Гал 3: 23-29 ; 1 Тим 6: 3-6

Послание Павла Галатам, глава третья, следуя далее тому, о чем мы прежде уже говорили:

«А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере. Итак закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою; по пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя. Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе. Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники».

Апостол Павел решал возникавшие в новой Церкви проблемы в режиме реального времени, не прописывая раз и навсегда некий универсальный алгоритм поведения, а реагируя на те болезненные проявления, которые возникали сию минуту. И аргументы использовал те, что были особенно доходчивы его слушателям. Постоянно подчеркивал, что не авторитетом своим добивается понимания, а разумными доводами, заведомо предполагая, что слушатели его разумны или, по крайней мере, готовы такими сделаться, вникнув в доводы. К сожалению, этот метод Церковь освоила плохо, стала предпочитать говорить с паствой на таком языке, на каком некоторые взрослые разговаривают с детьми, сюсюкая и подражая лепету ребенка. Такой вот лепет и впитался в Церкви, что понизило и продолжает понижать уровень христианской проповеди, ибо если с инфантильными говорить на их языке, то сам рано или поздно сделаешься инфантильным.

Ведь закон, говорит Павел, был «детоводителем ко Христу» (Гал.3:24), то есть его содержание соответствовало подростковому уровню человечества. Дети многому научаются в жизни через вразумляющие их запреты. В первую очередь вразумляющие, конечно, с ударением не на закон, а на разум, проходящий стадию обучения. Если же взрослые люди друг друга одергивают запретами, то они ничем не отличаются от уже обитателей тюрем и лагерей («заключены под стражею»). Где порядки сколь инфантильны, столь порою и жестоки. Обходя же закон, выискивая в нем лазейки, люди становятся еще большими преступниками. И религия легко внушает им чувство постоянной вины, избавиться от которого они не могут, ибо не знают ни как соблюсти закон, ни как игнорировать его, так чтобы остаться в ладах с совестью.

У взрослых ответственных людей должны быть иные методы выстраивания отношений. Понимание того, что «все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись». Ведь инфантильность, помимо прочего, имеет свойство разделять людей, делать одних более важными и нужными, а прочих игнорировать. Порождает не только высокомерие, но и зависть. В другом сегодняшнем — рядовом — чтении Первого послания Павла Тимофею апостол дает характеристику таким людям: «Кто учит иному и не следует здравым словам Господа нашего Иисуса Христа и учению о благочестии, тот горд, ничего не знает, но заражен страстью к состязаниям и словопрениям, от которых происходят зависть, распри, злоречия, лукавые подозрения.

Пустые споры между людьми поврежденного ума, чуждыми истины, которые думают, будто благочестие служит для прибытка. Удаляйся от таких. Великое приобретение — быть благочестивым и довольным» (1Тим.6:3−6).

Поскольку перед этим речь идет о том, что некоторые люди низкого сословия — рабы в тогдашнем обществе — начинают презрительно относиться к своим господам только лишь на основании того, что они теперь сделались «верующими» и освоили, как сами считают, «учение о благочестии», то тут следует понимать, что многим теперь захотелось повысить на этом самом свой формальный социальный статус. Павел не боится сказать, что зараза разделения действует не только сверху вниз, но и в обратную сторону. Мнимое благочестие имеет причиной обычную зависть. Общество устроено так, как оно устроено, оно несовершенно в любую эпоху. «Учение о благочестии» не учит переформатированию общества, где рабы вдруг становятся господами, «восстанавливая» тем самым «справедливость». Павел с той же настойчивостью укоряет господ и богачей, не по-братски поступающих со своими рабами (См. Еф.6:5−9, Кол.4:1). «Ибо нет лицеприятия у Бога», произносит Павел свою «социальную доктрину», выражаемую весьма лаконично — «раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов».

Попытки изменить общество методами самого общества — безрезультатны, говорит апостол, именно с точки зрения «учения о благочестии», поскольку в первую очередь воспроизводится несовершенство. «Во Христе» разделения нет. И не стоит устраивать новые социальные разделения, не достигнув прежде неразделенного сознания. Павел, видим, крайне негативно относится к искусственным социальным перестройкам, к самой мысли, что «низам» требуется предоставить лучшее социальное положение в связи с тем, что они уверовали. Рабов в Римской империи, естественно, было куда больше, чем господ, местами не много меньше, чем вообще свободных. И в новой Церкви рабы составляли если и численное большинство, то весомую часть. Поэтому Павел куда чаще вразумляет рабов, настаивая на том, что приятие ими благодати не меняет их социального статуса.

На современном языке это значит, что апостол очень неодобрительно относится к политической борьбе какого-либо масштаба в первую очередь потому, что подобная деятельность возвращает снова к закону. Переписывает закон уже под нужды иной социальной группы. С тех давних пор общество много раз структурно менялось, менялись и способы угнетения одних людей другими, доказывая правоту апостола Павла о том, что «учение о благочестии» подразумевает создание здорового и справедливого общества иным способом, разъяснению чего апостол уделял все свое время.