Bjornstad Hockey

Всем привет! 

Сегодня пришли отличные новости от нашего любимого издательства! 

Третья часть все же выходит официально! И судя по предзаказу, совсем скоро)

Подробности тут: https://vk.com/wall-65060751_4546

Мы очень рады тому, что появится полный и качественный перевод! 

Спасибо, что были это время с нами! Мы еще не решили, что будем делать с этой страницей и нашим переводом, но мы безумно благодарны вам за то время и поддержку, что вы нам оказали) 

“Людей обмануть так легко. Они счастливо верят в такую чушь, что можно заставить их поверить во что угодно, если хорошо постараться.”

Вот что сказала Адри Ович своему маленькому брату много лет назад, когда их отец взял ружье и ушел в лес, а дети на улице, где они выросли, стали распускать слухи, почему это произошло. Каждая новая сплетня была еще более нелепой, чем предыдущая. Конечно, предполагали, что Алан Ович задолжал деньги мафии, или что на самом деле он был убит, потому что сам являлся военным преступником, который прятался все эти годы и был наконец найден его врагами. “Люди глупы. Не слушай их. Бей их в лицо, если хочется, но не слушай их,” – говорила Адри своему маленькому брату, и он так и делал. И оба совета оказались отличными.

Но люди по-прежнему глупы, считает Адри, вот почему она предпочитает животных. Поэтому же она живет в глубине леса, а не в городе, что обычно является благословением. Но только не во время бури. Ей пришли на помощь ее сестры Габи и Катя, но даже втроем они едва начали разбираться с разрушениями. Они починили ограду вокруг собачьего питомника и убрали весь мусор, что заполонил двор, но амбар, переоборудованный под зал для занятий единоборствами, серьезно пострадал и требует большой работы. Электричество подается сюда все еще с перебоями, а дороги по-прежнему непроходимы во многих местах. Но Адри не жалуется, напоминая себе, что в конце концов она оказалась с меньшими потерями, чем большинство людей. Охотники, покупающие у нее собак, а это почти каждый охотник в Бьорнстаде и Хеде, знают здесь каждое дерево. Они заранее рассказали ей, какие деревья нужно спилить. Они спасли ее, дом и собак.

Джонни держит свое слово и возвращается домой к ужину. Все, что остается сделать Ханне и детям, это притвориться, что половина одиннадцатого – нормальное время для ужина. Они видят, что он смущен, и не попрекают его этим опозданием, потому что они также знают, как много и тяжело он работал и как сильно устал. Дорога между городами все еще завалена обломками деревьев и мусором, но ее расчистили достаточно хотя бы для того, чтобы персонал больницы, живущий в Бьорнстаде, мог добраться до Хеда. В кухне Ханна поднимается на цыпочки и целует своего мужа в шею.

– Ты забрал фургон? – спрашивает она, и он бледнеет.

– Я… черт.. завтра! Я попрошу кого-нибудь из парней отвезти меня туда прямо с утра, затем вернусь домой и отвезу детей на тренировку! 

Однажды по весне на трибуне ледового дворца во время тренировки появился человек. Он был невысокий и полный, с редеющими волосами, а поверх плотного свитера и кожаного пиджака висела толстая золотая цепочка. “Что за бомбила?” – пошутил кто-то из новичков, но когда никто из игроков, выросших в этих местах, не засмеялся, тот быстро притих. Человек на трибуне на протяжении всей тренировки не сводил взгляда с Амата, по ее окончании не сказал никому ни слова, и опять вернулся во время следующей тренировки. И во время следующей, и той, что была потом. В итоге один из новичков снова спросил: “Нет, серьезно, что это за мужик?” Амат притворился, что не знал, как как и все остальные. Но один из игроков, выросший на Холме, а потому уверенный в собственном бессмертии, усмехнулся: “Это Лев! Один из мусорных бандитов с округи Хеда. Ты разве не слышал про этих бомжей?” Этот игрок не был так уж хорош на льду, отметил Амат, но в раздевалке даже такие мальчишки чувствовали себя в безопасности. Естественно, Амат тоже слышал слухи про Льва, но мать еще в раннем детстве научила его не болтать глупости о ком бы то ни было, потому что в какой-то момент эти люди могли оказаться не просто кем-то.

Амат бежит вглубь леса, настолько далеко насколько только может, но это ничего не меняет. Он никогда не остается один. 

В хоккее все любят говорить о головах игроков: тебе нужно иметь “победный настрой”, “крепкую голову”. Если вы с детства играете в хоккей, вам будут много говорить о том, что нужно быть “морально крепким”, но очень мало о том, что это на деле означает. Вы много услышите о травмах и боли, но ничего о тех увечьях, что не высвечиваются на рентгене. Вы узнаете все, о том как работают все части вашего тела кроме той, которая все контролирует. 

Амат бежит все дальше и дальше в лес, но ему так и не удается сбежать от голосов в своей голове:

Поезд из столицы медленно прокладывает свой путь на север, останавливаясь на станции за станцией, потом на третьей, а потом на следущей в маленьких городках, каждый из которых мог бы быть Бьорнстадом или Хедом, в этой стране их полно. Большинство названий так же быстро исчезают из памяти, как и появляются за окном, но некоторые остаются в сознании нации благодаря какой-нибудь местной особенности: названию торта, музыкальному фестивалю, аквапарку, возможно даже тюрьме. Или хоккейной команде. Это может быть, что угодно, что заставит людей сказать “А, вы те самые, у которых…”, когда ты говоришь им, откуда родом. Что угодно, что выделит эту точку на карте. 

Чем дальше на север движется поезд, тем хуже последствия бури. Чем плотнее лес, тем очевиднее разрушения. На одной из станций, название которой все забыли еще до того, как состав прокатился мимо указателя, в поезд забирается старичок. Никто не обращает на него никакого внимания кроме восемнадцатилетней девушки, сидящей напротив, которая вежливо встает и помогает ему поднять чемодан на полку для багажа еще до того, как он ее об этом просит. 

В коридоре больницы в Хеде стоят акушерка и пожарный. Ханна морально истощена, Джонни - физически. Они изо всех сил стараются не вымещать это раздражение друг на друге, но пока что выходит не очень. Прошел день после бури, все это время он без перерыва работал  в лесу, и поэтому ей пришлось без перерыва работать в других местах. Сотрудники больницы, живущие в Бьорнстаде, не могут добраться до работы из-за того, что дороги завалены упавшими деревьями, и Ханне с остальными работниками из Хеда приходится брать двойные смены. Но кто-то должен позаботиться о детях, оставшихся дома, и это оказывается уравнением без единого верного решения: Ханна не может отправиться домой, пока не расчистят дороги, а Джонни именно тот, кто их расчищает. Эта ситуация очень хорошо описывает их отношения как друг с другом, так и с коммуной. Однажды по телевизору Ханна услышала совет консультатнта по браку, который сказал, что “важная вещь в браке – это иметь общие цели и смотреть в одну сторону”. Но она часто думает, что проблема как раз в том, что когда смотришь в одну сторону, не видишь друг друга.

Утром после бури Амат просыпается очень рано. Он медленно зашнуровывает свои беговые кроссовки, словно забыл, как это делается, выскальзывает из квартиры и, словно крыса, крадется вдоль стен в тени зданий, словно намеревается совершить какой-то грех. На самом-то деле все как раз наоборот, но он не хочет, чтобы его кто-то видел, на случай, если ему ничего не удастся. 

Фатима видит, как он выходит из квартиры, но притворяется, что не заметила. Ее душа поет и она старается сдержаться, чтобы не начать танцевать. Когда они вернулись домой прошлой ночью, после того, как в бурю он нашел ее на дороге, он прошептал ей: “Прости, что подвел тебя, мам”. Она ответила так, как всегда отвечала: “Ты не подведешь меня до тех пор, пока не сдашься”. 

И вот он снова пошел бегать. Сначала несколько осторожных, стыдливых шагов, а затем во всю силу. Тревога и алкоголь заставили его набрать несколько килограммов за лето, но его ногам будто не терпелось. Просто им нужно заново всему научиться, снова стать машиной, чтобы его мозг мог отключиться, пока тело продолжает двигаться. За последние несколько лет он так много раз слышал, какой он “талант”, но те, кто использовал это слово, ничего не понимают в хоккее. Они говорят “талант”, словно он дается бесплатно. Словно Амат не был тем, кто первым приходил в ледовый дворец каждое утро и уходил последним, с тех пор, как его взяли в школьную юниорскую команду. Словно он не тренировался усерднее всех остальных год за годом, пробегая тысячи миль на коньках, тренируясь дома попадать по жестяным банкам до тех пор, пока руки не покрывались мозолями, а разъяренные соседи не приходили жаловаться на шум. Как будто хоккей не стоил ему того же, чего он стоит каждому, кто хотел бы в нем преуспеть – всего на свете.

Всем привет!

Небольшой апдейт. Простите, что пропали, июль был максимально сложным и на работе (привет, закрытие финансового полугодия. if you know, you know), и дома (shit happens). Мы не ожидали такого загруза и не вывезли. Хотим напомнить, что переводом мы можем заниматься только в свободное от ненормированной работы время, а на 1 страницу текста Бакмана уходит от 1,5 до 2,5 часов перевода+редактуры (в зависимости от плотности текста). Возможно, кто-то умеет быстрее, но мы за качество)

Спасибо всем, кто с нами на этом пути. Спасибо за каждую подписку, донат, сообщение и сердечко.

Мы выдохнем на выходных и уже на следующей неделе вернемся к вам с новыми главами)

С любовью,

два медведя из Бьорнстада.