Горфэнтези. Глава 3
Снежана растерянно посмотрела на Максуда. Он растерял лоск и выглядел, словно недавно подрался. Его глаза горели огнём, а зрачки были разного размера. И люди вокруг, они обходили Максуда по широкой дуге, оставив его в центре перехода в компании со Снежаной.
— Не спи, девочка, весь оперативный персонал Конторы сейчас обороняет метро, нужно вливаться в движ. Увидишь, как воздух искривляется, - бей от души!
Он сразу же показал пример, ударив кулаком по… чему-то. Снежана молча проследила взглядом за слабенькой вспышкой и появившейся из ничего макакой. Или кем-то похожим.
— Не спи, говорю! - Максуд ещё раз приложил монстрика ногой, но тот не подавал признаков жизни.
— Что это?! - вскрикнула Снежана, рассматривая чёрную шерсть, длинные шестипалые руки и огромные треугольные уши.
— Вариация гремлинов! Уничтожают технику! Ты думаешь, зачем так часто ремонтируют эскалаторы? Уводят поезда в депо? Не ездят ночью? Ха! - Максуд выхватил из воздуха ещё одну тварь. Та протяжно завыла, пытаясь дотянуться до него, махая руками. - На!
Он швырнул тварь об пол, и та осталась лежать.
— Сзади!
Снежана быстро шагнула в сторону, и мимо неё пролетела ещё одна невидимая гадина. С перчатки Максуда сорвалась фиолетовая плеть, и гремлин исчез, превратившись в мыльные пузыри.
— Хаосом Неделимым отправляю вас Восьмеричным Путём в царство Богов, - мужчина вскинул руки вверх, и реальность вокруг него задрожала. - Да пожрут вас Нерождённые!
По воздуху прошла волна, сминавшая невидимок в комки мятой бумаги. Снежана наклонилась над одним: лист А4, на котором была нарисована щерящаяся тварь.
-— Ты что, заколдовал их?!
— Нет, просто я во мне умер художник комиксов! Конечно я их заколдовал! - Максуд хлопнул в ладони, и листки вспыхнули веселыми костерками. - Ладно, тут вроде всё… Алё, Виктор Павлович, я всё. Тут со мной даже новенькая. Мы пойдём домой, спать. Нет, ничего не осталось. Да, я стабилизировал реальность. Нет, никакой практики на ночь глядя.
Внезапно кто-то потыкал Снежане в туфлю. Она посмотрела вниз, уже не зная, чего ожидать и визжать ли превентивно. На граните пола растеклась чёрная клякса, похожая на оживший гудрон, и тыкала её ложноножкой.
— Что это?! - ещё не визжа, но уже достаточно высоким голосом спросила Снежана.
— Лярва бесформенных, - бросил Максуд. - Безвредная во время Сопряжения. Собсно, она коренной житель подземки. Пара её куда более крупных сородичей сожрали поезд в девяносто третьем.
— С пассажирами?!
— Само собой. Долго пришлось их воскрешать… так ты будешь её брать? Симпатия очевидна,. - мужчина усмехнулся. - Сомнения на лице твоём я вижу…
Он щелкнул пальцами, и под лярвой открылся проход вниз. Чудовище исчезло в нём, и пол снова вернул себе целостность.
— Лярва - создание Тьмы по признаку всеядности. Социальный территориальный хищник паразитно-симбиотического типа. В конце жизненного цикла формирует из своего тела колонию, в которой рождаются лярвы. Человек для них - одежда. Мерзкие твари, пока не становятся разумными. Тогда хотя бы договориться можно. - Максуд почесал затылок. - Ты не против перенести чаепитие на завтра? Я бы сегодня хотел отдохнуть. Перчатку не снимай, я сейчас буду снижать воздействие на реальность, без перчатки - заштормит.
Максуд вскинул вверх кулак, и от вставок на перчатке разбежалась заметная аквамариновая волна. Снежану толкнуло в грудь, но больше никакого дискомфорта она не испытала. А вот люди, которые перестали огибать Максуда, морщились, тёрли лоб, хватались за разные точки на теле - видимо, места хронических болей. Снежана смотрела, как переход возвращается кв обыденному состоянию, внутри переживая бурю эмоций, от восторга до ужаса. Эти гремлины и лярвы, ночная оборона метрополитена, домовой, модифицированный до дворецкого. Ей хотелось визжать и прыгать, бегать и орать от непонимания происходящего. Её не готовили к такому наплыву всякой чуди. А установочные беседы аля «Мир сложнее, чем кажется», она как-то пропускала мимо ушей. Ну, есть монстры в реальности, ничего удивительного, включи любой канал, там постоянно крутят чью-то фантазию. А вот вмешательство всякой сверхъестественной мути в обыденную реальность - такого не может быть, да. Вон, Иван Васильевич подтвердит.
Максуд уверенно, но аккуратно взял её за плечо и подтолкнул в сторону перехода на «Боровицкую».
— Пойдём, прокатимся. Заодно - поужинаем. И смотри внимательней, если заметишь любую странность, то сразу говори!
Снежана кивнула, больше думая о том, какие твёрдые и горячие пальцы у мужчины. Место было наиболее неподходящим для подобных мыслей, но выбирая между мужчиной и выплеском фильма ужасов в реальность - женщина должна выбирать мужчину. Копирайт за Насторовой С.А. Поэтому всю дорогу до нового поезда она усиленно думала о том, как выглядит. Получалось относительно прилично, но за целый день блеск рукотворной красоты потускнел. Ну и для вечернего свидания она предпочла бы свежую одежду, подходящий макияж и помыться, в конце концов! Поэтому Снежана уже открыла рот, чтобы отказаться от ужина, но Максуд не дал ей сказать и слова.
— Насквозь тебя вижу. Сделаем вид, что сегодняшнее свидание будет продолжением боевого выхода, а значит, ты отлично выглядишь, ровно по ситуации. После свадьбы будешь так и рассказывать нашим детям: «Сначала мы били монстров сопряжения, а потом пошли в пиццерию».
Максуд говорил это с таким ровным лицом, что Снежана даже сбилась с мысли и одновременно возмутилась.
— Ты всегда говоришь первым встречным женщинам про свадьбу и детей?
— Встретились мы во второй раз. Ты уже застала меня с любовницей, значит пора поговорить о детях. Ну и свадьба тогда не за горами.
И тут Снежана сделала несвойственную себе вещь: она стукнула Максуда в грудь. Кулаком в перчатке с непонятными волшебными свойствами.
— Хватит ломать мой мозг! Веди себя нормально!
От её руки разошлась золотистая волна, омывшая Максуда с головы до ног.
— О, тёпленькая пошла, - он встряхнулся. Его причёска стала идеальной, с лица пропали ссадины и грязь, очистилась одежда. - Вот что рука женская делает. Но тут, как и в сексе, нельзя быть эгоистом.
Снежана поняла, что резкий взмах руки сейчас закончится пощёчиной и даже зажмурилась. Но почувствовала лишь, как в щёку уткнулся палец.
— Женщина, ты что там себе навыдумывала?
Но ответить Снежана не успела, настала её очередь купаться в золотой волне. И посыл Максуда явно отличался. Магия смыла усталость, сомнения, очистила и выгладила одежду, и даже удовлетворила некоторые гигиенические потребности.
— Тебе идёт отсутствие косметики, - хмыкнул Максуд. - Только давай это останется между нами? Общие секреты объединяют и вот это вот всё, а то если расскажем директору, ор будет до небес.
— А что такого? - Снежана приняла комплимент, но не стала заострять на нём внимания.
— Мы использовали одну из шести фундаментальных сил Мира, чтобы погладить одежду, помыться и сходить в туалет. Виктор Павлович в таких случаях говорит что-то вроде: «Вы и задницу собираетесь магией подтирать?!» Зачем расстраивать занятого человека?
— Да, не стоит, - Снежана улыбнулась. - Когда мне расскажут толком, чем я теперь занимаюсь?
Максуд тяжело вздохнул.
— А ты совсем не в курсе? Воля Мира, Право Обмена? Сопряжение идей?
— Знаю только про Право Обмена. Остальное…
— Только после получения кольца, а кольцо ты получила сегодня. Да-да, не нагнетай…
До ресторана они добрались в молчании. Уютное итальянское заведение на «Пушкинской» встретило их уже пустыми столиками и сокращённой сменой.
— Здравствуйте, рады вашему возвращению, - улыбнулась администратор. - Предпочтете, как обычно, второй этаж?
— Нет, на первом посидим, у окна, - Максуд вернул улыбку, и Снежане на мгновение захотелось, чтобы он так же улыбнулся ей. И, что более странно, ей захотелось нарисовать его портрет.
Пока они устраивались за столиком, Снежана обдумывала внезапное желание. Она редко рисовала портреты, предпочитая пейзажи. Собственно, портрет родителей, портрет Риты и всё. А пока шла учёба, и она жила в общежитии, то и вовсе - только шаржи и карандашная графика. И растерянно улыбаться на сентенции о том, что она «так хорошо рисует, что этим надо зарабатывать на жизнь». Главное, не грубить таким советчикам в лицо.
— Итак, - Максуд положил руки на стол. - Еда или ликбез?
— Ликбез!
— Не угадала, - усмехнулся Максуд.
Он молчал, разглядывая маникюр, лишь иногда удивлённо хмыкая, пока не принесли корзинку с фокаччей. Ароматное тесто било по обонянию, расплавленный пармезан увеличивал силу удара до непереносимой. Снежана против воли взяла аппетитный треугольник, Максуд уже дожёвывал первый и тянулся за вторым.
— На самом деле никогда не задумывался наводить марафет с помощью Порядка. В этом есть некое декадентство…
— Ликбез! - ответила Снежана.
— Какая ты серьёзная! Мы же кушаем! Не убегут от тебя откровения Мира, успеешь ещё горькими слезами наплакаться, - Максуд прикрыл глаза и откинулся на стуле. - Хорошо. Объяснять буду коротко, отсебятиной и для тех, кто слишком тороплив, чтобы дождаться официального вводного курса.
— Меня устраивает, - Снежана пропустила шпильку мимо ушей.
— В мире есть магия, а мы - государственный орган, который оберегает население от её пагубных проявлений, - Максуд замолчал и, не открывая глаз, потянулся за фокаччей. Снежана отодвинула корзинку. - Люблю женщин с характером, мы будем отлично смотреться на семейном фото. Ладно… начнём с базы. Магия, конечно, существует, но нас интересует постольку-поскольку. Мы работаем исключительно с Миром, его Волей и с сопряжением Идей. Для примера… возьмём твои картины.
Снежана вздрогнула.
— Ну конечно я знаю, что ты профессионально рисуешь. Ты вообще представляешь толщину твоего личного дела? А моего? Контора всё пишет, Контора всё знает. Так вот… когда ты рисовала для Обручевой Эм Эм «Тайну Федерации», отличное полотно, замечу, то на холсте отразила куда больше, чем могла бы воспринять Маргарита. Спроси у неё, видит ли она мужской силуэт на пятом этаже и убийство на седьмом. Спроси у себя: видела ли их ты, перед тем, как нарисовать. Это лучшее описание Мира. Реальность, как таковая, лишь иллюзия. Помнишь «Портрет Дориана Грея»?
— Конечно! - кивнула Снежана.
— Оскар действительно видел подобный портрет. И владельца его встречал. Удивительное в своей безобразности существо, но от этого не менее занимательное. Оскар с трудом угробил эту древнюю тварь. Там то ли три века, то ли четыре ему было. Но к чему я это: изначально монстр был художником, который чувствовал Мир и видел больше других. Он просто избрал кривую дорожку. Да ты не задерживай дыхание, в обморок упадёшь. Это всего лишь пример, кто тебе даст людей картинами изничтожать? Самое главное, что ты самостоятельно видишь глубину Мира, воспринимаешь его максимально плотно.
— Ты постоянно говоришь Мир со значением. Словно имя.
— А это и есть имя. Мир - это совокупность всех ментальных оболочек, существовавших на планете раньше и существующих сейчас. Они в синергии создают единое поле, которое имеет Волю и характер. Воля Мира непреиложна. Это тот самый Фатум и Судьба, предопределённость, Воля Божья. Кстати, никогда не вступай в теологические споры - Бог есть. Но его Идея реализуется через известные пень, сову и колоду. Если ходишь в церковь, то для тебя откроется целый новый мир ощущений и созданий Света.
— Сейчас я угадаю: те бабульки в каждом храме - ангелы? - на вопрос Снежаны Максуд лишь приоткрыл глаза и с улыбкой кивнул. - Да ладно?!
— Да, что тебя удивляет? Реализация их Идеи раз от раза отличается, но общий смысл не меняется: и помогут, и защитят. И с самоиронией дружны, особенно когда собирается огромный кинозал бабушек-одуванчиков, и они смотрят «Догму» и гогочат, как матросы. Или как чайки? В общем, есть огромная база всех возможных существ, тварей и явлений, которые проникают в Мир в момент сопряжения.
Максуд открыл глаза и бросил внимательный взгляд поверх Снежаны.
— Кристина, Диана. Вы что-то хотели?
Снежана обернулась и увидела позади себя весьма колоритную пару. Слева стояла худенькая готическая принцесса, одетая во всё черное, увешанная серебряными цепями, браслетами, кольцами и кулонами. Радикально чёрные локоны обрамляли красивое узкое лицо и спускались на грудь. Она подмигнула Снежане.
Справа стояла пухленькая, но очень привлекательная бизнесвумен в светлом комбинезоне. Волосы в пучке, взгляд лукавый, украшения неброские, но золотые.
— Ты, Максуд Васильевич, так редко всплываешь из вашего бункера, что мы не смогли тебя проигнорировать, - улыбнулась Диана.
— Это представители Светлой и Тёмной клетки. Кристина - мойра, условно светлое создание, может управлять вероятностями. Не смотри на её прикид из конца девяностых - она умнее многих. Диана - младшая бесформенная, типа той лярвы, только разумная, ну и размером… Диан, ты сколько весишь? До семидесяти хоть добралась?
— Восемьдесят шесть с половиной, - гордо ответила женщина.
— Ну, поздравляю. Девочки, не поймите меня неправильно, но я тут новенькую в курс ввожу, покушать вот собираемся… - Максуд повёл глазами, показывая в другую часть ресторана.
— И ты не хочешь, чтобы мы присоединились? - Кристина приложила пальцы к щеке, и Снежана увидела, насколько они длинные.
— Я не хочу вам грубить. А то ты сменила причёску и украшения, а Диана весь костюм целиком. А я устал, как будто участвовал в пассивном секс-марафоне. Так что в следующий раз.
Максуд прихлопнул ладонью по столу и на его руке снова стала видна перчатка. Только сейчас Снежана поняла, что даже не заметила, как та пропала.
— Так, Контора, выдохни сквозь зубы, как ты это умеешь, - вскинула ладони Диана. - Сразу бы сказал, что с выхода. Что же мы, без понимания? Пойдём, Крис, на втором этаже тоже хорошо.
Когда они ушли, Снежана посмотрела на Максуда и онемела.
— Что? - спросил мужчина.
Вместо ответа Снежана прикоснулась к уголку глаза. Максуд достал мобильный телефон и посмотрел на своё отражение. Левый зрачок стал ромбовидным, а правый потерял чёткие границы, превратившись в кляксу.
— Ага… покушать не успел… досадненько. Снежан, попроси мои баклажаны пармиджано с собой, и половину пиццы мне оставь! А мне надо домой, на процедуры.
Максуд щёлкнул пальцами, и его словно вырезало из плёнки на монтаже. Вот он был - и вот его не стало. Никто на это не обратил внимания, даже официантке ничего не пришлось объяснять. Снежана задумчиво посмотрела на перчатку на своей руке и взяла последний кусок фокаччи.
Первый рабочий день оказался насыщенным до какого-то неразумного предела. Хорошо, что ей объяснили про рабочий вход в Минздраве, а то пришлось бы ехать на «Выхино» и спускаться на завод через больницу.
— И что мне теперь со всем этим делать? - тихо спросила она.
Работа на Контору, которая окружила заботой и защитой её семью, казалась чем-то далёким и неясным ещё сутки назад, а теперь это конкретные люди, некоторые весьма привлекательные с восхитиетельными руками класса «Я б дала», с очень конкретными проблемами, аля новые разумные и не очень виды, очевидно вторгающиеся на Землю через сопряжения Мира.
«Как он сказал? Грёбаная консумация? Очень-очень верно подмечено. Интересно, а соскочить с этой дороги приключений до стрелы в колене можно?»
Снежана медленно выдохнула и вспомнила слова отца про такие моменты в жизни.
Не жалуйся.
Не завидуй.
Не торопись.
План начал оформляться в её голове, но первым пунктом, как и всегда, стало наблюдение.
— В конце концов, мимо моего берега тоже может проплыть мёртвый падишах, - она пожала плечами, и тут перед ней поставили миску спагетти с утиным фаршем.
Снежана предалась чревоугодию, забивая вкусом блюда беспокойство о Максуде. Что с ним произошло? Почему его глаза так поменялись? Как он так красиво сбежал со свидания и даже не заплатил?!
С последним вопросом вышло неловко: оказывается, Максуд оплатил всё сразу и вообще имел депозит в ресторане, а также знал владельца и шеф-повара. Снежане вынесли фирменный пакет, подарили банку печенья и поспешили выпроводить из заведения, чтобы сразу же закрыться.
— Мда, припозднились…
Она плюнула на желание сэкономить и вызвала такси. Москва следила за Снежаной хищными жёлтыми глазами. Сейчас в свете окон жилых домов девушка не могла углядеть того тепла и уюта, что видела ещё вчера. Внимательное изучение, оценивание и взвешивание. Москва была многоликой и многогранной. Даже водитель такси, которого город ей подсунул, нет-нет, да и бросал на Снежану заинтересованные взгляды в зеркале.
— Я сейчас покажу вам удостоверение, и вы навсегда останетесь с особенностями зрения и положения глаз. Смотрите, пожалуйста, на дорогу.
Водитель вздрогнул, но пялиться перестал. Что он там себе подумал, было не важно. Мама учила, как срезать таких молодцев на взлёте, особенно когда блефовать нет нужды. Снежана чувствовала за собой силу. Она бросила взгляд на перчатку. Металлические вставки играли в скудных потоках света фонарей.
«Ты умна, дочь, возможно, гениальна, поэтому запомни мои слова. Ты понимаешь быстрее окружающих, быстрее приходишь к выводам. Но ты бываешь поспешна, отсюда - поверхностна. Обычно - тебе этого достаточно. Так будет не всегда. Умей останавливаться. Не торопись. Подумай. Посмотри. Займи руки новым рисунком, пока голова занята размышлениями», - слова отца зазвучали в сознании Снежаны. Он повторял эту идею раз за разом, подбирая всё новые и новые эпитеты, не позволяя поймать себя на повторении. Вечно усталый, неторопливый, словно левиафан, с глубоко запавшими глазами, в которых было слишком много понимания для ещё молодого мужчины. Иногда Снежана не понимала, как, такой флегматичный, он сошёлся с матерью: эмоционирующей по любому поводу, склонной к истерикам холеричке с пробивным характером, по силе не уступающим бомбе.
Волна и волнолом. Снежана распахнула глаза, стараясь прочувствовать родившийся образ. И чем больше она о нём думала, тем очевиднее становилось - сна этой ночью будет недостаточно.
Такси остановилось у здания Минздрава, и Снежана выскочила из машины, торопясь вернуться в своё новое жилище. Её вещи должны были доставить. Подготовленный холст есть, резерв красок есть. Она проскочила пост охраны и спустилась на минус первый этаж. Там за неприметной дверью находился длинный хорошо освещённый коридор с очередным постом. Автоматчики, мощная дверь - всё, как в бункере под больницей.
— Возьмитесь за ручку, думайте слово «дом», - не дожидаясь её вопроса сказал росгвардеец.
Снежана так и сделала. Дверь дрогнула и внезапно всосала девушку в себя. Осознала она себя стоящей в светлой, хорошо освещённой прихожей. Дальше начинался квадратный холл с четырьмя бежевыми дверьми, две справа, две слева. На ближней слева висела яркая оранжевая бумажка. Снежана скинула туфли и босиком подошла к ней. Тёплый пол приятно ласкал ступни.
— С боевым крещением, - прочла Снежана и сорвала бумажку. - Так…
Она толкнула дверь. С щелчком сработал детектор, вспыхнули лампы, заливая белую комнату дневным светом. В центре стоял её мольберт, слева - пачка подрамников с уже подготовленными холстами, а справа вдоль стены вытянулся верстак со множеством ящиков и следом несколько шкафов. Там нашлись и её краски с инструментами, и новенькие, в заводских упаковках.
— «Rembrandt», «Van Gogh»… - Снежана провела пальцами по тюбикам дорогой краски. - Завтра посплю…
Она вышла из мастерской, уже понимая, что дверь сбоку - это санузел, а напротив - спальня и кухня-гостиная.
Она ворвалась в свою комнату. Большой платяной шкаф с растительным узором на створках дверей, двуспальная кровать с тем же орнаментом в изголовье, торшер, кресло и комод. Всё приятных ореховых цветов. Комната была уютной, но ей не хватало окна. Зато имелось достаточно места для картин.
Кто-то полностью разобрал её чемоданы, разложив вещи наиболее привычным ей способом. Контора действительно хорошо её знала.
«Надеюсь, это была женщина», - мимолётно подумала Снежана, скидывая одежду и переодеваясь для работы с холстом. Она вернулась в мастерскую, разобралась, как работает активная вентиляция, настроила её мощность и взялась за палитру.
Про перчатку, выданную Максудом, она забыла и не обратила внимания, что та всё ещё надета на её руку.