Гал 4: 4-7

Апостол Павел связывает Рождество, посылание Богом Сына Своего в мир, с наступлением «полноты времен»:

«Но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего, Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление. А как вы — сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа».

О какой «полноте» говорит апостол? И единственная ли это «полнота», после которой все дальнейшие времена следует считать находящимися под ее воздействием? На этот вопрос вряд ли возможно ответить однозначно. Если брать исключительно религиозную точку зрения, то здесь вполне резонно считать, что раз откровение дано, то его следует приравнять к последнему и окончательному решению всех духовных вопросов, считать вершиной всех законов, ну и жить по этим законам. Любая религия считает полученное ею откровение последним, печатью всех предыдущих откровений, требующих исполнения.

Хотя и не совсем верно говорить, что откровение получает религия. Мол, есть какая-то религия, и на тебе —откровение! Нет, получает человечество, религия лишь его постепенно окучивает, присваивает, обрастает вокруг него, обустраивается, а уж как там использует — это отдельный вопрос. Местами грамотно, местами тяп-ляп. От многих факторов зависит, но больше от совести и от ума людей, взявших на себя тяжкое бремя быть слугами Господа. Такая религиозная точка зрения страдает однобокостью по той причине, что воспринимает откровение единственно как средство образования ее самой, откровение здесь равно образованию религии.

Пророк или в данном случае Сын Божий — «создает религию». Поэтому религия и отождествляет себя с откровением, и «полнотой времен» полагает не лишь только сам факт получения откровения, но и свою дальнейшую деятельность. Поэтому подлинная причина наступления «полноты времен» обычно в религии игнорируется, поскольку может поставить ее, во-первых, в зависимость от феноменов ею неконтролируемых и, во-вторых, отнести само ее появление на второй план. А причина наступления этой, отмеченной апостолом «полноты времен», конечно, социальная. Люди в массе своей устали. От бесконечных войн, от поборов своих властей и захватчиков тоже. Но войны, грабежи и насилие от наделенных властью по отношению к угнетенным в той или иной мере происходят всегда.

И всегда люди от этого страдают. Но обычно воспринимают это как естественный и нерушимый порядок вещей. Усталость появляется когда «естественный порядок вещей» уже видится как неестественный. Когда не одиночки, а массы начинают понимать, что религиозная пропаганда лукава, что власть не справедлива даже в тех широченных рамках, которые сама себе отвела как сакральную зону своих полномочий. Когда люди отчетливо понимают, что кроме насилия над ними, власть имущие ничего и не творят. Что весь миропорядок держится на обмане и насилии. «Зло под солнцем» (Еккл. 10:5), которое прежде осознавали лишь одиночки, теперь начинают видеть уже многие и мириться с ним уже нет сил.

Иудейские пророчества о скором пришествии Мессии придавали этому социальному напряжению сильный акцент ожидания сакрального вмешательства в привычный ход вещей.  Как мы уже отмечали, напряжение были столь сильным, что иудейская диаспора в рассеянии была твердо уверена, что Мессия уже пришел. Уверенность их в этом была столь сильна, что по меньшей мере правительству одного соседнего государства потребовалось подтверждение по линии разведки. Напомним еще раз, что «следовавшая за звездой» дипломатическая миссия, посланная скорее всего из Парфии, сумела подтвердить взрывоопасную обстановку в Иудее. И «принесение даров» их Младенцу (а не официальным властям), не только символически, но и фактически означало признание ими силы и твердости народных чаяний, которые в скором времени должны реализоваться.

Они в конце концов и реализовались. Христианство возникло «снизу» и расширилось как мирное народное духовное восстание против лжи и несправедливости. Прежде процитированных в самом начале слов Павла, непосредственно перед ними, апостол приводит своим читателям следующий аргумент: «Наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего: он подчинен попечителям и домоправителям до срока, отцом назначенного». То есть Павел считает, что все человечество долгое время пребывало в детстве, и «полноту времен» соотносит с человеческим повзрослением. И значит люди сами являются творцами своей дальнейшей судьбы. Им лишь определиться, кем быть дальше — стать рабами или сделаться наследниками.

По взрослому определиться, потому что получив откровение, трудно будет уже оправдывать свое рабство чем-либо еще, кроме малодушия и глупости. За те две тысячи лет, с тех пор как Павел обозначил наступление «полноты времен», человечество много раз еще и ввергалось в беспросветное рабство, и выкарабкивалось из него, угождая в следующее. Человечество хоть и повзрослело, но так в своем взрослении не усвоило главного отличия взрослого от ребенка: ответственности за ближних и разумного, терпеливого исполнения этого. Результат взросления, как мы знаем, зависит от воспитания, от образования. От той атмосферы, в которой оно осуществляется. Надо ли в который раз напоминать, что задача эта по сию пору лежит на Церкви, но наличествующий результат не имеет иной причины, как ее общая интеллектуальная беспомощность?

Волхвы прошли сотни километров, чтобы убедиться в том, что народные чаяния на скорое наступление Царства имеют под собой все основания. Они и сейчас имеют основание, только, как и прежде, лишь глупость и малодушие мешают им осуществиться. Сделаться Церковью взрослых ответственных людей, а не собранием потребителей религиозных нужд, или как сами себя называют, «собранием кающихся грешников», не такая уж непосильная задача.