Ева. Глава 3

— Всё, дальше на своих двоих, — отстегнув ремень, Мисато первой вышла из машины. — Вещи пока можешь оставить здесь, на обратном пути заберёшь.

— Окей, — отозвался, выбираясь из салона и переступая с пятки на носок, стараясь размять чуть затёкшие ноги. Честно говоря, не особо люблю сидеть рядом с водителем, задние места удобнее, особенно, если никого нет рядом. Можно хотя бы по диагонали сесть. — Какие наши действия?

Я посмотрел на герметичные двери, перед которыми мы стояли. 

Кацураги усмехнулась и, выудив из кармана пропуск, приложила его к сканеру, расположенному в стене. Тот, одобрительно мигнув зелёным, издал короткий писк, после чего створки с шипением разошлись в сторону, открывая вид на коридор и стоящую прямо за ними высокую фигуру.

— План прост: идём до места встречи, там я тебя оставляю и… — говоря это, женщина смотрела на меня, однако, в процессе фразы повернувшись к проходу, запнулась. — И-ика… Добрый день, Командующий Икари!

Вытянувшись по струнке, девушка приложила руку к сердцу.

— Вольно, майор Кацураги, — Гендо смерил её равнодушным взглядом и посмотрел на меня, произнося уже чуть теплее: — Сын.

— Отец, — коротко кивнул в ответ.

Вижу, он не изменяет своим вкусам в одежде: тёмно-синий пиджак, алая водолазка под ним и классические брюки. И солнцезащитные очки, куда без них?

Постояв так секунд десять, отец молча развернулся и зашагал дальше по коридору, без слов говоря нам следовать за ним. Чему я без особых проблем подчинился, в отличие от Мисато, что до сих пор пребывала в подобии ступора, хлопая глазами.

Нагнав мужчину, я подстроил шаг, чтобы идти чуть правее его плеча, но не наравне и не слишком позади. Он искренне не любил, когда кто-то находился вне поля его зрения, так ещё и за спиной. Здесь можно было бы начать спекуляции на тему того, что такое поведение говорит о мнительном характере человека, однако я всецело разделял позицию Гендо.

Всё то, что ты не видишь, способно представлять потенциальную угрозу. Тут главное не переборщить, иначе реально забрести в дальние степи паранойи. А выбраться из последних — весьма нетривиальная задача, где ещё и помощь не помешает. К примеру, добрых дядей в белых халатах и с огромным шприцем в руке.

— Как дорога? — спокойно проронил отец, перед которым, в отличие от Кацураги, все двери распахивались сами собой.

Прикольно. Придаёт эдакий флёр крутого босса.

— Неплохо, — пожал плечами, ловя краем взгляда Мисато, что следовала за нами на небольшом отдалении. — Кстати, ты специально выкупил весь состав поезда?

Гендо тихо хмыкнул, останавливаясь перед конструкцией, напоминающей круто навороченный лифт с множеством панелей.

— Оценил? — он чуть повернул голову, глядя на меня сквозь оранжевые линзы очков.

Я ограничился слабой улыбкой, оставляя за ним право вольной трактовки моего ответа. 

Дождавшись, пока створки закроются, я вновь посмотрел на Кацураги, в этот раз пытаясь определить, что женщина испытывает в текущий момент времени. И не потому, что мне резко стало интересно её внутреннее состояние, нет. Я хотел оценить через неё фигуру отца в этой организации, используя майора в качестве своеобразного зеркала. Ведь то, что видят твои глаза, и то, что показывает зеркало, часто не совпадает.

Было заметно, что ей некомфортно. Слишком спокойное выражение лица, взгляд, направленный чуть в сторону, чрезмерно прямая спина, будто она хочет продемонстрировать выправку.

Но и какого-то откровенного страха не было. Скорее, что-то, похожее на… повышенную настороженность вместе с откровенным нежеланием лишний раз привлекать к себе внимание.

Конечно, я могу ошибаться в своих наблюдениях и выводах (и, с высокой вероятностью, именно так и будет в итоге), но отец явно здесь успел навести порядки и создать себе подходящий образ высокого начальства, которого через авось не “переступишь”.

Уважаемо. Но при этом — напряжно, придётся чуть-чуть закрутить свои подсознательные “болты”, чтобы ненароком не опорочить репутацию Гендо своим поведением.

— Слышал, ты перестал брать уроки по виолончели? — неожиданно поинтересовался Гендо.

Скосив на него взгляд, я мысленно усмехнулся, нисколько не удивлённый тем, что он был в курсе всех телодвижений собственного отпрыска.

В конце концов, пускай, отец и не принимал прямого участия в моей жизни, но всегда держал руку на пульсе, отслеживая малейшие изменения. И оказывая “невидимую” поддержку при необходимости, абсолютно это не афишируя. Однако то, что некоторые специфичные “проблемы”, с которыми мне пришлось столкнуться пару лет назад, вдруг исчезли сами по себе… Списать такое на некую Судьбу или волю условных божков было весьма… наивно.

— Да, — прислонился спиной к поручню лифта.

— Причина? — слегка вскинул бровь Гендо. — Я думал, тебе нравилось.

— Нравилось, — не стал спорить. — Но человеческие вкусы достаточно изменчивы, верно?

И снова подкрепил свои слова тенью улыбки.

Говорить о том, что я просто перестал видеть смысл в игре на музыкальном инструменте, не стал. Не то чтобы это наскучило, нет. Есть что-то такое будоражащее в том, чтобы извлекать из податливых струн мелодию. Однако я достиг того уровня, которого хотел, а чтобы прогрессировать дальше — нужно положить всю свою жизнь на финальное оттачивание навыков. А посвящать этому терпкие годы своей юности особого желания не возникло. 

— Переменчивость во вкусах иногда говорит о волевой слабости, — выражение отца оставалось внешне равнодушным. 

Пожал плечами.

— Всё зависит от статистики. Единичный случай может служить основанием лишь для гипотезы.

— Порой, гипотезы — достаточно, чтобы выстроить полноценную теорию.

— Пока теория не доказана практикой, нет смысла утверждать её незыблемый постулат.

Посмотрев на меня пристальным взглядом, Гендо хмыкнул, прикрывая глаза, тем самым показывая, что в данном разговоре я смог удержаться и не рухнуть лицом в лужу. Понятное дело, что о победе речи и быть не могло: наш короткий обмен репликами, максимум, тянул на уровень детского сада. И то, за счёт того, что отец добровольно опустился на этот уровень.

Не то чтобы я намеренно занижал свои способности. Я просто прекрасно знал, на что по-настоящему способен собеседник.

Остаток пути в лифте мы провели в тишине. Мисато едва заметно покачивалась с пятки на носок, отец имитировал статую, а я, найдя удобную позу, флегматично наблюдал за цифровой панелью, на которой весело мелькала надпись, обозначающая движение вниз.

Далековато, конечно, забрались, ничего не скажешь. Явно пахнет чем-то не слишком тривиальным, что-то обыденное на такой глубине не хранится.

Издав тихий писк, лифт остановился и распахнул створки.

Выходили в том же порядке, как и заходили: Гендо, за ним — я, а Мисато вновь замыкала процессию. 

Что меня ещё немного удивляло, так это то, что за всё время мы никого не встретили. Вроде, размеры комплекса поражают воображение, однако… где весь персонал? Сомневаюсь, что местные процессы были автоматизированы до того состояния, чтобы хватало пары-тройки человек в качестве администраторов.

— Не будешь задавать вопросов? — проронил Гендо, проводя нас через очередные двери, которые распахнулись при одном только его виде.

Погасив смешок в зародыше, отрицательно качнул головой.

— Их будет слишком много и, в большинстве своём — общие, — спокойно отозвался, пряча большие пальцы в карманах штанов. — Предпочитаю уточнять сразу по существу.

Кацураги, чей стук каблуков резонировал от стен, тихо вздохнула и что-то едва слышно пробормотала себе под нос.

— Тогда спроси про суть происходящего, — из-за освещения мне было сложно разглядеть лицо отца, но я был уверен, что он слегка улыбнулся.

— А ты ответишь? — интересно, эти коридоры когда-нибудь закончатся?

— Когда ты всё увидишь — да.

— Тогда зачем спрашивать сейчас?

Со стороны Мисато послышался ещё более обречённый стон. Видимо, она не любитель слушать пустопорожние беседы. Ну, тут могу только выразить свои соболезнования. Исправлять ничего точно не собираюсь.

Особенно, если девушку это раздражает…

Наверное, есть во мне что-то от садиста.

***

Местом, куда нас привёл Гендо, оказался достаточно большой ангар с широким металлическим мостом, ведущим над оранжевой жидкостью, внешне напоминающей апельсиновый сок. Впрочем, я не придал этому никакого значения, больше заворожённый тем, что именно находилось в этой жиже. Я буквально застыл в проходе, из-за чего Мисато умудрилась в меня врезаться. Но, опять же, на это я не обратил ни малейшего внимания.

Единственное, что крутилось в голове — вопрос, который незамедлительно озвучил отцу:

— Это… гигантский робот?

Сложно было не заметить огромную торчащую из воды механическую голову, чем-то напоминающую смесь человеческой и звериной морды, вид которой и приковал меня на месте.

Вместо Гендо ответил незнакомый женский голос:

— Нет, Синдзи-кун, это только верхняя часть “гигантского робота”.

Не отрывая взгляда от махины, закованной в фиолетовую броню, пробормотал:

— Спасибо, а то я сам не догадался…

Обойдя блондинку в медицинском халате, упёрся руками в поручень, ограждающий мостик, стараясь как можно тщательнее разглядеть вытянутую “морду” робота.

Было в ней что-то притягательное и вместе с этим отталкивающее, вызывающее этакое странное чувство дискомфорта, которое у меня не получалось толком описать, смешанное с неким влечением. Вроде, пугает. Но так и поднывает протянуть руку и дотронуться до холодного металла.

— Познакомься, Евангелион первого поколения или, сокращённо, Ева-01, — встав рядом со мной, Гендо поправил указательным пальцем очки. — Самое совершенное оружие, придуманное человечеством. 

— Оружие против кого? — вопрос вырвался из меня сам по себе.

Отец тихо усмехнулся, тоже упираясь в поручни и чуть нагибаясь.

— Не против людей.

Моргнув, провёл языком по губам, чувствуя, что желание дотронуться до робота с каждой секундой всё нарастает и нарастает.

— Получается, саентологи были правы и пришельцы существуют, — усмехнулся, смотря на жёлтые глаза Евы, который только в длину почти превышали метр с лишним.

Позади раздался натужный кашель Кацураги и затем — звуки ударов ладони по спине.

— Если подобная махина не нужна для борьбы с людьми, то и животных мы тоже отметаем, — решил озвучить промежуточные выводы, которые намеренно опустил ранее. — А поскольку это “совершенное оружие”... Остаются только инопланетяне?

Всё-таки разорвав гипнотический транс, в который погрузился от вида робота, я повернулся к отцу, ожидая ответа, что или подтвердит мои слова, или напрочь их опровергнет. 

— Почему только инопланетяне? Есть ведь, например, демоны, — достаточно серьёзным тоном спросил Гендо.

Почесав шрам на запястье, коротко хмыкнул.

— Демоны и ангелы — те же самые пришельцы, только под другим соусом, — не справившись с соблазном, вновь вперил взгляд в Еву. — Тут важен сам фактор “пришлости”, а откуда они: с другой планеты, измерения или плана Бытия — неважно. 

— Достаточно необычное мнение, Синдзи-кун, — прокомментировала моё высказывание незнакомая блондинка в медицинском халате, подошедшая ближе и вставшая рядом по левую руку.

Сложив руки на поручне, качнул головой, изучая бейдж на одежде женщины.

Рицуко Акаги, руководитель технологического отделения NERV.

Хм, в принципе, можно кое-что проверить.

— Я не претендовал на гениальность, — на мгновение задумавшись, добавил: — доктор Акаги, — приподнял уголки губ, завершая фразу: — И прошу прощения за то, что не поздоровался, был слишком впечатлён этим… великолепным творением.

Судя по довольному блеску глаз, моя догадка оказалась верна и данная особа принимала прямое участие в разработке Евы. Соответственно, похвала в адрес её творения автоматически относится и к ней. Вдобавок, в любом случае стоило извиниться, ибо планировал вести себя прилично.

Конечно, можно было бы выразиться изящнее, показав свой богатый словарный запас, однако, как я уже познал ранее, излишние выкрутасы часто приводят к плохим результатам. Особенно если ты — подросток. Проще надо быть, проще. И народ к тебе потянется.

— В этом ничего странного. Ведь проект “Евангелион” — высший пик технологического прогресса текущей эпохи! — нет, Рицуко определённо высоко оценивает свои навыки. 

 — Совершенно верно, — подтвердил её слова Гендо. — Идеальные доспехи, созданные для борьбы с теми, кого невозможно победить обычным способом.

Коротко рассмеявшись, я провёл ладонью по короткому ёжику волос.

— Боюсь представить, на что способен противник, раз ради него требуется создать нечто такое.

Мисато, единственная, кто осталась в стороне, мрачно хмыкнула:

— Лучше даже не пытайся, — повернув голову, посмотрел на майора, чьё лицо заметно посмурнело. Увидев мой взгляд, она криво улыбнулась. — Когда-нибудь читал Лавкрафта?

— Жуткое, неописуемое и то, что не способен осознать скудный человеческий разум? — я иронично уточнил, вспоминая пару рассказов за авторством одного одиозного господина с любовью к порождениям Некромикона.

— Нет ничего, с чем бы не справилась наука, — доктор Акаги, кажется, не слишком радушно относилась к писателю. — Вопрос лишь в том, сколько потребуется времени и усилий.

Не став спорить, я ограничился очередной улыбкой и, дабы точно не продолжать тему, обратился уже к отцу:

— Так каким же образом связана Ева и моё появление здесь? — бегать вокруг да около было бессмысленно, особенно когда есть возможность задать вопрос напрямую.

Гендо, окинув робота взглядом, вздохнул.

— А сам как думаешь, сын?

Впрочем, зачем спрашивать то, что тебе и так косвенно известно? Наверное, для того, чтобы лишний раз удостовериться. Тем более, ранее отец вполне ясно выразился, назвав стоящую впереди махину — “доспехами”. А если это — броня, то кто-то обязан в эту бронь влезть.

Загвоздка в другом.

— Почему я? — спокойно спросил, сохраняя улыбку на лице и слегка щурясь, причём, без своего на то желания.

Была у меня такая черта, когда я начинал нервничать. Откуда взялась непонятно, но взялась же? Психология людей — та тема, в которой без многолетнего обучения не разобраться. Только есть проблема: даже имея знания, необходимы годы опыта.

— На этот вопрос я отвечу тебе немного позднее, — Гендо выпрямился и посмотрел на Рицуко. — Доктор Акаги, проведите все тесты с моим сыном. Нам нужно удостовериться, что расчёты МАГИ не были ошибочны.

Блондинка чуть нахмурилась.

— МАГИ никогда не ошибалась в своих расчётах, — не понимаю, о чём идёт речь, но Акаги явно выглядит уязвлённой.

— “Никогда” — не означает фундаментальную истину. Даже самые проверенные методы могут дать осечку, — хладнокровно произнёс отец, своим тоном давая понять, что не потерпит никаких возражений.

Учёная выпрямилась сильнее, чем обычно, и кивнула.

— Я вас поняла, командующий Икари, — её тёмно-карие глаза посмотрели на меня. — Синдзи-кун, следуй за мной.

И, не дожидаясь ответа, развернулась и поцокала в противоположную сторону той, откуда мы пришли.

Мысленно посмеявшись, спокойно последовал за ней, замечая, что Мисато, став ещё более недовольной, нежели раньше, также присоединилась. Только Гендо остался стоять на прежнем месте, провожая меня нечитаемым взглядом.

Сначала пригласил непонятно куда, поставил перед огромным роботом (коим, в теории, я буду управлять), а теперь отправляет на какие-то тесты в компании дамочки, о чьих медицинских навыках я имею нулевое представление.

Что же…

Остаётся надеяться, что Рицуко Акаги умеет разделять личное от рабочего. А то знаю я таких: то иглой случайно не туда ткнут, то “забудут” правильную дозировку обезболивающего.

О том, что меня там могут разобрать на части или провести над телом некие абсолютно негуманные опыты, я не беспокоился.

Иначе отец не разыграл бы такое представление. Он, конечно, любящий родитель (хоть дядя в этом сильно сомневается), но в первую очередь — крайне прагматичный человек, который не будет распылять свои силы на бесполезные занятия.

Ну, по крайней мере, я на это надеюсь.

***

Мисато Кацураги, избавившись от непосредственного присутствия командующего Икари, наконец-то позволила себе полноценно выдохнуть.

Усевшись на удобное мягкое кресло, она без малейшего зазрения совести закинула ноги на стол и, вооружившись чашкой с горячим кофе, шумно отпила.

— Что думаешь о нём?

Рицуко, активно смоля сигарету, внимательно рассматривала показатели на мониторе. Когда-то доктор попыталась объяснить, что они означают, но майор ничего не запомнила. У неё и без того голова постоянно забита бесконечными отчётами. 

— О ком? — Акаги что-то быстро набрала на клавиатуре и затем, включив диктофон, произнесла: — Давление в порядке. Головной мозг без патологий. Общее состояние оценивается на А+. 

Выключив записывающее устройство, блондинка помассировала переносицу.

— Если ты про младшего Икари, то… — пользуясь тем, что Синдзи не видел их из-за толстого стекла, открывающего вид на самого парня, но блокирующего обзор с другой стороны, глава технологического отдела закатила глаза. — Почти полная копия своего отца. Только чуть более человечная.

Потянувшись к стойке микрофона, Рицуко активировала его.

— Синдзи-кун, можешь откреплять все провода, вылезать и одеваться.

Подросток, до этого лежавший в капсуле, окружённой кучей аппаратуры, о назначении которой Мисато оставалось только гадать, показал большой палец и принялся неспешно отсоединять множество присосок.

— Ты сделала подобные выводы от первой встречи? — дождавшись, пока доктор выключит микрофон, вскинула бровь Мисато.

Получив все необходимые медицинские данные, Акаги сохранила их и параллельно затушила сигарету, чтобы почти сразу потянуться за следующей. Иногда Кацураги задумывалась, что убьёт подругу быстрее: вечные переработки или переизбыток никотина на пару с кофеином.

— Нет, я пришла к этой мысли, изучив его личное дело. Копия которого, к слову, — тлеющий кончик сигареты оказался направлен в лицо майора, — была тебе предоставлена.

Глава оперативного отдела, неловко рассмеявшись, посмотрела в сторону.

— Ну, я посчитала, что лучше сама сделаю выводы, чем иметь предвзятое мнение кого-то другого, — попыталась оправдаться девушка.

Рицуко, наградив бывшую соседку по общежитию, а ныне — коллегу, тяжёлым взглядом, вздохнула и покачала головой.

— И к чему же пришла ты?

Улыбка медленно сползла с лица Мисато, а глаза девушки заметно помрачнели.

— Он вызывает во мне двоякое чувство, — Кацураги, не мигая, наблюдала за тем, как Синдзи неспешно одевается, активно демонстрируя не по годам развитое тело. — С одной стороны — не совсем обычный, но подросток. С другой…

Проведя языком по губам, майор попыталась подобрать подходящее слово, чтобы описать все те чувства, что в ней успела вызывать короткая беседа с парнем по пути в НЕРВ.

В итоге, девушка, шумно выдохнув, допила кофе и со стуком опустила чашку на стол.

— С другой? — чуть заинтересованно наклонилась вперёд Акаги.

От ответа (или признания того, что у неё не получилось облечь смутные ощущения и образы в слова) Мисато спас сам Синдзи, выйдя из медицинского помещения.

— Ещё что-то требуется? — сын Гендо поправил рукава кофты. — Или я могу быть свободен?

— А ты куда-то спешишь? — незамедлительно подключилась Кацураги, делая вид, что не замечает чуть насмешливого взгляда подруги.

Издав хмык, младший Икари почесал подбородок и спокойно выдал:

— Я хочу апельсинов.

Недоумённо моргнув, глава оперативного отдела удержалась от того, чтобы не поковыряться пальцем в ухе.

— Чего-чего ты хочешь? — на всякий случай уточнила майор.

Парень без особых проблем повторил:

— Апельсинов. Я хочу апельсинов, Кацураги-сан.

— На твоём месте я бы немного уменьшила дозировку принимаемого витамина С. Его переизбыток тоже вредит организму, — отметила Акаги, закидывая ногу на ногу и выпуская изо рта тягучий сизый дым. 

Синдзи на это ничего не ответил. Он просто прикрыл глаза и мягко улыбнулся, из-за чего по спине Мисато пробежались мурашки, хотя никакой явной причины для этого не было.

Нет, с этим подростком определённо не всё так просто, как кажется на первый взгляд.

Но что именно — Кацураги никак не могла уловить.