1 Кор 10: 14-21

В другом месте мы  разбираем отрывок из Первого послания апостола Павла Коринфянам, где он разъясняет, что еда не может быть как-то духовно «заражена», даже побывав на языческом святилище. Но прежде этого Павел касается участия христиан в идолослужении. Текст кажется не очень понятным, и трактуется обычно абы как. Разберем его:

«Итак, возлюбленные мои, убегайте идолослужения. Я говорю [вам] как рассудительным; сами рассудите о том, что говорю. Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба. Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника? Что же я говорю? То ли, что идол есть что-нибудь, или идоложертвенное значит что-нибудь? [Нет], но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами. Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской».

Текст очень интересный. Но по причине сложившейся у нас евхаристической практики в упор не замечаемый, а толкование его совершенно не передает мысль Павла. Всерьез считают, что апостол журит христиан, будто они успевают и в языческих мероприятиях поучаствовать, и сюда успеть. И он их увещевает не туда ходить, а сюда ходить. Так же толкуют, что едят, мол, идоложертвенное с язычниками, и не боятся Бога прогневить. Но такое толкование противоречит всему дальнейшему повествованию. Ключевая здесь фраза, помогающая верно оценить смысл сказанного, следующая: «Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника?«

У нас Павел, как и все в храме, нараспев читается, баритоном обычно бархатным, поэтому вникать, о чем там говорится, вовсе не надо. Но мы вникнем. Мысль следующая: те, кто ест жертвенное — участники жертвенника. Участник тот, кто приносит жертву. Это не о язычниках апостол говорит, а об иудеях. Но дальше неожиданное: «Что же я говорю? То ли, что идол есть что-нибудь или идоложертвенное значит что-нибудь?» Казалось бы, причем тут идол в сравнении с иудейским участием в жертвоприношениях? Чуть ранее Павел предлагает своим корреспондентам подключить рассудок и вникать в его рассуждение: «Я говорю вам как рассудительным; сами рассудите о том, что говорю». Чтобы рассудить, обратимся дальше к стиху 20. Здесь перевод совсем никуда не годен. Говорится: «Но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу».

Однако в оригинале нет никаких «язычников». Буквально так: «Но которые закалывают жертвы демонам, а не Богу». Здесь мы сознательно не поставили знаки препинания, поскольку многое зависит от того, как расставить ударение. Судя по тому, как построено выражение, да вообще по смыслу, речь идет о том, что всякое закалывание жертвы делается не Богу, а демонам. Не «язычниками» лишь только (ибо о них и речи нет, речь, повторим, об иудеях по плоти), а вообще всякое жертвоприношение воображаемому образу («идолу») в конечном итоге совершается демонам. Что не христианское это дело, жертвоприношениями заниматься.

Мы, говорит Павел, приобщаемся Телу и Крови, становимся одним телом. Ест жертвенное тот, кто принес жертвоприношение. Они — участники жертвенника. Пристало ли христианам быть участниками жертвенника? Но коринфяне, похоже, имитировали в своей евхаристической практике жертвоприношение. Не приобщались Плоти и Крови, становясь тем самым единым Телом и Одной Кровью со Христом, а принимали участие, пусть в символическом, но пролитии Крови. И это сильно напоминало идолослужение.

И дальше Павел уточняет: «Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской». Все же тут не «бесы», а «демоны». Вроде бы одно и то же, но с учетом сильного налета монашеских практик, осевшего на богословие, слово «бесы» очень отдает мелочной доставучестью демонического мира хрупкой души подвижника. И прямо какая-то свистопляска выходит, словно коринфяне специально перед бесами выделывались, а после шли причащаться. У Павла же речь идет об общем, скорее абстрактном даже видении проблемы.

«Демон» — это замельчение образа Бога, «божество» низшего порядка, но не обязательно от того низшего, что это черт мелкий, а потому, что человеческое воображение, «идолослужение», измельчает образ Бога до примитивных форм, приписывая Ему различные мелкие желания. Чтобы Ему жертвы приносили, в том числе. И в итоге воображаемый образ конкретизируется до вполне отчетливых форм, присущих падшим духам. Уже конкретным демонам. Поэтому у Павла, скорее всего, речь идет о том, что коринфяне своими евхаристическими практиками одновременно — так получается — пьют из обеих чаш, участвуют в обеих трапезах. Сами, возможно, не понимая, что делают.

«Сторонитесь идолопоклонства» — так следует понимать 14 стих, с которого начинается рассматриваемый нами отрывок. Так Павел предупреждает своих читателей, что и служение Богу можно довести до идолопоклонства, и настаивает на том, что в общей трапезе важным является единение христиан, приобщение их Христу, а не имитация жертвоприношения, которое неизбежно воображает Бога как идола, которому потребны жертвы.