Новое стихотворение 23

При наступлении зимы,
зажатый между холодами,
я доставал слова из тьмы,
и разноцветными огнями
они горели над столом
и длинные бросали тени
на натюрморт с черновиком
и покрывало на постели.
В окно струился тусклый свет,
листва с деревьев облетела,
с утра ко мне зашел сосед
и выдал новость между делом,
что Коля с улицы Колхозной,
парнишка умный и серьезный
погиб геройски на войне,
что жаль непьющего вдвойне,
что мать его не спит полгода,
живет в кромешном горе мать,

и что испортилась погода,
и надо бы капусту снять.

Гадаевой Маруси сын,
погибшая навеки младость,
священный блеск моих седин,
зимы магическая сладость –
смешалось все, и не понять,
что более первостепенно.
Гадаева Маруся, мать,
стоит, и голубеют вены
на маленькой ее руке,
что бахрому перебирает
на черном траурном платке,
и первый снег летит, и тает,
сверкая на ее щеке.