Путешествие попаданца 1 Часть II гл.7-12

Часть II Тайны иных миров

Глава 7

Утро нового дня для Нармера начиналось как обычно. Краткая

молитва Себеку, омовение в прохладном бассейне. Затем легкий завтрак. Храмовый

повар с виночерпием сегодня явно были не в духе. Похлебка из фасоли, жаренная

грудинка индейки, рыба в кляре из яиц с добавкой пшеничной муки, четыре вида

каши в маленьких мисочках, буквально на пару ложек каждая, мясные, рыбные

закуски, великолепные хлебные лепешки, три салата, и любимые Нармером сладкие

груши на десерт. Кувшин разбавленного водой сидра. В общем, обычный, скромный

завтрак Верховного жреца.

Всё же, старина Фрасий начинает сдавать, его поварское

искусство, конечно, выше всяческих похвал, но он уже не успевает радовать своё непосредственное

начальство новыми блюдами. Впрочем, ему простительно, сто пять лет это очень

почтенный возраст даже для жрецов, которые имеют возможность не просто пользоваться

услугами лучших целителей, а напрямую вбирать эманации жизни внутри храмов. К

тому же ссориться с поварским сообществом никому не с руки, отравят ещё… Нармер

призадумался и даже на секунду перестал жевать. А ведь это идея! Отравить этого

шакала Ашея, вызвать на поединок и отравить... или наоборот, сначала отравить,

вызвать на поединок, и, пока тот будет бороться с ядом, спокойно и надежно испепелить.

Тут Нармер вздохнул - пожалуй не выйдет, судейские все традиционно сильны в

разных трюках, тут самому нужно беречься. Он с сомнением окинул взглядом

низенький столик с уже пустыми мисочками, тщательно подобрал остатки мясной

подливки кусочком лепешки и, по-прежнему задумчиво продолжил трапезу. У него

были и собственные обязанности перед своим Храмом над которыми нужно было

поразмыслить…

Светлый мрамор малого ритуального зала освещал десяток

магических светильников, подвешенных у стен так, чтобы не давать теней.

Центральное место в зале занимал огромный прямоугольник жертвенника, снабженный

двумя десятками массивных креплений каждой грани. Из пола и потолка выступали

бугры генераторов стационарных магических щитов на все случаи жизни от

универсального, но слабоватого Танца Бэса [3] до специализированных: противоогненных,

противомолниевых щитов, и, конечно, душеудержателей. Последние могли

использоваться и как дополнительные энергосборники, однажды даже так и пришлось

их использовать.

Нармер припомнил, как еще будучи в младших жрецах,

ассистировал одному из старших жрецов, когда на алтаре был надежно зафиксирован

молодой и сильный шаман из очередного дикого западного племени. Та-Кемет тогда

терпела набеги варваров на свои границы почти каждый год и это был один из

военных трофеев, захваченный в воинами Храма Себека. Тогда он впервые увидел

вблизи что представляет из себя сила, заключенная в тщедушной с виду телесной

оболочке, и к чему может привести потеря концентрации при управлении этой

силой. После того случая, в зале пришлось менять часть защитных артефактов на

новые, а оплошавшего старшего жреца сослали в какой-то провинциальный храм. Нармер

тогда наказания не понёс, но и припоминали ему этот случай долго, задерживая в

младших.

Тут служки внесли первого подопытного. Ещё утром Нармер

прошелся по подземелью осматривая свою добычу. Добытые им существа сильно

напоминали обычных людей, что было редкостью. Все с бледной или даже почти

белой кожей, что резко контрастировала с эбонитовой чернотой кожи охранников. Низенькие,

коренастенькие, у некоторых волосы росли не только на голове, но и на лице, и в

нескольких местах по телу. На первый взгляд отличия от нормальных людей были

минимальны, это не те четверо конелюдов, которых он выловил в прошлый раз и

мучился с ними больше лунного месяца, пока не понял, как получить от них

максимум маны.

Пленника закрепили на алтаре, не только за руки и за ноги,

но и за пояс и шею, закрепили голову и челюсти, чтобы тот не смог разбить себе затылок

или откусить язык, ассистенты подготовили инструменты, чаши для сбора органов и

крови и Нармер приступил к тому, что любил чуть меньше чем власть – к

исследованиям, как причинить можно больше страданий выкачивая и выкачивая

драгоценную жизненную энергию.

На первом этапе рот пленникам он

не затыкал, это помогало лучше настроиться на эмоции и магические потоки, но

приходилось благоразумна затыкать уши затычками, чтобы не травмировать слух.

Раскраивая кожу и перебирая мышцы и нервы на правой руке бьющейся жертвы Нармер

внимательно отслеживал уровень магического потока, который улавливал алтарь и

всё больше внутренне мрачнел. Да, маны было в разы больше, чем от обычного

человека, но шла она какими-то рывками и ему никак не удавалось уловить

закономерности, а спустя четверть часа после начала исследования и вовсе

случился конфуз. Уже охрипший пленник особенно сильно дернулся в креплениях и

обмяк, но не просто потерял сознание – по прекратившемуся кровотечению Нармер

понял, что у того остановилось сердце. А ведь он Верховный! не какой-то там

послушник у которого даже жертвенная курица может улететь в неизвестном

направлении, но сегодня его постигла неудача. Внутренним взором жрец

рассмотрел, что сердце не просто остановилось, а разорвалось, и теперь с этим

трупом нормально работать могли только слуги Анубиса, утопить бы их всех в

болоте. Душеудержатели отозвались короткой вспышкой, свидетельствующей об

окончательной смерти Ка[1] жертвы. Дальше оставалось препарирование, записи о

строении Хат[2] принесённой жертвы, и прочая рутина, но, как истинный Верховный

жрец, он доделал всё самостоятельно, не перекладывая обязанности на младших. В

разорванном сердце он обнаружил некий артефакт, который после некоторого

размышления и счел причиной смерти подопытного. Есть ли такие и у остальных? Предстояло

тщательно обдумать полученные результаты, он начал подозревать, что из этих

пленников не получится выжать столько, сколько ожидалось.

В зале Совета явственно нарастало напряжение. Круг из

двенадцати кресел освещался рассеянным светом, попадающем в зал через цельный

матово-полупрозрачный купол потолка. Первоначально решались самые мелкие

вопросы, но все члены Совета уже были оповещены о произошедшем в Оке небес.

Поскольку, и столица, и значительная часть могущества страны основывалась на

том, что удавалось получить из этого явления, о природе которого споры не

утихали уже многие поколения, то успехи Нармера вызывали ревнивое недовольство

других Верховных. Даже то, что свою «рыбалку» он мог проводить только раз в

году слабо примиряло других членов Совета с Возвышением одного Храма над

другими.

- Что ж, я одобряю постройку новой дамбы! – Бессменый глава

Совета, Менес, Верховный жрец Храма Ра[3] имел решающий голос и часто завершал

голосование по тому или иному вопросу, когда голоса двенадцати членов Совета

делились поровну. – Идмон, храм Осириса[4] затребовал слишком много ресурсов, а

нам срочно нужны новые войска на западном побережье, и на севере, по этому,

строим дамбу меньше, Нармер, твой проект принят, строительство двух новых

боевых кораблей одобрено. – Менес ударил церемониальным жезлом главы Совета о

пол, металл окантовки глухо звякнул, столкнувшись с магически укрепленным

гранитом. Писари, сидящие у выхода из зала, торопливо записали приказ. – А теперь,

Нармер, тебе слово. – В зале повисла тишина, нарушаемая только едва слышным

шумом дыхания и бьющихся сердец. В этой оглушающей тишине Нармер поднялся со

своего места и его мощный голос ударил по ушам, заставив некоторых членов

Совета поморщиться.

- Слуги богов! Мы все благодарим своих покровителей за

ниспосланные нам дары. Око небес – это один величайших таких даров на землях

Та-Кемет. Каждый слуга богов должен использовать эти дары на пользу страны, но что

же мы видим? Не далее, как три дня назад Верхоные Хиона и Ашей покусились на

мою добычу в Оке небес, Я обвиняю их в пренебрежении пользой страны путем

воровства! – жрец неторопливо сел обратно.

Голос Нармера утих и зал вновь погрузился в напряженную

тишину.

- Серьезные обвинения! – Менес бросил взгляд на жрицу Баст,

перевел его на жреца Анубиса – Хиона? Ашей?

Затянутая в белый калазирис [4] с красно-золотым орнаментом

по вырезу и рукавам, жрица Баст ответила первой.

- Любой Верховный жрец имеет право охотиться в Оке. А Нармер

ухватил такую добычу, что не мог с ней справиться. Верховный Нармер едва не

упустил пленных, их выбросило далеко на юге, даже где-то за границей наших

земель. Я только немного помогла ему своими невеликими силами, а без моей

помощи вся охота могла провалиться. И мой Храм не приобрёл от этой охоты

никакой добычи, обвинения в воровстве – абсолютно беспочвенны. Любая проверка

от уважаемого Совета это подтвердит. – Она чуть пожала плечами. – Я ожидаю

извинений.

Нармер сжал челюсти, и прищурив глаза рассматривал

безмятежное лицо оппонентки. А Менес, приподняв левую бровь вопросительно

смотрел на жреца Анубиса.

- Подтверждаю, слова Хионы, Нармер ухватил добычу не по

силам себе. Более того наиболее сильные сущности проникли в наш мир. Мне

удалось взять под контроль только двоих, но их сразу же уничтожили

окончательной смертью, причем без магии. Это очень сильный противник. Нармер

переоценил свои силы. Предлагаю организовать экспедицию к месту прорыва.

- Ложь! Я требую поединка! Долго сдерживаемая ярость Нармера

вылилась в этом полу крике полу шипении, он вскочил со своего места нависая над

Хионой. Его заскорузлый палец почти упирался в налобные украшения жрицы. Та

чуть усмехнулась, и, пока никто не успел призвать Нармера к порядку,

произнесла, - Я принимаю вызов на поединок от Нармера, Верховного жреца Храма

Себека.

Члены Совета внешне почти никак не прореагировали на эту

сцену, но напряжение в зале приобрело конкретную форму, конфликта двух будущих

поединщиков. Такое решение вопросов не было редкостью. Раз в несколько лет,

формально не зависимые друг от друга члены Совета, зашедшие в тупик на

переговорах решали кто прав в Божьем суде.

Менес слегка пристукнул жезлом о пол. – Нармер, твой вызов

принят, сядь. Только вы не успели обговорить условия поединка. Кто что получит

в случае победы.

Нармер вернулся в свое кресло. - У нашего Солнцеликого

Фараона, Великого Кормильца и Священного хлебореза [5] стареет охрана, в уплату

за причиненный ущерб, я требую одну из старших жриц срама Баст для порождения

новых сынов Себека. Если сможет выносить всех троих, так и быть верну – Нармер

ухмыльнулся давая понять, как низко он оценивает вероятность такого события. –

А если не выносит – то, как обычно, наберу из младших.

- А я требую извинений в размере полного хранилища силы

Внутреннего Храма Себека! – Хиона закинула ногу на ногу и покачала голой

ступней с нежно розовой подошвой и с хитринкой ответила на опешивший взгляд

Нармера.

- Хм, это явно неравнозначные требования! – Менес, как и

другие жрецы знали, что хранилище Храма Себека – одно из самых крупных и

уступает только двум главным городским пирамидам по объему запасенной маны. –

Половина запаса Храма Себека, распределенного под контролем Совета.

- Я согласна! – тут же откликнулась со своего места Хиона.

- Тогда, объявляю условия поединка! Поединок проводится

немедленно, во внутреннем дворе крепости Совета. Поединок длится до тех пор,

пока один из поединщиков не признает себя побежденным. Совет не может позволить

себе терять одного или двух членов по столь несущественному поводу в это

тяжелое время, поэтому оба проходят ритуал Передачи Жизни. В случае гибели

противника, сущность оставшегося в живых на лунный месяц поступает в

распоряжение храма противоположной стороны. Артефакты запрещены, оружие, кроме

собственного тела – запрещено, доспехи запрещены. Подготовить, площадку для

поединка! – Жрец Ра еще раз пристукнул жезлом в знак утверждения решения.

Нармер покинул зал совета первым, за ним потянулись остальные члены Совета.

Предстояло нечастое зрелище в виде магического поединка в исполнении таких

виртуозов как Великие Жрецы Себека и Баст.

***

Квадратный двор крепости Совета послушники быстро превращали

в площадку, каковой он и планировался изначально. Фонтаны выключались и

опускались под уровень почвы, сверху их закрывали заготовленными на подобный

случай каменными плитами. Статуи, различные украшения, зелень в кадках и

вазонах так же оперативно уносили во внутренние помещения. В галере, проходящей

по всему периметру двора расположились остальные Верховные, которые выступали

одновременно и судьями.

Спустя тысячу ударов сердца Нармер и Хиона стояли друг

напртив друга, готовые к схватке. Расстояние в двадцать шагов слишком велико

для немедленной физической атаки даже таких суровых боевых магов, посвятивших

не одно десятилетий совершенствованию своих тел. Да, богиня Баст

покровительствовала урожаю и другим аспектам сельского хозяйства, но каждая её

жрица была готова защищать этот урожай всеми доступными средствами, чтобы

снискать благорасположение богини. А это значит, что они поголовно были

опытными охотницами и специализировались не только на грубых магических

воздействиях стихий, вроде ледяных стрел или огненных шаров, но и на более

тонких, способных уничтожить мышей или жучков-вредителей.

Себек традиционно покровительствовал силе воды и служители

его храма составляли основную ударную силу флота. Да и по весу Нармер почти на

пятую часть был тяжелее Хионы. Однако, ограничение на смертельный исход

поединка не позволяли ему воспользоваться наиболее разрушительными, бьющими по

площадям техниками, и в скорости он очевидно проигрывал более легкой

противнице, что и подтвердилось после её первой же атаки. Тонкий воздушный

хлыст стеганул жреца, метя по глазам и был остановлен тонкой водяной пленкой

только у самого лица. В ответ Нармер неожиданно применил не водную стихию, а

стихию земли в смешении с некромантией. «Прах земли» мутным облачком вспух

вокруг Хионы скрыв её до пояса и бессильно пал остановленный неизвестной

Нармеру личной защитой. – Что-то защитное было нанесено на подол калазириса!

- мелькнула догадка в голове у жреца,

невольно обратившего внимание на неприлично укоротившийся наряд соперницы.

Секундная потеря концентрации тотчас едва не стоила ему

проигрыша, серия из простых но надежных «воздушных кулаков» отбросила его, и

только резко изогнувшись он смог развернуться к стене ногами и смягчить удар.

Дальнейший поединок складывался не в его пользу. Хиона завладела инициативой и

долбила его защиту изобретально, методично и в очень быстром темпе. «Ледяные

стрелы», «воздушные хлысты» и «воздушные кулаки» летели в его сторону почти

сплошным потоком. Жрецу приходилось постоянно уворачиваться, только изредка

контратакуя. Спустя полминуты он, наконец уловил секунду передышки, тут же

призвал малого элементаля воды, вытянув остатки привычной стихии из воздуха, и

пошел на сближение. Как стало ясно, на дальней дистанции схватка грозила

затянуться. Был, конечно, вариант просто истощить противницу, но Нармер оставил

этот ход про запас. В ближнем бою у него будет солидное преимущество и пара

хороших оплеух наглой кошке решат исход поединка. Он успел пробежать только

десяток шагов, когда капля-переросток водяного элементаля лопнула и со смачным

хлюпом растеклась по плитам арены. Прикрываясь, насколько возможно плотным воздушным

щитом перед собой, ему удалось оттеснить Хиону в угол, пресекая её попытки

обхода каменными лезвиями, способными отрубить конечность. Это был рискованный

шаг, существенно опустошивший внутренний магический резерв жреца. Весь камень

крепости был обработан на устойчивость к магическому воздействию и простейшие

заклинания, как те же «каменные лезвия» отнимали прорву маны. Внезапно

монотонный поток из разнообразных, пусть не особо опасных, но раздражающих

заклинаний иссяк, а жрица мгновенным движением развернулась и кинулась наутек. Уже

прыгая вдогонку, Нармер понял, что сглупил, его поймали как новичка. Легконогая

противница взбежала вверх по стене арены, а жрец продолжал свой прыжок по инерции

вперед и увязал в незаметно развешенной «воздушной паутине». Отчетливо ощущая,

что не успевает, буквально цепляясь за воздух и малейшие нити силы, он старался

развернуться к противнице, которая вот-вот окажется за спиной.

Он успел крутануться на месте, но позади никого не оказалось.

– Зацепилась за что-то сверху! – мысль мелькнула, а тело уже отклонялось в

сторону. Прикрывая голову так и не развеянным «воздушным щитом» на левой руке,

Нармер отшагнул влево, но не успел уклониться - удар невидимых магических

когтей обрушился на правое плечо, разрезая кожу и мышцы, до костей. – Ну,

вот ты и попалась! – Жрец продолжал разворачиваться уводя полученный удар

в сторону и подняв голову столкнулся взглядом с Хионой, та падала на него вниз

головой, вытянув вперед руки с растопыренными пальцами, готовая нанести еще

один, завершающий удар.

Бойцы ударили почти одновременно. Нармер «воздушным

щитом» боковой в голову, а Хиона еще одной «кошачьей лапой» по макушке

жреца сверху. Через секунду на плитах арены лежали два бессознательных тела.

Прошло еще тридцать ударов сердца, но никто из бойцов не приходил в себя.

- Ничья, ничья! – по очереди отзывались судьи. – Ничья! –

Завершил голосование Менес. – Обвинение не подтверждено! Храм Себека может

потребовать еще один поединок, но уже с храмом Анубиса. Когда очнется! – Менес

усмехнулся. – Да будет так, а на сегодня Совет завершён!

​

[1] Ка – действующее начало души

[2] Хат – телесная оболочка, физическое смертное тело.

[3] Осирис – бог разлива Нила, сельскохозяйственных

гидротехнических сооружений, в данном случае ещё и других строений и дорог.

[4] Калазирис – женская одежда эпохи Древнего царства

Египта, длинная, до пят, облегающая сорочка на бретелях. Вырез мог оставлять

грудь открытой для облегчения кормления ребенка, либо быть широким полукруглым,

либо глубоким треугольным. У богатых граждан дополнялся легким плащом.

[5] Вольный перевод на русский язык официальных титулований

фараонов Древнего Царства.

Глава 8

В которой выясняется, что размер имеет значение…

Стоянку закончили обустраивать уже в сумерках и, чтобы не бегать

по темноте в лесу, в поисках дров для костра, я снял часть настила с плота. Охапки

веток чуток подсохли за день и весело плевались искрами в кострище. Ощутимо

знобило, по-видимому, или простыл, или заработал отравление от местной

растительности. Судя по всему, что-то похожее по действию на сок борщевика. Мяса

налопались аж до барабанного состояния живота, и всё равно осталось ещё больше

тридцати килограммов. Чтобы не пропало очень быстро, пришлось долго и упорно наполовину

поржаривать наполовину коптить. Засаливать смысла не было, имеющегося

килограмма соли явно не хватило бы на всё, а без соли перспективы питания

становились совсем невеселыми. Когда ещё на людей наткнемся? И будут ли они нам

рады? Тут надо будет быть очень осторожными. Мяско истекая жиром в костер

послушно ужаривалось, в результате чего осталось меньше половины от исходного

веса. Запах стоял – на весь лес. Тем не менее, ночь прошла сравнительно

спокойно, а вот утром у меня явно поднялась температура. И пришлось лезть в

нашу недоаптечку. По сути, это был привычный автомобилистам набор, но уже

существенно распотрошённый, а точнее собранный с бору по сосенке. Жгут, пара

бинтов, несколько видов противопростудных препаратов, пара пузырьков с

валидолом и несколько блистеров с самыми разными обезболивающими, и просто

неприличное количество пластырей и средств от солнечных ожогов и презервативов.

Великая вещь аспирин! Пока собирались, сворачивали стоянку,

то в голове стояла муть от температуры, но уже через час, после отправления я

прочухался достаточно, чтобы начать соображать на счет обеда. Обклеенные

пластырями вчерашние ожоги чесались, но уже вполне терпимо, в воду лезть можно.

По берегам речушки – заросли, в самой реке видны водоросли – должна быть и

рыба. Значит порыбачим…

- А что у нас в с рыболовной снастью? Оль, ты рыбалкой,

занималась? – она пожимает плечами и бурчит:

- Отец на рыбалку брал, каждый год летом, когда мелкая была.

- Ха, а я только пару раз на речку бегал тоже на летних

каникулах, так что опыта у тебя побольше. Сети нет, ладно, рыбнадзора тоже нет,

тогда удочками попробуем? мальков бы на наживку…

Наживку наловили простой большой тряпкой, загнав на

мелководье рыбью мелочь. Собственно, ловить пришлось исключительно мне, ну и

ладно, главное быстро вылезти и просушить ноги, чтобы не простыть окончательно,

погодка к купаниям мало располагающая. Заодно на этой остановке и несколько

удилищ вырезал – благо блёсен и крючков у незнакомого мне рыболова оказалось

предостаточно, толстые, увесистые мотки лески по 0,5-0,9 мм в общем, на крупную

рыбу снаряжение, видимо собирался человек на морскую рыбалку… Даже такому

профану как я, ясно, местная мелкая речная фауна на такое безобразие клевать

будет плохо, но раз начал, надо доделать удочки… Две с самыми толстыми лесами и

блеснами с крючками тройниками на корму и четыре, наоборот, с самой мелкой

снастью, ближе к носу. И вот, уже

полчаса, Ольга с увлечением вытаскивает то одну, то другую снасть, колыхая всё

наше невеликое плавсредство с борта на борт. Придирчиво осматривает крючки,

навешивает новую наживку взамен съеденной и показывает как правильно крепить

живца на крючок – чтобы тот продержался подольше. Помогает мало, клева нет, но

хищная рыбья мелочь в реке явно водится – наживку объедают только успевай

менять. Ближе к обеду приходится вновь искать отмель и отлавливать еще мальков,

искать мотыля или там червяков, нет особого желания.

- А толку от этого опыта? Даже на обед не хватает, такими

крючками – сердитая рыбачка трясет у меня перед глазами здоровенным крюком - самый

маленький крючок - двенадцатый [1], это на щуку только! – одинокая рыбина, по

виду вроде ротана, длиной чуть длине моей ладони, подтверждала, что только

обладая огромной пастью, можно заглотить имеющуюся снасть.

- Да не бесись, русло вон постепенно расширяется, может и

крупная рыба пойдет, та же щука. – Действительно, река существенно раздвинула

берега, не вдруг камень с берега на берег перекинешь, течение замедлилось, где

ни будь в прибрежных зарослях и щука может затаиться. – Если они, вообще, тут водятся…

Не сговариваясь продолжаем путь без остановки на обед.

Перекусили прямо на плоту: холодный полушашлык-полукопченое мясо пошел на ура,

особенно с последними хлебцами из НЗ.

Глубина реки тоже растет, и я засел выстругивать весла из

самых толстых жердей. Получатся они, конечно, очень узкие и длинные, но всё же

лучше, чем ничего. То, что весла нужны однозначно, стало ясно, после потери

одного из крючков – не успели увернуться от притопленной коряги, которую, по

видимому, принесло на середину русла недавним наводнением. Так, весь прохладный

осенний денек и развлекались очень неспешной рыбалкой. Дабы не раскачивать плот

сверх необходимого уселись, прижавшись спинами друг к другу, посматривая каждый

на свой берег и «свои» удочки. С непривычки и из-за не заживших до конца

пальцев, пару раз неловко накалываю крючками кожу при наживе объеденных рыбной

мелочью крючков, но постепенно втягиваюсь в процесс, даже некоторый азарт

появляется, ну, когда же клюнет? Ну, когда?

Только уже ближе к вечеру, когда нужно было выбирать место

для ночной стоянки, «моя» удочка с блесной резко дернулось в низ, но тут же

выгнулось обратно – помня о корягах и учитывая толстую леску, закрепляли мы их

на совесть. Плот даже ощутимо вздрогнул от такого рывка.

- Опять коряга? – Ольга флегматично поинтересовалась из-за

плеча.

- Да что-то не похоже. – Леска у удочки быстро отклонялась

от борта грозя вырвать удилище из рогульки-крепления. Тут уж не до подсечек

–сохранить бы снасть! Подхватив удилище двумя руками я старался сдерживать

рыбьи рывки выводя её к поверхности. Проблемой оказалось, что я не представлял

насколько прочной окажется леска и пару раз казалось, что все – сейчас точно

лопнет, но она держалась. Через минуту борьбы, едва не запутавшись в остальных

удочках, удалось подтянуть рыбину к борту и вытащить на воздух. Заглотив блесну

по самые жабры и закусывая стальной поводок блесны, передо мной бился

увесистый, килограммов на пять-шесть сомик.

- Ух! Ну хоть под вечер повезло! А? – я обернулся к Ольге.

- Ага, новичкам везет…- выражение лица можно описать как

«съела лимон».

- Хм, Оль ты чего? Весь день сама не своя? – действительно,

что-то весь день ворчит, бухтит и киснет…

- Юрка, ты тупой, как и все мужики, сам догадаться не можешь

что-ли который день?

Ну и что тут сказать? Делаю вид, что, вроде, понял. И только

увидев, как Ольга морщится перебираясь с плота на берег, до меня доходит.

Действительно, не догадливый, у девушек же бывает ежемесячно… Ладно, не велика

беда, просто чуть больше хлопот по хозяйству на вечер организовалось, как

говорится – мелочи жизни, дело житейское…

А вот когда готовил место для туалета обнаружил очень

интересную вещь, из под ножа, который приспособил под лопатку, с металлическим

звяком вывернулся продолговатый предмет - наконечник стрелы, бронзовый

Хотя простуда все еще дает о себе знать, да и погодка не

балует, к ночи стало совсем прохладно, но палатка стоит, сом вареный на

костерке доходит до готовности. Оружие уже почти привычно оттягивает руки.

Сидим друг на против друга и переглядываемся поверх рдеющих углей.

- Слушай, я тут подумал, если тут такая цивилизация, что с

луками бегают, может ну их нафиг? – Находка явно добавляет головной боли нам

обоим, суля как положительные изменения в жизни, так и отрицательные. Короче,

люди тут есть, но вот нужны ли они нам и нужны ли мы им – вопросы, вопросы…

- У нас тоже есть места, где только аборигены с луками да

копьями бегают. Но, местные хотя бы знают, как тут с сезонами, как вообще,

жить. Может сейчас как раз местный разгар зимы?

- На счет зимы, это – явно нет, вон оглянись, везде орехи,

плоды, явно -осень. Даже если мы попали в зону муссонного климата, то, обычно,

как раз, август-сентябрь – сезон дождей, а зимой дождей почти нет… за пять дней

один дождь – это явно не сезон дождей. Давай пока пожуём. – Я снимаю кастрюлю-скороварку

с углей, и, подкинув дровишек, разливаю простейший суп по мискам.

- Но, кто-то же нас сюда перетащил? – Расправившись с ужином

Ольга опять поднимает вопрос.

- Не знаю кто, но вот это – поднимаю на левой ладони

вечернюю находку – это не железо, это бронза и наконечник – граненый, явно не

охотничий! Что-то на уровне Древней Греции или Древнего Рима напоминает. А мне

в Древний Рим не хочется, уж очень там ко всем негражданам однобоко относились

– на галеры определяли или землю мотыжить за миску похлёбки. И, тут явно разный

уровень технологий. Где бронзовые стрелы, а где межмировые перемещения?

- Ты ещё зомби этих забыл! – Ольга напоминает про ужастик

нашей первой ночи в этом мире, ткнув пальцем в направлении места

авиакатастрофы.

- Зомби – это да, непонятка. Да ты сама видела сколько здесь

подобных непоняток, от Луны до бешенных свиней. Может, это магия какая местная:

зомби, вуду и прочие эльфы-гоблины? Гадать можно до бесконечности, одна стрела

– это слишком мало чтобы понять, что тут на самом деле делается. Но, я вот что

думаю, нужно нам плот увеличить и хоть что-то чтобы иметь возможность

прикрыться, от тех же стрел, сделать, на всякий случай. Да и стоянки на берегу

прекращать – чтобы чуть что случится, быстро отвязались и отошли от берега.

- А лодки? Если на лодках подойдут? – голос Ольги

звучит глухо, критикует без огонька.

- В идеале, нужно как-то договариваться, сама понимаешь.

Пока мы слишком мало о местных знаем, но отступать по реке всё же легче.

Рискуем, конечно, но что нам остается? К зомбакам возвращаться? – меня

передёрнуло от воспоминаний – Не, нам нужно договориться с местными о

проживании, наладить какое никакое сотрудничество и уже потом искать

возможность вернуться.

- И как ты будешь сотрудничать, с дикарями, вдруг они каннибалы

какие? – Разгорающееся пламя бросала отблески в Ольгины глаза, от чего её

взгляд на меня приобретал почти инфернальные черты.

- Знаешь, давай лучше спать иди, утром разбужу. Нечего себя

фантазиями изводить – будем искать, и, по возможности, смотреть издалека.

Главное не лезть к людям нахрапом.

- А я всё о магии думаю. – Переключилась собеседница. –

Жаль, что у нас никакой магии нет…

- Соглашусь на все сто процентов, возможность получить атаку

зомби или файербол в лоб не радует! Ладно, иди спи всё же, и так вчера почти не

спали толком из-за готовки. Разбужу под утро, часов в шесть.

- Спокойной ночи! – Ольга не торопясь полезла в палатку.

- И тебе спокойной, истребительница свинок! – Ну, надо же

человека взбодрить?

- Ха, рыбачок, урезай осетра, хотя он у тебя и так на один

укус! – девушка на секунду высунулась из палатки, показав язык. Что же, хотя бы

улыбнулась.

[1] №12 - размер по российской классификации, означает

ширину крючка 12 мм. Самый крупный промышленно выпускаемый одинарный крючок для

любительской ловли №16.

Глава 9

В которой ощущается преимущество мистики над

рациональностью, а атомной энергии над магической

18 часов 12 минут 30 августа.

- Таким образом, я считаю, что использование возможностей

отдела М в данном случае, вполне оправдано. Других внятных шансов проследить

куда переместился курьер на данный момент не вижу.

В кабинете, расположенном в одном из государственных

особняков в Подмосковье, на несколько секунд повисает тишина. Слышится шелест

документов.

- Хм, они требуют мощность в шестисот мегаватт корабельного

базирования, это возможно?

- Так точно, но требуется размещение на отдельном борту,

сегодня существует только одно судно с подобными характеристиками. Ведутся

пусконаладочные работы, окончание работ планируется через двенадцать дней. Но

по большей части это просто профилактика, время можно сократить до пяти-семи

дней.

- У вас неплохие источники в Адмиралтействе,

генерал-лейтенант.

- Бдим!

- Это хорошо, пригласите нашего

Мистика…

Спустя несколько минут

- Какие силы Вы планируете привлечь?

- Пятеро штатных сотрудников нашей службы! И двадцать

человек технического персонала, все имеют первую форму допуска***.

- Всего?

- Господин Президент! Это лучшие!

- Хорошо, наладьте

взаимодействие с флотом, и будьте готовы в кратчайшие сроки.

Поздний вечер 30 августа

- Адмирал, я требую от Вас подготовки судна и

дополнительного оборудования в кратчайшие сроки! Через неделю, максимум

двенадцать дней необходимо обеспечить готовность к выходу! По поводу установки

дополнительного оборудования и размещения персонала обратитесь к Мистику. И, Виктор,

без этого вашего флотского снобизма, речь идёт об очень важной для страны вещи,

более того, о вещи нужной и тебе лично.

- ???

- Да, да, фантастику

почитываешь? Так вот, есть подтвержденные сведения об одном препарате…

style='mso-spacerun:yes'>

Раннее утро (время местное) 31 августа

- Майор, Вам и вашей группе предписывается прибыть на борт

научно-исследовательского судна «Академик Д.И. Менделеев» дальнейшие инструкции

получите на месте.

***

9 часов 36 минут (время местное) 2 сентября

Площадка во внутреннем дворе частного особняка в пригороде

г. Вашингтон, округ Колумбия, США. На зеленой лужайке под тентом стоит белый

легкий белый столик и два кресла. Едва заметный ветер шевелит листья высоких

кипарисов окружающих дом и лужайку. От дома, не торопясь движутся два пожилых

человека. Идущий впереди хозяин дома, в легкомысленной рубашке-гавайке и шортах

несет в руках сумку-морозильник которую ставит рядом со столиком и приглашает

второго садиться. Тот одет в официальный костюм, опытному глазу заметно, что

его движения чуть суетливы, принесенную с собой папку с документами держит на

коленях.

- Так что ты хотел рассказать мне, Уилл? Сам знаешь, после

проигрыша на выборах я занимаюсь больше своим бизнесом, а не политикой – хозяин

дома явно продолжает ранее начатый разговор.

- Дональд, у меня к тебе очень, очень серьезное деловое

предложение. Но, сначала, ознакомься вот с этим, и он протягивает собеседнику

пару листков с текстом. Каждая страница заполнена едва на половину мелким

шрифтом. Собеседник внимательно читает, прищурив глаза, в остальном сохраняя

невозмутимое выражение лица. После прочтения первого листа он потянулся к сумке

и достал из нее бутылку с апельсиновым соком, пару высоких коктейльных стаканов

с трубочками, не торопясь разлил сок, предложив один стакан гостю. Потягивая

напиток он внимательно изучал несколько минут второй документ. Всё это время

гость сохранял неподвижность и молчание.

- То есть китайцы не разобрались, что попало им в руки?

- Скорее всего разобрались, и даже смогли сделать что-то

похожее, но лаборатория была уничтожена, по неизвестной пока причине, а

единственный курьер с готовым грузом пропал, кстати по пути в Россию. И там уже

идут какие-то странные движения, мои аналитики утверждают, что предпринимаются

нешуточные меры по поиску курьера. И спецслужбы России и Египта активно

сотрудничают.

- Уилл, с таким грузом его найдут даже на другой планете! –

Хозяин дома отставил напиток в сторону. – И при чём тут Египет? Лаборатория же

в этом, как его, Судане была расположена? – Хозяин дома подсмотрел название

страны в первом документе.

- Курьер шел кружным маршрутом, через несколько границ и

исчез, Дональд, и вот по этому поводу у меня и будет к тебе предложение,

посмотри запись. Скажу сразу, эксперты в один голос утверждают, что запись

подлинная и подделка неотличимого качества могла быть сделана, только если

операция была запланирована заранее. – Гость извлёк из папки портативный

компьютер, включил воспроизведение ролика и развернул экран к своему визави.

Спустя минуту тот откинулся на спинку кресла.

- Так что за предложение?

- Во время своего срока ты расформировал одно интересное

подразделение в рядах ЦРУ…

- Я много кого там заставил работать. Бездельники и

шарлатаны - все вон! – резко отозвался хозяин.

- Да, да! и, поэтому, все работники этого подразделения

сейчас недоступны ни для них, ни для USN[1], и работают на тебя лично… - Над столом повисло

напряженное молчание.

- Твои конкретные предложения?

- От тебя – известная группа специалистов и всё

оборудование, которое им понадобится. От нас – расходы на саму операцию и если

нам удастся завладеть грузом, ты будешь третьим в очереди на получение. Плюс

медицинское лобби и лобби флота. А даже если не удастся, то финансирование

твоей предвыборной кампании в двадцать четвертом году в размере… - гость,

золотым пером черканул несколько цифр на документах.

- То есть по грузу никаких гарантий, как и по срокам! тогда

оплата вперед, и специалисты с оборудованием – ваши! - усмехнулся хозяин дома.

– Теперь я понимаю на что пойдет та часть военного бюджета которую вы

затребовали два дня назад…

- Всего лишь организационные расходы, Дональд, малая часть.

Остальное, как ты любишь говорить – будет работать! – широко, истинно по

американски, улыбнулся представитель лобби ВМФ США в Сенате бывшему, а вскоре и

будущему Президенту США.

[1] USN

(англ. United

lang=EN-US> States

lang=EN-US> Navy)

- Военно-морские силы

style='mso-bidi-font-weight:bold'>США. Напомню, под эгидой этой организации

проводились такие секретные проекты, как, например, «Манхэттенский проект» и

многие другие.

Глава 10

В которой оказывается, что шаманизм не профессия для

интеллигента, а состояние тела и души.

Утро началось с сюрпризов. Поскольку я дежурил первым, то

встал поздно. Стараясь не шуметь вылез из палатки к кострищу и застал Ольгу за

интересным занятием. Стоя между палаткой и рекой она делала в сторону реки

какие-то странные движения и едва ли не пыхтела от усилий. Видимо это меня и

разбудило. Чуть сместившись в сторону, минут пять наблюдаю, как в сторону реки

показываются самые различные распальцовки: от банальной «козы» а-ля

человек-паук, до каких-то мудр из нин-дзюцу, если доверять кинофильмам. Весь

процесс сопровождается сопелками, пыхтелками и бурчанием под нос. На минуту

захотелось пошутить и незаметно подкрасться сзади. Подхожу шагов на десять,

стараясь не шелестеть слегка у пожухлой травой. Ага, автомат под ногами, всё же

не совсем голову потеряла, тут уж лучше голос подать, а не шутки с закрыванием

глаз шутить.

- Магия, шмагия, лучше всего хрястнуть мамонта по башке

дубинкой и в пещеру! – На эти слов Ольга резко оборачивается, так что волосы на

мгновение поднимаются над плечами. Ого, помыла с утра в речке? Молча

подхватывает с земли автомат, сует мне в руки и топает к кострищу. А мне лезут

в голову мысли о том, что если мы еще пару дней будем шариться по местным

лесам, то нужно будет устроить полноценную дневку с мытьем стиркой и прочей

гигиеной… Мыло есть, шампунь тоже, на месяц хватит, а то и на два. А с учётом

вчерашней находки, гигиена может стать проблемой даже если с местными

обитателями столкуемся. У римлян, помню, общественные бани были, у богатых

Египтян - бассейны, спартанцы лоханками обходились… а здесь как? Задумчиво

возвращаюсь к стоянке.

- Так нечестно! – нормальная такая заявка. – Ну, раз мы в

другой мир попали, ну должно же хоть что-то хорошее быть! Ну, вот ведь! – Ольга

мрачно сдвинув брови ворошит угли веткой, подгребая их к кастрюльке с остатками

вчерашней рыбы.

- Ага, это на входе ты видела транспарант: «Всем попаданцам

честная раздача слонов»? Может и есть что такое. Вот только у нас про магию

одни легенды да сказки остались, здесь всё может работать совершенно

неожиданно. – Надулась, блин, человеку двадцать лет, а ведёт себя… Да я и сам

не лучше - вспоминаю свою задумку пятиминутной давности. Тоже шутить вздумал...

хотя, девушка симпатичная, не отнять, вот и тянет на всякие глупости… надо

брать себя в руки!

- Пробовать, конечно можно, вот только рассчитывать на

результат – ни в коем случае. У нас сейчас все возможности – только мы сами и

то, что можем с собой унести или сделать. Всю эту мистику – нафиг! – я присел

на корточки и приподнял кастрюлю над углями. – Подкидывай последние, а то не

согреется совсем.

Еще более насупившись Ольга подкинула на угли последние мелкие

веточки и листики оставшиеся от запасенных с вечера дров. Пару раз пыталась

раздуть угли, но от сырой древесины только пошёл едкий дым.

Пришлось топать в лес за горючим для утреннего костерка. Не

заморачиваясь валежником, просто выламываю сухие ветки кустарников – да тонкие

и прогорят быстро, но тут и нужно то десять минут открытого огня, а не всю ночь

коптить. Сбрасываю колючую охапку дровишек у костра, отдельной горстью разный

сухой лесной мусор на растопку и присаживаюсь наблюдать за разведением костра

истинно городской жительницей. Обычно-то я костром вечерами занимаюсь, а тут

повод, формально костер не потух – угли вон - дымятся. Хех, стоит на коленках,

раздувает угольки, мелкие веточки да травинки подкладывает, и снова раздувает,

раскраснелась вся – красота. Спустя пару минут бесплодных попыток Ольга полезла

за зажигалкой, но и тут дело не пошло на лад, как ни крути, а дерево не особо

высушенное. Но – гордая, сопит и пытается еще раз. В очередной раз пучок

подожженной травы бессильно гаснет под неправильно сложенными щепками и

веточками.

- А-а-а! чтоб тебя! – выхватила из принесенной мной охапки

суковатую палку и тыкает ею в кострище разметывая так и не удавшийся костерок.

–Ау-иии! – а вот это уже от боли, острый сучок обломавшейся деревяшки пробил

кожу чуть пониже запястья и из ранки начинает часто капать темная кровь. Я

успеваю только перестать улыбаться и встаю на ноги собираясь идти за аптечкой

когда почти одновременно происходят несколько вещей. Ольга выдергивает из ранки

короткую, едва ли в сантиметр щепку и издав что-то вроде: «Айййяу!» бросает её

в кострище. Окровавленная щепка летит к земле, сначала окутываясь маревом, как

от раскаленной печи, затем загорается и в кострище между нами падает уже

натуральный сгусток оранжевого пламени размером с мячик для настольного

тенниса. Взлетевший вверх метровый столб из пламени и золы отбрасывает Ольгу в

одну сторону а меня в другую, при этом ствол, ранее прилично висевший на груди,

очень «удачно» лупит меня по носу, так что искры из глаз. Подброшенная взрывом

скороварка уносится к небесам и исчезает из поля зрения в окружающих прогалину

кустах.

«Палатка! Только бы не спалило бы палатку!», мелькает в

голове мысль и я вскакиваю на ноги. Метровый язык огня всё еще поднимается из

бывшего кострища, такое впечатление, что снизу на полную открыт баллончик с

газом. «Потушить! Немедленно!» - а в носу начинает знакомо щипать, как после

прямого удара кулаком в лицо. Рефлекторно тянусь проверить – так и есть -

пальцы в крови. Опять же не задумываясь стряхиваю капли в пламя, ведь весь

мусор, по старой туристической привычке, надо сжигать и только что яростно

гудевшее пламя опадает и на месте многострадального кострища образуется корка

льда метра полтора диаметром и в палец толщиной.

Ольга приподнимается со спины на локтях и очумело смотрит на

меня, я на неё. Тут у меня что-то почти слышно щелкает в мозгу и стараясь не

упустить мысль, зажав пальцами нос излагаю вслух.

- Значит, когда сфинка припежала, у меня были сорфаны

крофафые мозоли и я сильно мечтал о сфинной отпифной! Перед тем, как поймать

сомика – сильно, до крови укололся крючком, когда насаживал наживку! А фы федь

перед ливнем почувствовала, что у тепя «началось» так? А фчера закончилось? И

сейчас тоже - поль и кровь фместе, плюс яфно фыраженное желание и у тепя

получилось и у меня! Опалдеть!

Пока толкаю речь, ноги уже доносят меня до палатки с рюкзаком

и я потрошу одной рукой клапан кармана с пакетом нашей медицины. Нужен жгут или

нет? лишним не будет. Рысцой бегу к Ольге, которая всё ещё оглушена

произошедшим и вяло шевелится на земле. Это понятно, она была ближе к

устроенному самой же «бабаху!». Правой рукой прижимаю её спиной к земле левой

беру за пострадавшую руку ближе к локтю и поворачиваю вверх запястьем.

- Лежи, сейчас завязку сделаю! -. Что там на инструктаже по

первой помощи говорили, блин, из головы всё вылетает… Так, ранка на вид не

глубокая, кровью всю грязь вымыло, кровь темная, течет ровно, без толчков –

значит задета вена, вот эта тоненькая и синенькая. Жгут сверху накладывать или

снизу? По венам к сердцу кровь идет, значит – подальше от сердца. Накручиваю

резинку под самой кистью – вроде помогло. Теперь самое простое. Еще раз

осматриваю повреждение. Совсем неглубокий порез вена задета сбоку посторонних

предметов не видно! Просто отлично, перекиси нет, только зеленка, но и это не

страшно, обрабатываю как обычную царапину только дополнительно делаю тампон из

несколько раз сложенного отрезка бинта на ранку и поплотней заматываю. По ходу

дела и себе в нос тампончики пристраиваю.

- Всё, минут через десять можно будет жгут снимать

осторожненько! – Ольга молча смотрит на меня, зрачки расширены – почти

полностью черные глаза. – Ау! У тебя шок, что-ли?

- Нет, нормально всё, просто неожиданно, как–то. – Она не

торопясь садится, переводя взгляд на повязку.

- Ну, ещё бы! Ты же теперь, выходит, натуральная колдунья,

кровавые ритуалы и всё такое! Да по сравнению с тобой Баба-Яга жалкая недоучка!

– упс, это я малость перегнул, но, вроде расшевелил. Усмехнулась и спрашивает.

- Я что, такая страшная? -

и опять смотрит на меня. О, женщины! Тут, можно сказать «сбыча мечт»

происходит, а она «А я не страшная? А я красивая?».

- Ты самая симпатичная на тыщу километров вокруг! А, по

слухам, Яга в молодости зажигала на всё Тридевятое царство и прилегающие

страны! – оглядываюсь на бывшее кострище – да, зажигала… - слабо улыбается, да

и глаза в норму приходят, нормально, мы пережили и это потрясение. Но, на

всякий случай надо чтобы всё устоялось в голове, да и поэкспериментировать не

помешает. Смотрю на почти чистое от облаков небо и выдаю волевое решение:

- Короче, устраиваем полуднёвку, приводим себя в порядок!

Сказано – сделано. Устроившая самострел колдунья села за

готовку, но уже на нормальном разожженном мной обычной зажигалкой костре.

Скороварка, как оказалось – особо не пострадала, только из блестящей новенькой

вещицы приобрела вид вполне бывалой, видавшей виды, кое где поцарапанной, кое

где потускневшей, посудины. Потом стирка, достройка плота, помывка… в общем,

вместо полудневки получилась вполне полноценная стоянка на день и только ближе

к вечеру, чистые, сытые, но всё ещё пришибленные произошедшим, мы сели за

совет.

- С погодой – это совпадение было, честно! – Ольга сидит на

«пенке» обхватив руками коленки и смотрит на полноценный, не поленился я очистить

от валежника всю округу, костер.

- Согласен, где костёр, а где целая буря? О-о-очень разные

размеры. Кстати, о размерах, мне всё меньше хочется встречаться с теми, кто

смог утащить целый самолет.

- ???

- Представь, чтобы зажечь обычный костер тебе пришлось чуть

ли не полстакана крови выпустить, это какой же должен быть мамонт чтобы в нём

кровищи хватило самолет посадить?

- Так может не только такая магия есть? – Ольга здоровой

рукой ворошит угольки, перекатывая их тонкой веточкой.

- Может быть, но я сильно сомневаюсь в человеческой натуре.

Вот мы с тобой, задались целью и обнаружили возможность магичить очень быстро,

я бы даже сказал - пугающе быстро. А люди они ленивые, если есть работающий

способ, что-то сделать, то его и будут применять. Редко-редко кому любопытно

станет другой способ изобрести. – Я отмахнулся рукой от возражения. – А

наконечник стрелы, он как аз под стрелу для лука человеческих размеров.

- Ну-ну, чико, так люди или не люди?

- Не запутывай вопрос, пусть хоть зеленые лепреконы с Тау

Кита, которые тащат в свой горшок всё, что плохо летает! – Я сделал паузу

собираясь с мыслями. – Есть ещё один вариант, который мне кажется очевидным, то

что у нас получилось можно достичь более экономными средствами и вся эта

кровища – от неумения!

- Тогда наоборот, нужно не шарахаться от местных, а искать

их активнее, нам нужен местный учитель магии!

- Это само собой, но, посуди сама, любое обучение, оно

чего-то стоит, денег там, или шкуры мамонта или пятки мастеру чесать, или ещё

чего – тут я уворачиваюсь от горящей веточки.

- Обойдется без «чего-нибудь»! или будет дальше учить

тоненьким голоском!

- Шутка, шутка! - Я поднимаю руки в миром жесте. –

Несомненно, будем искать учителя сразу с тоненьким голоском, ха-ха!

- Давай уж что-то попробуем? - Ольга встряхивает головой –

если по минимуму достаточно иголкой в палец тыкнуть, то почему бы и нет?

И мы начали пробовать. Провозившись до самой темноты

выяснили, что никакие уколы в подушечку пальца видимого эффекта не вызывают, а

вот если загнать иголку под ноготь – то можно

или шибануть фаерболом размером с горошину, и тот улетит аж на другой берег

реки там красиво жахнет или ледяной сосулькой, величиной с палец, которая летит

с невидимой для взгляда скоростью и втыкается на половину длинны в древесный

ствол. При этом вылетали они не из рук, а откуда-то из района солнечного

сплетения, и как целиться я не особо понял. Впрочем, после первого же успешного

испытания, оценив ущерб причинённый пальцу, взял самоотвод от дальнейших

экспериментов. Ну его нафиг, действительно, проще дубинкой по кумполу врезать.

- Оль, заканчивай шаманить, все руки себе уже истыкала!

Держи ствол, я спать, толкни под утро. - Время около девяти по местному, как

раз высплюсь, весёлый сегодня денек выдался…

Глава 11

Тюремная камера и в любой стране, и на любой планете, и в

любом мире – тюремная камера и есть. Минимум удобств, минимум пространства для

ограничения свободы перемещения. Минимум входящей информации извне. Минимум

положительных эмоций. Вот только каждый народ, каждая страна, этот минимум

оценивает очень по-разному. Где-то это просто яма в земле куда временами

скидывают объедки и прочий мусор, а где-то высокотехнологичные сооружения, с

канализацией и телевидением.

Получая задание, на негласное сопровождение на борту

самолета некоего господина икс, о котором полагалось знать только то, что тот

должен добраться до группы захвата в аэропорту в целости и сохранности и со

всей ручной кладью, Панкрат уже почувствовал укол интуиции – дело было не

только «горячим» но и «мутным». Для ловли контрабандистов спецслужбы такие

пляски не устраивают, по крайней мере, если это обычные контрабандисты. С одной

стороны, выдернули целую группу силовиков, с другой – игрища «наружки» это, всё

же, не их профиль. Однако, приказ есть приказ. Заучил «легенду» на время

перелета, получил реквизит, и занял полагающееся по плану место в начале салона

эконом класса. То, что дело не просто «мутное», а вовсе даже и протухшее, стало

ясно через несколько минут после взлёта, когда самолет начал прямо на ходу

рассыпаться. Под вой испуганных пассажиров Панкрат наблюдал за мельканием

огненных нитей в конце салона, а затем, прямо-таки космической тьмой, на месте

хвостовой части самолета и за бортовым иллюминатором. Дальнейшее помнилось

смутно, видимо, потерял сознание и пришёл в себя только при ярком солнечном

свете, заливающем проломы в салоне и пытаясь отбиться от каких невероятно высоких

и тонкокостных чернокожих и беловолосых дикарей заполонивших весь самолет.

Кажется, он даже успел сломать одному из них руку, прежде чем получил по

затылку увесистой дубинкой, основным оружием нападавших. Пистолет с запасными

патронами остался нетронутым в чемоданчике с остальным реквизитом. Это и к

лучшему, учитывая количество нападавших, стрельба могла только навредить самому

Панкрату, а так только шишку на затылке заработал да десяток синяков на боках –

видимо несколько раз его пнули уже бессознательного. Пришёл в себя он уже в

этом помещении, как оказалось – обычной тюремной камере у обычных, можно

сказать обыденных, инопланетян.

Сознание возвращалось медленно и нехотя, затылок на каждое

движение, даже на воспоминание о движении, отдавал острой колющей болью.

- Панкрат, Панкрат! Вы меня слышите? – Голос кажется

знакомым, ах да, болтливый мужичок что сидел у самого борта. –Ну, слава богу,

пришли в себя, пить хотите?

- Семён, эээ... Валентинович? – имя случайного попутчика с

трудом выговаривалось непослушным языком. Судя по ощущениям и размытой картинке

перед глазами, он лежал на какой-то подстилке, прямо на полу. Справа, чуть

закруглялась к матово белому потолку стена. Приятного такого светло-коричнево

цвета стена, «под дерево», хотя гладкая, как кафель или полированный камень.

- Да, да, мы с вами в самолете вместе в Москву летели,

помните? – Панкрат скосил глаза влево. Ну, да, аккуратная седая «шкиперская»

бородка, лысинка и манера махать руками в такт своим словам, точно – тот самый

сосед. – Вы помните, как нас захватили?

- Смутно, какие-то здоровенные негры с дубинками вроде

полицейских.

- В точку, молодой человек, и сейчас мы в местной тюрьме! –

Семён Валентинович всплеснул руками. – Эти инопланетяне весьма грубо развели

всех по камерам, кое кого даже несли.

- Это я понял, только с чего решили, что инопланетяне? – на

вполне резонный, по мнению Панкрата вопрос, Семен Валентинович только пожал

плечами и ткнул пальцем в сторону выхода. Выход, кстати, был простым проемом в

стене, и, на первый взгляд, без намёка на двери. Стараясь не делать резких

движений, Панкрат приблизился к выходу и только тогда заметил, что весь проем

затянут чем-то похожим на мыльную пленку выгнутую внутрь камеры.

- Не при… - успел услышать он прежде чем дотронулся пальцем

до «пленки» и снова потерял сознание.

- Ох, эта молодежь! Я же кричал Вам, что нельзя прикасаться

ко входной двери! – голос Семёна Валентиновича бился в уши, а затылок

разболелся еще сильнее. – Бьет током и довольно сильно!

С кряхтением Панкрат оттолкнулся от дальней стены камеры

куда его отбросил разряд. Семён Валентинович, неодобрительно покачивая головой

смотрел на него. – Слава Богу, что я действие этой штуки увидел ещё пока нас

сюда вели. Тоже мог попасть под разряд, а мне нельзя категорически, годы, кардиостимулятор

на сердце…

Но Панкрат смотрел не на него а на фигуру за двумя

преградами из «мыльных пузырей». Напротив их с Семёном камеры располагалась

абсолютно одинаковая, только с одним обитателем. И этот обитатель сейчас тоже

стоял, закрывая своей тощей фигурой всю высоту дверного проема, и рассматривал

двух человек.

На первый взгляд, обычный человек, высоченный, выше двух

метров, вот только с темной, цвета мокрого древесного пепла, кожей. Из одежды –

одна набедренная повязка. Ни на теле, ни на голове ни волоска. Спустя секунду,

тренированный взгляд отметил особые приметы: вытянутые вверх, наподобие

волчьих, уши, горизонтальный широкий шрам от середины правой брови до виска,

неправильная осанка, при которой левое плечо было явно выше правого. Множество

морщин на лице выдают весьма значительный возраст. «Лет семьдесят, на глаз»,

решил Панкрат.

Видимо удовлетворившись осмотром, инопланетянин или

иномирянин, еще не определился для Панкрат, отступил вглубь «своей» камеры и

прилег на токую подстилку у боковой стены. Две такие же подстилки находились и

в камере Панкрата. На одной из них он и пришёл в себя, а вторая, сложенная в

несколько раз, служила подушкой. Теперь же Семён Валентинович протягивал ему

сложенное в несколько раз местное «одеяло».

- Возьмите Панкрат. – Пол тут не холодный, но на голом камне

н сидеть и лежать неприятно. – В ответ на предложение Панкрат мысленно хмыкнул.

Шустрый дедуля, ненавязчиво, но сразу дает понять, что он тут главный, а

Панкрат «пока больной». Вчетверо сложенный квадрат материи по толщине

оказался примерно равен войлочному одеялу, а размер позволял сравнительно

комфортно лежать на нём. Ну, да, эта «шконка» рассчитана на таких вот дылд, как

в соседней камере.

Панкрат задумался, и не обращая внимания на попытки

сокамерника завязать разговор, размышлял. Очевидно, что в силу форс-мажора

операция провалилась. Захвачен курьер с грузом местными или нет – не ясно,

возможно он погиб, находясь в конце салона. В любом случае поставленная задача

– не выполнена. Значит необходимо найти выживших членов своей группы и отходить

к «своим» где бы они ни были на текущий момент. Это значит, что необходима, как

минимум, свобода перемещения то есть придется придумать и осуществить побег.

Агент обвел глазами голые стены и матово светящийся потолок. Тюремная камера,

она и в любой стране, и на любой планете, и в любом мире – тюремная камера и

есть. Условия, прямо скажем – спартанские, даже отхожего места не видно. Тем не

менее из любой тюрьмы можно бежать – это аксиома. Значит следует бежать, только

предварительно всё тщательно обдумать, а для этого собирать информацию. И,

перегруженный ударами и новыми впечатлениями, Панкрат провалился в сон.

***

Младший прислужник, и, по совместительству, личный слуга фараона,

Эрит, торопливо завтракал, ожидая, когда Фараон призовет его к себе. Свою маску

жизнерадостного и недалекого потаскуна за прелестями молоденьких горожанок он

поддерживал и сейчас. Бессонная ночь, проведенная в похождениях по ночной

Хикупте и разговорах с нужными людьми, только способствовала хорошему аппетиту,

а флирт с поварихами служебного крыла дворца, не позволял дрёме взять над ним

верх. Четыре года назад, только что возрожденный фараон призвал его, и с глазу

на глаз приказал слушать все разговоры за пределами дворца о том, что

происходит в государстве, особенно уделяя внимание делам Храмов. Так же,

Солнцеликий приказал находить тех, кто может и будет рассказывать о

происходящих в Храмах событиях по собственному ли желанию, за драгоценный

металл или из страха, что некоторые неприглядные папирусы его жизни станут

известны вышестоящим. Само по себе дело не удивительное, но то что, фараон

доверил его молодому и, на первый взгляд, не проверенному прислужнику, да ещё

из младших, Эрита удивило. Наложенная Печать, делающая его из свободного

практически рабом Фараона, за все годы так и ни разу не побеспокоила. Фараону

хватало всего лишь устных распоряжений, чтобы добиваться выполнения своей воли.

За прошедшие годы Эрит не прибавил в росте, но широко раздался в плечах, а

главное, начал понимать, что весь дворец фараона, при внешнем контроле Храмов,

работает именно на Кормильца. Его, Эрита, сеть осведомителей, раскинувшаяся по

большей части в Нижнем и Среднем городе, не то что не единственная, а даже не

десятая во дворце.

- Асо, твой стан подобен кипарису, что упруго изгибается под

восточным ветром – и торопливо запил хлебную лепешку пиалой со слабеньким

хлебным пивом [2], которая ему полагалась на завтрак. – Да будет благословлен

наш Кормилец и Солнцеликий, что столь прекрасная женщина нашла убежище от

жизненных невзгод под сенью его дворца! - В свои двадцать два он сохранял мальчишескую

быстроту, порывистость в движениях, мыслях и словах. А его малый рост – чуть

меньше пяти малых локтей [1], позволял не только скрываться в толпе при

необходимости, но и служил пищей для многочисленных шуточек среди дворцовой

прислуги.

- Молчал бы, повеса малолетний. – Асо, женщина давно за тридцать,

мать благополучно родившая семерых детей, уже с далеко не девичьей, но весьма

основательной фигурой, только повела плечом, качнув внушительной грудью, не

прекращая намешивать тесто на очередную партию лепешек. Её помощница, из

новеньких, родом откуда-то с южного побережья, раскатывала готовое тесто на

лепешки, раскладывала и переворачивала поджарившиеся на кухонной, цельнокаменной

плите, и откладывала в корзины с уже готовыми. А вот новенькая постреливала

таки глазками в невысокого, но крепко сбитого молодого красавца, приближённого

к самому Солнцеликому, и явно имеющему на связке не только медные дебены [3].

Штат слуг во дворце был чуть больше трехсот человек, и кухня работала

круглосуточно, чтобы успевать накормить их всех. Охране, а тем более самому

Кормильцу, готовили отдельно, и просто так забежать и попросить пару лепешек,

даже будучи прислужником и личным слугой фараона, он мог только здесь. Ночью была

возможность потратить шетс [4] другой в одном из притонов Нижнего города, но

рисковать желудком перед докладом хозяину Эрит не решился.

Сведения которые он собрал за эту ночь, по его мнению были

воистину важны, и было необходимо как можно скорее передать их Великому

Кормильцу. Но ждать окончания утренних церемоний, обязательных для выполнения

фараоном, на голодный желудок было выше сил молодого, активно растущего

организма, и теперь он разливался соловьем, рассчитывая на третью лепешку.

Не считая Старшего Управителя, Асу была самым главным

человеком на кухне для прислуги, она была доверенной как и Эрит, то есть имела

право на собственные деньги и самостоятельно рассчитывалась с поставщиками

провизии во дворец, получая только фиксированную сумму на содержание. Её

расположение или нерасположение сильно отражалось на режиме питания любого из

обслуги дворца. Сама возможность двухразового питания у многих провинциалов,

особенно из недавно завоёванных провинций, вызывала оторопь и радостный шок.

Наесться досыта, да еще дважды в день – да за такое они возносили хвалу

Кормильцу совершенно искренне и самозабвенно.

- Шетс давай, не напасёшься денег на таких проглотов, третью

лепешку уже наворачиваешь! – С монетой Эрит был готов расстаться без сожалений.

Дворцвая кухня это не Пьяный Лосось или другая обрыгаловка припортового района,

да и за процессом приготовления он наблюдает своими глазами. – Да воды наноси,

похлебку утреннюю пора заваривать! – Тут уж Эрит скривился, но ссорится с

повелительницей еды, куда уж там Светлоликому и Кормильцу фараону, было не с

руки. Пришлось брать котелки для воды и в четыре приёма наполнять большой

кухонный котёл, вторая помощница Асо, штатная прислужница «принеси-подай»,

куда-то запропастилась и Эрит сделал в уме пометку - разобраться с этой

нарушительницей дворцового распорядка. Конечно, по большому счёту, это дело

Старшего Управителя или его помощников, но вот поговорив с ней и надавив на

неисполнение обязанностей (а ведь ни Асо ни старшая помощница Управителю ничего

не скажут, судя по всему) можно от той девчушки добиться много… или это старая

толстуха опять интригует, пытаясь рассорить рабов и прислужников, чтобы не

допустить и намёка на какой-либо сговор? При всей внешней дружелюбности Асо,

Эрит ей не доверял ни на полпальца, как и любому другому во дворце и за его

пределами. Он отдавал себе отчёт, что человек, десять лет занимающий пусть не

самый денежный, но самый сытный, в прямом смысле слова, пост во дворце Великого,

не может не знать толк в интригах. За четыре года, которые он провёл во дворце,

он не раз мог убедиться, как буквально одним словом или выражением лица главная

повариха служебного крыла решает судьбу того или иного младшего прислужника,

или, тем паче, обычного дворцового раба.

Отдав монетку поварихе он принял из рук помощницы

причитающуюся лепешку, свёрнутую в трубочку, и, повинуясь жесту Асо, выскочил в

коридор. Уже там он обнаружил внутри свёртка с лепешкой коротенькую записку:

«Сегодня, после захода Солнца, за четвёртым фиолетовым альковом Лунного сада». Записка

ощутимо фонила магической печатью пропуска-приглашения на посещение. Лунный сад

был излюбленным местом для любовных встреч, как дворцовой челяди, так и

представителей знати, живущей в Верхнем городе, а потому имеющих свободный

доступ в это своеобразное пограничье между Верхним городом и Дворцом фараона.

Он представлял из себя четыре концентрических аллеи, которые отделялись друг от

друга широкими полосами растений привезённых со всей страны, а порой и из-за её

пределов. Аллеи были разбиты на двенадцать секторов, каждый из которых называли

одним из цветов. По окраинам и в различных укромных местах были разбросан

скамейки, беседки или целые альковы, что не могло не привлечь разновозрастную

молодёжь способную оплатить отсутствие внимания со стороны стражи. Ну, а

прислуга, да и сами стражники порой, довольствовались свободными местами.

Способ передачи записки со всей очевидностью подразумевал,

что Асо, как минимум, в курсе происходящего, или сама приложила руку к

происходящему. Значит, об обычном свидании стоило забыть сразу. А вот реальная

цель встречи от понимания ускользала. Слишком мало фактов, но придется

рискнуть, от предложений тетушки Асо во дворце мало кто может отказаться без

скверных последствий.

Прокручивая в голове возможные варианты очередной

намечающейся интриги Эрит добрался до Малой двери в покои Фараона. Пара

стражников-людей придирчиво осмотрели его и пропустили за дверь. Пройдя через

комнату прислуги, где дежурили рабы и прислуга из свободных, готовая немедленно

выполнить пожелания Лучезарного, подхватив, уже подготовленные поварятами

собственной кухни фараона, корзины, с утренним завтраком. И принялся ожидать

вызова, возле поста охраны уже перед личными покоями. Спустя около получаса Светлоликий

соизволил позвонить в колокольчик, вызывая завтрак, и Эрит прошёл внутрь.

В обеденной зале стоял полумрак, широкие окна были прикрыты

плотными занавесями. Кроме служебного выхода в зал открывались двери парадного

входа, напротив окон, а в дальнем от Эрита конце, закрытые непрозрачными магическими

пологами виднелись проходы в малый

кабинет, библиотеку и спальные комнаты.

Традиционно, жители Та-Кемет употребляли в пищу большое

количество пресных хлебных лепешек и зерновых каш, но фараон предпочитал мясо в

любых его видах. Привычно извлекая блюда из корзин и сервируя стол Эрит ожидал

появления повелителя, ради интереса пытаясь угадать из какой двери он выйдет к

завтраку. Завтрак потребовал поздно, так что вряд ли из спальни, засел с утра

за документы? В ожидании он вернулся мыслями на несколько лет назад. В своё

время, когда Фараон наложил на него собственную Печать и убедился в верной

работе Эрита и добровольной готовности того выполнить любой приказ, вчерашний

служка получил знания которые гарантировали ему смерть, даже если Печать

каким-либо образом удастся сбросить.

Фараон – символ страны. Символ, но не правитель. Он

распоряжается только частью съестных припасов, а именно зерном, пусть и в

масштабах страны. Его роль - кормить весь народ. Даже самый последний бедняк,

разумеется свободный, а не раб, в Та-Кемет имел возможность питаться зерном.

Это тот минимум, что не позволял умереть с голову в самые неурожайные годы и

удерживал народы, попавшие под тень Страны Богов и распробовавших её порядки от

крупных бунтов. То, что у Фараона могут быть личные интересы, простонародью, да

и торговцам с аристократами даже предполагать было невозможно. Совет Жрецов

следит за своевременным воплощением Фараона в новое тело, а сам Фараон –

полубожественная сущность воплощённая на земле – так учили во всех храмах.

Ритуал Возрождения переносил часть умений и знаний от

прошлого, состарившегося Фараона новому, юному послушнику любого из Храмов.

Даже самый захудалый Храм не входящий в Совет, мог выдвинуть своего

претендента. Основное требование к нему была лояльность Совету и глубокое

знание принципов возделывания, подсчёта, хранения, и перевозок зерна, даже

двести рецептов приготовления еды из зерна претендент должен был знать назубок.

Знания проверялись соревновательным решением задач, а верность испытаниями,

предшествующими ритуалу Возрождения.

Ни одно существо в мире не способно жить вечно, накапливая и

накапливая опыт для бесперебойной работы сельскохозяйственной системы

гигантской страны, и ни одно существо в мире не способно читать мысли другого

напрямую, чтобы перенять этот опыт. Даже боги в посмертии только взвешивают

душу, узнавая, какого посмертия достоин умерший. Но жрецы Та-Кемет нашли

решение обеих этих проблем, иначе они не были столь могущественны. От Хат -

умирающего тела отделялась частичка Ба – в которой хранился опыт прежней жизни

и передавалась в Ба претендента. Прежнее тело умирало, а новое приобретало

часть опыта предыдущего Фараона, накапливая и накапливая знания. Часть Ба

умирающего отправлялось на Суд Богов, ну а то, что немного неполное, так для

блага страны допустимо пожертвовать посмертием одного, ради благоденствия целой

страны на ближайшие десятки лет, так считали жрецы. Чтобы воспользоваться

частичкой чужого Ба требовались регулярные упражнения и усилия, как минимум

семи Верховных Жрецов Совета. Таким образом, убрать старого, и назначить нового

Фараона, могло только большинство в Совете, а число Верховных Жрецов

ограничивалось двенадцатью. Хат нового Фараона в результате ритуала так же

получало повреждения – кровь заливала его глаза изнутри делая их полностью

черными, а новый Фараон становился слепцом и покидал свой Дворец только для

совершения отдельных ритуалов. Впрочем, обладание памятью и частью навыков

предшественников эту мелочь делало совершенно несущественной. А внутреннее

зрение так и вовсе незаметной. Надписи и чертежи с папируса или табличек

спокойно читались пальцами, по неровностям оставленным писцами, а с письмом тем

более не возникало никаких проблем. И этот ритуал уходил корнями к эпохе

основания Та-Кемет сотни и тысячи лет назад.

Но не успел довести мысль до конца, дальний от окон проем,

ведущий в спальню мигнул, пропуская стремительную фигуру фараона и щебет

нескольких девичьих голосов.

Среднего роста (на пару ладоней выше Эрита), среднего

телосложения этот восемнадцатилетний юноша был бы незаметен в толпе, если б не

молниеносные, порой ускользающие от взгляда движения, и глаза, словно залитые

чернотой, как провалы в бездну, в которой временами пробегали разноцветные

искры. Этот знак «возрожденного», имеющего часть памяти всех своих

предшественников, внушал трепет любому, кто осмеливался прямо смотреть в них. Он

был облачен только в белое схенти [5], обернутое вокруг бедер, да накинул ускх [6]

с вышитыми золотом символами жизненной силы и солнца – знаками фараона.

Ни говоря ни слова, Кархадон присосался к кувшинчику с

разведенным водой виноградным вином и махнул рукой Эриту, мол – докладывай.

- Жрец Нармер опять выступает за усиление флота, закладку

новых галер и усиление охраны фараона своими воинами. Произошёл конфликт храмов

Себека с Храмами Баст и Анубиса, но причины мои источники не называют. Нармер и

Хиона находятся на излечении в своих резиденциях. Так же Совет жрецов уменьшил

финансирование на строительство Южной дамбы, и изменил проект. Было дано

распоряжение провинциальным храмам о возведение в младшие жрецы всех достойных

из послушников и наборе новых одаренных. – докладывал Эрит сухо, стараясь не

показать своего отношения к тем сведениям, что принёс.

- Значит, Нармер по прежнему рвется к власти в Совете, а

весь Совет готовится к войне. А из внешних противников остались только ошметки

варварских племен на южном побережье, да шаманы кочевников в междуречьях

юго-запада… – Фараон на минуту задумался и начал выдавать распоряжения. – Из

всех жрецов слушай, что говорят о служителях Храма Себека особо тщательно. Выясни,

что за галеры хотят строить – речные или морские, насколько я знаю этого

шустрого старичка, их должны заложить со дня на день. Ты как раз часто в районе

порта крутишься.

Дальнейшая трапеза проходила в тишине. Только когда фараон

поднялся из-за стола и направился к дверям кабинета, а Эрит сноровисто убирал

со грязную посуду, до него долетели слова повелителя. – И сходи, наконец, по

бабам по настоящему, а не для прикрытия, смотреть на тебя тошно…

[1] Малый локоть, мера

длинны в Др.Египте V-

lang=EN-US style='mso-ansi-language:EN-US'>I вв.

до н.э. примерно 44,3см, пять малых локтей 221,5см

[2] Египтяне считаются изобретателями нескольких видов пива.

Хлебное пиво – пиво в котором используется не солод – пророщенное зерно, а

хлебные сухари, по сути - долго настоянный квас.

[3] Китэ – одна десятая дебена 9,1г. Дебен – золотая монета в

Древнем Египте и на Древнем Востоке в целом. Так же является мерой веса 90,96г.

По этому, в авторской Вселенной, могут применяться серебряные и медные монеты

(в реальной истории медный дебен составлял 6,78г). Может иметь отверстие в

центре, и тогда носится на веревочной или проволочной связке, это считается

традиционным. В столице Хикупте твердый официальный курс обмена серебра к меди

1 к 10. Хождение монет других государств не запрещено, но не одобряется. Золото

используется только в крупных сделках, например при купле-продаже рабов,

недвижимости (1 к 10 к серебру). В регионах менялы-ростовщики на свой страх и

риск берут процент, особенно при обмене иностранных монет.

[4] Шетс – или медяшка. В данном случае мелкая медная монета

1/8 китэ, 1,13г . Не имеет отверстия, возникла под влиянием цельных иностранных

монет. Достоинство монет определяется не столько их номиналом, сколько реальным

весом и чистотой сплава.

[5] Схенти – широкая драпированная полоса ткани, обычно

используется несколько штук, одно белое схенти соответствует нижнему белью.

[6] Ускх – широкий воротник, которой, в том числе, обозначал

и статус владельца. Грубо говоря, фараон к завтраку вышел - в трусах и фуражке.

Глава 12

В которой оказывается, что сказки ложь, да не всегда…

Ближе к рассвету резко похолодало, небо затянула хмурая

пелена и в воздухе начали виться редкие снежинки. Ольга разбудила меня ткнув

локтем. Руки у нее были богато залеплены кусочками пластыря, вот уж не думал,

что она такая мазохистка. Хотя факт наличия магии, это конечно, серьёзный удар

и по мировоззрению, и по психике в целом. На этой почве многие и у нас, на

Земле, съезжают с катушек. А здесь магия – реальность данная нам в ощущениях

lang=EN-US style='mso-ansi-language:EN-US'> [1]. Под утро снежок

сменился противным осенним дождем, когда в воздухе висит ледяная сырость и

любого нормального человека возникает только одно желание – сидеть дома и носа

на улицу не показывать.

Разогревая на завтрак уже поднадоевшее мясо, обращаю

внимание на изменение пейзажа. В дальнем от реки краю поляны обнаружились три

основательно подкопчённых дерева, да уж, ночь прошла активно, то-то сквозь сон

треск слышался. Будем считать, что портативная зажигалка системы «девушка

самостоятельная, склонная к вреднючести» в запасе имеется.

Окончательно рассвело, бросаю взгляд на часы – девять утра.

По ходу дела - сутки здесь очень близки к Земным, одной неприятностью меньше. Ольга

в палатке свернулась калачиком под одеялом, вставив наружу только кончик носа,

то ли продолжает спать, то ли притворяется. Набираю побольше воздуха в грудь,

но, в последний момент, чуть убавляю громкости – орать не стоит.

- Ваше магичество, королевство в опасности! Вас ждут великие

дела! – О, совсем другой коленкор! Ольга вскинулась и смотрит квёлыми со сна

глазами, но продолжает кутаться в одеяло.

– Какое королевство? Ты что несёшь?

– Обычное, воображаемое, а вот самый настоящий завтрак ждет

на костре! – и резко меняю тему, – как руки?

Девушка выставляет перед собой руки и осторожно отлепляет

один из пластырей – А знаешь, нормально! – Хотя на самом деле до нормального

состояния ещё заживать и заживать. Сорванные мозоли, россыпь точек уколов от

иглы на открытом участке запястья…

- Кушайте от пуза – будете здоровы! Но, лучше завязывай пока

этими магическими экспериментами. А то на наркоманку похожа! – в ответ только

морщится и неохотно кивает.

Пока Ольга завтракала, нарубил веток на новый настил, чтобы

не сильно тянуло холодом от воды, за одно это - дополнительные дрова на вечер.

Погода не располагает ни к разговорам ни к излишней активности. Середина реки,

промозглая сырость, инопланетный лес по берегам – приключение, как оно есть –

скука и апатия. Только изредка то на одну, то на другую удочку идут поклёвки,

впрочем, рыбалка скверная. И вот в таком полусонном состоянии мы въехали в

переделку.

Сначала по берегам начали попадаться крупные валуны,

останцы, а затем река обмелела, разлилась вширь и потянулись многочисленные

мели с перекатами. Пришлось отложить удочки и всерьёз приналечь на весла, разок

даже наскочили на мель, но плот не особо тяжелый, довольно легко снялись. Но

вот, среди деревьев мелькнула целая гряда из скал, а сузившаяся речка начала

оказывать свой норов, выставляя к поверхности каменные обломки – настоящие

пороги. Столкновения с таким препятствием наш «Гроза подсвинков», мог и не

пережить.

- К берегу! И, раз, и два! Но было уже поздно – Метров

пятьсот нас волокло вдоль высокого скалистого обрыва, без какого-либо намека на

удобный причал. Противоположный берег ноже не блистал местами для стоянки. Течение

ускорилось настолько, что грозило разбить плот прямо о прибрежные камни.

- Держи рюкзаки! – Не смотря на общий приличный вес, что

один, что второй рюкзак могли помочь удержаться на поверхности, пока вещи

внутри не наберут воду. Вовремя. Плот на секунду подпрыгнул на очередном буруне

и рухнул вниз, заскрипев всеми своими связками и жердями, ещё раз, и ещё. Были

бы мы на резиновой лодке – ничего страшного, но вот глубоко сидящая в воде

конструкция не была рассчитана такие выкрутасы от матушки-природы.

- Смотри – мост! – Ольга махнула рукой куда-то вверх.

Действительно, метрах в десяти над рекой, в самом узком месте, виднелось что-то

вроде пешеходной дорожки на веревках. Канатный мост «сделано в неолите» или в

палеолите? сейчас это неважно. Вот есть же у человека время местными

достопримечательностями наслаждаться. Мост мелькнул у нас над головой и мы

вновь поймали хорошую массу воды зарывшись в буруны.

- Весло где? – вбираться из этой передряги нужно срочно,

водичка, что называется ледяная, да погодка не радует.

- Уплыло! Я рюкзаки держу! – вот же, не вовремя-то как. И

гребец она сейчас чуть лучше, чем никакой.

– Хватай хоть удочку! – придерживая своё весло ногами и сидя

на подпрыгивающем настиле я выполнил поистине цирковой трюк, вынимая удилище из

крепления и переломив его в тонкой части, пары метров должно хватить чтобы была

возможность упереться в дно. - Налево греби, нас к левому берегу сносит. Там,

кажется, пляжик есть.

Действительно, ниже по течению река делала резкий поворот

налево и перед поворотом намыло косу из гальки щебня и крупного песка.

- Навались! – Я ощутимо «перегребал» и чтобы плот не

закручивало приходилось на каждый третий-четвертый гребок перекладывать весло с

одного борта на другой. А плот не каноэ, больше двух метров в ширину, и

пришлось совершать прыжки по колеблющейся поверхности, которая грозила каждую

секунду разойтись под ногами. Уже через пару минут от меня повалил пар, а перед

глазами поплыли розовые круги. Берег приближался неторопливо, значительно

медленней, чем нас несло течением.

- Нормально! Успеваем! Ещё чуток! – фразы врывались по слову

на выдох. Но, возле берега над косой течение еще ускорилось, а центробежная

сила на повороте отбрасывала нас на середину реки. Метр глубины – достаточно. Я

подхватил причальный конец и соскользнул с плота в холодную воду, теперь надо

быстро зацепить его за камень или дерево на берегу. В три прыжка выбираюсь на

сушу и впрягаюсь, в веревку, как бурлак на Волге, втягивая плот против течения.

Чтобы поскорей причалить, помогаю себе свободной рукой, цепляясь за прибрежные

кустики. И тут краем глаза улавливаю движение. Ольга отбросила свой тонкий шест,

развернулась лицом ко мне и хватается за ногу.

style='mso-spacerun:yes'> В боковине кроссовка видна блестящая

металлическая полоска. «Наступила на блесну, ту волнами закинуло на плот» - мелькает

«гениальная» догадка. А через секунду вода у неё за спиной вспухает гейзером и

плот, теряя по пути детали, встает почти на ребро и на гребне волны летит к

берегу. А эта любительница «фаер-шоу» в верещанием улетает куда-то в кусты.

«Пипец котенку!» - думаю я, продираясь сквозь прибрежную поросль. Ф-ф-фух.

Живая! выпуталась из веток и сосредоточенно срывает распоротый кроссовок.

- Твою дивизию, Олька! Я за медициной! – Мчусь обратно на

берег. Остатки плота смирно лежат на суше,

накрыв наши рюкзаки. Оба в зубы, не дай бог укатятся с в воду, и снова в

кустарник. Царапина оказалась небольшой, но очень неприятной, «тройник» задел

левую ступню только одним крючком, получилось рассечение кожи на внешней стороне

стопы. Не смертельно, очень больно и толком ходить не получится.

- Всё, приехали, неделю будет заживать, не меньше! – делюсь

я впечатлениями. – И надо постараться не травмироваться. А то мы сами для себя

опасны.

- Угу.

- Не тошнит? Голова не кружится?

- Тошнит, и кружится. – Беру её за подбородок и заглядываю в

глаза. Ну, так и есть зрачки расширены, синева вокруг глаз проступает.

Сотрясение мозга, можно сказать, классическое.

- У-у-у, подруга, у тебя сотрясение, скорее всего! Так что

сиди и не дергайся. – Ольга вяло кивает, да уж досталось девчонке и вчера и

сегодня.

И началось наше «сидение» на реке. Я было хотел назвать

речку по имени погибшего плота, но как-то так получилось, что, название

сократилось и иначе чем Свинкой, мы о ней в разговорах не упоминали. Удалось

найти приличное место для лагеря, Ольга отлёживалась пару дней «подсвечивая»

шикарными фонарями под глазами.

Убедившись, что спутница идет на поправку, сходил на

разведку к мосту и покрутился вокруг него, даже сходил на другой берег. Ничего

интересного обнаружить не удалось, кроме того, что с обеих сторон к мосту

подходит пешеходная тропа. Причем, крупная растительность шагов на сто в каждую

сторону была явно вырублена. Сам мост представлял из себя четыре параллельные

каната, закрепленные концам в массивных чугунных или же бронзовых кольцах,

намертво вмурованных в прибрежные скалы. Снизу они скреплялись массивными,

деревянными, плотно пригнанными друг к другу плашками. Охраны нет, толп

прохожих нет, таможенников – и тех нет. Но состояние моста хорошее, загадка!

может быть его сезонно используют?

Во весь рост встал вопрос: или искать людей пешим ходом, или

продолжить сплав? Благо, пороги через километр заканчивались и река

возвращалась к привычному, спокойному течению.

- Смотри, настил там деревянный, зимой его если не очищать,

то обледенеет. То есть, зимой его использовать опасно! Чуть поскользнёшься, и

бульк в Свинку. И ещё, если сплавляться по реке – у нас всегда будет вода.

- Ох, чико, один единственный водопад и нас больше ничего

волновать не будет! – Что же, прок в словах есть, в любом случае, следовало

подождать полного выздоровления.

Такие или подобные споры проходили по несколько раз на дню.

Но неизменным оставалось одно. Каждое утро я уходил к наблюдательной позиции в

паре сотен метров от моста и час-полтора старательно осматривал окрестности на

предмет появления следов человеческой деятельности. Обычная группа густых

кустов, не самая близкая, но и не особо далёкая от тропы, позволяла

контролировать взглядом и большую часть моста и несколько сотен метров тропы. В

один из первых выходов наткнулся на остатки стоянки с кострищем и несколькими

крупными костями в нем. Эта находка стала ещё одним аргументом в пользу

«подождать и посмотреть». В остальное время приводил в порядок плот, стараясь

сделать его максимально прочным и управляемым. В общем, приводили себя в

порядок.

А на пятый день после «плотовзрывания», когда Ольга уже

почти полностью восстановилась, и только желтизна под глазами напоминала о

произошедшем, утро у нас началось с довольно громкой побудки. Я дремал возле

костра, ожидая пока согреется осточертевший мясной завтрак, а Ольга сопела себе

в обе дырочки в палатке, когда, выше по течению реки что-то внушительно так б

style='mso-bidi-font-style:normal'>ухнуло. Не сговариваясь, мы буквально в

десять минут свернули лагерь. За это время до нас долетели еще несколько

хлопков, гораздо более тише.

- Что-то меня нервируют подобные звуки. Отходим-ка к плоту. Уж

очень это напоминает взрывы.

Просидев час в нервном ожидании и наспорившись до хрипоты о

возможных причинах шума, решили, что не стоило ждать несколько дней, чтобы при

первом же признаке опасности убегать, даже не попытавшись узнать, что из себя

представляют местные обитатели. Рисковать решили налегке – легче отступить в

случае суровых неприятностей. Решение принято, и вот, через несколько минут, мы

разглядываем местную «магистраль». Вид из моего наблюдательного пункта

открывался живописный. Хотя ничего привлекательного в мёртвых людях и лошадях

нет. Насколько можно было понять, некоторая группа пеших копейщиков, штук так тридцать-сорок,

заняла оборону на входе на мост и была атакована всадниками. Кроме копий и

мечей, да пары луков у всадников, на виду никакого оружия не было видно.

Просидев еще с полчаса и не обнаружив никакого движения двинулись к тропе. Я

впереди, Ольга на пару шагов сзади и опять достала иголку – вот же неугомонная,

одного сотрясения мозгов ей мало.

- По моему – это эльфы. Тёмненькие! – Ольга с сомнением

рассматривала труп очередного местного представителя разумных, судя по всему,

сломавшего себе шею при падении с лошади. Учитывая, что у той не было части

головы и шеи – стреляли в него отнюдь не стрелой из лука. Опять эта странная

магия? Ну, высокий, метра два ростом, тощий и ухо заострённое торчит из под

волос, может быть и эльф.

- Да хоть серо-буро-малиновые. Пойдем, поищем, может кто

живой остался?

- Или немертвый! – Ольга передернулась от воспоминаний.

Ближе к мосту стало понятно, что отряд копейщиков

остановился, скорее всего, вчера вечером, на старой стоянке, а нападающие

застали их в врасплох и атаковали с ходу. Брошенные вещи, что-то вроде

паланкина и даже пара копий явно говорили о паническом бегстве в сторону моста.

Всадники, потеряв двоих из своих вломились в строй копейщиков и сумели устроить

резню, при этом явно стремясь добраться до подозрительного эльфа, который был

вообще без оружия и доспехов, но с набором разных кулонов, колечек и прочих

побрякушек. Маг, жрец, олигарх районного значения? Видимо он и был основной

боевой силой обороняющихся, так как ещё три всадника имели частично поджаренный

вид, кроме того, что были хорошо истыканы копьями. А на настиле моста

обнаружились пятна крови, но немного, кто-то из обороняющихся выжил? И ушёл на

тот берег? Возвращаясь к месту основной драки, вижу, как побледневшая Ольга

отходит в сторонку. Ну да, амбре, запекшаяся кровь, и немногочисленные, но злые

осенние мухи в филиале скотобойни. То ещё зрелище.

Кстати, а предводителем у всадников, судя по обилию бирюлек

на шее и пальцах, была вполне себе симпатичная эльфиечка. Дылда, конечно, но

кожаный доспех вполне отчетливо обозначал все необходимые выпуклости. Вот

только её внешний вид сильно портил обломок копья, наконечник которого застрял

в шлеме чуть выше того места, где под ним должно было находиться ухо. Кстати об

ухе, из под обломка показалась медленная тягучая капля, и застыла на уже

скопившемся натеке свернувшейся крови.

- У этой кровь течёт, вроде живая? - на последних словах жертва

любительской трепанации черепа открыла глаза, оказавшиеся настолько светлыми,

что радужка почти сливалась с белками глаз и что-то пробормотала. Судя по

интонации, ни разу не куртуазное приветствие. А в книжках эльфийские принцессы

даже пукают бабочками. Хотя какая это принцесса? Скорее всего местный

«лейтенант Карацупа»[2]…

[1] Материя – реальность данная нам в ощущениях. Определение

за авторством К.Маркса.

[2] Легендарный пограничник СССР