Мария Трещёва

Бесконечное пространство окутывало её. Тёмное, словно ночное небо, с россыпью звёзд и неясными мазками далёких туманностей. Равена почувствовала опору под ногами и встала. Она знает это место. Внутренний двор Кэндлкипа. Трава и цветы тут замерли, боясь пошевелиться. Краски померкли, а в бассейнах фонтанов темнело всё то же звёздное пространство. Ни ветерка. Ни звука. Бесшумно движется к ней фигура. Она знает и её.

– Имоен. Сестрёнка, – каждый звук царапает пересохшее горло.

– Ты здесь. Ты видишь этот сон.

– Всего лишь сон?

– О да. Сон. Сон о друзьях, о доме, о семье. Идём.

Воздух вокруг настолько плотный, что его можно почувствовать кожей. Голос Имоен едва слышен сквозь него. Даже идти тяжело. Каждый шаг давался Равене с трудом, но она шла за названной сестрой в надежде хотя бы во сне успеть схватить её за руку. Они остановились на ступенях библиотеки.

– Ты помнишь эти двери? – спросила непоседа, не оборачиваясь.

Не в силах произнести ни слова, Равена кивнула. Воздух давил её, в ушах стучало сердце. Слов Имоен почти не слышно.

– Я помню… Наверное… Точно. Это место так долго было нашим домом. Но возвращаться поздно. Здесь не нужна ты. Здесь не нужна я. И смысла нет…

Полудроу не спускала глаз с девушки, которая обернулась и указала куда-то вниз по ступеням.

– Ты помнишь их? – прорвался ясно голос сквозь пелену.

Там стояли статуи. Горайон, Халид, Эльминстер… Изваяния изображали тех, кто был ей дорог, кто помогал на жизненном пути. Они были и впрямь как семья ей.