Палач Императора (DOOM & Warhammer) Глава 1

Наконец, после долгого и утомительного заточения, Палач смог выбраться из своего заточения. Признаться, он предполагал и надеялся, что, как и в прошлый раз, его саркофаг кто-то вскроет, но, к сожалению или же к счастью, никто этого не делал. И в отличие от прошлого его заточения, в этот раз он не находился в беспамятстве.

Палач точно не знал, сколько он провёл времени в заточении, ибо даже интерфейс его костюма, когда начинал засекать время, порой сбоил. Один раз это произошло, когда отметка времени перевалила за тысячу лет, другой — когда перевалила за несколько сотен, и порой ему казалось, что время идёт то быстрее указанного, а порой что и медленнее.

А потому очень скоро Палач перестал обращать внимание на время в интерфейсе своего шлема и лишь иногда уделял этому своё внимание. Теперь, когда у него было полно времени наедине с собой, он мог наконец в спокойствие обдумать ту ситуацию, в которой он оказался, так и все поступки как его самого, так и других разумных в целом. 

И времени, стоит признать, у Палача было предостаточно, порой ему казалось, что его было слишком много, и, что самое неприятное, он не мог сделать АБСОЛЮТНО НИЧЕГО. Ни пошевелиться, ни как бы то ни было ещё выйти с этой чёртовой тюрьмы. И в такие моменты его ненависть и ярость вспыхивали с куда большей силой, а попытки вырваться из тюрьмы порой не прекращались многие недели. 

В какой-то момент, осознав, что грубая сила не работает (впервые в его жизни), ибо демонов по-другому убивать не получалось, он начал думать, думать очень часто и очень много. Нет, это вовсе не значило, что Палач считал себя глупым или идиотом, вовсе нет, там, где грубая сила не работала, он не страшился прибегать и к другим методам, вот только уж слишком часто Палач работал первым методом, да и стоит признать, что он всегда работал против демонов и их приспешников. Другое дело, прибегай он чаще ко второму, может ему и получилось бы предотвратить многие моменты, кто знает? Всё-таки он признавал, что продумывать ходы на многие шаги вперёд — это не его конёк. Тот же Хайден и многие другие тоже любили это делать, и где же они теперь? 

А потому, не видя каких-нибудь альтернатив, Палач вдруг начал много медитировать, ну а что ему ещё оставалось? Нет, он, конечно, делал это и раньше, но нечасто, да и не воспринимал он раньше медитацию чем-то серьёзным, чему стоило бы уделять внимания. 

Но на этот раз, так как больше ничего не оставалось, он медитировал, он не знал, что конкретно он должен чувствовать или ощущать, порой ему казалось, что это бесполезно, но в какой-то момент, как думал сам Палач, потратив не один год, у него вдруг что-то начало получаться.

Нет, он не обрёл великую силу или внутренний покой, как это иногда называют. Пока жив хотя бы один демон, и пока он лично не убедится в их смерти, его ненависть и ярость никогда не утихнут.

Но медитации позволяли ему трезво мыслить и не сойти с ума в этом заточении, порой он обдумывал, как бы лучше всего стоило бы поступить в той или иной ситуации. Например, если бы они с товарищами раньше нашли предателей или сделай он так или эдак. Иногда Палач просто медитировал, позволяя времени свободно течь сквозь него. 

Спустя долгие годы, Палач опять же затруднялся сказать, сколько времени точно прошло, он, открыв глаза и не увидев ничего нового, в отличие от интерфейса в его шлеме, начал пытаться выбраться из гроба не грубой силой, а чем-то другим, тому, чему он так и не мог найти правильное название, разумом? Нет, но что-то близкое.

Палач знал, что хоть он и являлся человеком, но был уже далек от привычных людей. Он, тот, кто провел долгое время в аду, тот, кто убил не одного демона и их божеств, уже просто физически и ментально не мог быть обычным человеком. Обычного человека давно бы сломало, увидь он то, что видел Палач, или будь он в тех местах, что был он сам.

Палач обратился к своей внутренней силе, тому, что всё это время позволяло ему убивать демонов голыми руками, тому, благодаря чему он мог выдержать их любые удары, тому, что всегда было его вторым Я, к его ярости и ненависти, к его самым сильным эмоциям. 

И если раньше это была необузданная и неукротимая сила, то теперь, взяв её в свои руки и под полный контроль, он постарался на этот раз разумом, а не руками направить её сквозь свою тюрьму и разломить её. 

Стоит признать, поначалу опять же у него это не получалось, и в какой-то момент он вдруг начал думать, что всё это бесполезно, но, к счастью или же нет, времени у него было предостаточно, а потому в какой-то момент он вдруг понял, что у него получается. 

Медленно, но верно его контроль рос, росла его ярость и ненависть, но на этот раз он контролировал их, а не давал им сразу выйти наружу, и вот спустя время Палач дал мысленную команду, толчок, и его тюрьма начала медленно сдавать, пока в один момент он вдруг не понял, что получилось. 

Его гробница начала рушиться, и в один из моментов его клетка наконец выпустила его на волю. Как только крышка саркофага упала, Палач, сделав большой вдох, наконец сделал шаг и вступил на землю. 

Да, это была земля, и, оглядевшись вокруг, Палач понял, что он находится в огромной пещере, и, не заметив ни одного живого существа, он начал более внимательно осматривать помещение, в котором оказался. 

Помимо его тюрьмы в пещере также были немногочисленные приборы, суть которых от Палача ускользала, и, не став на этом зацикливать своё внимание, Палач осмотрелся в поисках оружия и, ничего не найдя, он напоследок взглянул на свой саркофаг, в котором он успел провести хренову кучу лет, и тут его брови слегка приподнялись, ибо внутри, а точнее за его спиной, лежал дезактивированный клинок, его клинок «Горнило». 

Подойдя обратно к своему саркофагу, Палач пару секунд разглядывал клинок, после чего, взяв тот в руки, активировал его, и, к счастью, тот заработал как надо. Секунду полюбовавшись им, Палач удовлетворенно кивнул. Что ж, помимо его собственных рук и выдвижного клинка, у него теперь есть оружие, которое поможет ему убивать демонов куда проще и быстрее. 

Взяв оружие покрепче, Палач, на секунду задумавшись, махнул клинком, и верхняя часть гробницы, медленно завалившись на бок, упала, вызвав небольшой шум и легкую пыль. Что же, теперь он был удостоверен тем, что кто бы ни принёс эту гробницу сюда, он не сможет ей вновь воспользоваться. А если даже кто-то сможет вновь собрать его или же сделать новую, то на этот раз он был уверен, что так просто его не застанут врасплох, и из похожей тюрьмы выбраться ему труда теперь не составит. 

Осмотревшись и всё просканировав, Палач убедился, что ничего интересного здесь он не найдёт, после чего двинулся к единственному выходу из этого места, он не знал, что ждало его впереди, но что бы там ни было, он будет готов. 

***

Больше суток Палач петлял по туннелям подземелья, назвать по-другому эти места он не мог. И всю дорогу его не покидало чувство, что за ним пристально наблюдают, вот только ни камер, ни что бы то ни было ещё, как бы Палач не осматривался, найти он не мог. Но это вовсе не значило, что за ним и вправду не наблюдают, просто враг или кто бы он ни был хорошо скрывается. 

Как гласила старая поговорка, если ты параноик, это ещё не значит, что за тобой не следят. 

И кто бы не следил за ним, он направлял его, направлял лишь в ему одному известную сторону, и Палач шел туда. Он, конечно же, подозревал, что это может быть ловушка, но пусть так, если это и вправду будет она, он в неё попадёт, и если его там будут ждать враги… Что же, он более чем готов был с ними встретиться. 

Наконец вдалеке начал виднеться свет, и Палач слегка ускорил шаг, ему уже наконец не терпелось увидеть что-то помимо стен, хоть что-нибудь. Но не успел он ещё выйти наружу, как его слуха донёсся шум, а именно шум войны. 

Выйдя из туннеля, Палач понял, что находится на небольшой горе, откуда открывается неплохой обзор на всё происходящее, а посмотреть было на что, его взору предстала такая привычная и такая далекая картина, а именно…

По всей планете, в воздухе, на земле и на орбите вовсю кипело сражение, и, присмотревшись, Палач понял, что длились они уже далеко не первый день. С неба то и дело падали либо снаряды, либо, присмотревшись внимательнее при помощи дисплея в шлеме, Палач сообразил, что это было что-то вроде капсул, а помимо них и что-то по типу шаттлов, в которых, очевидно, сбрасывали десант и подвозили припасы и, очевидно, технику, и хоть многие снаряды, как и шаттлы с капсулами, сбивались ещё на подлёте сотнями, тысячи устремились к своей цели.

Палач также обратил внимание и на орбиту, где между огромными судами также кипело сражение, и, хотя как понял палач у защитников сил уже практически и не оставалось, и те просто пытались продержаться как можно дольше, не став более на этом заострять внимание, он обратил свой взгляд на землю.

Опять же, хоть у Палача и был хороший обзор, но оценить отсюда весь масштаб он всё же затруднялся, но даже то, что он видел, он понимал, что в этих сражениях погибают миллионы разумных, и от осознания его руки сжались в кулаки. Он хотел прямо сейчас броситься в гущу сражений и терзать врагов рода людского, но он сдержался. Во-первых, стоило осмотреться и оценить ситуацию. 

Во-первых, уже отсюда он мог впереди наблюдать огромные развалины, очевидно, бывших городов, а дальше впереди виднелся, и Палачу трудно было сказать, что это было именно, но больше всего это походило на огромный город-крепость с высокими стенами, с которого ни на секунду не прекращались выстрелы.

Что же, оглядевшись, Палач выстроил свой дальнейший план: во-первых, нужно дойти до ближайших развалин города, которые виднелись вдалеке, а дальше действовать по ситуации.

Если это всё же демоны напали на этот мир, в чём Палач почему-то ни на секунду не сомневался, то он сделает всё возможное, чтобы истребить их. Также, если в тех развалинах есть люди или же другие разумные, стоит у них разузнать информацию. Во-первых, если это будут люди, узнать, что это за планета. Потому что на Землю она была не очень похожа, и это он мог сказать, не только глядя на саму планету, но и на местное светило. 

Также стоило бы узнать, какой сейчас год и сколько времени он провел в заточении, ибо, опять же, очевидно уже то, что люди уже давно освоили космические перелёты и обосновались на других планетах. Ну и до кучи узнать другие подробности не помешало бы. 

Кивнув самому себе и разжав свои кулаки, Палач двинулся к своей цели. Даже если в разрушенном городе не будет выживших, в чём он сомневался, ибо даже отсюда он мог видеть то и дело разрывающиеся снаряды, то дальнейший его путь будет лежать к городу-крепости. Но он сомневался, что его туда так легко пустят, да и нужно ли ему туда? 

Как понял сам Палач, врагов и за крепостью хватало более чем предостаточно, но всё же, как бы быстро и эффективно он ни рубил бы демонов, он понимал, что в одиночку у него на это уйдёт слишком много времени. Хотя, по его мнению, он мог бы отвлечь на себя внимание значительных сил противника, ибо не обратить на него внимание они бы при всём желании бы не смогли.

Что же, решено, сначала к руинам города, а дальше действуем по ситуации. 

Палач Рока прибавил шаг, вскоре он вновь вернётся к делу, которое у него получается лучше всего, а именно… Рвать и кромсать врагов рода людского, и они ещё взвоют в ужасе и пожалеют о том, что они не спрятались в самых тёмных уголках ада, ибо, если потребуется, Палач настигнет их и там.  

***

Место событий — планета Кадия, руины Касар Ярка.

Комиссар Вольгаст с мрачным взглядом и ненавистью в сердце смотрел через магноколь (прим. автора, мощное оптическое устройство для увеличения отдаленных объектов) на собирающихся в атаку в конце улицы еретиков и предателей, что уже которую неделю не давали его солдатам ни дня продыха. Из сотни и десятков тысяч солдат, что стояли на защите некогда величественного Касар Ярка, осталась лишь горстка тысяч, большинство из которых имели ранения, а тяжело раненых приходилось тут же добивать, даруя им тем самым милость Императора.

Ибо не то что медикаментов, боеприпасы и те приходилось беречь, ибо хоть тяжелого вооружения у них осталось и не то чтобы много, но всё же сдерживать раз за разом накатывающие на их позиции орды врагов пока что им хватало. Но теперь, глядя на вновь вдалеке собирающуюся орду, комиссар вдруг ясно осознавал.

Это будет их последняя битва. 

– Цыц, дерьмо грокса, Астартес-предатели, похоже, что на этот раз они решили добить нас окончательно.

Опустив магноколь и устало взглянув на рядом стоящего с ним офицера, что также наблюдал за собирающимися позициями врага, комиссар лишь спросил. 

– Сколько? 

– Вижу лишь десятерых, а сколько их там точно не могу сказать, но даже этого нам хватит более чем.

Комиссар же, лишь устало кивнув и оглядев разрушенный город, лишь так же устало спросил. — Храм уже заминировали? 

Офицер рядом с ним, как и он, устало выдохнув, так же перестал наблюдать за позициями врага и взглянул на комиссара. В глазах офицера не было ни паники, ни страха, несмотря на ситуацию, в которой они оказались, а лишь усталость, как и у самого комиссара. Но оно и не мудрено, враги и не думали давать им ни минуты продыха, каждый раз отбивая их волны, они накатывали, казалось бы, со всё большими силами. И если бы не храм Императора, в котором они укрылись и вот уже на протяжении нескольких недель держали оборону, то они бы, возможно, уже давно погибли.

(то как примерно выглядит храм ну и сильно покоцанный)

– Да, комиссар, всё сделано, если враги не оставят нам другого выбора и прорвутся внутрь, мы активируем заряд.

Комиссар удовлетворенно кивнул. — Хорошо, мы заберем с собой столько врагов, сколько сможем, и не дадим нашим врагам осквернить это место. Уж пусть лучше камни этого храма станут могилой как для нас, так и для наших врагов, чем мы позволим им осквернить это место.

– Боюсь, Экклезиархия с вами не согласилась бы, комиссар.

– Они знают? 

– Нет. — Офицер, а точнее, ещё вчерашний сержант Имперской гвардии, которого пришлось в срочном порядке повышать и включать в дело в обход обычной практики, лишь покачал головой. — Боюсь представить, что бы тогда случилось. 

– И не нужно, вскоре нас ждёт битва, и лучше вам сосредоточиться на ней. 

– Как скажете, и всё же помощь союзных Астартес нам бы не помешала, я слышал, кто-то из них также действует в этом городе. 

Комиссар на это лишь слабо пожал плечами. – Очевидно, раз они не пришли к нам на помощь, у них есть дела и поважнее. 

– М-да уж, и всё же их помощь нам бы не помешала.

Через несколько минут противник начал двигаться в их сторону, и напоследок взглянув на небо, комиссар, выдохнув, развернулся на месте и двинулся вниз, туда, где его дожидались солдаты, сегодня они либо сделают невозможное и победят, либо же погибнут. Третьего им было не дано, а если кто-то из солдат решил бы иначе, что ж… И на такой случай у него были методы.

Вольгаст наконец достиг линии укреплений, откуда на них в очередной раз попрут орды врагов, и, достав свой меч и болт-пистолет, повернулся к солдатам.

– Воины… 

Подождав пару секунд, пока все солдаты, сыны и дочери Империума обратят на него внимания, Вольгаст, оглядев всех хмурым взглядом, продолжил.

– Все вы, возможно, уже в курсе, что враг на этот раз приготовил значительные силы против нас, но хочу сказать вам вот что. Мы все, слуги нашего возлюбленного Императора, вот уже на протяжении десятка тысяч лет такие воины, как мы с вами, проливаем кровь наших врагов, еретиков и предателей. В то время как Астартес, ангелы Императора, служат как карающее копье его врагов, мы же — щит Империума человечества. Вы все уже не раз продемонстрировали свою доблесть, отвагу и веру. А потому, зная вас всех, я хочу сказать вам напоследок вот что. Я горд сегодня стоять со всеми вами плечом к плечу. Мы уже не раз оттесняли врагов, так давайте же сделаем это ещё раз, убивайте столько врагов, сколько можете, и помните, воины.

Подняв руку с мечом вверх, комиссар со всей своей силы выкрикнул: «Император защищает».

И тысяча глоток вторили ему.

***

И вновь не один час потребовался Палачу, дабы добраться до развалин некогда величественного города, и, наконец, добравшись до него, он смог убедиться, что данную планету населяют люди, а противостоят им существа, никогда ему ранее не виданные. 

Палач на всём своём пути встречал множество трупов, и если насчёт людей у него и не возникало вопросов, то вот то, чему они противостояли. Искаженные, мутировавшие твари, некоторые из них, похоже, когда-то даже были людьми, и, видя всю эту мерзость, гнев и ненависть Палача вновь дали о себе знать как никогда прежде, а его руки вновь сжались в кулак, ибо шеи противника, к сожалению, рядом не оказалось. Но вскоре…

– БУ-У-У-У-У-М-М-М-М…  

Где-то вдалеке послышался грохот и шум взрывов, и, быстро наметив маршрут, Палач тут же двинулся в ту сторону. Очевидно, что где-то в той стороне проходила очередная битва, а раз так, то вскоре он окажется в самом гуще сражения. 

***

Высунувшись из укрытия и сделав пару выстрелов, Вольгасту пришлось тут же нырять обратно в укрытие. Чёртовы предатели и еретики перли на них, не зная такого понятия, как инстинкт самосохранения. Убивая одного врага, на его месте появилось пять новых, и казалось бы, что им нет конца. 

– А-а-а…

Вот один из еретиков достиг их укреплений и в ближнем бою отрубил одному из гвардейцев руку, после чего рядом стоящий товарищ убил тварь выстрелом в голову и, на секунду замешкавшись, выстрелил так же и в лежащего на полу и корчащегося в агонии товарища, в очередной раз даря своему товарищу милосердие Императора.

Вскоре Вольгасту пришлось признать, что такими темпами уже через пару минут им всем придётся идти в штыковую, вот только вскоре комиссар, да и не только он, заметили некую странность, а именно.

– Сэр враги вдруг ослабили напор.

Выглянув из-за укрытия, комиссар и вправду начал наблюдать странную картину: враги вдруг и вправду хоть и продолжали атаковать их укрепления, но на этот раз не так агрессивно, как это было буквально минуту назад.

– Комиссар.

Взглянув в сторону окликнувшего его гвардейца, Вольгаст вдруг увидел спешащего к нему сержанта.

– Ну что? 

– Наблюдатели говорят, что враги начали стягивать свои значительные силы в тыл, очевидно, что там что-то происходит, возможно, там идет бой, вот только выяснить подробности не получается возможным. 

– Могут ли это быть союзные Астартес? 

– Не могу знать, товарищ комиссар, но капитан Гилфар велел передать вам, что вы вольны поступать так, как сочтете нужным, мы могли бы начать давить их и постараться пробиться, возможно, там в тылу и правда наши союзники, а возможно, что это просто ловушка, но если это и правда так, то какая-то она странная, враги ведь уже начали нас продавливать, и ещё бы чуть-чуть победа могла бы оказаться в их кармане. А потому мы предполагаем, что там и правда кто-то из наших союзников.

Кивнув, Вольгаст спросил. – Пытались выйти на связь?

– Ну вы сами знаете, что связь барахлит, и на связь с кем-то выйти толком и не получается, но если недалеко от нас находятся союзники, они бы должны были получить наш сигнал.

– Ясно. — Обдумав пару секунд, комиссар принял решение. 

– Вот что, пока держимся здесь и стараемся убить как можно больше врагов, если вдруг на той стороне и вправду объявятся союзники, мы постараемся пробиться к ним на подмогу. 

– Есть, комиссар.

***

– КРОВЬ БОГУ КХА-А-А…

Что там хотел сказать ему очередной бросившийся на него безумец, Палач не стал разбираться, и, блокировав рукой вражеский выпад, он пнул его ногой, да так сильно, что тот отлетел назад на несколько метров, по пути сшибая своих товарищей.

На Палача всё так же продолжали обрушиваться многочисленные выстрелы, которые, впрочем, не наносили ему никакого вреда. Он продолжал кромсать врагов как своим подручным клинком, так и Горнилом, которым он зарубил уже не одну сотню врагов, так и просто голыми руками. 

Он продолжал идти и медленно продвигаться вперёд, и если враги своими телами не застилали бы ему дорогу, тем самым мешая как ему, так и его врагам продвигаться вперёд, то, возможно, дело пошло бы быстрее. Но даже так, шаг за шагом, метр за метром продвигаясь всё дальше, он ни на секунду не прекращал убивать, каждый его шаг и движение были смертоносны и смертельны для его врагов. Вот он вновь в очередной раз отрубил одному безумцу руку, и, пока тот в гневе верещал, как побитая псина, он, подхватив его тело, бросил то в толпу врагов. И похожим образом он действовал не раз, ибо противники то и дело пытались лишить его даже метра свободного пространства, тем самым надеясь либо завалить его своими телами, либо же в конце концов взять его измором. Стоит ли говорить, что их планам было не суждено сбыться.

Когда у него получалось то и дело освободить пространство перед собой, то тогда он начинал рубить врагов самым жестоким способом, как, например, сейчас. Один из безумцев, в очередной раз поняв, что огнестрел никак ему не помогает, бросился в ближний бой с булавой наперевес. Булава противника начала медленно лететь в его сторону, но Палач отмахнулся от этого удара, как от назойливой мухи, коими он и считал своих врагов.

Булава его противника после того, как он отмахнулся от неё, полетела в другую сторону и так быстро, что тем самым сломала сустав руки его противника, от чего он начал верещать, как безумец, которым он, впрочем, и был. Так же не став слушать его вопли, Палач в один шаг приблизился к нему и правой рукой схватив его за челюсть, левой просто разорвал её надвое, после чего, откинув труп противника, двинулся к следующему, который, увидев эту картину, вдруг на секунду опешил, очевидно сомневаясь в своих силах.

Палач быстрым движением подхватил оружие противника и начал стрелять в сторону врагов, и уже против них оружие действовало, и как только в очередном оружии начинали заканчиваться патроны, он использовал само оружие как последний заряд, швыряя его во врагов с такой силой, что, попадая в челюсть очередному врагу, тот её просто лишался.

Но вскоре вдруг что-то произошло, враги перед ним начали разрываться на куски, а самого Палача начало отбрасывать назад, и лишь только секунду спустя он вдруг понял, что это были какими-то сильными и странными снарядами, похоже, что от какого-то тяжелого вооружения. Но те также не наносили ему никакого урона. 

Подняв руку на уровень глаз, дабы снаряды не мешали ему наблюдать за окружением и врагами, Палач увидел своих новых противников. Это были высокие воины под два с половиной метра роста во внушительных доспехах и вооружении, и именно их снаряды и летели в его сторону. 

Не обращая внимания на выстрелы, Палач начал медленно продвигаться в их сторону, ибо хоть безумцы теперь и не преграждали ему дорогу, то вот странные снаряды, летящие в него, били в него ощутимыми толчками. Да и, видя разорванные тела, он понимал, что обычного человека эти снаряды просто бы разорвали в клочья. 

Он успел насчитать шестерых воинов перед собой, трое из которых, убрав огнестрел, достали оружие ближнего боя. И если у кого-то из них оружие было самым обычным, разве что только под стать их росту, например, двуручный молот или булава. То вот у одного из них был какой-то цепной меч, что издавал характерные звуки. 

(Один из воинов)

Пока трое продолжали поливать его огнем, другие трое с оружием ближнего боя также начали приближаться к нему. И как только выстрелы стихли, в его сторону тут же устремился удар двуручного молота, мощный и быстрый. Это он мог сказать по тому, когда смог отбить его в сторону, и его враг лишь слегка покачнулся и тем самым открылся для удара. Палач при помощи Горнила срубил ему руку с оружием, от чего его враг, который, как и другие, не издавал ни одного голоса, начал кричать в агонии. 

– А-А-А-А-А… 

Упав на колени, он вдруг схватился за культю, а дальнейшее наблюдение Палачу пришлось прервать, ибо другие враги хоть и опешили от реакции своего товарища, то ненадолго. 

Теперь враги его воспринимали всерьёз, и Палач признавался, что эти, в отличие от тех безумцев, были умелыми, опытными и сильными воинами. Каждый из них поддерживал и прикрывал друг друга. И когда Палач было собирался нанести очередной удар Горнилом, в него вновь ударили выстрелы оружия тех, кто остался позади, тем самым сбивая его и давая их ближайшим товарищам драгоценные полсекунды времени, дабы сгруппироваться и либо нанести удар, либо защититься от его оружия. 

Что же… Бросив взгляд на первого своего поверженного врага, Палач понял, что хоть и с явным трудом, но тот всё же смог прийти в себя и, взяв в свободную руку свое оружие, медленно направиться в его сторону. 

Через секунду пространство вокруг Палача вдруг стало пустым, враги окружили его, и три стрелка, что были позади, также, подойдя ближе, рассредоточились. Что же, это будет интересный поединок. Но вдруг, когда Палач уже было хотел атаковать, тот воин которому он отрубил руку заговорил. 

– Кто ты такой? И что это за оружие?

И прежде чем Палач дал свой ответ или выполнил иное действие, впереди и позади воинов вдруг послышалось.