Это первый раз!

Направленность: Слэш

Пэйринг и персонажи: Мин Юнги/Пак Чимин, Ким Сокджин

Рейтинг: NC-17

Кол-во частей: 1

Кол-во страниц: 23

Метки: AU, Алкоголь, Анальный секс, Незащищенный секс, Секс в воде, Минет, Стимуляция руками, От незнакомцев к возлюбленным, Таксисты, Нецензурная лексика, Юмор, Стёб.

Пак пьян. Дико. Безбожно. Предельно астрономически. В глазах люди не то что двоятся, а образуют квартеты из близнецов. Попроси его сейчас сдать кровь на алкоголь, и он покажет, что на 99,9% тот состоит из спирта и на 1% – из тупости.

Чимин тихо вздыхает, и звук съедается гремящей музыкой, долбящей по барабанным перепонкам в каком-то очередном безликом клубе, так и оставшись незамеченным. Он лениво елозит бокалом с наполовину выпитым коктейлем по барной стойке и наблюдает стеклянными глазами за создаваемым им небольшим рубиновым штормом на его дне. В голове крутится всего один вопрос, который парень решает озвучить бедному бармену, что уже третий час наблюдает обратную эволюцию человека в инфузорию-туфельку:

– Ну вот какого хера, а?

– Я б ответил, но ты, кроме этого вопроса, никакой информации вообще не даёшь. Так что, «ну вот такого!».

Пак только пьяно фыркает, всем видом напоминая недовольный кругленький чайничек, что пытается показаться самоваром, но максимум что может – издать тихое шипение.

Вот а чего он тут должен разбрасываться своими проблемами и выворачивать душу перед этим натирателем стаканов?! Он вообще бармен или кто?! Да он должен с одного взгляда понимать с каким пиздецом к нему человек напиться припёрся! Их вообще на работу должны принимать строго с наличием экстрасенсорных способностей! Вот Чимин теперь чисто из-за своей пьяной вредности ему ничего рассказывать не будет! Ни то, что он задолбался от нескончаемых дедлайнов на работе, ни то, что он в мужиках разбираться не умеет и находит постоянно каких-то абьюзеров и собственников, ни то, что в очередной раз «светлые, тёплые, полные любви и искренности», как именовал их парень, отношения, спустя каких-то пару месяцев разбились о «ты слишком скучный, мне это надоело, прощай».

А вот он же ну вот ни капельки не скучный! Ему двадцать три, мать его! Он вот всеми руками, ногами и другими выпирающими и торчащими частями тела за любой движ! Да просто достаточно попросить у его друга Ким Сокджина, и он расскажет кучу охуитительных историй с Пак Чимином в главной роли! И вот совсем не важно, что большинство из них имели место быть после употребления чего-нибудь горячительного. У каждого свои недостатки, знаете ли.

Вот даже сейчас Чимин не убивается в своей маленькой, но двушке с ведром мороженого, пытаясь задохнуться в подушке или захлебнуться в ней же от слез. Он кутит! Ведь растекание по барной стойке лужицей и постукивание мизинчиком в такт музыке считается кутежом, да? Алкоголь, рвущиеся колонки, крики, толпа... всё же по списку! Он даже иногда головой качает, создавая более активное подобие танца, правда та слишком быстро начинает кружиться и приходится остановиться, чтобы её к херам не оторвало.

А ведь он просто хотел любви. Той чистой, искренней, обоюдной, о которой так любят рассказывать в книгах и показывать в дорамах. Где тебя оберегают, пылинки сдувают, греют в холода и никогда не отпускают из своих объятий. И вот он как та наивная пятнадцатилетняя школьница всё ждёт её, пока судьба подкидывает ему всякого рода человеческий мусор, что может только помочь закопаться в своих недостатках и почувствовать себя использованным и грязным.

– Ну, раз психолог из тебя хуевый, то сделай мне хотя бы новый коктейль, – произносит заплетающимся языком парень, выплывая из своих невеселых мыслей.

– Нет. Лимит исчерпан. Ты уже мне всю стойку обслюнявил, так что вали домой.

– Жадина, – показывает язык Пак.

– Такси вызвать? – услужливо интересуется бармен, отбирая пустой бокал из цепкой ручонки.

– А всё! Поздно! Раньше надо было быть милым! Я сам себе вызову!

– Смотри спьяну не попутай цифры и не позвони случайно в ментовку, а то дорогое такси выйдет, – ухмыляется мужчина и уходит на другой конец стойки, обслужить другого посетителя.

Чимин нащупывает свой мобильный в кармане, вытаскивает и, попав с четвёртого раза, снимает блокировку, чтобы набрать свою личную круглосуточную службу спасения.

– Сокджина-а-а, – громко хнычет в трубку парень.

– Чимина-а-а, – с той же интонацией из динамика доносится знакомый голос.

Отлично, в этот раз он попал с первого раза. Обычно перед этим Пак умудрялся набирать кому угодно, но не своему другу. Однажды он каким-то чудом набрал питомник и кричал, что он грустный хомячок, которого необходимо забрать и приютить. Он даже почти смог убедить своего собеседника, но, к сожалению, то, что на часах было 4 утра, а питомник находился в Малайзии, сыграло свою роль.

– Сокджинушка, я тебя так люблю, – скулит Чимин, уткнувшись носом в столешницу.

– Опять в говно? – вздыхают в ответ.

– Агась, – пытается кивнуть парень, но лоб никак не хочет скользить по начищенной поверхности, издавая противный звук.

– Дай угадаю, твой очередной недалёкий съебался в закат? Какой уже по счету? Пятый?

– Не начинай... – еще один тяжёлый вздох.

– А ты перестань всякий мусор собирать, санитар гейского общества! – повышает тон старший.

– Да, мам, – противно дразнится Пак, кривя свою симпатичную мордашку.

– Лучше забери меня.

– А вот на чем туда пришёл, на том и утопывай! Мать на работе, денюжку зарабатывает!

– Ой, королева таксопарка на посту! Тогда отправь ко мне своего скакуна какого-нибудь, – посмеивается младший. Сокджин по ночам подрабатывал диспетчером в такси и теперь эта кличка, придуманная лучшим другом, приклеилась к нему как клещ к заднице.

– Слыш, желе проспиртованное, ты сейчас допиздишься, и я отправлю к тебе индуса, что первый день в Сеуле и не то что город не знает, а даже навигатором пользоваться не умеет, а из корейского владеет только «аньён»! Посмотрю через сколько лет ты до дома доберешься! – угрожает Джин.

– У тебя таких нет! – дерзко подмечает Чим.

– К твоему великому счастью, да... – глухо доносится из динамика. – Ладно, пришлю сейчас кого-нибудь. А то потом потеряешься ещё где и ищи твой хладный труп по дворам.

– У тебя вообще бывают счастливые финалы касательно меня? – уточняет парень, стараясь из последних сил шевелить своим языком и не уснуть прямо на мечте.

– Нет, потому что ты олицетворение самой сопливой драмы с примесью триллера. Бар какой хоть?

– «Легендар».

– Понял, – кидает Ким и уже через полминуты добавляет: – Вываливай свою тушку, белый Kia Rio будет через три минуты. Постарайся не уснуть на бордюре до его приезда, – как-то заботливо звучит в конце.

– Да, мам, – привычно произносит напоследок Чимин, чтобы бесануть старшего, и быстренько сбрасывает вызов.

Сжав яйца в кулак (конечно, фигурально выражаясь), он, не забыв свой лежащий рядом портмоне, медленно, но уверенно начал соскабливать себя с барной стойки, переходя из распластавшейся желешки во что-то горизонтальное и немного походящее на человека. Вертолёты сразу же утащили в быстрый вальс, и угроза выблевать свой внутренний мир казалась весьма реальной. М-да, переборщил малек...

Не то чтобы Пак Чимин постоянно после своих любовных поражений ужирается в котлетку. Понятное дело, что без заливающей душевные раны «целебной воды» дело не обходится, но всегда в меру. Он больше предпочитает в такие моменты работать языком... Ну то есть разговаривать. Ну ладно, может не только. Всё же иногда он цепляет в клубе кого-нибудь на ночь, чтобы перебить уже въевшиеся ощущения присутствия определённого человека в жизни, который, попользовавшись, выкидывает тебя как надоевшую игрушку. Но вот сегодня что-то даже в этом плане не фортануло и говнистое настроение лишь усилилось в разы. Поэтому парень и не заметил, как перепрыгнул через свою планочку и перешёл в режим «где сидел, там и прилягу».

Путешествие до выхода бара прошло без приключений, но заняло явно больше времени, чем предполагал сам путешественник. Хотя бы потому что маршрут был выбран не напрямик, а по периметру заведения, т.е. держась за стеночку. Когда свежий прохладный воздух ночного Сеула ударил в раскрасневшееся лицо, стало чуточку легче. Впереди ожидала поездка, главной задачей в которой было минимизировать риск облевать весь салон, иначе Джин однозначно заставит выкупить эту машину.

Прищурив для фокусировки и так еле открывающиеся глаза, Пак обнаружил обещанную машину в нескольких метрах от входа. Она призывно мигала аварийкой, призывая поторопиться. Поэтому включив пятую скорость (что-то между улиткой и камушком), Чимин с помощью дуновения ветра, благо тот дул в нужном направлении, поплыл навстречу. Он даже умудрился с первого раза зацепиться за ручку двери, поэтому не выглядел уж слишком жалко, ну он так надеялся. Рухнув на пассажирское сиденье, ему почему-то захотелось объясниться, чтобы его не приняли за какого-нибудь забулдыгу, поэтому, стараясь выговорить чётко каждое слово, он растянуто произнёс:

– Здравствуйте! Меня зовут Пак Чимин, мне двадцать три. Вы меня простите, что я такой пьяный. Это первый раз! Просто день тяжёлый... Я не алкаш... – к концу своей речи он уже почти шептал.

– Добрый, – раздалось с водительского сиденья. – Куда едем?

Голос, разнесшийся по салону был хрипловатый и слегка шепелявый, заставляя волоски на теле подниматься от своего тембра. Он звучал слишком сексуально, а полумрак в салоне только создавал ещё более интимную атмосферу. Чимин даже протрезвел на мгновение. Внутренние органы какого-то чёрта стянуло, а волна возбуждения пронеслась от груди до самого паха. Это однозначно всё побочные эффекты алкоголя.

Пак пытался рассмотреть в темноте лицо владельца такого охуенного голоса, но единственным источником света в машине был установленный на торпеде телефон с включенным навигатором, а ближайшие фонари на улице как на зло не работали. Проблема ещё была в том, что на водителе была кепка, нахрена которая ему посреди ночи парень решил не уточнять.

Так толком ничего и не увидев, кроме расплывающегося контура челюсти таксиста, Чимин, грустно вздохнув, просто назвал свой адрес, и уже через несколько секунд они направились к конечному пункту назначения.

Спокойная езда и тихая музыка, льющаяся из колонок, убаюкивали. Водитель молча следил за дорогой, периодически переключая коробку передач, и не стремился рассказывать сотни глупых историй о своей работе, за что парень был ему премного благодарен.

Пак Чимин абсолютно не помнит в какой момент его мозг переключил рубильник и перед глазами возникла кромешная тьма. Вот он едет, тихонько мурлыча с заднего сиденья Лану Дел Рэй, что играет по радио, а вот он уже смотрит в свой белоснежный потолок из любимой кровати. А между этим – ни-ху-я.

– Какого... – хрипит Чим, стараясь проморгаться и не сдохнуть от обезвоживания прямо на месте. Горло дико дерёт, а голова весом сейчас не меньше тонны и явно полая, раз звучит как колокол.

Пак медленно ворочает головой по подушке из стороны в стороны, убеждаясь, что он действительно в своей квартире. Ну что ж, уже неплохо. Но как он добрался? И как ему хватило сил раздеться?! Да и почему блин болит это сраное горло?!

Приподнявшись на локтях для лучшего обзора, парень обнаруживает на недалеко стоящем столике стакан с водой, шипучую таблетку от похмелья и записку...

«Доброе утро...день...вечер, Спящая Красавица! Если ты все-таки выжил – выпей таблетку и позвони. Твои ключи у меня, я тебя закрыл, чтобы не украли, а то ты бы даже не заметил. Вот мой номер...»

...и ниже набор цифр.

– Это пиздец, – стонет Чимин. – Это полный пиздец.

Выпив спасительную таблетку, он судорожно ищет свой телефон. Нет, он не собирается звонить по оставленному номеру, он наберёт своего друга, благодаря которому оказался в такой идиотской ситуации, наорет на него, а потом попросит об услуге. Да, именно в таком порядке.

– Алло, Джин? Это пиздец! Ты кого вчера мне подослал? – сипло пищит в трубку младший как только по ту сторону трубки прекращаются гудки.

– Принца, блять, на белом коне! – хрипят в ответ сонным голосом. – А походу надо было палача. Ты должен умирать от похмелья и бояться даже пальцем пошевелить, а ты умудрился меня набрать и, блять, разбудить между прочим! Если тебе во сне не пришла формула эликсира молодости или точная дата конца Света, чем ты со мной любезно решил поделиться, то иди-ка ты нахрен, я кладу трубку.

– Твой таксюган меня трахнул! – возмущённо выкрикивает в трубку Пак

– Мои поздравления. Но если ты таким способом заплатил за доставку, то решайте сами с кого компания бабло сдирать будет... – глухо бубнит старший, явно утопая лицом в подушке.

–Ты, блять, не понял. Он. Меня. Трахнул. – повторно заявляет парень, делая акцент на каждом слове. – Пьяного, такого наивного, уязвимого... – уверенность превращается в скулёж побитой собаки.

– Не пойму, тебе не понравилось что ли?!

– Я не помню... – тихо раздаётся в трубку.

– В смысле?! – уже более бодро удивляется Джин.

– Я нихера не помню... Вот я еду в такси, а вот я уже голенький в кроватке и с болящим горлом.

– Совсем голенький? – посмеивается Ким, его вся это ситуация всё больше и больше веселит.

– Нет, в трусиках, – ёрничает младший.

– Тогда вопрос... А с хрена ли ты решил, что тобой нагло воспользовались? Что тебе твоя задница-то говорит?

– Что я в неё тебя скоро пошлю, – бурчит Чимин, но пытается прислушаться к своим ощущениям. – Нормально всё с ней! А горло тогда че саднит? Че я раздетый проснулся, а?

– Мне-то откуда знать?!

– Так это ж ещё не всё! Мало того, что он мной воспользовался, – продолжает возмущаться парень, лениво таща свою тушку в сторону кухни, чтобы найти что-нибудь съедобное и отвлечь этим свой недовольно урчащий желудок. – так ещё спиздил мои ключи, закрыл меня в моём же доме и записочку ехидную оставил!

– А что, вполне заботливо! – доносится хмыканье из динамика. – И продумано. Тебя пьяного не спиздят, и ты всё тот же пьяный никуда не свалишь в поисках приключений на свой надруганный зад.

– Мне сейчас очень хочется надругаться над твоим, – угрожающе шипит Пак, злостно расправляясь со шкуркой на банане и откусывая тот с явной ненавистью. – А вдруг он бы мне подсыпал че, а потом обчистил?

– Максимум, что у тебя можно стащить – это слой пыли под кроватью. Там уж пиздить, так пиздить! Сколько раз говорил прибрать...

– Ой, завались, – кидает младший, блуждая по квартире и проверяя ту на наличие вещей на положенных им местах «где упало, там и приросло». – Мутный он вообще какой-то. Ездит ночью в кепке, дебильные истории не рассказывает, ещё и домой затаскивает, – продолжает свою тираду Чим, рыская по вещам, в которых был вчера. – Сука, вот я же говорил! Мой портмоне пропал!

– Или ты его пьяный где-то посеял, – подмечает Джин, явно уже тоже поднявшийся, судя по звуку закипающего чайника на фоне.

– Я точно забрал его, когда выходил из бара, – с набитым ртом утверждает младший. – Так что это явно твой таксюган ему ножки приделал и теперь где-то с довольным ебалом тратит мои кровно заработанные денюжки! Ух, сю-ю-юка-а-а... – дует губы.

– То-то я думаю, чейто мне с утра Юнги пишет, что уволился...

– Юнги значит… Вот! Во-о-от! Я знал! Это всё ты! Это ты меня к нему подсадил!

– Думаю, что ты, скорее всего, даже не сел, а просто рухнул в такси, – предполагает старший. – И про сообщение я пошутил. Ты мне скажи, какой идиот будет обворовывать своего клиента, зная, что у того есть связи и его вычислят за считанные секунды, ещё и с учётом того, что он хорошенько тебя отымел?

– На счёт последнего, кстати, кажется, отмена, – неловко произносит Чимин, смотря на мусорное ведро, в которое планировал выкинуть шкурку от съеденного банана, из которого выглядывает огромный пустой контейнер. – Оказывается, как вариант, я просто пережрал вчера мороженого...

– Сказочный долбаёб! – как-то обречённо вздыхает Ким. – Всё, заманал. Звони давай своему спасителю-похитителю и не имей мой мозг.

– А давай ты ему сам наберёшь? И желательно всё заберёшь... – молебно звучит в ответ.

– А ты не прихуел?

– Прихуел я, походу, вчера... – бубнит Пак. – А сегодня я не готов после всего произошедшего звонить, а тем более встречаться с этим как ты выразился «принцем на белом коне». Тем более, что я пока так и не вспомнил, что именно это – «всё произошедшее».

– Соглашусь только потому, что заебался уже слушать тебя, – доносится строго из динамика после минуты молчания. – Ужрешься так ещё раз – попиздуешь на своих двух, до ближайшей лавочки, ведь карета за тобой не приедет. Поэтому рекомендую брать с собой в бар теперь газетку, ночи нынче холодные.

– Я тебя обожаю, – шепчет Пак Чимин своему другу, растягивая губы в улыбке.

– Предпочитаю, когда ты мной восхищаешься. Всё, вали подыхать от похмелья, мне тут одному идиоту помочь надо.

И уже через секунду экран телефона моргает, уведомляя о завершении вызова. Парень обреченно вздыхает, слегка морщась от трещащей головы, и радуется тому, что в этот раз всё обошлось... ну почти. У него сейчас какой-то диссонанс внутри: он не знает, как бы повёл себя, если бы пришлось ему самому контактировать с этим расплывчатым в сознании силуэтом в кепке. Вроде и краснеть хочется, как невинная девица, после своего неподобающего вида, в котором его видели, а вроде и с локатухи в челюсть заехать хочется, потому что заперт теперь в своих родных казематах, без денег и с дебильной запиской, без уточнения как сильно вчера воспользовались его невменяемым состоянием. А тут так удачно на Джина всё получилось спихнуть. Хотя, почему спихнуть? Кто это всё организовал, пусть тот и разгребает! А Чимин пока пойдёт, как ему было велено, помирать от похмелья. Подушка сама себя не отлежит...

                                                        ***

Мин Юнги вообще самый спокойный, мирный и невозмутимый человек... Прям как камушек. Живёт себе спокойно, не реагирует на внешние факторы. Ровно до того момента, пока ты этот булыжничек, почти поросший мхом из-за своего статического состояния, не пнёшь, ну или просто не попробуешь сдвинуть без его разрешения. Тогда у этого чуда природы появляется пара испепеляющих глаз и рот, готовый рассказать тебе в красках о твоём будущем коротком путешествии в земли близлежащие, именуемые «хер». Вот и сейчас он готов продемонстрировать свои ораторские способности тому, кто так настырно заставляет его телефон пускать противную вибрацию по кровати. Нащупав бездушную машину под подушкой, Юнги, не открывая глаз, принимает вызов и тупо кладёт телефон на ухо, вернув руку в тепло под одеяло.

– Приветики! – слишком весело доносится из трубки, игнорируя тяжёлое недовольное дыхание собеседника.

– Хуютики, – скрипит Мин. – Если ты хочешь, чтобы я вышел в день, то ты знаешь куда идти.

– Ты так часто мне указываешь направление, что я скоро на автопилоте туда ходить буду, – подмечают на том конце.

– Че те надо?

– Большой и чистой любви! И пожизненную подписку на Netflix.

– Маршрут всё тот же, – цедит парень, мечтая уже закончить этот глупый разговор и досмотреть свой десятый сон. Он там как раз уделывал Майкла Джордана по очкам.

– Ладно, расскажите мне, Казанова на колёсах, ты зачем пареньку, что я просил забрать, жаркую ночь устроил, а потом в его собственной квартире и запечатал, да ещё и кошелёк упёр?

– Ммм? – непонимающе мычит в трубку Юнги. Кажется, он все-таки отрубился и пропустил какую-то увлекательную историю. Ох уж этот Морфей, жопа манящая.

– Ты нафига мне друга трахнул, любитель алкогольных мишек в полтора метра ростом? – орут прямо в ухо.

– Да бля... – кривится парень от такой громкости. – Что за херь ты мне несёшь? Кого я там трахнул? – пытается вникнуть в разговор Мин.

– Чимина.

– Заебись, кто это? – Юнги удерживает телефон рукой и переворачивается на спину, чтобы хотя бы попытаться продрать глаза и понять, что от него хотят.

– Я попросил тебя ночью забрать его из клуба, – разжевывает Джин.

– А, ты про эту плюшку с начинкой «Апероль Шприц». Да ничего я с ним не делал. Он в машине уже отрубился и слюни по заднему сиденью таскал. Че мне его, на бордюре у подъезда надо было выкинуть? Затащил домой, спасибо что хоть квартиру промямлил. Закинул на кровать и свалил.

– А нахера ты его закрыл?!

– А че, мне двери нараспашку надо было открыть и ковровую постелить? Типо заходи, бери, что хочешь, – хозяин всё равно в бессознанке! Ты вообще о слове «забота» слыхал?

– От тебя – ни разу.

– Вот и не услышишь! – огрызается Мин, уже порядком подбесившийся от того, что его такого очаровательного безобидного кота пытаются обвинить во всех смертных грехах даже не удосужившись нормально разбудить. – Минуточку, а херли именно ты мне мозг выносишь?! Это пьянь щекастая тебе нажаловалась что-ли?!

– Парень проснулся голый, с саднящим горлом, похмельем, без бумажника, да ещё и запертый. Как ты думаешь, о чем он сразу подумал?

– О том, что не мешало бы получше прибраться? Я даже в темноте мог разглядеть его подкроватное перекати-поле, когда его телефон выпал, – хмыкает Юнги. – Кстати, бумажник я нашёл валяющимся под сиденьем.

– Тц, за каким наказанием вы вообще оба появились в моей жизни? – стонет в трубку Сокджин. – Ладно, чеши свой зад, буду у тебя через час. Отдашь ключи и бумажник.

– А что, полторашка стесняется?

– И это тоже. Но пока он может только перекатываться из угла в угол кровати.

– Прям как его пылюка, – ржёт парень и слышит, как на той стороне трубки помирает одна чайка.

На этом разговор заканчивается, и Мин Юнги с наслаждением прикрывает веки, надеясь ещё урвать чуточку сна за выделенный ему час.

Мда, ситуация – нарочно не придумаешь. С его работой разные казусы случаются, но это был первый раз, когда он нёс на своих руках, как рыцарь принцессу, парня, использующего его футболку как слюнявчик и хнычущий что-то в плечо. Через Мина каждый день проходит фигова туча народу, поэтому он уже давно не запоминает лица. Для него все как серое пятно. И с этим Чимином та же фигня: он вообще не может четко вспомнить как тот выглядел, только пару деталей. Единственное, что где-то на подсознательном ему кажется, что тот был весьма симпатичен, и, будь они в другой ситуации, возможно, Юнги бы им заинтересовался. Он не стыдится своей ориентации. Он придерживается той теории, что нужно влюбляться в душу, а не в пол. Осталось только теперь найти ту душу, что готова его терпеть. Иногда он сам себя умудряется бесить, и это он себя двадцать шесть лет так-то уже знает! А тут кому-то придётся с нулевого уровня познавать весь красочный саркастично-похуистичный внутренний мир Юнги, чтобы попытаться разглядеть в этих чащах лавандовое поле нежности, чуткости и заботы. В общем, у Юнги есть пожизненная задача со звездочкой, которую он не спешит выполнять. Но чувство одиночества всё равно иногда пожирает изнутри...

                                                         ***

Прошло две недели с того дурацкого случая, и Чимин уже считай, что и забыл про него. А если не помнишь – значит не было! Поэтому в данный момент Пак с абсолютно спокойной душой танцует посреди танцпола, маняще двигая бёдрами и проходясь руками по влажной от духоты шее. Нет, он сегодня не пришёл с целью найти интрижку на одну ночь. Он вообще-то с коллегами заглянул отметить окончание тяжёлой недели за бокалом пива. Но, судя по всему, кто-то из пришедших оказался весьма хитровыебанным и втихаря подливал соджу небольшими порциями в бокал Пак Чимина. Это стало ясно на третьем круге, когда концентрация соджу в пенном стала весьма ощутима. И всё, поздно уже рыпаться, градус не понизишь, иначе твою спящую тушку слишком быстро запинают под столом. Приходится его выветривать из себя с помощью плавных движений под закладывающую уши музыку среди таких же потных от духоты тел, как и он сам.

Ощущение лёгкости и затуманенный разум ещё больше придают уверенности, и Чимин утопает в музыке, пропуская ту вибрациями через себя. Глаза прикрыты, пальцы имитируют касания по телу, хочется плавиться от чьих-нибудь сильных рук и жарких поцелуев, как можно плотнее прижимаясь друг к другу, скидывая это на щемящую со всех сторон толпу. Но всё, что Пак себе сегодня позволяет – это игнорирование соджу в пивном бокале и молчаливое согласие на рассматривание себя сальными взглядами, не больше.

Когда в организме оказывается уже пятый бокал, крутиться начинает не только парень, но и танцпол под ним. Лица становятся всё менее различимыми, стираются контуры. Глупая улыбка играет на лице Чимина. Ему нравится, что все проблемы временно отошли на задний план, отодвигаясь находящимися под допингом беззаботностью и любовью к жизни. Да, он часто в таких местах страдает и жалеет себя, потягивая какой-нибудь коктейль через длинную трубочку у барной стойки, но, как говорится, нот тудэй.

Спустя почти два часа, Пак Чимин понимает, что его духовная и физическая стороны удовлетворены и теперь с чувством выполненного долга можно отправляться домой баиньки. Лавируя между людьми, он добирается до их столика, подхватывает свою куртку, прощается с теми, кто еще в состоянии хотя бы кивнуть, и направляется к выходу.

Свежий воздух немного рассеивает туман-дурман и позволяет немножечко получше фокусировать своё и так неидеальное зрение. Парень стоит несколько минут у выхода, подняв голову к ночному небу, на котором не видно ни одной звезды из-за постоянной облачности благодаря промышленным зданиям, и дожидается, когда карусель в голове немного притормозит, и он сможет нормально разглядывать цифры на экране телефона. Хочется позвонить Джину уже на автомате. Но тут Пак вспоминает угрозы старшего и, поморщившись, решает откинуть эту идею. Он не маленький, сам справится.

Покрутив головой по сторонам, Чим видит недалеко от бара несколько машин с опознавательными знаками такси и небольшую кучку людей, стоящую рядом с ними. Явно водители. С лёгкими заносами то вправо, то влево, он направился в их сторону.

Когда Пак останавливается рядом с мужчинами на расстоянии около полутора метров, те замолкают, прерывая свою явно увлекательную беседу, и синхронно поворачиваются к парню, ожидая. Тот же тем временем решает повнимательнее рассмотреть кандидатуры на временную должность его личного водителя.

Первый оказывается тучным мужчиной, чей возраст явно перевалил за пятьдесят. Тяжелое дыхание, смахивающее больше на тахикардию, сильная потливость и нагло разглядывающие глаза-пуговки. Вообще не вариант. Либо придётся ехать в пропахшем потом салоне, слушая пошлые шутки с шансоном на фоне, либо тот начнёт его лапать своими жирнющими пальцами, либо вообще окочурится во время движения. Ни один вариант не оставляет желания его испытать.

Второй выглядит поприличнее, но интеллигент в нём явно сдох ещё в зародыше. Двухметровая шпала в костюме от Addidas, который ему настолько мал, что начинаешь переживать за синющие голые щиколотки, потому что на них штанины не хватило, барсетка под мышкой справа и жменька семечек в левой руке, уничтожающаяся со скоростью света. Ну, тут либо Чимин приедет домой весь в шелухе, либо без кошелька. И вообще не факт, что приедет. Чё-то не хочется.

Третье лицо с весьма нерасполагающей к себе внешностью тоже не прельщает. Внешне вроде бы не особо старше самого Пака, зализанные волосы, зубочистка перекатывается из одного уголка рта в другой, одет практически сносно, если закрыть глаза на леопардовую блузку. На шее висит огромный золотой крест, виднеющийся в глубоком вырезе, что нервно теребит рука, сияющая безвкусными кольцами на каждом из пальцев. Не всё так плохо, думает парень, пока водитель не улыбается ему во все тридцать два. Шахте-е-е-р мой папа! Да он только что золотую жилу увидел! В прямом смысле! Ощущение, что у этого человека один большой золотой слиток вместо рта. Не-е-е, так не пойдёт! С такими драгоценными запасами их по дороге цыгане украдут, а Чимин ни фламенко танцевать не умеет, ни на романском языке разговаривать. Его ж из-за ненадобности как коня такими темпами потом продадут!

Четвёртый силуэт парень замечает не сразу. Облаченный во всё чёрное, с кепкой, натянутой на брови, тот стоит чуть позади и сливается с темнотой, делая вид, что он вообще не заинтересован в клиенте, торчащий заусенец на большом пальце куда интереснее. Лица не видно абсолютно из-за опущенной головы, но Пак почему-то уверен, что после предыдущих трёх кандидатур тот его не испугает. Таксист чуть выше его самого, средней комплекции, так что, если что, отбиться можно будет. Чего-то, кричащего на нем «Алярм! Улепетывай!», тоже не просматривается. Ну только кепка эта смущает. Ему солнце ночью светит?! Или лампочки в фонарях слишком яркие? Или он в розыске? А, да похер. Всё равно это лучший вариант.

Окончательно определившись, Пак Чимин делает ещё один шаг навстречу мужчинам и бессовестно тычет указательным пальцем в грудь выбранной им жертвы.

– Ты, – он чувствует, как проткнутое тело напряглось, – едешь со мной.

– Ты попутал, трасса чуть дальше, – немного шепелявят в ответ, не поднимая головы, но явно изучая «орудие тыка».

– Ой, да я не про это! – закатывает глаза Чим, убирая палец и пряча руки в карманы. – Домой меня повезешь.

– Не хочу, – прилетает коротко, и голова чуть приподнимается настолько, что теперь можно увидеть лёгкую ухмылку на лице.

– Мало ли что ты там не хочешь! Давай, показывай, какой конь твой и поскакали, – парень начинает крутиться, рассматривая стоящие рядом машины. – А чё, кабриолета нет?

– Судя по твоему состоянию, ты заблюешь мне весь салон.

Чимин действительно стоит, пошатываясь как камышик на ветру, но внутренний мир наружу пока не просится. Возможно, это только пока, но всё же…

– А вот был бы кабриолет, тебя бы это не испугало! Обещаю, твой салон не познает всю алкогольную карту моего желудка и останется пахнуть вонючкой-ёлочкой, что явно висит у тебя на зеркале заднего вида.

– Если не сдержишься – заплатишь втрое дороже.

– Да как хуем об асфальт! – соглашается Пак.

Таксист только хмыкает и молча следует к своей машине, Чимин плетется за ним. Машина кажется весьма знакомой, но это мимолётное замечание не задерживается в опьяненной голове: все такси на один... капот.

Пока Чимин пытается мирно договориться с ручкой двери, парень терпеливо ждёт на водительском сидении даже не зажигая двигатель. Возможно, тот всё ещё надеется, что поездка закончится, не успев начаться. Но, как говорится, Пак Чимин – это вам не смехуёчки! У него упертости как у породистого осла в шестом поколении, когда он трезвее стёклышка, что уж говорить, когда в него что-то влито...

Всё ещё несостоявшийся пассажир недовольно пыхтит ещё несколько минут, пытаясь попасть внутрь бездушной машины, не понимая какого центра болта та упёрлась своими колёсами и не открывает дверь. Наконец-то, спустя бесчисленное количество раз, на миссии можно ставить статус «complete» и Пак падает на заднее сиденье. Ему так и не расскажут, что всё это время дверь стояла на блокировке, а над ним тупо сжалились. Решив сразу расставить все точки над «i», пока машина трогается с места, парень выдавливает из себя:

– Меня, кстати, Пак Чимин зовут! Вы меня простите, что я такой пьяный. Это первый раз! Просто корпоратив... Я, если что, не алкаш!

Чим не замечает в полумраке салона как вытягивается лицо таксиста, а его чёрная кепка приподнимается в удивлении. Он уже в принципе ничего не видит, потому что покачивающаяся на ямах машина убаюкивает похлеще нудных утренних совещаний. Веки словно наливаются свинцом, и вот уже через мгновение парень мирно посапывает, погружённый в яркий сон...

                                                             ***

Мин Юнги раньше чётко верил в то, что в одну и ту же реку дважды не входят и в яму с говном не вступают, но личная фортуна парня явно не знает этих уроков жизни и сейчас где-то бьётся в истерике, наблюдая, как тот тащит тело Пак Чимина на пятый этаж по лестнице, так как лифт тоже не на его стороне.

Дотащив полуживой багаж до конечного пункта назначения, именуемый «кровать», Мин ощущал дитчайшее дежавю, раздевая его, заворачивая в одеяло и оставляя на столике стакан воды и таблетку от похмелья. Это начинает походить на какой-то ритуал. Единственным нововведением становится то, что он не покидает квартиру с ключами парня, как сделал это в прошлый раз, а располагается на диванчике в гостиной, предусмотрительно поставив будильник на девять утра. Эта булка на закваске, что сейчас утопает в подушке в спальне явно раньше не проснётся.

Юнги пишет диспетчеру на смене, что машина сдохла, и его работа на сегодня окончена, мысленно радуясь, что сейчас в таксопарке руководит не Джин, иначе бы его пиздёж спалили ещё до того, как он успел бы его озвучить. Решив все вопросы и прислушиваясь к тихому храпу из соседней комнаты, парень уже сам начал спокойно посапывать через пару минут.

Когда будильник, воя сиреной, сообщил о том, что лимит по сну исчерпан, Мин Юнги понадобилось прилично времени, чтобы раздуплиться и понять, где он вообще проснулся, и какого хрена ноет спина. Когда флэшбеки в голове закончились, он, беззвучно матернувшись, встал и направился в спальню проверить, есть ли там ещё кого спасать или искать уже номер морга. Приоткрыв дверь и просунув голову в проём, Юнги прищурился, всматриваясь в ворох одеяла и подушек, образующих несуразную белоснежную кучу. Те едва заметно приподнимались и опускались каждые несколько секунд, что свидетельствовало о том, что создание под ними ещё живое и имеет доступ к кислороду. Ну и ещё дергающийся мизинчик правой руки, что являлся единственной частью тела, торчащей из-под постельных руин.

Мин с грациозностью слегка неповоротливого кошака пробрался к окну, открыв то на проветривание, потому что от стоящего в комнате перегара можно было повторно опьянеть, и свалил превращать себя обратно в человека, а не утреннее нечто. Закончив с водными процедурами, он заварил себе кофе, нагло воспользовавшись кухней хозяина, и вернулся обратно в спальню, удобно расположившись в кресле у кровати и подвисая на мизинчике.

Ему вся эта ситуация вот вообще не всралась. Он обычный таксист, что ночами крутится по Сеулу, а возвращаясь домой надевает наушники и пишет музыку и тексты, которые будет зачитывать на очередном баттле в захудалом клубе, чтобы выплеснуть всю свою агрессию и ненависть к нелегкой жизни. Ему это нравится, и его «детища» имеют отклик, но не приносят достаточно денег для существования. Его даже иногда узнают на улице, поэтому уже вошло в привычку натягивать кепку на самые глаза даже будучи на основной работе. И вот вроде бы всё тихо-мирно. Баланс озлобленности и умиротворения, проверенная годами пропорция стабильных серых будней и солнечных дней – три к одному, наличие неиссякаемых запасов рамёна на нижней полке в кухонном шкафу… И тут, здрасьте, ёба с огорода, Пак Чимин!

Юнги вообще позабыл про их первую встречу, да и про него самого, и не узнал после, пока тот опять не пизданул это своё «Это первый раз!». Каким бы привлекательным не был Пак при их первой встрече, но он был ужратый в усмерть, да ещё и чуть ли в изнасиловании не обвинил! Какие тут, блять, после этого знакомства?! Если только целебную пиздюлю прописать, чтобы больше в голове такие выводы не формировались! Но вот второй раз… Это явно судьба… Это знак… Знак, что Мин Юнги может насладиться своей маленькой местью.

Он преспокойно наблюдает за тем, как движение под одеялом становится более активным, и уже через мгновение на свет является сам Пак… Точнее то, что им было ещё ночью.

«Я родился!» – пролетает в голове у Мина, и он старается сдержать рвущийся смех.

Чимин выглядит как… в общем, хуёвенько он выглядит. Лицо опухло, губы покрыты сухой корочкой, глаза вообще без шанса на открытие, волосы проще сбрить, чем расчесать. Но даже в таком виде он смотрится слишком нежно, беззащитно и тискательно. Мин встряхивает головой, он не за этим здесь остался, чтобы умиляться со всяких неопохмелившихся полторашек. Он продолжает молча наблюдать, как парень очень медленно потягивается, приоткрывает глаза и явно загружается. О завершении загрузки можно судить, когда тот распахивает глаза на максимум и резко поднимает одеяло, заглядывая под него и замечая, что вновь спал в одних трусах.

– Да ебучий ты ж случай, – сокрушенно скрипит Чимин, натягивая одеяло на голову и явно не планируя вновь вылазить из своей пещеры.

– Стыдно? – не сдерживается Мин Юнги и специально понижает голос на несколько октав. – А вот вчера не было…

Движение под одеялом моментально прекращается и Юнги даже побаивается, чтобы хозяина квартиры там инфаркт случайно не шандарахнул. Но тот оказывается стойким и высовывает своё краснющее лицо на обозрение.

– Кукусики, – ухмыляется таксист.

– Ты ж белочка, да? – с надеждой уточняет Пак.

– Для тебя хоть суслик, хоть носорог. Хотя ночью ты предпочитал называть меня «мой дикий кот», – Мин изо всех сил старается держать морду кирпичом, но ошеломлённое выражение лица парня напротив нифига не помогает, а только провоцирует на поржать.

Пак Чимин после того, как первый шок проходит, начинает ёрзать, а потом, смотря с подозрением, заявляет:

– Жопа не болит.

– А кто сказал, что она должна болеть именно у тебя? – удивлённо поднимает бровь Юнги.

О, а вот и второй шок подоспел. Чимин сейчас похож на золотую рыбку, выброшенную на берег, которую до этого знатно помотало в подводном мире: красные выпученные глаза, хлопающие губы со слетающим немым ахуем и след на всю щеку от неравной борьбы с подушкой в течение всего сна. И, сука, всё равно ж миленький.

– Ты ж та скотина, что в прошлый раз меня дома заперла, да? –наконец оживает Чим и решает идти в наступление.

– Ну, допустим, – бесцветно звучит в ответ.

– А че в этот раз помешало? В квартире заблудился?

– Скорее в твоей пылюке под кроватью запутался.

– Да, блять, помою я там, помою! – взрывается младший. – Заебали вы уже! Может она мне уже как родная! Она часть команды, часть корабля!

Мин Юнги лишь молчит, продолжая сверлить парня взглядом, только небольшие морщинки в уголках глаз и подрагивающие губы кричат о том, что тот еле сдерживает смех.

– Всё, давай, проваливай, – не унимается Пак. – Спасибо за сервис, пять звёздочек обязательно поставлю.

– Только после того, как ты сходишь в душ, – произносит Юнги явно даже не планируя выдвигаться в сторону выхода.

– Это зачем?! – хлопает глазами Чимин и зачем-то натягивает одеяло чуть ли не до подбородка.

– А вдруг ты в обморок грохнешься и голову разобьешь? Похмелье вообще штука коварная. Давленьице и всё такое... Кто тебе скорую вызовет? А искусственное дыхание кто сделает, а?

– А не прихуел ли ты часом? – чуть ли не пищит хозяин квартиры.

– Да вроде нет, – пожимает плечами Мин Юнги, а после подымается со своего нагретого места и медленно подходит к кровати. Не разрывая зрительный контакт, он наклоняется и упирается обеими руками в мягкий матрас, нависнув над парнем, заставляя того тем самым приподнять голову, а после хрипло, весьма тихо произносит: – Ночью ты вот не жаловался...

Ему нравится та реакция, что он наблюдает: Пак, покрываясь румянцем, громко сглотнул, но глаз не отвёл. В них сейчас сомнение и желание борятся и, кажется, второе начинает побеждать. Мин Юнги наблюдает за боем можно сказать с первого ряда – их носы практически соприкасаются.

– Ладно убедил, – бросает Чим и начинает активно выкарабкиваться из своего лежбища, резко разрывая зрительный контакт и теперь старательно игнорируя пристальный взгляд.

А нет, возможно ещё ничья.

– Но, как только я вернусь, ты – съебываешь, – напоследок тычет Пак в сторону таксиста, стоя уже около двери в ванную.

– Всенепременно, – хмыкает Мин, поудобнее располагаясь на освободившемся месте.

В ответ прилетает только недовольное фырканье, и младший, с гордо поднятым носом покидает комнату. Лицо Юнги на это лишь растягивается в довольной улыбке.

– Пак Чимин, тебя смущать – одно удовольствие, – говорит он в пустоту, рассматривая выбеленный потолок. – Я прям начинаю втягиваться.

Мин Юнги слышит шум воды за стенкой, и в голове проскальзывают вопросы один за другим: насколько сексуально может выглядеть мокрый Пак Чимин? Как сильно мочалка натирает его тело, пока множественные капли заставляют пену скользить по изгибам? Насколько чувствительной становится кожа от перепада температур, когда тот переключает режимы? Сможет ли Пак потереть себе спинку, или придётся идти на помощь, чтобы удостовериться, что каждый миллиметр этого притягательного тела был вымыт?

Внизу живота начал закручиваться узел.

Да, Юнги уже успел оценить тело парня. Он так-то это чудо уже два раза раздевал, чтобы тот ночью ненароком не удушил себя собственной одеждой при попытке снять. И тут даже слепой увидит, что Чимин следит за собой, а его кожа нежнее бархата. А Мин ещё и трогал! Тяжело срывать одежду с пьяного человека, не касаясь его, знаете ли. Юнги вот самую чуточку полапал. Вынужденно. Практически. С лёгким возбуждением.

Таксист сам себе признаётся, что что-то его тянет к этому парню. То ли сама идиотская ситуация способствует, то ли эти пухлые губы, на которые постоянно взгляд падает, то ли усталость от одиночества сказывается. Так или иначе, эти раскрасневшиеся щёчки, опухшее спросонья лицо, испуганно хлопающие ресницы и торчащий из-под одеяла мизинчик вызывает внутри него какой-то счастливое урчание. Юнги даже не подозревал, что в его арсенале имеется функция «сдохнуть от умиления». Возможно, это Пак в нём что-то сломал.

Он ещё какое-то время взвешивает все «за» и «против», смотря на дверь, ведущую в ванную. Кажется, его шалость переходит на новый уровень.

– Не, ну там явно нужна помощь в натирании спинки! – окончательно убеждает сам себя Мин Юнги и встаёт с кровати, направляясь на внеплановую проверку...

                                                        ***

Чимин стоит под душем и старается вспомнить азы дыхательной гимнастики. В голове – вакуум, во рту словно голуби насрали, а перед глазами всё ещё этот проникающий под кожу кошачий взгляд. Сука, надо было вчера золотозубого выбрать!

Парень глубоко дышит и хватает зубную щётку с пастой, настраивая воду на более прохладную, чтобы хоть как-то утихомирить зарождающееся возбуждение. Какого чёрта вообще?! Он этого парня встречает всего второй раз, а видит, считай, что вообще впервые! Хотя стоит признать, то, что он видит, ему весьма нравится. Но, блять, можно было бы ситуацию для знакомства побанальнее, а?! Тем более он так и не понял, было между ними что-то или нет.

Чимин делает очередной глубокий вдох-выдох, откидывает щётку и поднимает голову, чтобы холодные капли падали прямо на лицо, возвращая разум на место. С волос струится вода, создавая реку вдоль позвоночника, сопровождаемую мурашками благодаря контрасту температуры воды и тела. Рука тянется ко всё еще возбужденному члену и проводит вдоль ствола несколько раз. Становится немного легче… ровно до того момента, пока он не ощущает крупные ладони на своей талии, что начинают ласково её поглаживать. За своими мыслями Пак не услышал, как тот, от кого он специально сбежал, нарушил его уединение. Как долго тот наблюдал за ним?

– Юнги… – едва слышно шепчет парень.

Мозг сиреной воет, что нужно вырваться и влепить за такую наглость, а тело предательски прижимается ближе и впитывают эту простую ласку. Ему вообще до лампочки что там орёт этот слишком умный орган, оно по нежности соскучилось, так что заглохни! Пак Чимин не пожалеет, даже если это будет интрижка на один раз.

– Так ты знаешь моё имя? – довольно урчат куда-то в шею, пока губы блуждают по ней, вызывая разряды похлеще, чем ледяная вода. Та вообще уже вновь стала приятно греющей, её явно кто-то подкрутил.

– Трудно не запомнить имя того, кто закрыл тебя в собственной квартире, предположительно воспользовавшись тобой перед этим, – язвит Чимин и тут же тихо стонет, когда руки Мина расходятся в разные стороны, чтобы поддеть сосок и пах одновременно.

– Ну не воспользовался же…

– Зато сейчас у тебя есть шанс исправиться.

Пак просто разворачивается и сам утягивает парня в поцелуй, давая зелёный свет на все планы касательно его. Никакого стыда, совести и нравственности. Только переплетающиеся языки, жадно слизывающие льющуюся сверху воду, любопытные руки, сталкивающиеся при хаотичных блужданиях по мокрым телам и тихие постанывания с мычанием, отражающиеся от холодной плитки.

Сложно определить кто до кого всё-таки добрался. Падкие до полученного оба, и каждый пытается доказать, что он более нуждающийся. Юнги пытается наверстать, то, что не позволил себе сразу, а Чимин мстит за то, что тот себе это не позволил. Поцелуи настолько жадные и несдержанные, что при слишком сильном рвении они неприятно бьются зубами, но обоим сейчас так на это наплевать.

Пак Чимин зарывается своей рукой в уже ставшие мокрыми чёрные пряди старшего, сжимает их до лёгкой боли, откидывая при этом голову и позволяя терзать свою шею до расцветающих красных бутонов, которые к вечеру перекрасятся в лиловый. Каждый жгучий поцелуй отзывается сладким тянущим чувством в паху, а чужие руки, сжимающие в этот момент упругие ягодицы, лишь усиливают эффект. Тело становится более чувствительным, и даже вода, льющаяся тонкими струйками по нему, ощущается как ласковые поглаживания кожаной плети-многохвостки.

Касания Юнги несут с собой сладкую боль, тот мнёт его словно мягкий пластилин, вытягивая каждым движением из Чимина мычание, в котором мольба ощущается. Его тело словно бы проверяют на упругость, сжимая и оттягивая где только можно, чтобы после практически невесомо огладить, словно прося прощения.

Младший не глядя тянется к органу Мина, чтобы ощутить всю его тяжесть в своей небольшой ладошке. Когда пальчики обхватывают ствол и на пробу проводят по нему, Юнги разрывает поцелуй, чтобы втянуть сквозь зубы воздух.

– Ты уверен? – утробным голосом спрашивает старший, смотря похожими сейчас на турмалин глазами из-за своей темноты.

Пак Чимина вновь ломает изнутри от этой хрипотцы, что горячит кровь ещё больше, а разум заставляет плыть. Если бы ему таким голосом зачитывали обвинение во всех смертных грехах, что он не совершал, он бы согласился со всем и попросил бы зачитать повторно. Этот голос словно самый сладкий яд просачивается в твой организм, распространяется по венам и медленно тебя убивает.

– Я нуждаюсь в этом... – сокровенно звучит в ответ.

И Чимин, как будто бы пытаясь подтвердить свои слова, опускается на колени, продолжая смотреть в затягивающий омут чёрных глаз. Он высовывает язык и медленно обводит влажную головку, следя за малейшими изменениями на лице старшего.

Сочащаяся смазка слизывается и распределяется по губам, чтобы тем проще было скользить. Они натягиваются вокруг головки, стараясь сжаться поплотнее и вырывают первый громкий стон из Юнги. Держась за бёдра Мина, парень начинает двигать головой, с каждым движением погружая орган всё глубже в свой горячий рот. Язык не останавливается ни на секунду, изучая рельефы члена. Ни одна венка не будет пропущена, каждый миллиметр будет вылизан. На затылке ощущается рука, что лишь немного помогает контролировать темп, но не забирает бразды правления.

Пак видит, как старший сводит брови и кусает губы, стараясь не выдавать своё ярое удовольствие, но периодически проскальзывающие стоны сдают его моментально. Чим и сам ловит неимоверный кайф от того, как член давит на язык, упирается в глотку, стараясь проскользнуть глубже. Он любит делать минет, ему нравится наблюдать, как благодаря ему человек стремится на верх блаженства. Колени неприятно ноют, но это настолько сейчас не важно. Важно то, что именно благодаря ему Мин Юнги сейчас прикрывает глаза и полностью даёт над собой власть.

Пак Чимин всегда больше отдаёт, чем принимает. Возможно, в этом кроится причина всех его неудачных отношений? Он не ценит себя самого? Не ставит собственное удовольствие превыше чужого? Об этом он подумает на досуге, но явно не сейчас. Сейчас он заглатывает на максимум, расслабляя горло и упираясь носом в лобок Мин Юнги. Несколько секунд задержки, и он выпускает член из своего рта, чтобы набрать в лёгкие воздух. Пальчики мнут мошонку, играются, пока сам Чимин вновь поднимает свой затуманенный взгляд вверх и встречается с точно таким же.

Немного грубая ладонь Юнги ложится на щеку младшего, и большой палец поглаживает нежную кожу. У Чимина возникает ощущение, что тот таким способом пытается выразить ему некую благодарность, потому что в этот момент в глазах парня, смотрящего на него сверху вниз, плещется теплота, на время оттесняя похоть. Или, возможно, Пак опять себе что-то нафантазировал.

Пальцы Мина движутся от скулы к подбородку, несильно надавливая на тот снизу, прося тем самым Чимина подняться, что он беспрекословно и выполняет. Как только они оказываются лицом к лицу, Юнги сразу же врывается в рот младшего, утягивая в обжигающий поцелуй, пока его руки ложатся на уже успевшую полюбиться задницу. Длинные пальцы скользят между ягодиц, очерчивая сжимающийся от касаний проход. Приходится на время убрать одну руку, чтобы нащупать первый попавшийся тюбик какой-то жидкости и вылить его немного на пальцы.

– Сука, ну самый дорогой гель нащупал, – шипит в поцелуй Пак, косясь на то, что выловил Мин.

– Как раз под стать твоей прелестной попке, – бросает в ответ Юнги, не прекращая терзать полные губы, что увеличились ещё больше от его рвения.

Пальцы возвращаются на своё место, очерчивая колечко мышц, чтобы уже через несколько секунд один из них погрузился в жаркое нутро.

Громкий стон жадно сцеловывается и не успевает разбиться эхом об стены. Мокрый поцелуй всё до единого звука оставляет в себе.

Юнги с максимальной аккуратностью и внимательностью растягивает парня, отбрасывая свою жажду затрахать того до потери пульса временно подальше. На первом месте всегда забота о партнёре, иначе удовольствие не получат по итогу оба.

Мин Юнги уделяет достаточно времени на растяжку Чимина, постепенно увеличивая в нём количество своих пальцев. Когда уже три свободно скользят внутри, не вызывая никакой дискомфорт, а сам Пак уже чуть ли не прыгает на них, стараясь насадиться по самые костяшки, когда его уже между стонами прямым текстом просят заменить их своим членом, Мин позволяет себе расслабить цепи и получить желаемое.

Чимина разворачивают лицом к стене, надавливая на лопатки, чтобы тот упёрся об неё грудью и щекой. Мраморная плитка приятно холодит тело, немного приводя в чувства, пока тёплая вода всё ещё продолжает лить на него сбоку. Паку до этого момента казалось, что они уже израсходовали весь кислород в ванной, становилось дышать всё тяжелее. Он чувствует, как возбуждённый член Юнги скользит между половинок, не проникая, дразня. Головка блуждает от яичек к дырочке, чтобы слегка надавить на неё, а после вернуться обратно.

– Ты забыл как пользоваться своим членом? – не выдерживает младший.

За спиной слышится смешок и Пак уверен, что ехидная ухмылка сейчас растягивается на лице того, кто сзади.

– Нет, – сексуально звучит у самого уха в то время, как член резко входит полностью, заставляя Пак Чимина звонко вскрикнуть и выгнуться, оттопыривая задницу ещё сильнее.

Мин сразу берёт быстрый темп, заставляя глаза младшего закатываться, пока с губ непрерывно слетают стоны. Заветная чувствительная точка находится быстро и стимулируется с каждым толчком. Чимин понимает, что с такими темпами он позорно кончит уже через минуту.

И его мысли словно слышат. Темп мгновенно замедляется и становится лениво-нежным. В простату уже не долбятся, а чувственно оглаживают. Умелые пальцы очерчивают изгибы, задевают соски, пощипывая их, а после добираются до члена младшего, беря его в свой плен.

Мин надрачивает парню в такт своим движениям внутри него. Он ощущает как Чим плывёт, растворяясь в ласке. Юнги проводит губами по шее, слизывая воду, смешанную с потом, опаляя кожу своим дыханием, заставляя тело между ним и стеной извиваться ещё сильнее.

Чимин уже ничего не видит. Перед глазами сплошной туман, а стимуляция со всех сторон вызывает желание выть и умолять. Юнги неожиданно резко ускоряется и возвращается к первоначальному темпу, а Пак уже мысленно благодарит того, начиная активно подмахивать. Но слишком быстро скорость вновь сбавляется до минимума, а движения становятся тягучими. Пак Чимин понимает, что ему устроили секс-экзекуцию. Его будут пытать таким способом, до тех пор, пока он не потеряет остатки разума.

Чимин шепчет что-то бессвязное, каждый раз стараясь уловить надвигающийся оргазм при диком темпе и каждый раз обречённо постанывая, когда тот резко замедляется, так и не дав достигнуть вершины. Если ему сейчас не дадут кончить, его просто разорвёт к херам и на херу.

Пак выгибается дугой и, закинув руку за плечо, обхватывает шею старшего, притягивая к себе. Он сильнее вжимается в пах того, сам выбирая нужный темп, а рычание слизывает с искусанных губ. Он насаживается по самые яйца, хрипя, кусаясь и требуя не останавливаться. И его слушаются.

Мин обхватывает парня за талию, удерживая того на месте и продолжает двигаться в том же темпе, что тот выбрал. Фрикции становятся всё более рваными, а мышцы начинают натягиваться как струны, предвещая о скором приближении к финалу. Оба стонут в унисон, стараясь прийти к нему одновременно. Юнги скользит рукой по члену младшего, чувствуя, как тот начинает дёргаться. У самого уже круги перед глазами танцуют, но он держится до последнего, вдалбливаясь в дрожащее тело.

Ещё несколько движений и Пак, выкрикивая имя старшего, бурно кончает, пачкая стену своим семенем, в то время как Юнги заполняет его изнутри своим. Чимин старается утихомирить вырывающееся из груди сердце, а в голове уже вредный таракан-зануда демонстративно сидит с табличкой с надписью «И что дальше?».

– А дальше мы наконец-то тебя вымоем, а после я тебя утащу в спальню, укутаю в одеяло, накормлю чем-нибудь, а потом обниму всеми своими конечностями и заставлю поспать, потому что у тебя все-таки похмелье как-никак, – посмеивается Мин Юнги, оставляя поцелуй у виска. Кажется, вопрос случайно был озвучен вслух. – Тем более тебе вечером понадобятся силы...

– Интересно для чего? – вяло хмыкает Чимин.

– Чтобы пылюку под кроватью убрать, – шепчет в самое ухо Мин.

– Да вы заебали! – стонет парень, ударяя Юнги локтем под рёбра, пока тот ржёт уже в голосину.

Говорят, случайности не случайны. И, возможно, Пак Чимину необходимо было пропустить через свою жизнь все те неправильные отношения, чтобы найти своё счастье в одном хитром таксисте и наконец-то быть уверенным, что именно с ним он ощутит ту силу чистой, искренней, обоюдной любви, о которой так любят рассказывать в книгах и показывать в дорамах.