Как я уехал из России (и при чём тут мои привилегии)
Я сбежал 9 декабря. Говорю именно «сбежал»: это решение продиктовано для меня в первую очередь страхом, во вторую — подвернувшимися возможностями уехать и не разориться. На меня не заводили дел ни за антивоенную позицию и микроакции, ни за гей-пропаганду: в Москве спасала маленькость по местным масштабам. Я мог бы оставаться в России ещё какое-то время — непредсказуемо сколько. Но я сбежал.
Мне справедливо замечают в чате, что многие другие такого себе позволить не могут. Это правда так! Я смог. Но чтобы это обстоятельство не создавало для вас иллюзий о моём каком-то благополучии, я решил написать этот пост с цифрами, чтобы было примерно понятно, что к чему.
Недавний опрос в канале показал, что из российских читател_ей, а таких большинство, в России остаются больше 80%. Я не спрашивал, сколько из них остаются, потому что хотят остаться, а сколько — потому что не имеют возможности уехать. Но по своему пузырю знаю, что большинство людей, у которых такая возможность была, ею воспользовались. Почти все они уехали из Москвы или Санкт-Петербурга, в лучшем случае из Екатеринбурга.
Билеты
Билеты я себе не покупал — полетел на учёбу по фандрайзинговым коммуникациям для НКО от «Парни ПЛЮС», билеты мне оплатили, я просто попросил после учёбы вернуть меня не обратно в Москву, а в Тбилиси. Потратился только на дополнительное багажное место: уместить всю жизнь в один чемодан не удалось, в два — получилось.
Это моя первая привилегия: благодаря работе и активизму меня вывезли из России. Бывший улетал за свой счёт, это обошлось больше чем в 30к — не громадная сумма, посильная для Москвы, но тяжёлая для того же Ставрополя.
Жильё
Мы начали снимать с бывшим квартиру, которую до нас начал арендовать политический эмигрант, уехавший летом. По цене удалось сторговаться посередине между тем, что платил он, и тем, сколько сейчас это стоит на рынке: $550 в месяц с двоих, оплата за первый и последний месяц, без комиссии, бешеные деньги по мне, но у меня были с заначки. Про заначку ниже.
Это вторая, не особо большая, правда, привилегия: благодаря тому, куда я устроился, и активизму у меня есть много знакомых, которые уехали из России раньше, в том числе в Сакартвело. Если бы всё то же самое случилось в 2018 году и я бежал, уволившись из министерства, было бы тупо не у кого спросить ни о чём, разве что у блога на 100 человек с закрытым лицом.
Работа
Планировалось, что у нас будет традиционная семья: бывший несёт деньги в дом, — он репетитор английского и с недавнего времени стал неплохо зарабатывать, — а я обеспечиваю быт и вношу посильный вклад. При этом на мне также были стартовые расходы, потому что у меня была заначка, а у него не было. Теперь мы расстались и до 20 января мне надо придумать себе что-то с жильём. Страшно, а деваться некуда.
До самого декабря я работал в Фонде «СПИД.ЦЕНТР», с лета у меня была вполне ставропольская зарплата в 40к рублей в месяц. В Ставрополе я столько зарабатывал в министерстве в 2018 году, когда уволился, это считалось неплохой зарплатой. В Москве я проедал запасы. К моменту эмиграции у меня из «живых», не заныканых денег были зарплата за ноябрь, кроме уже потраченного аванса, и компенсация неотгулянного отпуска.
Сейчас моя единственная занятость — внештатный автор на портале «Парни ПЛЮС». За декабрь я заработал 4500 рублей. Ещё 4300 заплатили за рекламу Пьюр. Это вот сколько сейчас мне приносит мой труд, надо, конечно, больше. В январе ситуация останется такой же, только надеюсь больше писать и больше получить. С февраля Женя Писемский предложил годичный контракт по связям портала с российскими региональными ЛГБТ-организациями: это парт-тайм с зарплатой под 25к в месяц + со мной останутся мои гонорары, так что можно будет жить. В Тбилиси не очень дорого, кроме жилья.
Итого на сегодня я не могу сказать, что мой доход какой-то столичный. Он вполне ставропольский, и таким же был последние полгода.
Несмотря на маленький размер зарплаты, это всё-таки третья привилегия: я могу работать дистанционно и легально. Да, все смотрят на айтишников, которые могут позволить себе не сбежать, а релоцироваться — но журналистам всё-таки проще, чем, например, врачам, учителям и другим профессионалам, которым придётся с нуля искать себе здесь доход.
Заначка
Предыстория. В 2016 году мои отношения с П. разваливались, а я был не очень умным и придумал, что их получится «починить», если нас объединит «семейное гнездо». Поэтому я взял ипотеку. 11 декабря мы вселились в новую квартиру, а 7 января расстались — и я остался в той квартире один.
Когда 24 февраля началась война, я понял, что будущее слишком непредсказуемо. К тому времени у меня кроме ипотеки был сопоставимых размеров потребительский кредит, вместе они отжирали приличный кусок НКОшной зарплаты — и я решил сбросить балласт. Как оказалось, очень вовремя: на ажиотаже квартиру удалось продать вдвое дороже, чем покупал; этого хватило, чтобы закрыть ипотеку, кредит, потратить на кое-какие срочные нужды и оставить заначку в размере 300 тысяч рублей. Для людей, которые умеют копить, это смешные деньги, но я из других — у меня вообще впервые в жизни был какой-то запас и впервые за много лет не было долгов. Когда курс доллара упал до 60 рублей, я перевёл заначку в баксы, их получилось 5000, и положил. С лета, когда в фонде дела пошли совсем плохо, я эту заначку проедал, и к эмиграции от неё осталась около $3k, из которых я и потратился на аренду и потрачусь ещё раз на новую.
Собственно, эта сумма, чуть больше $2k, сейчас оставляет мне надежду, что пока я привожу в порядок кукуху и учусь зарабатывать на жизнь в эмиграции, я смогу позволить себе крышу над головой.
Будущее
А вот его нет. До Нового года я описывал свои планы так: «завтра я планирую проснуться, а 20 января надо съезжать с квартиры. Всё». Теперь перестал планировать, что проснусь. Да, у меня есть перспективы небольшой, но интересной работы с февраля, и кое-какие намётки по текстам как для канала, так и для «Парни ПЛЮС» — и это, кажется, всё, что у меня есть для будущего. Не то чтобы я раньше строил планы, но теперь совсем как-то грустно.
Я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы оклематься от выгорания и стрессов, в том числе стресса переезда. После этого я настроен добавить к работе волонтёрство в проектах, помогающих Украине, а также изучение ქართული: пока что весь мой словарный запас составляют «гамарджоба!» (можно добавить «генацвале» в некоторых случаях, ещё не пользовался), «Сакартвело», «диди мадлоба» и «русули та инглисури гисмис?» — хочется, конечно, проявлять больше уважения стране, в которой я прячусь от своего страха.
