мутилось дождем, на войну уходил эшелон…», редкой работы китайская статуэтка из белого бисквита с корзинкой цветов в одной руке и с отколотыми пальчиками (это не я!) на второй, бронзовая вазочка со звуковым секретом и сильно истертый во время переездов лионский гобелен: Версальский парк, две игривые мадемуазели с сачком и два кавалера с лицами заговорщиков за кустом сирени. Была и ссылка в Томск, где все, что я теперь, естественно, не могу перечислить, обменялось на дрова, муку и мыло. Да, был еще переживший ссылку веер - вещь культовая в романтическом веке - расписанный (так считалось) самим Ватто. Лет в пять я уже любил наблюдать, как моя еще молодая бабушка обмахивалась им: элегантно, скромно и кокетливо. Бабушка Вера (мой двоюродный брат так и звал ее «баба Веер») прожила сто лет, и ровно пятьдесят из этих ста я наслаждался ее рассказами, знал их дословно и добросовестно вступался за историческую правду, когда память бабушке изменяла. Это был мир, в котором жили стертые с лица земли и совершенно неуместные теперь человеческие типы. Они разговаривали на каком-то «древнерусском», употребляли словесные па, которые сложно повторить, и не умели обходиться без таких совершенно ненужных вещиц, как букетница (Porte-bouquet)....
Продолжение красиво написанной художником статьи на сайте: https://invest-mag.ru/page3139314.html
современное искусство
русское искусство
