BAMBI pt. 8

Огни ночного Сеула поблёскивали вдали, расплываясь перед взором Тэхёна. Сотни и тысячи светящихся окон, зажжённых вывесок, подсвеченных билбордов — он не смог бы сосредоточиться на этом, даже если бы захотел. В его мыслях была только Бамби, в его дыхании была только Бамби и его пальцы сжимались крепче вокруг скомканной джинсовой ткани её платья с той бережливостью, с которой он мог бы сжимать её всю. Они исследовали холодные пуговицы, вызывая в теле альфы приятную дрожь, и кресло под ним тихонько поскрипывало. Расстёгивая пуговку за пуговкой, он подключал воображение, представляя обнажённую спину Бамби, её острые плечи, чуть приподнятые не то от неловкости, не то от прохлады, её торчащие лопатки, ямочки внизу спины, округлые бёдра, переходящие в самый привлекательный зад на свете. Тэхён представлял, как касается его руками, ласково сжимая в ладонях, как выуживает из Бамби нечленораздельные звуки своими заигрываниями, как легонько раздвигает пальцами, чтобы погрузить их в тепло и скользящую влагу.

А Бамби по-настоящему касалась себя в душе. Вода струилась по её груди и плечам, стекая прозрачными дорожками ко дну душевой кабинки и утекая в клокочущий сток, а она поворачивалась то одной стороной, то другой, ёжась от перепада температур, но не прекращая осторожно ощупывать себя. Это началось под предлогом «растереть гель для душа», а закончилось тем, что она водила мыльными пальчиками правой руки по набухшим соскам, болезненным и чувствительным, а левую опустила вниз, так точно воплощая в реальность чужие мечты.

Думая о голой Бамби, Тэхён не мог контролировать свои мысли и действия, ведя себя как обдолбанный из-за феромонов подросток. Он буквально утопал в кожаном кресле, отклоняясь подальше от письменного стола и малой части коллекции его драгоценных ножей, что удалось развесить на одной из стен, и неосознанно покачивая бёдрами. Ткань боксеров и брюк плотно прилегала к коже, а при слабых толчках Тэхён об неё тёрся. Это усиливало ощущения, сконцентрировавшиеся у него в животе — смесь сильнейшего возбуждения, иррационального страха быть пойманным и неконтролируемого желания кого-то, кто находился через две двери от него.

Бамби испытывала нечто подобное. Приближающаяся течка бросала её в ощущения, которых она избегала с тех пор, как её тело перестало быть её и перешло во владения её отца и всех тех, кому он его предлагал. Это были обманчивые чувства, грязные, отравляющие. От них ныло в груди и в голове. От них было совестно. И всё же Бамби не могла с ними совладать. Она хотела этого так же сильно, как боялась, и потому её прерывистое дыхание пробивалось через плеск воды.

Тэхён тоже дышал тяжело. Его толчки были плавными, последовательными, но при каждом продвижении вперёд и вверх мышцы его живота напрягались, спина выгибалась, а ягодицы сжимались. Это было легко и просто первые несколько минут, но трение в штанах было и близко не таким, как если бы он использовал руку. Это вело к долгой и кропотливой работе и пока далёкому удовольствию, которого жаждало его опьянённое шоколадом тело.

В ванной было ослепительно светло из-за больших и маленьких лампочек под потолком, вокруг зеркала над раковиной и непосредственно в кабинке, но Бамби это нравилось. Свет удерживал её от обрывков искажённой фантазии, что как назло подкидывала ей худшие воспоминания о блаженстве, которое обычно доставалось ей дорогой ценой. Но даже свет не мог спасти её от мыслей о Тэхёне. Она надеялась, что он послушался её и ушёл спать, что уже лежал в постели, закутанный в одеяло и совершенно безобидный. А может, краешек одеяла свисал с постели, как тот плед в их первую ночь здесь, и Тэхён лежал на нём в одних трусах? Над резинкой с названием бренда виднелись очертания пресса, наверняка твёрдого как камень, ещё выше — подкачанная грудь спецназовца, выпуклые ключицы, шея с выпирающими венами, и его лицо, серьёзное, безразличное, но всё ещё самое красивое из всех, что Бамби когда-либо видела. Оно единственное пока не причинило ей боли и, прикрыв на секундочку глаза, она позволила себе представить именно его, тем самым отогнав все другие лица.

Дыхание Тэхёна перестало быть просто вдохами и выдохами. Теперь это были стоны. Низкие, тихие стоны. Почти шёпотом. Они срывались с его губ и растекались по пустой стеклянной коробке, в которой он был совершенно один. Нужды держать платье у лица не было — запах Бамби был повсюду, заполняя собой каждый миллиметр комнаты, — и потому Тэхён опустил его вниз, на свои бёдра. Не понимая этого, он тёрся и об него тоже, умирая от пожара, таящегося под тканью, и не зная никакого другого способа потушить его, кроме как выгореть полностью.

Бамби было проще. Она не горела из-за постоянно бегущей воды сверху, но растекалась вместе с ней. Её тело превратилось в поток не просто крови и лимфы, а ещё и в поток стыдного наслаждения, что струилось по ногам, рукам, животу и груди. Оно усиливалось и пока она себя гладила, и пока просто держала пальцы на том месте. Достаточно было лишь держать лицо Тэхёна у себя в голове, чтобы всё внутри содрогалось в хорошем смысле, подталкивая её всё ближе и ближе к становлению полноценной лужицей и побегу в сток. Она ждала этого каждую секунду, невольно напрягаясь перед тем хорошим, что всегда шло рядом с плохим, но этот оргазм оказался совсем не таким, как прежде. Боль, стыд и страх отступили, исчезли на несколько коротких мгновений, а чистейшее удовольствие заструилось по её телу вместе с капельками тёплой воды. Было так хорошо, что она разучилась дышать, пессимистично мыслить и бояться последствий.

Кресло под Тэхёном скрипнуло. И снова. При каждом более резком толчке оно скрипело, заглушая тихие стоны и «я сейчас кончу», брошенное в пустоту. Достаточно было признать свою слабость, и жар брызнул ему на живот, пропитывая нижнее бельё и штаны. Мышцы во всём теле от этого разом напряглись, но Тэхён не прекратил двигать бёдрами, продолжая до тех пор, пока на брюках не проступили мокрые пятна и пока стоны не увенчались последним, особенно сладким — стоном облегчения. Тогда он расслабился и замер в кресле, из-под трепещущих ресниц поглядывая на скомканное джинсовое платье в своих руках. Он хотел добавить его в свою коллекцию интересных и особенно ценных вещей. Повесить в рамочку под стекло. Спрятать где-нибудь у себя этот кусочек Бамби и доставать его тогда, когда ему будет особенно не хватать её, несмотря на вечное присутствие в нескольких метрах от него. Это уже можно было считать первым признаком его одержимости?

Каких-то пару секунд Бамби была способна на всё, что угодно, но с первым же жгучим вдохом оргазм ослаб, и она вместе с ним. Едва держась на ногах, она привалилась к стеклянной стенке и опустила голову, жмурясь из-за того, что идеальная картинка Тэхёна размывалась, взамен являя ей то ужасное, через что она никогда не хотела проходить снова. Чтобы развеять это, пришлось открыть глаза и быстро осмотреться, напоминая себе, что она в ванной, из которой давно пора было выйти.

Вода в душе выключилась. Стало тихо.

Бамби открыла дверцу, нащупывая своё полотенце на крючке — ближнее, чтобы ей не приходилось далеко тянуться, — и укутываясь в него. Оно было большим, махровым и очень мягким, но оставляло на её коже красные следы, пока она тщательно тёрла им спину и живот. Рука с этим не справилась, так может хотя бы оно сотрёт эти неприятные чувства? Нет, вряд ли. Бамби пришла к выводу, что была рождена для того, чтобы закончить так — пристыжённой, грязной даже после долгого душа.

Повязав полотенце на груди, она обулась в тапочки и вывалилась в коридор, глубоко вдыхая ментол, что как раз крался в сторону домашней прачечной, сжимая под мышкой стопку из грязных вещей.

— Тэхён?

Он обернулся, слегка удивлённый её появлением в одном полотенце. У неё ведь была с собой пижама.

— Ты уже закончила? — он сильнее сжал свою одежду, между складками которой спряталось женское платье. — А я решил забросить стирку перед сном.

Бамби удерживала безопасное расстояние почти минуту, осматривая пижамные штаны Тэхёна и его голый торс издалека, но в конечном итоге ноги сами потянули её в его сторону.

— Давай мне, — сказала она, вытягивая правую руку. — Я включу машинку, пока будет закипать чайник, и переложу в сушку после.

Иногда ей казалось, что нужно хоть чем-то отрабатывать своё пребывание здесь.

— Нет, — Тэхён отступил на шаг назад. — Я сам справлюсь. И с сушкой тоже. Ни о чём не беспокойся, пей чай.

Он включил свет в небольшой комнатке и вошёл в неё, скопом забрасывая всё в стиралку и со щелчком закрывая дверцу. Осталось лишь насыпать порошка, плеснуть кондиционера и запустить нужный режим.

— Для чёрных вещей лучше взять другой порошок, — услышал он голос Бамби совсем рядом. — Тот, на нижней полке.

Она переступила через порожек, указывая пальцем на нужный пакет. Она использовала его особенно часто, потому что у её мужа было очень много тёмных вещей, а она боялась нечаянно их испортить.

— Тут не только чёрное, — ответил Тэхён, не решаясь смотреть на неё, так же, как и она на него. — Я лучше возьму для цветного.

Он переставил пакет с порошком на стиральную машинку, под чутким наблюдением Бамби засыпая мерной ложкой нужное количество в отсек и запуская стирку. Эта задача была очень простой, но почему-то вызывала у него волнение.

— Уверен, что не хочешь оставить это для меня? — спросила Бамби. — Я пока не собираюсь ложиться, потому что мне нужно кое-что дописать…

Снова это таинственное письмо под покровом ночи.

— Я тоже пока не собираюсь, — ответил Тэхён.

Бамби не могла продолжать уговаривать — это могло бы его разозлить. Некоторые, даже самые спокойные на первый взгляд альфы, нередко оказывались вспыльчивыми.

— Ладно, — она вернулась в коридор. — Тогда заварить для тебя чай?

Выдох Тэхёна больше был похож на хмыканье, но поскольку Бамби не видела его лица, не могла сказать наверняка, что он об этом думал.

А думал он, что до этого она не хотела пить с ним чай и выгоняла его к себе в комнату. Но мог ли он упустить шанс ещё немного побыть рядом, вдыхать её запах, чувствовать её рядом? Он цеплялся за каждую возможность, сам того не осознавая.

— Да, чёрный, пожалуйста, — попросил он.

Первым делом Бамби направилась в кухню и набрала чайник, а пока он закипал, вновь заперлась в ванной, чтобы переодеться. Там всё ещё было душно и влажно, но она справилась со всем за минуту и почти не вспотела.

Она выглядела свежо и взбудоражено, возясь с чайными пакетиками. Для Тэхёна она взяла чёрный с бергамотом, потому что коробочка из-под просто чёрного была пустой, а себе выбрала зелёный с мятой.

— Моя царапина уже лучше, — в доказательство Тэхён ткнул пальцем в щёку.

— Так быстро? — Бамби залила чайные пакетики кипятком, дважды отводя взгляд от чашек, когда вода была на дне, чтобы мельком взглянуть на лицо мужа. — Прошёл от силы час…

— Но уже совсем не болит, — заверил её он, продолжая водить пальцем вдоль царапины и растирать остатки заживляющей мази. Кожа вокруг и без того была раздражена, а из-за его действий покраснела ещё сильнее.

— Не стоит, — Бамби потянулась через стол, жестом приказывая Тэхёну убрать руку от лица, потому что прикоснуться к нему не решалась. — Туда всё ещё можно занести что-нибудь…

Тэхён скривился, реагируя так на её нравоучения, и это снова было так по-детски. Его кривляния и вредность превращали его в ребёнка.

Ну вот как можно было считать его грозным и злым?

За столько месяцев помолвки и брака Бамби могла десятки раз столкнуться с худшей его стороной и как минимум дважды застрять с ним в неконтролируемом и слабом состоянии, позволяя пользоваться собой как секс-игрушкой, но этого так и не произошло. И первой брачной ночи не произошло. Ничего так и не произошло.

Если бы об этом узнал её отец, он бы не счёл это чем-то хорошим и непременно задался бы вопросом, кого в таком случае трахает его зять, если не Бамби. Но её это не волновало. Во всяком случае, не так сильно, как необходимость исполнять супружеский долг.

— Тэхён, — она заговорила с ним, медленно двигая в его сторону чашку с чаем. — Я должна тебя кое о чём предупредить.

Звучало довольно серьёзно, потому он перестал кривляться и сложил руки на столе, глядя на неё в ожидании.

В глубине души он надеялся, что она расскажет о Донхёке. Или о причинах ненависти Сэин. Или о своих причинах вести себя так осторожно рядом с ним.

— У меня скоро течка.

Для Бамби признание оказалось решающим — от реакции Тэхёна зависело слишком многое. Его весы пока сохраняли равновесие, — не плохо и не хорошо, — но это могло измениться в любой момент.

— Кхм, — Тэхён кашлянул, заглядывая в чашку, из которой поднимался горячий пар. — Я знаю.

— Знаешь?! — она так удивилась, словно последнюю неделю не метила своим дурманящим запахом каждый уголок их дома и каждую вещь, к которой прикасалась.

— Конечно, ты… — он поджал нижнюю губу, быстро оглядывая Бамби исподлобья. — Вкусно пахнешь.

Из-за его безобидного комплимента она отпрянула, увеличивая расстояние между ними.

Бамби принимала блокаторы, чтобы не быть такой очевидной и не провоцировать лишний раз никого, но иногда волшебные пилюли не срабатывали, а если и срабатывали, то ничего особо не облегчали. Они могли оттянуть течку немного, но позже она всё равно наступала, и она была хуже и дольше, чем без них.

— И что ты?.. — она прервалась на короткий вдох. — Что думаешь об этом?

Она стеснялась говорить прямо, что думает, поэтому пошла окольным путём. Но вопрос был откровенно глупым. Тэхён немного завис, ища на него ответ.

— Что это естественно и должно было однажды случиться? — предположил он.

— А что ты планируешь делать с этим?

О, планы Тэхёна были грандиозными. Для начала он хотел прижать её к столу. Нагнуть, заставить растянуться на нём, оттопыривая зад назад. Затем он бы собрал её распущенные волосы в тугой хвост, оттянул его, поцеловал её шею и…

Бамби чуть склонила голову и с готовностью поймала его томный взгляд.

— Это я должен планировать? — Тэхён опустил голову, указательным пальцем начиная водить по горячему ободку чашки. У него в штанах снова просыпалось возбуждение, и ему снова приходилось бороться с этим. — Разве это не твоя течка?

Бамби закивала, на самом деле едва понимая его.

Она думала, что уже разобралась в альфах, разгадала их всех, но Тэхён был как будто с другой планеты. Даже в такой момент рядом с ним ей хоть как-то дышалось.

— Тогда можно я поеду к маме?

Голова Тэхёна дёрнулась, а рот приоткрылся. Он хотел отказать, отговорить, запретить, но Бамби по ту сторону стола выглядела такой ранимой и хрупкой. Казалось, один его взгляд может сломать её, не то что слово.

— Надолго? — спросил он, скрывая разочарование за отшлифованным благодаря службе равнодушием.

Бамби развела руками, не в состоянии дать ему точных дат.

— Когда это закончится, — ответила она.

Бамби ясно дала ему понять, чего хочет в эту течку, и хотя она также давала ему возможность решать, у Тэхёна был только один ответ.

— Хорошо.

— Хорошо? — она переспросила, не веря собственным ушам. — Мне можно?

Подбородок Тэхёна чуть опустился в кивке, и уголки его губ как будто потянулись вниз.

Бамби была рада, а он в этот вечер всерьёз задумался о том, получится ли у них что-то.

Она не собиралась выдвигаться ему навстречу, а он был совсем не таким, как думал — или хотел думать — его отец. Он не мог её заставить любить его или хотя бы испытывать к нему симпатию.

Этот брак был гиблым делом. Жаль, что Бамби так сильно была нужна ему и его семье.