Эмпат. Глава 1

Михаилу снился сон. Он был огромной чёрной кошкой, солнечные лучи нагревали его тушку, а сам сжимал и разжимал бесконечный плед. И урчал, как танковый двигатель от Т-120 при поднятой крышке моторного отсека: оглушительно, разливисто, удовлетворённо и угрожающе одновременно. И даже когти, мелькавшие в курчавом пледе, отливали синевой псионического усиления.

Это был не его сон. Осознание этого факта позволило эмпату проснуться плавно, словно подводная лодка, поднявшая перископ из вод океана. 

«Что ж… надеюсь, смерть моя будет быстрой».

Обучение у японских боевиков на службе клана проявило себя не в самый подходящий момент, но что поделать? Правда Михаил и не думал, что его смерть примет облик одной из самых красивых женщин в радиусе десяти километров. 

Наконец ударная доза адреналина сделала своё дело, и мозг эмпата включил те слабые аналитические способности, что у него имелись. Оба лежат в домашней одежде, она прижимается спиной к его груди. Точнее, он прижимает девушку к своей груди, тиская её за грудь. Ну что такое домашняя блуза и шелковая майка под ней против загребущих рук профессиональной жилетки-успокоителя? Даже не препятствие, куда уж там защита. 

Михаил открыл глаза и посмотрел в затылок Арановой Анастасии Руслановне - наследнице клана Арановых, сильной женщине, достигшей к тридцати пяти годам ранга Герцогини в телекинезе, телепатии и телепортации. И у которой до сих пор сохраняется лёгкая лактация, хотя сына она уже давно не кормит.

Размышлял об этом Михаил, растирая между пальцев капли молока и продолжая тискать грудь женщины, вчера открывшей портал до лунной базы Российской Империи.

Да и как он мог остановиться? Ей это нравилось!

— Пингвинов, я главный специалист Космического командования, а не дойная корова, - тихо сказала Анастасия Руслановна, впрочем лишь удобнее устраиваясь у него в руках. - Прекрати, пожалуйста. Ты слишком молод на мой вкус.

Михаил мгновенно прекратил тискать старшую дочь работодателя, но рук из блузки не вынул. Анастасии, а он не мог даже в мыслях назвать её Настей, нравилось происходящее. Его смущение, страх, возбуждение…

— Тебе стало легче, - сделал вывод эмпат. 

… его забота. Не могли телепаты без самоотречения эмпатов, способных забрать негатив, страх, боль и перед которыми не нужно выворачивать душу наизнанку.

— Если ты считаешь, что осознание того факта, что вчера я почти убила пять космонавтов, героев Империи, из-за досадной ошибки в электронном расчёте и потратила все резервы, компенсируя ошибки машины собственной силой, может исправить простой сон в руках мальчика, который моложе меня на десять лет… - она вздохнула. - То ты прав. Мне легче. И как ты мог подумать, что я захочу тебя убить?

— Твой характер переменчив, - уклончиво ответил Михаил.

Анастасия Руслановна темпераментом не сильно отличалась от всесильного отца и могла как одарить, так и четвертовать.

— Я женщина, мне можно. Ладно, убирай руки и выметайся. Думаю, половина обслуги комплекса переживает о твоей бренной тушке.

— Подожди, - Михаил стиснул пальцы, привлекая к себе женщину. Она вскрикнула от неожиданной боли. А он зашептал ей в ухо. - В тебе накопилось очень много боли и страха. Они влияют на твои суждения, твое поведение, твою самую суть. Приходи ко мне раз в пару недель на массаж и чай, тебе полегчает. Пусть и не сразу.

Разжать пальцы он уже не мог, судорога скрутила кисти, равно как и удавка воздуха сжалась на его шее. 

«Сейчас она выдавит из меня мои тупые мозги!» - мелькнула паническая мысль.

— Я не люблю боль. Пингвинов, будь аккуратнее.

— Прости...те, Анастасия Руслановна, - прохрипел Михаил. 

Хватка на горле разжалась, воздух неуверенно заструился в лёгкие. Эмпат же старался отрешиться от той толики удовольствия, что испытала женщина, выдавливая из него жизнь. Она любила боль. Чужую боль. Он аккуратно убрал руки и откатился к краю кровати. Спальня наследницы Арановой отражала её индивидуальность лучше тысячи слов: аскетизм во всём, простые линии, белый и светлые оттенки зеленого, необходимый минимум мебели, встроенной в стены. Лишь рабочий стол с терминалом и кровать выделялись массивностью, основательностью и простором. Михаил убедился, что его чёрная рубашка выглядит ещё приемлемо-прилично, провёл ладонями по брюкам, разглаживая мягкую ткань.

— Красивый ты, красивый. Не переживай.

Только ленивый не шутил над его желанием выглядеть опрятно. Некоторая компульсивность этого желания и связанных с ним действий была притчей во языцех всего комплекса, а также повод для недовольства прачек и обслуги.

На замечание Арановой он не ответил. Пингвинов Михаил Гельмутович был выше этого. 

Едва слышный расстроенный вздох настиг его уже у дверей комнаты.

— Имп, ты на меня обиделся?

Домашнее прозвище, отсылавшее к его фамилии, давно уже не задевало Михаила. Он обернулся и открыто улыбнулся Анастасии.

— Нет, ни в коем случае, - не может же он сказать, что восприимчивость делает всех эмпатов гиперчувствительными истеричками, поэтому любые угрозы эмоциональной стабильности могут вести к всплескам этих самых эмоций от бурных слёз до неудержимого гнева.

Во-первых, Анастасия Руслановна это знает.

Во-вторых, потеря самоконтроля вызывала отвращение у самого Михаила.

В-третьих, успокоительная пощёчина от Арановой могла оторвать ему голову.

Поэтому он не лгал телепату, говоря, что не обиделся. Он просто не договаривал некоторые факты. 

— Ох, Имп, иди уже. Расслабляйся.

Михаил порывисто кивнул и вышел в коридор. В хозяйской части комплекса коридоры были просторными, с зеленью и картинами, отражая благосостояние главной семьи. Охранник смерил его быстрым взглядом, чуть дёрнул подбородком, обозначая приветствие, и снова упёр взгляд в дверь. Поэтому не увидел, как эмпат надавил на уголок глаза, промакая слезу.

Клановый комплекс Арановых строился как крепость-лабиринт, поэтому Михаил уверенно избежал встреч с обслугой и охраной и ворвался в свои апартаменты в состоянии “так хочется убивать, что плачу навзрыд”. Не то чтобы кто-то осудил эмпата за его эмоциональное состояние, но чувство жалости и брезгливости, которым могли окатить брутальные или излишне самоуверенные слуги клана, лучше не сделали бы. Именно поэтому эмпатам не разрешали носить и хранить оружие, а пользоваться - только под надзором. Истеричка, среди одарённых повышенной чувствительностью, дело обычное, впадение в состоянии берсерка - тоже.

Михаил привалился к двери спиной, коснулся сенсора блокировки, гарантировано запирая дверь от всех, кроме тревожной группы охраны, и обессилено опустился на колени. Его трясло. Страх, боль, неуверенность, напряжение Анастасии, которых за один вечер накопилось столько, что хватило бы другому человеку на пару лет. Внутренний огонь распространялся по его телу, словно душа выгорала вместе с чужими переживаниями. 

Он опустился на подъём стоп, принимая одну из обыденных поз в Восточно-Островном губернаторстве Империи, сложил руки перед собой, обхватывая пальцами выдуманную рукоять, покрытую кожей ската в шёлковой оплётке и упирая придуманный клинок себе в левое подреберье. Укол. Символ готовности и служения. Рывок вправо. Символ освобождения от чужих чувств. Михаил беззвучно завалился вперёд, почти полностью потворяя процедуру харакари. Пусть и без причинения вреда своему физическому здоровью. 

Такой визуализации его обучили ещё в Маньчжурии, в школе эмпатов. Смесь из китайцев, монголов, корейцев, японцев, немцев и русских в губернаторстве кипела и бурлила, но порождала занимательные сочетания как генов, так и культур. Вот и бусидо нашло своё место в программе подготовки. Михаил вздрогнул всем телом. Самая жёсткая форма визуализации делала с психикой то, что делал со своим животом самурай, пусть и без последствий, типа смерти. Он поднял голову и посмотрел на световую полосу на потолке. Тёплый тусклый свет казался излишне ярким. 

“Почему вообще горит свет?” - эмпат нашёл взглядом широкое окно. За бронированном стекле царила ночь. - “Разве я не утром?...”

Впервые восстановления заняло весь световой день. Он ещё раз убедился, что Анастасии Руслановне требовалась серьёзная помощь. А теперь помощь требовалась ему и, в первую очередь, пищевая. Желудок на мысль о еде ответил арией голодного медведя и завязал на кишках новый узел.

— Мама, роди меня обратно…- Михаил с трудом поднялся и доковылял до маленького холодильника в углу комнаты. В самом дальнем углу от входа. - Стратегическая ошибка, сержант. Хорошо хоть…

Эмпат остановился на середине пути. Холодильник пустовал, и он сам собирался сделать заказ хозяйственникам, чтобы ему навезли всяких полуфабрикатов. 

— Тактическая ошибка.

Михаил как раз доковылял до пятиместного кожаного дивана и с хеканьем рухнул на него.

— Заколебался. Когда мне дадут отпуск от всего? - волны меланхолии, а то и клиническая депрессия были обычными диагнозами активно работающих эмпатов.

Лучшего момента для звонка в дверь Вселенная выбрать не могла.

— Меня нет, я умер! Идите на хрен! - крикнул он в сторону пиликающего видеодомофона.

— Ладно, открывай, - донёсся из динамика приглушённый голос. 

Прежде чем Михаил успел ответить, дверной замок издал предупредительный писк и мигнул зелёным диодом. В комнату вошли двое охранников: один в полимерной защите и шлеме, второй - с подносом в руках. Над подносом курился ароматный дымок.

— Русский дух чую…

— Борща тебе со столовки передали, страдалец. Вторые сутки тут лежишь, уже в медблоке начали вопросы задавать. Давай, жри неторопливо, и кабанчиком к Хозяину, - охранник поставил поднос Михаилу на колени.

Эти двое, один рязанец, второй китаец, относились к нему максимально безразлично и фиолетово. Их не волновало, как боец делает свою работу, пока он делает свою работу. За профессиональную индифферентность он был готов им в пояс кланяться.

— Так жрать или к Хозяину? - спросил эмпат, хватая ложку и размешивая сметану.

— Сначала жрать, потом к Хозяину. 

— Сянь, а ты чего в защите-то?

— Вдруг ты всё ещё буйный, - пробасил китаец.

— А чего Саня без?

— Так я же в защите, ему зачем? - с непередаваемым выражением ответил Сянь вопросом на вопрос.

— Действительно, - кивнул Михаил, работая ложкой.

Суп быстро кончился, но хоть немного притупил голод эмпата. Он отставил поднос на диван.

— Мужики, мне бы помыться. И оправиться. И переодеться. И вообще… - он провёл рукой по свежей щетине. - Привести себя в порядок. 

— Сначала пожрать, потом к Хозяину, - повторил Сянь.

— Не ссы, Имп, Его Главнейшество изволит плавать. И будет плавать ещё, - Александр посмотрел на часы. - Двадцать две минуты. Так что успеешь в спорткомплексе всё сделать. Сменку хватай и на выход.

— С вещами на выход. Вечер перестаёт быть томным, - со вздохом, наполненным всей грустью русско-японско-немецкого народа, Михаил встал и отправился потрошить шкаф.

Выбор одежды на самом деле не стоял: к главе клана следовало являться только в форме, предусмотренной уставом клана. Чёрный китель, белая рубашка, чёрные штаны и лакированные туфли. Строго и красиво. Михаил схватил чехол с формой, подцепил пальцами туфли и повернулся к охранникам.

— Ведите!

Они вышли в коридор и отправились к спортивной части комплекса. Сянь где-то потерялся, видимо чтобы не пугать окружающих своим обмундированием для подавления бунтов. А Александр расточал в пространство довольство и доброжелательность, улыбаясь всем встречным девочкам: что уборщицам, что административным работникам. Эмпату рядом с таким человеком было комфортно. Михаил знал, что это следствие лёгкого характера и специальных тренировок, но было ли это так важно? Те неторопливые десять минут, пока они шли, ехали на эскалаторах и лифте и снова шли, оказались самыми спокойными за последние двое суток. 

Спортивный сектор комплекса находился под землёй. Бассейн, ринги, тренажёрные залы, зоны для каких-то специфичных занятий, например, фехтования. Клановый комплекс Арановых был построен по принципу крепости-аркологии, из которого можно не выбираться месяцами. Не меньше трёх тысяч человек жили в нём на постоянной основе, поэтому спортивный сектор редко пустовал.

Но сейчас глава Клана изволил бороздить своим мощным телом тёплую воду бассейна. Обычные клановые, не имевшие псионических сил или необходимых тренировок, не могли находиться рядом с чёрной дырой реальности и сознания, в миру известной как Аранов Руслан Францевич.

Михаил привёл себя в порядок, переоделся и уже несколько минут стоял рядом с бассейном. Охрана его пропустила беспрепятственно. Что мог сделать эмпат, любой эмпат, Руслану Францевичу? Расплакаться у его ног от экзистенциального ужаса, когда вместо того, чтобы впитывать чужие эмоции, он начнёт распадаться на составные элементы личности? Аранов-старший, конечно же, был смертен. 

«Когда-то», - всегда добавлял про себя Михаил.

«Не тянись, сержант. Не на плацу», - голос в голове прозвучал буднично, ровно. И вроде бы безэмоционально, но вроде бы доброжелательно. - «Птичка на хвосте принесла, что пару дней назад ты заночевал у старшенькой. Понравилось?»

Вопрос спровоцировал цепь непрошенных ассоциаций, в которой нашлось место и полной женской груди, и псионической удавке на шее.

Михаил не боялся, что его казнят немедленно. Языком он не трепал, Анастасия Руслановна пощадила. Можно сказать, что претензий нет. А дальше пускай Судьба рассудит. Опять же, что он может противопоставить Руслану Францевичу? Без оружия? В зоне его псиконтроля?

«За что я не любил мастера Изуцо, так это за его привычку прививать ученикам вопрос: «А как тебя убить?», - заметил глава клана. - «С кем не встретишься, тут же начинается: отправить, пырнуть в спину… пристрелить. И лучше из пучкового или лазерного оружия».

«Направленный взрыв, Руслан Францевич. Каскадом. Распыление боевых отравляющих веществ. Снайперы-смертники, корректирующие артиллерийский налёт с нуль-снарядами. Очень дорого, Руслан Францевич».

Из воды перед Михаилом вылетел атлетически сложенный, высокий мужчина, с длинными чёрными волосами, волевым лицом, и яркими лазуритывыми глазами. Анастасия Руслановна в это получилась копией отца, правда у неё радужка глаз была чуть светлее, с серыми прожилками.

— Спасибо, что тут скажешь. 

— Я бы отравил бассейн, если честно, - Михаил не мог удержать язык за зубами, хоть и старался. Сила Аранова давила на него как атмосферное давление: просто фактом своего существования.

— Это богатая мысль. Учту на будущее, - кивнул псионик. - Идём, пообщаемся, как положено мужчинам.

— Убивать будете?

— Нет, что ты, - отмахнулся глава. - Успокойся. Настя девочка взрослая, у неё пятеро по лавкам, к которым она поехала с пустой головой и чистым сердцем. Внучата чувствительные очень, поэтому я тебе более чем благодарен. А потискать эту сильную, независимую и излишне самоуверенную сам Боженька велел. Даже мать её одобрила.

Михаил задумчиво кивнул. Аркадия Исузовна была без преувеличения женщиной с большой буквы «Ж». Они с мужем даже жили порознь, как два альфа-хищника, объединявшихся только для защиты от врагов или спаривания. Те самые лёд и пламень. Хотя сам Михаил предпочитал сравнивать их со сверхгорячей и сверхолодной сверхионизированными  плазмами.

— Стихами думаешь, герой-любовник, - хмыкнул Руслан Францевич.

— Мои любовные победы преувеличены и единичны, - ляпнул эмпат.

— Так преувеличены или всё же единичны? 

— Все взаимодействия производятся в рамках эмоционального кондиционирования членов клана в соответствии с разработанными методичками медицинской секции, - заученно отозвался Михаил.

— Значит, ты просто эмоциональная проститутка? - обыденно спросил Руслан Францевич.

Михаил промолчал. Он прикусил щёку и язык, не собираясь отвечать на провокацию словами, за которые его казнят на месте сопровождающие.

— Видишь, ты умеешь держать язык за зубами, когда возникает необходимость. Не надо мне вешать лапшу на уши, герой-любовник. Скольких девок ты трахаешь уже больше трёх раз?

— Двадцать две девушки. Десять из боевого персонала, остальные административный и обслуживающий, - выпалил Михаил.

— Хорошо устроился, сержант. Я бы сказал, излишне хорошо. Часть девочек пришлось вывести в другие аркологии, чтобы снизить накал привязанностей. Ну и повторное моральное освидетельствование, что уж скрывать. Ты же клятву давал, Михаил.

— С ними было что-то не так. Мне требовалось дополнительное время для решения их проблем, - упрямо заявил эмпат.

— Для решения их проблем следовало обратиться в службу внутренней безопасности клана, а не трахать до прочистки мозгов, - громыхнул Аранов-старший. - Ты на себя замкнул пять внешних разведок и три наших, клановых. И государеву, в том числе.

— Викторина Михайловна? - через минуту молчания предположил эмпат.

— В точку. Агент присмотра со стороны Императора. А ты её… так…

— Её фетиши не стоит обсуждать, даже у эмоциональных проститукок есть понимание понятия «профессионализм», - огрызнулся Михаил. Что он, в сущности, теперь терял?

— Обиделся. Но держался хорошо… вот что, одевай броню. Смахнуться нам надо.

Они остановились у дощатого настила десять на десять метров. У края лежало два бамбуковых меча-синая и два комплекта защиты для кендо.

— Если впечатлишь меня, будет у нас предметный разговор о твоём будущем поведении и трудоустройстве. А нет - поедешь к государевым контрольщикам прощения вымаливать. А если ты мне скажешь сейчас что-нибудь про Путь, я тебя сломаю как щепку. Самураи с рязанщины.

— Я немец из Маньчжурии.

— Да мне всё едино… надоели.