Интервью/ Молодая Коммунистка Марион Люсе о войне в Украине, Жан-Люке Меланшоне, студентах РГГУ и движении коммунистической молодежи Франции

Марион: Я являюсь активисткой Движения Коммунистической Молодежи Франции (MJCF) и также занимаюсь активизмом в рамках Французской Коммунистической Партии (PCF). Я национальный советник в правительстве молодых коммунистов Франции и отвечаю за организацию на уровне департамента Эндр и Луара. Такую же должность я занимала в Верхней Гаронне. Я из Тулузы, с юга Франции. 

Марион: Мой брат сейчас в Волгограде на отдыхе.

Марион:  У меня есть фотографии. Это было его первое самостоятельное путешествие в Волгоград на две недели, он был очень доволен. Так вот, я из испанской коммунистической семьи, поэтому у меня двойное гражданство — франко-испанское. Мой прадед был испанцем и приехал в Тур для создания Коммунистической Партии, которая была основана здесь в 1920 году. У нас вся семья коммунистическая. 

ЧАСТЬ 1. НОВЫЙ НАРОДНЫЙ ФРОНТ И ЖАН-ЛЮК МЕЛАНШОН

Марион: Ну, мы, конечно, поддерживаем Новый Народный Фронт, мы агитировали за депутатов, за их избрание, тут нет проблем. Но, объединение остается электоральным союзом перед лицом угрозы "Национального объединения" (ультраправая партия Марин Ле Пен). Единственное отличие в том, что по сравнению с предыдущим союзом NUPES, здесь есть воля к получению власти, поэтому это более сильный и четкий союз.

Марион:  Жан-Люк Меланшон… У нас, у коммунистов, есть история, связанная с «Непокоренной Францией». Откуда взялась «Непокоренная Франция»? Жан-Люк Меланшон — это политик, который существует в политической жизни Франции уже тридцать-сорок лет. Он был членом Социалистической партии, прежде чем его исключили, и он создал «Левый фронт». Поэтому он социалист, а не воплощение радикальности.

Но у него была своя роль. Дальше будет мое личное мнение, оно не отражает позиции какой-либо политической организации. Я думаю, что он был нужным человеком в нужное время в 2012 году, когда появился «Левый фронт». Тогда было принято решение о союзе и  представителем должен был быть либо он, либо Андре Шасень. В 2012 году на внутреннем голосовании коммунистов мы увидели, что Меланшон лучше представляет наши интересы, чем Андре Шасень, потому что у него действительно было красноречие, воля. Он очень хорошо играл свою роль радикала, хотя сам не имел радикальных идей. Нужно быть честными в политике, но я думаю, что у него никогда не было цели победить.

В его манере поведения все видно. В 2012 году он очень хорошо воплощал надежду левых, в  2017 году это было уже сложнее. В 2018 году у нас был чрезвычайный конгресс, на котором мы решили покинуть "Левый фронт". Коммунистическая партия и молодые коммунисты также выступили против продолжения кампании за Жан-Люка Меланшона. Мы сделали этот выбор внутри партии, хотя и не обошлось без  долгих споров, потому что мы видели рост крайне правых. С Меланшоном были проблемы из за отсутствия уважения внутри, были проблемы с кражей денег...

Марион: Ну, скажем так, мы вложили деньги в кампанию, которые нам так и не вернули. Это скорее анекдотично по сравнению с идеологическими вопросами.

Проблема Жан-Люка Меланшона в том, что он всегда выступает против того, что ему предлагается. Приведу простой пример. Вопрос, например, о церемонии открытия Олимпийских игр. Меланшон сразу же написал свое мнение, критикуя ужин во главе с драг-квин, говоря, что это разозлит католическую церковь. Более того он осудил номер с Марией-Антунеттой. Ну так она была казнена в действительности. Не то чтобы у меня были большие надежды, я ничего не ожидала от этого человека, и все равно была разочарована. Для меня это лучший пример его постоянного противопоставления всему, что будет предложено. То есть у нас была возможность отреагировать и сказать, что светскость, даже если она представляла момент на сцене, имеет огромное значения для Франции. У нас светское государство. Нельзя говорить  «Я — Шарли» в 2015 году, а потом говорить «Ой, нет, это нельзя показывать, это обидит католическую церковь». Тем более, что это не была «Тайная вечеря». Это уже недостаток культуры, недостаток знания французских реалий...И к тому же, критиковать представление одной из революционных эпох Франции… Он делает из себя великого защитника Французской Республики и Революции, и одновременно критикует казнь Марии-Антуанетты?  

Я думаю, что это и проблема «Непокоренной Франции»... У меня много друзей в «Непокоренной Франции». На самом деле, это троцкистское движение. Не забывайте, что Меланшон — троцкист. Это движение не построено вокруг идеологии. Вы можете как угодно критиковать Коммунистическую Партию, но у нас есть структура, основанная на конгрессе, на политических идеях, на четкой политической линии. Конечно, у нас, у каждого, могут быть разногласия с линией партии, и внутри мы всегда спорим, но внешне будем защищать ее до последнего. Это партийная дисциплина, которая может быть как полезной, так и вредной. «Непокоренная Франция» как движение имеет депутатов, избранных представителей, они хотя и пытаются построить более устойчивую структуру, но у них явно не хватает направления и руководства. И это видно по тому, что произошло с Рюффеном и новыми раскольниками. С другой стороны, я действительно думаю, что Жан-Люк Меланшон окружен верными людьми, которые будут защищать его до последнего, что создает ощущение его авторитарности. Вот в чем дело...

Марион: Да, на местном уровне особенно. Есть избранные представители LFI, которые невероятны, и с которыми я веду дискуссии, и мы говорим: «Черт, жаль, что они не в Коммунистической партии». На самом деле, в «Непокоренной Франции» есть бывшие члены партии, которые сейчас в LFI. Среди них есть даже люди с марксистской точкой зрения, но есть и социалисты. Это сборная солянка из Социалистической партии, из Коммунистической партии, из экологического движения… Поэтому, с идеологической точки зрения, нам очень трудно с ними взаимодействовать. У них неясные позиции по вопросам, которые для нас должны быть ясными, например, по израильско-палестинскому конфликту, просто по феминизму, по вопросам насилия и домашнего насилия.

Марион: Да, наша позиция как молодых коммунистов была такой: не разочаруйте нас. Нужно помнить, что у нас есть большинство в ассамблее, но это большинство партийного союза. Если посчитать количество голосов, у нас нет этого большинства. Поэтому это победа наполовину, о чем нужно помнить. И поэтому наш лозунг был: не разочаруйте нас. Но, знаете, как молодые коммунисты, мы не ожидаем многого. Мы конечно надеемся, что  может быть сформировано правительство слева, с коммунистическим уклоном, которое может принести изменения во Франции. Но мы не обманываем себя.

В 2015 году мы боролись против социалистов и мы не забыли, кто проводил политику жесткой экономии. Мы в целом не настолько электорально ориентированы. Мы знаем, что это правительство не принесет фундаментальных изменений. Поэтому мы продолжаем строить народное движение и распространять свои идеи, увеличиваем членство в партии и популяризируем движение, чтобы противостоять крайней правой, потому что борьба идет и это борьба идей.

Кандидатура Люси Кастет -  хорошая, мы ее поддерживаем, и мы призываем Макрона взять на себя ответственность. Если будет необходимо мы не будем колебаться вернуться на улицы, чтобы призвать президента уважать выбор французов. Хотя это победа на выборах, но сила – на улицах. Нужно поддерживать силу на улицах, вместе с профсоюзами, продолжать расширять политические и профсоюзные организации, будь то левые или правые правительства, продолжать оказывать давление на Елисейский дворец, давление через забастовки и улицы. 

ЧАСТЬ 2. ОРГАНИЗАЦИЯ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ МОЛОДЕЖИ ФРАНЦИИ: ФИНАНСИРОВАНИЕ И ФОРМИРОВАНИЕ ПОЗИЦИЙ 

Марион: Молодые коммунисты организованы по всей Франции, мы структурированы по федерациям, и федерации соответствуют департаментам Франции. Наша цель — охватить движение только в городах. Затем мы организуемся по городским союзам, например, городской союз Шамбре. Таким образом, мы подразделяемся, как коммунистическая партия, с секциями и федерациями. Это логика структуры.

Очень сложно поддерживать динамику членства в сельских районах. Реальность, с которой мы столкнулись, особенно на последних выборах, заключалась в том, что мы честно признали, что у нас большинство студентов, что объясняется политизацией в университетах, нашим удобством общения с молодежью в университетах и, следовательно, потерей молодежи в сельских районах. У нас, конечно, есть рабочие, но в основном это рабочие на заводах, рабочие в компании SNCF (железнодорожная компания), которые объединены на уровне заводов, а не на уровне сельских районов.

Поэтому мы решили и утвердили на Национальном совете, что будем, например, чаще посещать молодежь в сельских районах и пытаться делать активности в области культуры и досуга. Мы постараемся организовывать спектакли, концерты, моменты народного веселья, куда мы будем привносить политику, где мы будем создавать социальные связи. Наш анализ ситуации показал, что помимо нищеты и жесткой экономии, с которыми сталкивается вся Франция, существует проблема изоляции, проблема изоляции сельских жителей, которые остаются одни, особенно после COVID. Также мы признали недостаток нашей вовлеченности в вопросы культурной и идеологической борьбы, что, учитывая средства массовой информации, очень сложно.

Кристина: Ты имеешь ввиду «боллоризацию»* СМИ?

Марион: Именно, это очень сложно, и вы кстати с «Алло Макрон» тоже участвуете в этой борьбе. И наш вопрос был в том, как вести эту идеологическую борьбу, как противостоять большим СМИ и участвовать в наших кампаниях. И мы делаем это, например, с нашим журналом « Авангард ». Возможно, в следующем году мы сможем выпускать его на местном уровне, распространяя его в деревнях, стараясь массово распространять наши идеи через доступные нам средства. Сельская местность — очень хороший пример. Когда у нас есть такие места, как сельскохозяйственные школы, сельские районы, где у нас нет прямого присутствия, мы не будем притворяться, чего уж там.

Марион: Мы, к сожалению, далеко не на передовой этих вопросов. Но все же наши предыдущие координаторы по коммуникациям смогли развить довольно интересные сети. Например, в Instagram, я не знаю, знакомы ли вы с ним, но есть аккаунт "История Борьбы", созданный координатором по коммуникациям 10 лет назад, который каждый день рассказывает историю народных завоеваний. Это может показаться глупым, но у этого аккаунта огромное количество подписчиков, и это позволяет нам распространять наши идеи через социальные сети. Внутри партии в вопросах видео и визуальной коммуникации мы правда не очень сильны, поэтому мы пытаемся делать это хотя бы на местном уровне. Мы, молодые коммунисты, нам повезло с ресурсами. Мы тесно сотрудничаем с партией. 

Марион: Да, мы в основном независимы от Французской коммунистической партии, но тесно сотрудничаем. Это позволяет нам, занимать более радикальные политические позиции, чем партия. Молодежная коммунистическая организация во Франции занимает более радикальную позицию, чем официальная партия. Есть позиции, которые партия не хочет занимать, ну или выбрала не занимать, а мы, молодые коммунисты, можем продвигать эти позиции под предлогом того, что мы молодежь. Например, чтобы быть более конкретными на местном уровне, можно привести пример кампании за бесплатный общественный транспорт. Избранные представители партии, будь то в оппозиции или в большинстве, будут поддерживать этот процесс с точки зрения демократии, с точки зрения институтов, вести переговоры, организовывать встречи… Но если есть блокировка на высшем уровне, мы, коммунистическая молодежь, вступаем в игру и становимся на передовую линию протестов, например, занимаемся блокировкой префектур. То есть выбираем путь менее деликатных действий, которые партия не может себе позволить. Партия, основывает свое финансирование на выборах. Значительная часть финансирования зависит от количества избранных представителей.

Марион: Да, так и есть, на самом деле. У них получилось, я считаю.

Марион: Да, это была не простая ситуация.

В федерациях молодых коммунистов всегда были исторические позиции. Коммунистическая Молодежь Севера, как и молодые коммунисты Буш-дю-Рон, как и молодые коммунисты Луары, всегда занимали не противоречащие партии позиции, но они гораздо более активные в действиях. Нужно всегда оставаться материалистом в своих размышлениях и действиях и осознавать, что то что работает в одном городе, что будет работать в Лилле, Ренне, Марселе, не будет работать, например, в Туре, не будет работать в Тулузе. Я абсолютно поддерживаю то что сделали наши молодые товарищи с Севера, несмотря на позицию Русселя. 

Мы не забываем, что произошло в 2015 году с Трудовым законом, мы были первыми, кто это осудил, мы не забываем высказывания Рафаэля Глюксмана о войне, в частности. И поэтому, позиции Фабьена Русселя… он был вынужден их придерживаться.

Внутри партии были очень большие дискуссии по вопросу о российско-украинской войне. Я думаю, что, к сожалению, есть большое непонимание и нехватка образования в партии по поводу происходящего и по международным вопросам в целом. Это также конфликт поколений. Из-за событий 1968 года и пост-68, у нас очень мало членов в возрасте от 35 до 55 лет. У нас большой поколенческий разрыв в этом отношении, что приводит к столкновению двух взглядов: тех, кто старше 60 лет и испытывает ностальгию по СССР, и которые в первые моменты думали что, возможно, Путин — это почти возвращение Великой России, почти возвращение «Москвы», и это столкнулось с молодежью, которая была против войны, а также с фракцией партии, которая поддерживала Украину и считала Путина фашистом. Голос российских левых был трудно слышим. Были долгие и серьезные внутренние дебаты, прежде чем понять, что наша цель — мир. Позиция — ни Путин, ни Зеленский, а действительно мир. Возвращение к соглашениям, достигнутым в 2013 году, и дипломатическим решениям. Это было непросто, потому что упадок Коммунистической партии длился последние тридцать лет, после падения стены и всего этого…

ЧАСТЬ 3. ВОЙНА И ИМПЕРИАЛИЗМ

Марион: Каждый год молодые коммунисты проводят «Национальный съезд», где собираются представители молодых коммунистов. Этот съезд проходит на «Колонель Фабьен» в течении двух дней, где мы утверждаем программы работы на предстоящий год. И нужно знать, что наши две большие международные кампании, которые являются нашими приоритетами, — это сейчас израильско-палестинский конфликт и мир в Украине и России. Для нас, как молодых коммунистов, очень важно продвигать голос мира, демонстрировать нашу солидарность как с российским народом, так и с украинским народом. Это не позиция, которую легко понять и которая легко доносится, но война — это враг народа, война — это угнетение народа. И мы никогда не будем поддерживать какую-либо форму продолжения войны, будь то оружием или войсками. Мы всегда будем поддерживать дипломатический путь, и поэтому этот вопрос для нас даже более чем важен, он императивен. Это вопрос международной солидарности, это вопрос братства с молодежью других стран.

И поэтому эта кампания для нас важна. Как мы ее проводим? Мы стараемся проводить ее через социальные сети, через пресс-релизы, но также на местном уровне, организуя  дебаты и конференции. Это вопросы, которые мы поднимаем, например, как освещать эту проблему мира на местном уровне. Я хотела бы организовать в Туре что-то вроде конференции за мир, как это организовала уже партия, этой весной в Париже, но на уровне молодежи.

Марион: Я думаю, что постараюсь организовать это в начале следующего года или в конце следующего календарного года. Я бы хотела сделать что-то подобное в Туре, пригласив молодежь из других стран, будь то испанская молодежь, молодежь Бельгии, с которой у нас тесные связи, антивоенно-настроенная молодежь Израиля, Палестины, Китая, России, Украины. Постараемся отправить всем приглашения и обсудить наши взгляды на мир. 

Это позволит мне перейти к теме империализма. Есть империализм через оружие, империализм в жестком смысле этого слова, но есть также экономический империализм и мягкая сила.И это возвращает  нас к культурной борьбе, к тому, как мы продвигаем наши марксистские, революционные идеи. Это грубое слово во Франции, но я могу себе позволить это сказать. Наши революционные идеи. Как мы убеждаем молодежь участвовать в борьбе за мир и бороться с империализмом в его экономической и воинственной форме. Хотела бы рассказать о маленьком мероприятии, которое проводится в небольшом коммунистическом городе Сен-Пьер-де-Кор, рядом с Туром.

Это вопрос, который мне очень дорог. Знаете ли вы Раймонду Дьен? Я знаю, что она очень известна на международном уровне, но не очень на национальном уровне во Франции.

Марион: В честь нее есть памятник в России. Она была активисткой, которая была очень признана на международном уровне, потому что она выступала против войны во Вьетнаме, войны в Китае, и она легла на рельсы в Сен-Пьер-де-Кор, чтобы не дать военному поезду проехать. Она была ответственным организатором молодых коммунистов в то время и ее пригласил Хо Ши Мин во Вьетнам. Это значимая фигура на местном уровне, она должна быть значимой на национальном уровне, но я не знаю, почему коммунистическая партия не продвигала ее. Каждый год мы отмечаем эту дату в феврале, чтобы почтить ее память. В этом году посол Вьетнама приехал приехал с большей делегацией из Вьетнама. Мы организовали конференцию с Аленом Руссо, который является действительно потрясающим историком, по вопросам войны во Вьетнаме. Там были и посол Вьетнама и молодые вьетнамские коммунисты, и это позволило нам обсудить вопросы войны, гегемонии, колониализма и неоколониализма.

4. ОБУЧЕНИЕ СРЕДИ МАРКСИСТОВ. ВОПРОСЫ ФЕМИНИЗМА. ИДЕИ ЛЕНИНА 

Марион: Оно реформаторское. Можешь это сказать открыто…

Марион: Лично я считаю, что Коммунистическая Партия Франции имеет особую историю, которая тесно связана с историей СССР и падением Берлинской стены, и это сыграло свою роль. В 1990−2000-х годах произошел настоящий идеологический поворот. Я не думаю, что коммунистическая партия стремилась отойти от классовой борьбы. Однако большое значение имело обучение кадров внутри партии. В 1990−2000-х годах произошли изменения в социально-профессиональной категории кадров коммунистической партии. В 2000−2010 годах мы перешли от рабочих кадров к "маленьким интеллектуалам". Я имею в виду преподавателей и других представителей этой социально-профессиональной категории. Но самым болезненным пожалуй для меня было закрытие партийных школ.

В те годы они были закрыты под руководством Робера Ю, который был генеральным секретарем коммунистической партии в 1990-х и начале 2000-х годов, и это действительно был поворотный момент для партии. Теперь он поддерживает Макрона, чтобы вы понимали. Не знаю, знаете ли вы немного о Робере Ю, он написал книгу «Мутация коммунизма», он был тем, кто хотел убрать слово «коммунист» из названия партии. Он пришел после Жоржа Марше. Чтобы было понятно - партийные школы были школами подготовки кадров для Коммунистической Партии Франции. Программа делилась на несколько учебных курсов, которые могли длиться от недели до месяца или до полугода. Обучение проводилось в Москве. Многие из наших старших товарищей, например, из города Сен-Пьер-де-Кор, прошли обучение в Москве.

В те времена это была подготовка рабочих кадров. Эти люди были из рабочей среды: железнодорожники, заводские рабочие или люди из сельскохозяйственных районов. Партийные школы были закрыты в начале 2000-х годов. Также раньше у нас была целая категория комиссий, которые работали в партии и выпускали газеты. У нас была сельская комиссия, которая выпускала газету «La Terre», коммунистическую газету, связанную с культурой и сельской жизнью. У нас до сих пор есть, например, «Le Progressiste», газета, связанная с наукой, у нас до сих пор есть «Cahiers d'Histoire», и многие другие издания, которые со временем потеряли свою популярность. Например, «La Terre» сейчас выпускается только один раз в год, что привело к потере влияния в сельской местности. Все это, вместе с деиндустриализацией Франции, привело к потере поддержки рабочих классов Французской Коммунистической Партии - кадры стали выходцами из городов, из преподавателей и представителей других подобных профессий. В свою очередь это привело к реформаторской тенденции внутри коммунистической партии. Так что да, это в том числе из-за руководства коммунистической партии, начиная с Робера Ю и заканчивая Пьером Лораном, который был последним генеральным секретарем до Фабьена Русселя. Робер Ю закрывал ячейки на предприятиях, то есть ближайшие к рабочим ячейки. После этого его сильно критиковали, но это был внутренний демократический выбор, который был сделан. Это было также ответом на демонизацию коммунизма.

Они таким образом ответили на антикоммунистическую стратегию, сказав, что нам нужно казаться менее радикальными, менее « фольклорными», меньше использовать символику серпа и молота. Слово «коммунист» вызывало страх. Поколение пост-68 принесло много пользы французскому образованию. Этот феномен позволил значительно расширить доступ к университетам для представителей менее обеспеченных классов, но, к сожалению, это также привело к потере классового сознания, к определенному «обуржуазиванию» некоторых людей и менее революционным настроениям, более реформаторской левой.

На съезде 2018 года была воля к возвращению коммунистической партии на национальную арену, поэтому были кандидаты Яна Бросса на европейских выборах, затем Фабьена Русселя и Леона Дефонтена на европейских выборах снова, чтобы вернуть влияние коммунистической партии, и мы можем сказать, что сейчас мы находимся в процессе реструктуризации. Честно говоря, сейчас идет реальное противостояние между старшими и молодыми поколениями, такими как мое, которые являются членами коммунистической партии, начинают становиться ее кадрами и хотят построить силу внутри партии, чтобы вернуть классовую борьбу в наше дело. Мы убеждены, что без классовой борьбы мы не сможем изменить баланс сил, преодолеть капитализм или даже надеяться на это. Если мы действительно хотим коммунистическое общество, если мы хотим идти дальше, чем избирательная политика, мы должны говорить о классовой борьбе, о международной солидарности и сохранить нашу марксистскую подготовку. Это все будет проходить через воссоздание партийных школ, над чем мы работаем.

Марион: Именно этого мы и хотим, в общем, мы сохраняем хорошую подготовку на местном уровне. У меня в Тулузе было очень хорошее обучение. 

Марион: В общем, у молодых коммунистов и коммунистической партии есть комиссии по обучению, которые работают над этими вопросами. У нас есть обучающие стажировки для кадров. Также на национальном уровне у нас есть летний лагерь - мы отправляемся на неделю куда-нибудь во Францию. В этот летний лагерь может зарегистрироваться каждый желающий, и в течение недели там проходят теоретические занятия, спортивные мероприятия и мероприятия для укрепления коллективности. 

Ну а вообще базовое обучение включает введение в марксистскую философию, исторический материализм, диалектику…Как активисты могут применять марксистский анализ, если мы не предоставим им материалистическую, марксистскую базу? Нет глупых людей, есть только те, кто не хочет учиться, это мое мнение.  Например, я вижу обучение через призму марксистской философии, для меня это очень важно, включая пропаганду как важную цель нашего обучения и развития организации.

Для меня культурная гегемония и разница между пропагандой и коммуникацией важны. Я придерживаюсь грамшианской концепции организации. У нас обучение организовано циклами, например, цикл введения в марксистскую философию, цикл об экологии, энергии, как коммунисты это видят, а также феминизм, включая общий, материалистический и революционный феминизм. Я стараюсь, чтобы моими четырьмя главными темами на год были: введение в марксистскую философию, феминизм, экология и международные вопросы. Это для меня основа, потому что это именно те вопросы, которые сейчас вовлекают молодежь. Наша задача как партийных кадров — объяснить, что мы не просто коммунисты, потому что мы за феминизм. Нет, наш феминизм марксистский и революционный, и без классовой борьбы не может быть устранения патриархата. И это… Вы можете улыбаться, но это очень сложно.

Люди думают, что можно быть просто феминистским активистом, что феминизм это что-то модное, что феминизм это социальное освобождение. Но феминизм это не только это. Феминизм -  это классовая борьба. Как говорили Роза Люксембург и Клара Цеткин, пока рабочий не будет освобожден от своих цепей, женщина не будет освобождена от своего бремени. И здесь важна роль кадров - обучать этому. Нельзя ожидать, что человек, который вступил в ряды молодых коммунистов, на следующий день будет цитировать наизусть Манифест Коммунистической партии и мысли Цеткин.

Марион: Именно это важно, и это очень сложно. Это возвращает нас к битве идей. Интерсекциональный феминизм, например…Интерсекциональный феминизм, он звучит красиво на словах, но на практике не существует. Но с социологической точки зрения это очень интересно изучать, и, возможно, Маркс объяснил бы это, но именно это и является самым трудным. И здесь я скажу самые грубые слова во Франции, но проблема в том, что, конечно, у нас есть молодые люди, которые активно борются, и мы должны бороться против «левизны», обучая этим вопросам, что очень сложно. На самом деле, это одна из самых важных и интеллектуально освобождающих битв. Объяснять, что интерсекциональный феминизм это не свобода женщины. У нас есть молодые люди, и это то, в чем либерализм был очень силен, он одновременно политизировал молодежь быть феминистами и феминистками, бороться против гомофобии, но, борьба против гомофобии - это не просто красить волосы в синий, это не просто ходить на манифестации, это нечто большее. Это значит, что если мы не пересмотрим всю структуру и экономическую систему, мы никогда не добьемся успеха, мы получим только лоббизм и определенные права, которые, конечно, очень важны, и мы их не ставим под сомнение, но это права, которые даны в интересах капитала, чтобы использовать pink-washing и тому подобное.

Именно поэтому обучение очень важно, и оно начинается с основ, и мы пытаемся применять это в рамках молодых коммунистов, и у нас есть понимание этих вопроов. Я довольна тем, что партия, например, по феминистским вопросам, остается одной из немногих левых партий, которая выступает за запрет проституции, близка к профсоюзам по вопросам гендерного неравенства в оплате труда.

Марион: Я бы сказала, да, конечно. Мы марксисты-ленинисты. Но среди молодежи в России все еще есть марксисты-ленинисты?

Марион: Понятно. Потому что, когда я говорю, что мы имеем преемственность, я имею в виду только ту эпоху, а не действующую коммунистическую партию Российской Федерации. 

Марион:  Я думаю, что нам нужно иметь истинные коммунистические ценности, чтобы объединиться против буржуазной власти, и затем люди поверят в нашу коммунистическую идею. Это также касается вопроса массовой партии или авангарда. MJCF скорее придерживается идеи массовой партии. Лично я скорее склоняюсь к авангарду. Я думаю, что нам не нужно бояться показывать, что мы коммунисты. Мы — самые большие антикоммунисты внутри Французской коммунистической партии, потому что мы боялись после падения стены, потому что продолжаем бояться, думаем, что слово коммунизм — это ругательное слово. 

Никто не устраивает забастовки ради удовольствия. Это нужно помнить. И встает вопрос о классовом сознании. Я думаю, что мы слишком долго игнорировали вопрос классового сознания. Пока мы не сможем донести, что буржуазная власть, власть капитала никогда не будет поставлена под сомнение, если люди продолжат голосовать за программы крайних правых, за программы и людей, чьи интересы связаны с буржуазией, люди не будут голосовать за нас. И это также касается выборов. Я думаю, что с точки зрения выборов, мы не добьемся успеха. 

Я думаю, что в любом случае вопрос заключается в формировании классового сознания, не бояться называться коммунистами и не бояться нашего прошлого. Мы не должны бояться СССР, не потому что был Сталин, не потому что говорят о 100 миллионах погибших. И мы снова возвращаемся к вопросу образования внутри коммунистической партии и среди молодых коммунистов. 

5. О БОРЬБЕ СТУДЕНТОВ РГГУ

Марион: Я думаю, что если бы это произошло во Франции, моя реакция как секретаря по организации была бы такой: во-первых, мы заблокировали бы университет. Даже если бы это было политическое движение, университет был бы заблокирован. Мы бы создали стратегию для студентов. Были бы акции, например, переименовать университет в честь какого-нибудь коммуниста, Карла Маркса, например.  

Марион: Страх парализует многое. И я думаю, что в такие моменты, как материалисты, мы должны задать себе два вопроса. Есть ли уже внутри университета студенты, которые могут создать соотношение сил? И в этом случае существует «тактика спартакистов». Все признаются или никто не признается.

Но в этом случае, если никто не признается, это тормозит процесс. Если все признаются, есть 50% шанс, что всех оставят в покое или всех накажут, но для этого политическая организация должна доверять людям до такой степени, чтобы не было разглашено никаких имен, и люди были готовы, условно говоря, говорить все как есть, и чтобы было столько людей, признающих, что университет не сможет наказать всех, потому что это будет иметь большой вес для общественного мнения. Но это также сложный вопрос, учитывая, что в России... на каком этапе студентов становится трудно наказывать? Например, если у нас 100 студентов, можно ли наказать 100 студентов? Если 200, 300... на каком этапе это становится слишком много, чтобы общественное мнение сказало, что это неправильно, что они сделали с нашей молодежью?

Это сложно, нужно сначала создать такое соотношение сил, тщательно анализировать ситуацию, чтобы не подвергать всех опасности. Здесь скорее  вопрос о создании такого соотношения сил, то есть создании собственной организации и убеждение всех в необходимости актов саботажа.

Я думаю, что в любой западной или не западной стране, это вопрос внутренних репрессий и, к сожалению, с развитием технологий, власти очень быстро находят виновных. Как действовать нелегально в стране с авторитарным правительством? 

Марион: Да, именно. Поэтому я думаю, что «тактика спартакистов» ... можно ли исключить 500 студентов, если все скажут "это я"? Потом есть вопрос, что можно будет сделать, если маленькая группа будет действовать. Я думаю, что это очень сложно. Есть вопрос соотношения сил и действий групп, где все студенты действуют вместе.

Марион: Да, но это борьба. К сожалению, мы часто сталкиваемся с такими ситуациями. Они используют Ленина как аргумент для войны?

Марион: Нужно читать Ленина!

Марион: Это немного странно. Да, это сложность идеологической борьбы. Печально, когда коммунистические аргументы используются неправильно. Но СССР был таким значимым, что символы, такие как серп и молот, Ленин и т.д., используются как авторитетный аргумент. Когда в идеологии людей остается сила, это становится аргументом авторитета. И тогда нужны хорошо обученные люди, чтобы противостоять этому. Как убедить студентов, которые боятся, что это неправильно?

Внутри коммунистических партий редко бывает однородность в таких вопросах. Это сложно. В случае с именем школы, я знаю, что независимо от позиции по войне, я бы сосредоточилась на борьбе против фашистского имени, используя коммунистические аргументы, и сказала бы, что наша борьба сначала внутренняя, а затем вопрос войны. Печально быть коммунистом и поддерживать войну.

Марион: Это то, что усложняет ситуацию... Это возвращает нас к предыдущему вопросу... Это переосмысление слова коммунизм в его истинном значении, то есть борьба за всех пролетариев и единство всех пролетариев. И я думаю, что в России это должно быть сложно. Я не могу представить, насколько это сложно. Я вижу это в своей семье, у меня есть бабушка и дедушка, а также отец, которые очень ностальгируют по СССР. Мои родители учились в Москве и сначала думали, что СВО - это действительно возвращение Красной России, которая снова утверждается на международной арене в противостоянии с США и т.д. Но потребовался месяц, чтобы понять, что это не так.

6. О КОЛОНИАЛИЗМЕ

Марион: Это очень интересный вопрос, особенно в контексте империализма и экономического империализма. На международной конференции по миру был целый раздел, посвященный экономике и, в частности, вопросу управления франком КФА, который является средством применения того, что я называю экономическим колониализмом. Это вопрос для Африки, но я свяжу это с Францией и Новой Каледонией.

Марион: Я жила в Новой Каледонии, так что видела это непосредственно. Например, Новая Каледония не является заморским департаментом или регионом. Это заморская провинция, у которой есть губернатор, своя канакская законодательная система и французская законодательная система. Так что там у нас есть тихоокеанский франк, другая валюта, и это настоящая колониальная администрация.

Новая Каледония — это колониальный регион, и здесь мы видим не просто неоколониализм, а чистый колониализм. Это когда, например, используют канакскую рабочую силу и освобождаются от налогов на определенные права, это чистый колониализм. Позиция Французской коммунистической партии — поддержка независимости Новой Каледонии и, в общем, поддержка самоопределения народов. Во Франции, наши молодые коммунисты всегда смотрят на то, что происходит в этих странах. Мы, безусловно, всегда боремся и будем бороться против империализма и всех форм колониализма. Каждый год французские молодые коммунисты отправляются в Палестину. Мы всегда стараемся поддерживать эти связи, что становится все сложнее из-за текущей ситуации и изменения идеологии в освободительном фронте и влияния исламских террористических группировок. Даже на Кубу, против американского империализма и блокады, которая все еще очень жестокая, мы стараемся отправлять делегации.

Мы также стараемся поддерживать эту солидарность с Вьетнамом, Китаем. Так что да, мы решительно осуждаем позиции французского правительства по колониальным вопросам. Мы ждем нового референдума в Новой Каледонии и выполнения соглашений. Я думаю, что в основном мы настолько разочарованы международной политикой Франции, что просто хотим соблюдения дипломатических соглашений как начальной точки, для того чтобы затем двигаться дальше.