Анастасия Гор

Когда Джек очнулся, он не помнил ничего ни о себе, ни о мире вокруг, но твердо знал — нельзя позволить голубой свече угаснуть.

«Заботься о свече, Джек», — предупредил и вязовый лес тоже. Пальцы Джека ныли, распухли от раскаленного воска, скатывающегося по завихристому жемчужному стержню, сотканному из семи переплетенных стержней потоньше. Всю левую ладонь покрывали ожоги и волдыри, старые и свежие, сухие и мокрые. Джек не знал, сколько часов, — дней? Недель? Лет? — держит эту свечу вот так навесу, и кто зажег этот странный сапфировый огонь. Джек глубоко вдохнул и выдохнул, но пламя не колыхнулось. Приблизил его к груди — и почувствовал мертвецкий холод. В потрескивании свечи Джеку мерещилась буря, а в танце бликов вокруг — ритуальная треба.

Джек пристально вглядывался в пламя, пока наконец-то не увидел страшный секрет, который оно хранило и умоляло охранять его. Воск продолжал таять, скатывался вниз жирным глянцем, но свеча не стачивалась. Ей было суждено гореть вечно, если только Джек сможет присмотреть за ней и уберечь. А иначе... Иначе случится непоправимое. Джек не знал, что именно, но решительно вознамерился никогда этого и не узнать.

А еще так же хорошо, как Джек чувствовал важность этой свечи, он чувствовал и то, что наступила осень.