Падпараджа. Арка II. Глава XIII

День Розы отмечали во всем Магическом измерении, и это было на руку — я могла вернуться домой, не вызвав подозрения со стороны Эраклиона. Если бы Эрендор позволил иметь портал хотя бы в Аметрине, всё было бы проще — уж со своими стражами портала я бы договорилась об анонимности. Но Эрендор, будто бы издеваясь, контролировал даже такие мелочи. Учитывая неудавшееся поступление в линфейский колледж, я не удивлюсь, если он контролирует каждый мой шаг за пределами дворца. А, может, и там, кто знает?

После прохождения подземелья я углубилась в чтение найденных в архиве книг. Из-за огромного количества закладок они заметно распухли, а я сама уже потерялась в списке вопросов к родителям. Трудно было поверить, что Гелиодор и Альма не подозревали об обмане, раз его масштаб столь велик.

Айсис встретил нас, как старый друг: чистейшим небом, теплым ветром и солнцем. Поля тянулись за горизонт и плавно переходили в лес. Горы белели впереди, и сердце млело от белоснежных изгибов. Тихим порывам ветра вторили птичьи крики, и мне хотелось пришпорить коня и унестись куда глядят глаза.

Джэмисон смотрел вдаль. Мы переглянулись, и я поняла, что он тоже рад вернуться в Айсис, несмотря на недавние похороны. К счастью, смерть отца повлияла на него меньше, чем можно было представить. Возможно, за годы при дворе он привык жить далеко от семьи или между ними давным-давно испортились отношения. Или он просто умело скрывал свои чувства. Так или иначе он оставался рядом, и я была благодарна.

Солнце грело плечи и спину. Сквозь шум травы и цоканье копыт я слышала стук своего сердца. Дом. Милый дом. Не хочу уезжать обратно в Алфею, хотя понимаю, что надо.

— Как же я соскучилась по родным краям.

— А я соскучился по лошадям, — поглаживая шею коню, ответил Джэмисон. — Мотоциклы специалистов хуже кобылы во время течки. Не понимаю, за что их так любят.

Я едва не подавилась. Уж что-что, а течные кобылы определенно не тема для светской беседы. Маркус устало закатил глаза. Джэмисон неисправим — мы оба это понимали.

Вскоре показался дворец. Стража и прислуга встретили меня низкими поклонами. Здесь, в отличие от Алфеи, моя репутация на довольно высоком уровне. Что скрывать — это приятно.

Христа ждала нас в холле. Она громко всхлипнула и со слезами на глазах упала мне в ноги.

— Ваше Высочество, вы вернулись!

По привычке залезла в характеристику и с удивлением обнаружила достижение «Будущая мать».

— Встань, сумасшедшая!

Меня не было всего несколько недель, когда Христа успела забеременеть? Хорошо, у нее на пальце простенькое кольцо — ребенок родится в браке, а это важно.

— Я приготовила вам ванну с дороги.

— Мои родители во дворце?

— Король и королева сейчас находятся в Аметрине. Им уже доложили о вашем приезде.

А ведь я отправила сообщение еще в Алфее, надеясь встретиться с ними сразу после приезда.

— Хорошо. Джэмисон и Маркус, вы можете отдохнуть.

Телохранители почти синхронно кивнули. Стоило Джэмисону переброситься парой слов с Маркусом за моей спиной, как он стал до безобразия серьезным. Впрочем, так бывало часто — удивительно, какое влияние Маркус оказывал на Джэмисона.

Христа не забыла мои предпочтения — три капельки лимонного эфирного масла и одна капелька лаванды. Как же Алфее с ее душевыми не хватает обыкновенной ванны! Я готова набирать ее самостоятельно, лишь бы отдохнуть после шумного дня.

— Рассказывай, — бросила я, откидывая голову на бортик. — Ты беременна?

Христа тихонько ойкнула.

— Откуда вы узнали, Ваше Высочество?

— Я много что знаю, — не открывая глаза, ответила я. — Христа, ты светишься от счастья, как тут не понять причину?

— Я вышла замуж за помощника повара. — Христа явно стеснялась. — Он давно за мной ухаживал, и я решила согласиться.

Мудрое решение. Человек из дворца, значит, обеспечен. С Маркусом все равно ничего бы не вышло.

Но все же удивительно. Пока королевские семьи пытаются заиметь одного, а лучше двух и более наследников, низшие сословия заводят детей без каких-либо проблем.

— Принеси шкатулку с драгоценностями.

Я лениво посмотрела на содержимое. Любимые украшения я забрала с собой в Алфею, но те, что остались, были так же ценны.

— Выбирай любое. Можешь оставить себе или продать.

Христа тут же покраснела.

— Подарок на свадьбу. Никаких возражений.

Она взяла самое простое. Предлагать подороже не стала — выбор был за ней.

Родители все не приезжали, поэтому я надела свое повседневное платье и отправилась к мастеру Цитрину. Он как всегда отсиживался в мастерской — небольшой комнатке, заваленной книгами, картами и какими-то схемами. В самом центре мастерской стоял массивный деревянный стол с инструментами, лампой и увеличительными стеклами. Здесь Цитрин зачаровывал и выбирал самые ценные камни.

Мастер встретил меня уже привычной доброй улыбкой, но стоило ему услышать про мои новые увлечения, как его глаза загорелись особым огоньком. Он с интересом рассмотрел каждый зачарованный кристалл. Правда пришлось пояснить, что трещинки, которые понизили целостность и, соответственно, качество кристаллов, появились из-за многократного зачаровывания и стирания. Профессия сама себя не прокачает. Сотворенные после болота артефакты привели его в восторг, хотя кружечка кофе безбожно протекала, а страницы бесконечной тетради периодически самоочищались, сводя ее полезность к нулю.

Но один тот факт, что я справилась, имея пару книг для начинающих, заставил мастера назвать меня гением. Видел бы он Систему… Так или иначе, я с легкостью получила несколько томов по зачаровыванию и десяток кристаллов для тренировок. Камнем преткновения стали необходимые заклинания, которые придется осваивать самостоятельно. Также мастер добавил небольшой запас расходных материалов для артефактов и посоветовал обратиться к артефактору из Магикса. Казалось бы на этом подарки закончились, но Цитрин достал подвеску с прозрачно-розовым камнем.

— У меня появился невероятно талантливый подмастерье, — проговорил он почти благоговейным шепотом. — Это его первая серьезная работа, но будьте уверены, Ваше Высочество, украшение достойно стать вашим. Вы, несомненно, узнали камень.

Конечно. Это падпараджа — самый дорогой из магических кристаллов. В нем идеально все. Структура, способная не только надежно сохранить магическую энергию, но и усилить ее. Цвет индивидуальный для каждого камня, не броский, но манящий сложностью оттенков от пыльно-розового до благородного янтаря. Ему приписывают множество магических свойств: говорят, он излечивает человека от тоски, приманивает удачу и открывает новые способности.

Он чрезвычайно редок, и, видимо, подмастерье действительно талантлив, раз ему доверили такой дорогой камень.

— К сожалению, он получился настолько мощным, что выдержит одно использование, — продолжил мастер Цитрин. — И я должен предупредить вас, принцесса: как у всякой магии у него есть ограничения. Камень исцелит любую рану, но участь больного лишь облегчит. Если не устранить причину болезни, использование камня будет бессмысленным.

Стало не по себе от взгляда Цитрина.

— Спасибо, мастер. Для меня честь принять от вас подарок. Подмастерье ничего не хочет в награду?

— Ваши родители об этом позаботились. Поверьте, мы сделаем все, чтобы мальчик остался у нас.

Я усмехнулась — понимаю и поддерживаю. Надеюсь, этот подмастерье примет верное решение по собственному желанию, иначе Цитрина ждут некоторые трудности.

Когда объявили о приезде родителей, я покинула мастера с обещанием зайти попозже, чтобы потренировать парочку заклинаний. «Хорошо, что родители не стали отдыхать с дороги. Мне не терпится обсудить с ними все, что я узнала», — подумала я у двери в кабинет Альмы.

Но стоило мне войти, как я замерла.

Сначала заметила Джэмисона. Он был напряжен и бледен, что ему вообще не свойственно. Убранная за спину рука сжата в кулак, но будто бы не со злости, а для успокоения. Рядом с ним каменной стеной застыл Маркус, по которому я и подавно не могла ничего понять. За прошедшие годы он постарел. И несмотря на то, что он продолжал служить так же хорошо как раньше, с Джэмисоном мне было куда проще и комфортнее.

Но сильнее удивила Альма. Мы редко общались — уж не знаю в чем причина, но между нами всегда была пропасть. Перед отъездом в Алфею я ловила себя на вечно ускользающей мысли о том, что с ней что-то не так: полоска HP никогда не заполнена на полную, губы вечно стянуты в ниточку то ли от неприязни, то ли боли. Теперь, когда к этому добавилась худоба, стало очевидно, что Альма больна. Чем? Насколько серьезно? Есть ли риск заболеть мне? Возможно, если бы не смерть вождя, я бы не обратила на это внимание.

Я поклонилась родителям и встала с Джэмисоном и Маркусом. Похоже у родителей тоже есть желание что-то обсудить.

— Пять лет назад, — взял слово Гелиодор, обращаясь к Джэмисону, — ты пришел в наш дом. Я долгое время не верил в тебя и искал хотя бы одну причину прогнать. Но я рад, что ошибался. Тебе слово, Маркус.

Я не совсем понимала, что здесь происходит.

— Джэмисон юн, но предан. Я считаю, что его обучение можно считать законченным и мое присутствие больше не требуется.

— В таком случае, Джэмисон, сын Джейми, я вверяю тебе жизнь своей дочери.

— Не подведи, горец, — холодно добавила Альма.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — склонив голову, произнес Джэмисон.

Он старался говорить уверенно, но голос все же дрогнул.

В груди защемило. Я, признаться, давно считала Джэмисона неотъемлемой частью моей жизни. Он придавал ей красок, он был опорой и тем человеком, который всегда, несмотря ни на что, оставался бы на моей стороне. Какая-то часть меня боялась, что я слишком привязалась к нему. Другая — корила за то, что я стала воспринимать его как данность.

Но вот он поднял голову и с неуверенной улыбкой посмотрел на меня, словно спрашивая рада ли я этому исходу. Я улыбнулась в ответ.

«Будь уверен, я рада».

— Ты будешь беспрекословно подчиняться Диаспро и только ей, — сказала Альма и обратилась ко мне: — Береги жизни верных людей. Таковых будет немного, и судьба каждого в твоих руках.

Я кивнула, хотя внутри все содрогнулось от страха. Вспомнился волк — одно мгновение, и Джэмисон был бы ранен гораздо сильнее. И ведь это не мое решение отправиться на болота. Но мое — пойти дальше.

А еще… Голову пронзило болью. Я не хотела думать о Джоне и другом мире, но как можно не думать о том, что моя смерть здесь не равна смерти там? Но означает ли моя смерть здесь окончание игры для окружающих?

Хватит. Не хочу.

— Маркус, Джэмисон, оставьте нас наедине.

В конце концов есть вещи поважнее.

***

Родители терпеливо слушали мой долгий монолог. Начала я с нашей родословной. Как так получилось, что многовековая история ограничилась пятью столетиями и статусом гостя на собственной планете?

Выяснилось, что Альма об этом слышала. Ее прабабушка перед самой смертью в едва ли здравом уме рассказала правду. Но ни бабушка, ни мать Альмы в это не верили. Слишком многое изменилось за эти годы — правители Айсиса по-разному относились к своей роли, стране, Эраклиону и навязыванию чужого видения истории, поэтому в какой-то момент полуправда и ложь стали правдой.

— Я часто оставалась с прабабушкой, — сказала Альма. — Она любила Айсис и мечтала о его свободе.

Как выяснилось чуть позже ее родители и бабушка так не считали. Обе были заняты балами, модой и своими интересами. Не в этом ли причина наших взаимоотношений? Альма просто не знала какого быть родителем.

Альма с Гелиодором были дальними родственниками. Что ж, для меня это не стало открытием. Но раньше кровь Падпараджа славилась своей силой — она вытравляла постороннюю так, что дети наследовали нашу внешность и магию. Что будет с моими детьми? Но оставался ли выбор, если среди родственников нет ни одного достойного претендента на роль жениха?

Впрочем, в Магическом измерении есть примеры, когда правящая семья с помощью артефактов влияла на потомков.

Рассказ плавно перетек к эраклионцам. Согласно книгам они тщетно пытались взрастить собственных фей и ведьм. С последними был хоть какой-то результат, но позже затею забросили — выгода оказалась слишком мала. Сейчас при дворе Эрендора числилось несколько фей Энчантикса, но они были родом из других миров.

Такой вариант не так уж редко встречался в Магическом измерении, но есть один нюанс: чтобы фея Энчантикса могла стать полноценной защитницей мира, необходимо образование связи с сердцем планеты. А его у Эрендора нет. Так что он платил баснословные деньги за обыкновенную службу.

Еще больше денег Эраклион тратил на немагическое оружие: пистолеты, пушки, мушкеты и бомбы. Я не знаю, ни одного мира, который так же рьяно производил бы и продавал оружие. Даже на Зените упор был на технологии, науку, медицину и производства.

— Дональд хочет напасть следующим летом, — прервал меня Гелиодор. — Он не понимает, что нынешнее оружие эраклионцев позволит перебить всех горцев в считанные минуты.

— Все он понимает, — отрезала Альма. — Он просто готов драться до последнего солдата. Но смысла в этом на сегодняшний день нет.

— Если мы найдем сердце Эраклиона, смысл появится.

Я рассказала про результаты исследования Кристал. С сердцем наши маги, феи и ведьмы вновь обретут магию. Нам поможет наша же земля.

— Значит, ты думаешь, что Сердолик унес с собой сердце… — задумчиво листая книгу, сказала Альма. — Это похоже на правду.

Вернее это единственная зацепка, и я очень хотела остаться дома, чтобы помочь родителям разобраться с поиском сердца. Хотя бы ненадолго, под предлогом болезни. Однако моё предложение королеве не понравилось.

— Ты вернешься в Алфею.

Приказной тон Альмы вывел меня из себя в ту же секунду, но она не оставила ни шанса на возражение.

— Сейчас в Айсисе опасно, особенно для тебя. Маркус уже предупредил Джемисона, но все равно будет осторожна в Магиксе.

— Что?.. — прошептала я.

Разве дома может быть небезопасно?

— Мы задержались в Аметрине из-за протеста.

Коленки подогнулись — я вцепилась в столешницу с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

Недовольные будут всегда, тем более когда страна находится на поводке другой. Когда на тебя смотрят свысока, не дают подняться с колен и встречают презрительными взглядами при том, что живут за твой счет, в сердце копится злоба. Но если к ней присоединяется гнев на правящую семью, которая не способна защитить своих подданных, начинаются проблемы. А когда появляется человек, способный собрать недовольных, к злобе и гневу присоединяются безумие и смерть.

— Протестующих было немного, но они настроены радикально. Их глава называет себя Черным Сапфиром и требует смены власти и войну с горцами и Эраклионом.

Война сразу с двух сторон? О чем думает этот Черный Сапфир? Разве уничтожение Айсиса лучше того, что есть сейчас?

— Я предполагаю, где может быть сердце Эраклиона. В те года Айсис был дружен с Солярией. Принцесса Солярии учится вместе с тобой, верно? Скоро у них во дворце пройдет бал. Добудь приглашение и найди предлог, чтобы остаться подольше. Если сердце там, ты должна почувствовать.

Я прищурилась.

— Как прикажете, но, надеюсь, это не попытка отослать меня как можно дальше, маменька.

Альма растянула бескровную улыбку. Если бы я могла добавить ее в отряд, то увидела бы, что подрывает ее здоровье. Видимо, это что-то серьёзное — уж ради своей королевы медики бы постарались, да и Цитрин не просто так сделал акцент на бесполезности исцеляющего артефакта.

— Могу ли я узнать о вашем здоровье?

Ее взгляд обжег пламенем.

— Гелиодор, — вместо ответа отчеканила Альма.

И отец, кивнув мне на прощание… ушел. Что ж, он всегда был гораздо мягче Альмы, но необходимость остаться с матерью один на один вызвала беспокойство. По спине пробежали мурашки, а в кабинете вмиг стало холоднее на несколько градусов.

— Не делай вид, что тебя волнует мое здоровье. — Она вышла из-за стола и медленно подошла ко мне.

— Я ваша дочь.

Альма усмехнулась. Она схватила меня за подбородок, заставив поднять голову.

— Гелиодор души не чает в Диаспро, но ты не она. В глазах Диаспро я видела лишь страх, зависть и неуверенность. А в твоих есть стремление.

Отрицать очевидное было бессмысленно — я слишком часто давала понять Альме, что знаю то, что не должна знать. Но насколько же ей плевать на собственного ребенка, раз она не попробовала вернуть его назад? Почему меня ни разу не допросили? Или Альма уверена, что уже ничего не изменишь?

— Кем бы ты ни была, закончи начатое и сделай то, что не удалось мне.

Я вырвалась из хватки. Щеки кололо от острых ногтей Альмы.

— Найди сердце как можно быстрее, но не выдай себя Эрендору. Он не должен ничего заподозрить.

Альма подошла ко окну, и я позволила себе потереть ноющую кожу.

— Мою болезнь ничем не вылечишь, и у меня осталось не так много времени. После моей смерти Эрендор захочет выдать тебя замуж за доверенного человека, чтобы запереть в собственном доме.

Или он исполнит тот же самый план, что был у нас: даст родить наследника, а потом… Все. Как же это мерзко и жестоко! Я никогда не хотела видеть в муже врага, но если его выберет Эрендор, иначе быть просто не может.

— Я не думала, что этот момент настанет так скоро.

И это правда. Мои родители еще молоды. А я и вовсе стала феей.

— Все мы так думаем… — тихо заметила Альма. — Все до единого.

***

Разговор с родителями оставил тяжелый осадок. Мне отчаянно хотелось поделиться с кем-нибудь накопившимся, поэтому я вызвала Джэмисона в сад.

Осень забирала свое: цветы начали жухнуть, отчего лепестки растеряли свою красоту. Но листва еще дарила прохладу. Я села прямо на траву, привалившись спиной к стволу дерева. Близился закат — невидимый художник оставил на чистом небе несколько росчерков бордовой краски.

Когда Джэмисон сел рядом, я спросила:

— Как горцы жили пятьсот лет назад?

Джэмисон пожал плечами.

— Так же как сейчас? Наш быт меняется медленно, потому что люди закрыты ко всему новому.

— Но все же. Что-то должно было измениться.

Джэмисон подцепил травинку и зажал ее между губ.

— Когда я впервые попал в библиотеку во дворце, меня удивили родословные королевских семей. Вы с такой внимательностью записываете то, что произошло так давно, что сейчас не имеет никакого значения.

Я горько произнесла:

— Ах если бы, Джэмисон. Кажется, все, что я знала о нашей истории, ложь. Что теперь с этим делать?

— Айсис находится там же, где находился. Ваша семья правит им, как правила. От того, что вы не знаете о событиях давно минувших лет, ничего сегодня не изменится.

Вот только Айсис занимает сейчас ничтожную часть былых земель, а моя ветвь оказалась предателями. Но хуже не это: как бороться с Эраклионом, который так прочно обосновался на моей планете и пустил корни глубоко в землю?

— Но если бы меня это беспокоило, я бы попробовал встретиться с ведьмой клана. Она ведает о том, что было, есть и будет.

Покосилась на Джэмисона — говорит всерьёз.

— Отведешь меня к ней?

Вряд ли она попаданец, но может быть действительно расскажет что-то важное?

— Вы встретитесь с ведьмой, когда придет время.

— О чем ты?

— Я приведу вас к ней, когда вы вернете сердце.

— Повтори, — вздрагивая, потребовала я.

Джэмисон не знал о потерянном сердце Эраклиона. Не из-за отсутствия доверия, он просто не интересовался магией, а я не спешила увеличивать круг тех, кому известно о проблеме.

— Ладно, раз уж я проговорился… — Этот прохвост совершенно не выглядел расстроенным. — Я встретил Анстис в двенадцать лет. По глупости решил доказать отцу, что приручу дикого коня, а тот унес меня в горы. Я был ранен и скорее всего не выжил бы, если бы ведьма не впустила к себе домой. — Он посмотрел, словно ожидал какой-то реакции, но, не получив ее, продолжил с меньшим энтузиазмом: — Это большая честь, Ваше Высочество. Ведьмы никого не пускают в свои владения. Анстис исцелила меня и сказала, что я привезу домой девушку, которая изменит нашу жизнь к лучшему. Вы вернете сердце. Не знаю, что это значит, но Анстис была уверена, что это важно.

Я нервно облизала губы.

— Почему ты так уверен, что это я?

— Я не сомневался в этом ни на миг с нашей первой встречи. Анстис сказала, что у девушки глаза цвета янтаря, а волосы струятся золотым водопадом.

Невольно коснулась пряди у лица. Глаза у меня желтые. Да, настолько светлых карих глаз я не видела ни у кого, кроме своих родителей, и мне нравилась эта особенность, но сравнить их с янтарем, а волосы с золотым водопадом? Я бы не сравнила.

— Раз я так важна, почему ты отказываешься провести к ней?

— Ведьма приходит к людям, а не они к ней.

— Ты же говорил, вожди кланов обращаются к ведьмам за помощью.

— Но это не значит, что они ее получают. Даже боги не всегда отвечают на наши молитвы.

Я хмыкнула. Ладно, если верить предсказанию, то я найду сердце Эраклиона. Но этого мало, чтобы унять беспокойство.

Неужели феи-хранительницы Эраклиона ничего не почувствуют, если я верну сердце? Неужели это не отразится на крупных кристаллах, которые питают важные объекты страны, в том числе и дворец?

Возможно, удастся спрятать сердце в инвентарь. Но будет ли оно тогда работать?

— У вас все получится, я уверен.

Я с тихим вздохом положила голову ему на плечо. Мне бы твою уверенность, Джэмисон. Впрочем, от того, что ты остаешься со мной становится легче.

Но что будет со мной без него? Слова родителей напомнили мне о том, что все вокруг смертны. Нападения на озере никто не ждал, а ведь там погибли стражники. Там ранили Маркуса.

— Я слишком зависима от тебя. Это плохо.

— Ничуть. Я всегда буду рядом. Обещаю.

Я хмыкнула и, привстав, предупредила:

— Из-под земли достану, если нарушишь обещание.

Джэмисон заулыбался.

— Знаете, Ваше Высочество, я ведь единственный горец, который посетил Магикс и уж тем более поступил в Красный фонтан. За эти недели я понял, что делать там и правда нечего. А дом останется домом, чтобы ни случилось.

— Это ты к чему?

— Нет ничего удивительного, что вы чувствуете себя чужой. Я рад быть ниточкой, связывающей вас с домой.

— Для ниточки ты толстоват.

— Чем толще нить, тем она крепче, — подмигнул он.

И с этим нельзя не согласиться.

***

Ночь. Тишина. Шелест листьев за окном.

И бессонница.

Я безуспешно пыталась уснуть уже несколько часов.

Время. Сердце. Ответственность. Второй попаданец.

Сложно сказать почему мысль о втором игроке начала пугать меня только сейчас. Я не думала, что он или она является Черным сапфиром. Я не верила, что это ведьма. Никто из близких мне людей, не имел Систему. Это уверенность крепла с каждым днём без видимой причины. Как и соблазн узнать будущее.

Джон явно помогал мне не просто так. Он не мог вытащить нас сам, но утверждал, что это необходимо. Что ж… Наверняка это действительно так либо он в этом уверен.

Мои воспоминания об этом и другом мирах ему выгодны — иначе бы Джон их не давал. Значит, они приближают к возвращению в иной мир.

Но разве не мне решать? Подумаешь, узнаю о той себе — я ведь помню, как мне плохо жилось среди грязи, бедности на бездушных окраинах. Подозреваю, что в воспоминаниях скрыто имя второго попаданца. Еще совсем недавно перспектива узнать имя второго попаданца пугала. Теперь же я не была уверена чего боюсь больше.

Решение найдется. Главное, вернуть сердце. И если в воспоминаниях есть подсказка, то я обязана ее найти.

Ждать его ответ невыносимо.

Нет, невыносимо ждать боль. Минута тянулась за минутой, как вдруг тело сжалось в струну, а я потеряла сознание.

***

Вокруг шумно. Кажется, что вся техника — сплошной, бесконечно большой рой пчел. Каждое устройство жужжало, скрипело и мерцало разноцветными огнями. По улицам проносились рычащие байки и машины странной формы. Все неправильное — изломанное, кривое, собранное из несочетающихся деталей.

Я шла вдоль домов вместе с Мартой. Мы спешили за покупками на рынок. Туда привозили добро со всех окраин, а иногда даже с Центра.

Небо при свете дня выглядело жутко — его закрывал полупрозрачный купол. Это все из-за катастрофы, вынудившей человечество запереться вот в таких вот коробках. Что именно тогда случилось? Не помню.

— Думаешь, ты правильно поступила?

— Он мне надоел, — ответила я против воли. — Стив ленивый собственник. К тому же я предупреждала его — либо он находит нормальную работу, либо мы расходимся.

Марта неопределенно дернула плечом.

— А если он… Попытается сделать что-нибудь?..

Я поджала губы.

Мы были вместе больше шести лет, но я начинала отношения с задиристым парнем, а закончила с нарушителем правопорядка. И к черту порядок, установленный центром, с таким человеком действительно страшно находится один на один. Особенно когда он напьется синтетической дряни.

— Ты правильно поступила, Алис. Просто зная Стива, не лучше ли было надоесть ему?

— Да, тогда бы он сам отстал. Только это займет время, а я чертовски устала. Но если что, вернусь и доведу дело до конца.

Стив подыхал от скуки, если между нами было все хорошо. Ему нравились вечные ссоры, ревность и моя непокорность. Последнее время он специально выводил меня из себя чтобы разозлить. Вампир недоделанный.

Я остановилась — Марта, будто не замечая, пошла вперед. Улица позади исчезала в черных клубах. И ни одна живая душа не видела это. Я побежала за Мартой.

— Расскажи мне о Магическом измерении. Какая судьба ждет Диаспро?

— Эх, жалко, что по человеку с первого взгляда не поймешь мудак он или нет.

— Что ждет Диаспро?

— Но ты можешь на меня рассчитывать.

Я дернула ее за руку, и наконец-таки Марта посмотрела на меня.

— Что. Ждет. Диаспро.

— Как думаешь, сегодня будет рыба? Я так по ней соскучилась. К тому же у мамы день рождение на следующей неделе, а она просто обожает запеченную форель. Я, конечно, не достану ее, но вдруг будет карп или толстолобик?

— Главное, чтобы рыба не воняла химией, — снова сорвалось с моих губ.

«Это бесполезно», — останавливаясь, подумала я.

Чернота за спиной наступала. От пушистых щупалец несло холодом. Чем ближе тьма, тем лучше слышны голоса: шепот, вой, крики радости и страха. Среди них голоса из иного мира — Алисы, Марты, родителей, Стива и сотни людей, чьи имена я не могла вспомнить. Им вторили голоса Магического измерения — мой, Джэмисона, Альмы и Гелиодора, Цитрина, девочек из Алфеи и… Блум.

Я побежала навстречу тьме.

«Что меня ждет? Что. Меня. Ждет!»

Клубы поглотили меня — из-под ног пропал асфальт, и я полетала вниз.

***

В темноте появились скопление белых ватных пятен. Стоило протянуть руку к одному из них, как молочная пелена растворилась, обнажив окно в… Реальность? В воспоминание? У меня никогда не было алого платья в пол с множеством рюш и я не плакала в собственном саду.

Я коснулась картинки, и моя копия ожила.

— Почему она, а не я?! Почему?! Я так долго ждала официального объявления помолвки со Скаем!

Я наклонила голову. Наша помолвка была объявлена на моем балу принцессы. Неужели… Все уже идет не так, как должно было?

— Отвергнутая принцесса, ты слышишь меня?

Моя копия дернулась. Она испуганно посмотрела по сторонам и, сжав кулачки, крикнула:

— Кто смеет со мной разговаривать?

— Преданная принцесса, иди на мой зов…

Голос был мужским и незнакомым.

— Брошенная принцесса, неужели ты не хочешь вернуть утраченное?

Моя копия замолкла, но ее выдала трясущаяся нижняя губа и выступившие слезы, которые она поспешно вытерла.

— Кто ты?

— Меня зовут Валтор.

Тот самый Валтор?

Из-за пышных кустов роз вышел статный мужчина в темном камзоле. Он изящно смахнул светлую прядь с лица и протянул руку моей копии. Та ответила, как требовал этикет. А этот Валтор… Ха! Наглец посмел оставить долгий поцелуй вместо едва ощутимого касания губ на тыльной стороне ладони. А я… Я ничего с этим не сделала?

— Позволь помочь, принцесса...

Валтор наклонился к моей копии и на ухо зашептал:

— Один глоток, и желанный принц снова станет твоим. Один глоток, и ты станешь королевой, как должно быть. Ты ведь этого достойна, Диаспро? Ты сможешь спасти Айсис. Ты проживешь жизнь с любимым.

— Стой, это неправильно, — зашептала я.

Подчинить Ская? Как я не додумалась до этого? Это ведь так просто! Но… Мне что, жаль его? Ская?! Этого предателя?!

Сад растворился. Вместо него из клубов появился дворец Эраклиона. На алых лентах золотом вышита надпись «Тысячелетие Эраклиону». Какая грязная ложь…

Сквозь толпы знати пробиралась Блум. На ней красивое платье, и она почти приемлемо ходит на каблуках.

— Сейчас объявят невесту принца Ская! — воскликнула неизвестная девушка в толпе.

Ее слова подхватила толпа. Каждый гадал, кто станет невестой. Вариантов десятки, но многие склонялись к двум: я или Блум. Неужели наш брак еще возможен?

— Я счастлив объявить имя своей избранницы! — закричал Скай. — Это принцесса Диаспро!

Моя копия взлетела на сцену, точно на крыльях любви. Ангельская улыбка, превосходная прическа и елейный тонкий голосок — я могла бы стать идеальной невестой, но этот образ лживый как и все вокруг.

Естественно, Блум и ее подруги не смирились. Попытка вырваться к сцене была воспринята как нападения на принца и вызвала суматоху. Но моей копии это в радость — она с широкой улыбкой на лице смотрела в след удаляющему кораблю, на котором сбежали девушки. Скай обнимал ее крепко-крепко и хриплым голосом твердил одно и тоже:

— Люблю тебя, люблю, люблю…

Картинка сменилась, и стоило образу собраться воедино, как я засмеялась. Моя копия отсиживалась в тюрьме! Да, в камеру притащили приличную кровать и на подносе мясо с овощами, рядом небольшая ваза с фруктами и бокал вина, но это все равно тюрьма.

— Валтор! — кричала моя копия. — Валтор, помоги мне!

Но никто ей не поможет. Вот что бывает, когда забываешь кто ты есть.

Воспоминание закончилось. Я вернулась в пространство с белыми сгустками и подошла к следующему.

Судя по интерьеру и виду из окна я оказалась в Красном фонтане, но комната мне незнакома. Она маленькая, и по сути пустая: только в самом центре пола открытый люк, который вел куда-то вниз. Здесь много народу — Винкс и их специалисты. И все как назло столпились кругом, не давая узнать что происходит. Но вот Брендон сделал случайный шаг назад, и я увидела Ская, лежащего на полу без сознания.

Его кожа побелела как лист бумаги, а губы приобрели нездоровый сине-фиолетовый оттенок. Присмотрелась. На его волосах и ресницах снежинки. Как он умудрился так замерзнуть?

И… он не дышал.

Этого не может быть…

Он вырос у меня на глазах. Не идеальный, но смелый. Идущий на пролом. Даже отношения с Блум — это протест всему, что он не любил. На это тоже нужна смелость. Пускай ее и не хватило, чтобы признаться мне.

Но как бы мне ни было больно, я не хотела его смерти.

Возле Ская упала Блум. Она прижала принца к груди и что-то зашептала. Сквозь слезы и отчаяние промелькнул всполох огня. Огня Дракона. Кожа Ская вернула нормальный цвет, а снежинки на волосах растаяли, оставив капельки влаги.

Неужели ей под силу оживлять мертвых? Способности Блум выходили за рамки моего понимания.

— Прошу, вернись ко мне, — прошептала Блум.

И Скай открыл глаза.

— Где я?..

— Не важно! — воскликнула девушка.

Что ж, впервые я рада, что рыжая бестия обладала такой силой.

Виденье закончилось. Я прошлась между другими воспоминаниями, и с каждым становилось очевидно, что моя судьба тесно связана с Блум и Скаем, но именно эта связь приводила к моему падению. После помилования меня выпустили из тюрьмы и назначили фрейлиной Самары. Айсис остался под управлением родителей. Но даже после этого попытки занять трон закончились очередным проигрышем. Я наступала на одни и те же грабли раз за разом. Безобразие.

Но ни в одном воспоминанием не было Джэмисона. Не было и Маркуса, и Христы. Превращение феи я должна была получить раньше стычки с Блум при неизвестных обстоятельствах, а поступление в Алфею, наоборот, должно было случится позже. Это значило лишь одно — будущее уже изменилось и у меня есть шанс прожить жизнь достойно.

Меня привлекло последнее воспоминание. Сначала я не поняла, к чему оно здесь — место совсем незнакомое, как и розоволосая девица с невоспитанным псом. Но стоило присмотреться к деталям, как я довольно протянула:

— Вот это подарок…

***

Я очнулась в своей комнате под утро. Тело страшно болело, как будто каждую мышцу моего растягивали раз за разом всю ночь напролет.

Я, признаться, тоже.

Она приведет к счастливому будущему. Не знаю как, но я смогу. Я уже свернула на благоприятную колею. А теперь, увидев опасные моменты своей судьбы, я просто обойду их. Не буду бегать за Скаем и ссорится с Блум, не заключу сделку с Валтором ни сейчас, ни потом. Пускай они варятся в своем котле, а я подступлю с другой стороны.

Жаль про сердце ничего не нашла… Но в моих руках зацепка — Солярия. Это лучше чем ничего.

После обеда я вызвала Джэмисона и Маркуса на тренировочную площадку. План был прост — я хотела потренировать наложение чар вне пошагового боя. Для этого мне нужен бой. Безопасный бой.

— Ваше Высочество, вы себя хорошо чувствуете? — обеспокоенно спросил Джэмисон, когда Маркус отошел к подставкам для оружия. — На вас нет лица. Вы не спали ночью?

«И как с такой бесцеремонностью тебя обожают девушки», — хмуро подумала я.

— Все хорошо.

С губ едва не сорвалось, что мне действительно плохо спалось, но я решила быть честной.

— Это из-за видений, но не волнуйся, сейчас все хорошо.

— Так значит…

— Да-да, Джэмисон, ты был прав. Я ведьма.

Почему нет? Исцелить не исцелю, но будущее целого Магического измерения уже знаю. Да, оно пойдет по другой дорожке, но вряд ли мои действия помешают Валтору вернутся.

Джэмисон улыбнулся так широко, что я закатила глаза. Он явно придает этому слишком много сакрального смысла.

Вскоре начался постановочный бой, вернее я такой просила. Но Маркус и Джэмисон взяли настоящее оружие и довольно быстро нагнали темп. Не любила я бои. Настоящим оружием легко убить, и наблюдать за этим со стороны попросту страшно.

А я должна еще изловчиться и успеть предотвратить трагедию.

По классической теории фейской магии ее источник — мои эмоции. Цель — мои мысли. Если первым заправляла система, то цель выбирала я.

— Стена сапфира!

Джэмисон в последний момент увернулся от удара Маркуса, и заклинание пролетело аккурат между ними.

Так провалилось несколько попыток. Я пыталась поймать темп, предположить, что сделает Маркус или Джемисон. Но безуспешно.

Из-за нехватки маны пришлось вытянуть энергию из камней, но я не сдавалась. Наконец я примерно поняла тактику Джэмисона и стала пробовать колдовать щит в ту точку, куда он предположительно должен был попасть через несколько мгновений.

И на третий раз — получилось! Щит закрыл Джэмисон — меч Маркуса соскользнул по полупрозрачной грани, прочертив тонкую царапину.

Хвала Дракону! Маны осталось всего на один раз, и я уже подумала, что сегодня затея не увенчается успехом.

Позади раздался свист. Я развернулась на звук и не задумываясь крикнула:

— Стена сапфира!

В щит влетел деревянный меч. Отскочив от каменной завесы, он упал на землю рядом со мной.

— Альма?..

Ее Величество стояла у стойки с оружием. Сложно было понять, что она думала на мой счет, но мне хотелось верить, что я ее понимаю хотя бы немного.

— Если твоему телохранителю понадобится защита, я хочу, чтобы ты не забывала о своей, — строго сказала она.

Я кивнула. Альма права.

— Попробуешь ещё раз?

Я отвернулась и после неловкого молчания ответила:

— Не могу. Кончилась мана. Если мастер Цитрин…

— Нет, — отрезала она. — Нельзя надеяться на камни. Если у тебя слишком мало маны на этот щит, освой заклинание попроще.

Альма развернулась, махнув подолом платья, и направилась во дворец. Неловкое молчание прервалось тихим разговором между Джэмисоном и Маркусом. А я сама задумалась: Альма вряд ли считала сколько щитов я наколдовали за всю тренировку, с другой стороны мой резерв позволяет всего два щита. Это чрезвычайно мало, и не факт, что будет возможность восполнить ману. Да и использовать мощный щит в любой ситуации — чистой воды расточительство.

Кажется, маменька снова права. Какая жалость.